В тексте есть: сложные отношения, очень эмоционально, измена
Измена. Не люби меня
Руфина Брис
Глава 1
— Я пришла к тебе жить. Я озадаченно уставилась на то, как брюнетка с длинными блестящими волосами повисла на шее моего мужа.
Сегодня вечером мы вернулись с дачи родителей, зашли в подъезд, и мой муж резко испортился. Все пятнадцать лет совместной жизни я не сомневалась, что Виктор — самый красивый мужчина. Я обожала тайком разглядывать его густые ресницы, волевой подбородок, твёрдую линию скул и насмешливые губы. Но этот вечер всё перевернул.
У нашего порога стояла девушка. Она приторно улыбалась, словно пыталась наполнить воздух подъезда сахарным сиропом. Наверное, поэтому лицо мужа стало превращаться в желе, мягкое и несимметричное. Опустились уголки посиневших губ, за ними щёки поплыли вниз, белки глаз покраснели.
В этот момент девушка и произнесла загадочную фразу: — Витюсик, я пришла к тебе жить.
На меня и детей она не обращала внимания. Муж широко распахнул глаза и пробормотал дрожащими губами: — Лада, зачем ты? Ты понимаешь, что натворила?
— Кто это, Вить? — спросила я
Муж растерянно переводил взгляд то на меня, то на неё.
— Что же ты молчишь, Витюсик? Может объяснишь женщине, кто я? Тем более ты обещал это сделать, — ехидно заулыбалась брюнетка.
— Вить? — ещё раз спросила я, глупо надеясь услышать что-то вроде " племянница", "двоюродная внучка троюродного брата дедушки". Нет, ерунда какая-то. Муж любит меня. Я с надеждой заглянула Виктору в глаза, но он сразу отвёл их, будто обжёгся о мой взгляд. Не может быть… Это не может быть правдой. Неужели муж мне изменял? У меня замелькали мушки, губы онемели. В голове загудело, я потёрла виски. Виктор, наконец, поднял глаза и умоляюще посмотрел на меня. Нет, не смотри так, я не хочу видеть такой взгляд. Я отрицательно покачала головой.
Хотела отвернуться, но не получалось. Как зачарованная, смотрела на острые коготки, по-кошачьи вонзившиеся в шею моего Виктора. Девушка прижалась к нему так, что очертания груди отпечатались на его футболке. Муж взял её за талию, попытался отодвинуть, но она обняла его ещё сильнее. Я увидела руки Виктора, лежащие на изгибах чужой женщины и представила, как он обнимает её, растегивает шелковую блузку и стягивает с плеч, спускается по спине вниз… Я зажмурилась. Меня затошнило.
— Маам? — растерянные лица детей заставили меня опомниться.
Оцепенение спало, я поняла — надо бежать. Мне нужно время, чтобы разобраться, чтоб взять себя в руки. Я решительно отодвинула в сторону мужа и ту женщину, открыла дверь, впустила детей и проскользнула следом. Трясущимися руками заперла дверь.
Света с Сашкой разулись и побежали в ванную мыть руки, обсуждая, почему личинкам комаров нравится купаться.
Я прислонилась к двери, глубоко вдохнула и съехала вниз.
Невозможно поверить, что мой Витя, с которым мы женаты с юных лет, так подло поступил. Мы не ссорились. Мне казалось, что он любит меня так же, как я его. Неужели всё было ложью? Что мне делать? Как я сейчас должна себя вести? Мысли хаотично забились в голове. Пусть это окажется ложью, глупой случайностью, сном. Да как он мог? После стольких лет. Что ему не хватало? Предатель! Я почувствовала, как онемели руки и ноги, а лицо превратилось в горячий камень. Сердце бешено колотилось в груди. Надо успокоиться, я должна успокоиться, только бы успокоиться.
— Оль, открой, — Виктор постучал в дверь.
— Нет, уходи, — я на всякий случай заперлась на дополнительную защёлку.
— Давай поговорим, пожалуйста, я хочу объяснить.
— Не надо мне ничего объяснять, мне и так всё понятно, — отрезала я.
— Пожалуйста, пусти. Всё не совсем так, как ты думаешь, — умолял Виктор.
— Что не так? Изменил, но нежножко? Изменил не по любви? Знаешь что, — зашипела я, — Совет вам да любовь. Уходи!
— Дай хоть вещи соберу, — муж решил пробраться в квартиру хитростью.
— Нет. Новая жизнь должна быть в новых трусах.
— Я только тебя люблю, Оль, тебя и детей. Я не хочу начинать новую жизнь, — голос Виктора звучал искренне. У меня защемило в груди, навернулись слёзы.
— Ты уже её начал. Уходи, а то любовница услышит, — я собралась, протёрла ладонями пылающее лицо и отправилась на кухню. Там обессиленно опустилась на стул. Сердце выскакивало из груди.
Дети прибежали и уселись напротив. — Мам, мы есть хотим, чего можно взять? — Сашка посмотрел вокруг, — конфету?
— Мам, ты чего сидишь-то? — во взгляде дочери мелькнул страх.
Неужели почувствовала? Надо срочно брать себя в руки. Детям совсем не надо думать о плохом сейчас.
— Устала немного, — ответила я с улыбкой, — всё, отдохнула.
Я встала, открыла холодильник, достала сковородку с котлетами и картофельным пюре, поставила разогревать. Через несколько минут дети с аппетитом кушали, обсуждая, что раз конфета звучит почти так, как котлета, то её тоже можно с картошкой есть. А я облокотилась на спинку стула и прикрыла глаза, стараясь не показать своих настоящих чувств.
Я ощущала потерянность и страх. Что теперь будет с нами? Я не могла до конца осознать, что измена мужа — не сон, не выдумка. Мне безумно хотелось, чтобы кто-то меня разбудил, и я убедилась, что моя жизнь не изменилась. Ещё час назад всё было хорошо…
Вдруг на телефон пришло уведомление. С моего счёта списалось сто девяносто три тысячи. Я ошарашенно уставилась на экран? Что это?
Глава 2
Не сразу поняла — моя сумка с деньгами и картами осталась у мужа. Я набрала его номер. Ответил вкрадчивый женский голос:
— Не сомневалась, что ты позвонишь. Витюсик не может сейчас говорить, он побежал за шампусиком, будем отмечать ваш скорый развод. А ты пока собирай вещички, и завтра с личинками катись к своей мамочке.
Я отключилась, брезгливо откинула телефон, он с глухим звуком ударился о пол.
Голос любовницы мужа вызвал у меня приступ тошноты. Почему он такой противный? Как Витя позволяет ей отвечать на звонки? Неужели муж настолько влюблён в неё, что не видит границ? Ему безразлично, как я отнесусь к этому. Да, это точно. Но разве так бывает? Утром он был моим мужем, любящим и внимательным, а вечером стал чужим, посторонним человеком.
Запикали уведомления одно за другим. Я вздрогнула. Поморщившись, дрожащей рукой подняла телефон. В мессенджер с номера мужа сыпались фото из примерочной. Любовница демонстрировала дорогущее бельё в самых неприличных позах. На некоторых кадрах в зеркале отражался Виктор.
"Я забрала у тебя мужа. Но ты слишком противная. Поэтому я заберу всё. "
Я немедленно позвонила в банк, заблокировала карту.
Вечер тянулся невыносимо долго. Я занималась обычными домашними делами: готовила, мыла посуду, прибиралась, читала детям книгу, укладывая спать, разговаривала по телефону с мамой. Я спряталась от мира внутри некой скорлупы. Тяжело, душно, больно, но выбираться наружу из оболочки я не хотела. Или не могла.
Наконец, уложила детей спать, можно снять маску уравновешенной матери.
Я крутилась в постели, не могла уснуть. Включила ноутбук. И вот ленты в соцсетях пролистаны, лайки проставлены, статус семейного положения исправлен на "всё сложно".
Ругая себя за слабость, я зашла на страничку к мужу. В списке друзей легко обнаружила брюнетку, которая безжалостно разрушила нашу семейную жизнь.
Интересно, это она его совратила? Или он влюбился в неё и долго добивался? Когда всё началось? И как я могла ничего не замечать?
Пролистала фотки. У меня засосало под ложечкой. Куда мне до неё… Стройная, плоский живот, ноги длинные, подтянутые. Упругая грудь выделялась под облегающими топиками, выпрыгивала из декольте потрясающих платьев. Кукольное личико с глазами цвета морской волны. Ухоженная. Брови, ресницы, причёска кричат о том, что их хозяйка проводит большую часть жизни в салонах красоты. Много фото, демонстрирующих свежий маникюр на ровных ногтях, с рисунками, блёстками, классический. "Спасибо, мои волшебницы, — снисходительно благодарила она бьюти-работников, которые участвовали в создании её идеальности. Я горько усмехнулась и невольно кинула взгляд на свои руки. Мои волшебницы — грязные тарелки, кастрюли со сковородками и одежда, которую надо постирать.
Я с завистью обнаружила на страничке любовницы целый альбом с фотографиями шикарных букетов, под которыми язвили мерзкие подписи "спасибо, любимый","навеки твоя"," всегда меня радуешь". Почему же я давно не получала от мужа таких подарков? Она достойна, а я нет? В душе растеклась адская смесь обиды и страдания. Почему я была так глупо уверена в муже? Почему не задумывалась, что он обычный самец, который легко может увлечься молодой красоткой? Мне скоро тридцать пять, а ей, сколько там ей? Всего… Не может быть! На её страничке написано, что мы почти ровесницы.
Неожиданно около конвертика замигала единичка. Я нажала и обнаружила сообщение от соперницы:
— Что, смотришь? И как? Завидуй, дура страшная. Сравни и сделай вывод, у кого больше шансов быть с Витюсиком.
Как в тумане я захлопнула ноут, достала из книжного шкафа большой семейный фотоальбом, открыла и начала рвать фото, все подряд, на которых попадалось лицо мужа. В этот момент я безумно ненавидела его. Он разрушил нашу любовь, одним поступком он уничтожил меня. Боль нестерпимо жгла изнутри. Я добралась до свадебных фотографий, но звонок телефона привёл меня в чувство.
Встревоженный голос сестры:
— Оль, я только что была в баре на Пушкина. Там встретила твоего. Что произошло, Оля?
— Можешь прям сейчас приехать? — выдавила я.
Через полчаса в квартиру ворвалась Настя, праздничная, при макияже, пахнущая шикарными духами и свободой.
— Твой был с какой-то бабой — с порога доложила она, — вы поругались?
Я схватила сестру за руки и, задыхаясь, стала ловить ртом воздух.
— Тааак, поняла, пойдём в комнату.
Она обняла меня за талию и повела в спальню. Уложила на диван, накрыла пледом, взяла руки в свои, пытаясь их согреть. Я беззвучно зарыдала.
— Погоди, я пулей, — Настя сорвалась на кухню и через несколько минут вернулась с чашкой мятного чая, — выпей глоточек.
Сначала я поперхнулась, но потом смогла несколько раз отхлебнуть ароматный напиток. Мне стало теплее и спокойнее. Я обняла Настю:
— Спасибо, сестрёнка. Наверное, я выгляжу смешно?
— Хорошо, что я позвонила сразу, не дожидаясь утра.
— Да. Переночуй у меня, пожалуйста…
— Совсем плохо?
— Хуже, чем ты можешь себе представить…
— Рассказывай, — потребовала сестра.
Я и Настя легли лицом к лицу. В детстве мы прятались под одеялом от монстров, которых сами же до этого придумали, жались друг к другу, то повизгивая от страха, то смеясь. И договаривались, что будем защищать друг друга, если монстры нападут. Только теперь в роли чудовища был мой много лет обожаемый муж.
Мы с Виктором прожили вместе пятнадцать лет. И я ни разу за эти годы не заподозрила мужа в измене. Первые мысли об этом появились только позавчера.
Глава 3
Позавчера мы ехали из детского сада. Я увидела на автомобильном кресле мужа чужой волос, длинный, прямой и чёрный. Я — русая, волосы короткие и волнистые.
— Что это, Вить?
— Да откуда я знаю! — взорвался неожиданно Виктор, — это Светкин, не видишь?
Муж, не оглядываясь, махнул в сторону сидящей на заднем сидении ничего не подозревающей семилетней дочери. Тёмненькая Света рассматривала высаженные вдоль дороги высокие тополя.
Я с сомнением пригляделась, нет, не похоже, что волос её, слишком чёрный.
Я покачала головой:
— Он отличается.
В висках забились тревожные молоточки. Что происходит? В моём мире, спокойном и безоблачном, появилось нечто чужое. Этот чёрный волос заставил меня взглянуть на мужа иначе. Он испуган, я это чувствую, он изо всех сил пытается придумать оправдание и злится, что ничего не выходит. Если Виктор ничего плохого не совершил, просто подвёз знакомую, то чего ему бояться? Я никогда не устраиывала скандалов из подобного.
— Мам, пап, смотрите, пруд! Давайте искупаемся, жарко же! — радостно закричала дочь.
— Хватит просить, попрошайка, — проворчал Сашка, сын, он терпеть не мог останавливаться в незнакомых местах.
Раздражённый муж молча свернул с шоссе на отсыпанную щебёнкой дорогу.
Я искоса наблюдала за ним и не могла понять, почему он так разозлился. Обиделся, что не доверяю ему? Или есть причины что-то скрывать? Раньше на такое не стал бы обращать внимание.
Медленно добравшись до пологого спуска к пляжу, мы остановились.
Я достала из своей сумки купальник и кинула его дочери:
— Переодевайся. Мальчики, выходите.
Сын с мужем вышли, встали спиной к салону авто, прикрыли нас от случайных глаз. Мы, кряхтя, переоделись.
— Я купаться не буду, — недовольно сказал муж.
— И я не буду, — повторил за ним нахмурившийся пятилетний сын. И встал в ту же позу: руки на груди, одна нога вперёд.
"Двое из ларца. Большой и маленький только," — мысленно улыбнулась я.
— Как хотите, — мы со Светой взялись за руки и, счастливо повизгивая, ступили в прозрачную воду.
— Холодная, боюсь, — дочь остановилась на небольшой глубине.
Я пошла дальше. Окунувшись, замерла, как же хорошо… Зачерпнула ладонью воду, она переливалась на солнышке, просачивалась сквозь пальцы, я отпускала её в пруд, в место, куда ей хотелось. Сзади послышалось бурление:
— Я к тебе, — обнял меня за талию Виктор, облокотился колючим подбородком на плечо и ласково спросил, — ты помнишь?
Я помнила. Наша первая встреча произошла именно здесь.
В тот год была невыносимая жара в июне. Мы с сестрой после сдачи экзаменов сели в автобус и приехали сюда освежиться. Скинув одежду на горячий песок, наперегонки рванули в воду. Настя моложе меня, поэтому я велела ей купаться у берега, а сама, не раздумывая, нырнула и отплыла достаточно далеко, перевернулась на спину и замерла звездой, покачиваясь на небольших волнах. Я представляла себя русалкой, живущей в океане, где нет ничего, кроме ласкового солнышка и тёплой хрустальной воды.
Вдруг волны усилились — недалеко прошла моторная лодка. В ней сидели два загорелых парня. Испугавшись, что вода накроет с головой, я перевернулась на живот и поплыла к берегу. Но, конечно, не успела. Волны закрутили меня, верёвочка на спине развязалась, верхнюю часть купальника сорвало и унесло.
Я растерялась. На берегу и на мели было много людей. Я, целомудренная девочка, не представляла, как выйти из воды не опозорившись. Лечь на спину я тоже больше не могла, боялась, что кто-то увидит мою грудь. Висела в воде, балансируя и чуть не плача. Солнце сразу показалось мне слишком горячим, а вода слишком холодной. Вдобавок я представила, что на дне водоёма живут ужасные монстры, которые увидят мои ноги, схватят и утянут вниз.
— Ну, и пусть утащат! Лучше так, чем опозориться на весь мир, — вслух успокоила себя.
— Не утащат, я не позволю, — прозвучал за спиной уверенный голос. Парень из злополучной лодки подплыл ко мне на надувном матрасе и протянул руку, — залезай.
— Нет, — отрезала я, надменно отвернулась, чтобы он не увидел слёзы на моих глазах.
— Ты с незнакомыми не плаваешь на матрасах? Так давай познакомимся. Меня Виктор зовут.
— Нет, — с таким же недовольным выражением лица повторила я.
— Нет так нет, но попробовать стоило, — пожал плечами парень, — а если я тебе предложу это?
И он с улыбкой протянул мне потерянную часть купальника. Я схватила её, быстро надела через голову и завязала предательские верёвочки.
— Спасибо, — буркнула парню и направилась к берегу.
— Нет уж, я тебя больше одну не оставлю, — насмешливо ответил он и, разгребая воду руками, поплыл за мной…
— Какой у тебя тогда бюст был, Олька, закачаешься, — интимно прошептал мне в ухо муж, погладив меня по груди, — я ошалел, как её увидел. Сейчас тоже ничего, конечно…
Я растерянно молчала. Да как я могла подозревать его. Он любит меня. И ни разу не давал повода усомниться в этом. У нас дети, хороший секс, четырёхкомнатная квартира, которую мы покупали и обставляли вместе. В отпуск мы летали на отдых, на выходных встречи с родственниками, кино, выставки. Всегда вместе. Да мне повезло с мужем, не все находят человека, который устраивает от начала до конца…
— Прости меня, любимый, — повернулась к Виктору лицом, — я полностью доверяю тебе, не знаю, что на меня в машине нашло. Ты же мне не изменяешь, правда?
Я заглянула в родные глаза. Муж смутился, крепко обнял меня и прижал к себе:
— Нет, нет, ты что. Конечно, нет, я не смог бы так поступить.
Я уткнулась ему в плечо и счастливо расслабилась. Да, скорее всего, это был Светкин волос…
Глава 4
А утром, за день до появления любовницы на нашем пороге, я проснулась от ласкового поцелуя. Виктор, улыбаясь, наклонился надо мной:
— Проводишь меня на работу, Оль? Так одному скучно завтракать.
Я встала, пошла следом за ним на кухню. Ополоснула лицо тёплой водой над раковиной и села за стол. Муж поставил передо мной чашку с дымящимся ароматным кофе.
— Хочешь бутер? — предложил Виктор. Я отрицательно махнула головой и отхлебнула из чашки бодрящий напиток.
— Я сегодня опять задержусь, много работы, — муж отвернулся к окну.
— Надолго? — сонно поинтересовалась я.
Виктор резко вскочил со стула и рявкнул:
— Ты что, допрашиваешь меня? Опять хочешь сцену ревности устроить? Всё, спасибо за приятный совместный завтрак!
Муж схватил чашку с недопитым кофе, швырнул её в раковину. Чашка разбилась. Он не обратил на это внимания. Выскочил в коридор, быстро обулся и распахнул входную дверь. Я ошарашенно наблюдала за ним:
— Вить, надень толстовку, ещё прохладно…
— Да что ты меня всё учишь, я сам разберусь!
Дверь захлопнулась перед моим носом.
— Мам, вы ругаетесь? — раздался сзади голосок дочери. Она стояла босиком в ночной рубашке и тёрла глаза.
— Нет, — растерянно ответила я, — папа просто волновался, что опоздает. Наверное…
Через полчаса пиликнул смартфон, пришло сообщение в мессенджер: "Любовь моя, поехали завтра на дачу к родителям? Они мяса купили, шашлычков пожарят."
Я растерялась. Что это было? Только что орал и бил посуду, а теперь "любовь моя"? Но как приятно… В груди разлилось тепло. Какие могут быть обиды, когда Виктор дарит мне такие эмоции?
Ладно, я же понимающая жена, не надо раздувать из мелочей скандалы: "Хорошо. Надо тоже что-то купить к столу. А кто ещё будет?"
Муж ответил сразу: "Димон будет, родители и мы. Я спрошу, что привезти. Всё, любимая, я работать. Позже созвонимся."
Димон — это друг Виктора, тот, что был с ним в моторной лодке в день нашего знакомства. Отличный парень, без заскоков. Они учились вместе в институте. Мой Виктор защитил диплом и сразу устроился инженером на предприятие. А Димон тогда пошёл дальше. Окончил аспирантуру, подзаработал денег за рубежом, вернулся и предложил мужу открыть общее собственное дело. Всё получилось отлично, сейчас они компаньоны в крупной сети предприятий по изготовлению пластикового декора. Дружат, как и раньше. Только Димон всё ещё одинок. Не встретил ту самую, это его слова. Он живёт на широкую ногу: большой дом, крутая машина и много денег. Женщины вьются вокруг, как стая ворон. И он благосклонно принимает знаки внимания от каждой, не подпуская слишком близко.
Следующим утром мы, загрузив багажник сумками с провизией, отправились в поездку. Дети оживлённо переругивались на заднем сидении. Виктор сосредоточенно смотрел вперёд.
— Вить, как думаешь, не пора ли нам сделать ремонт на кухне?
Он ничего не ответил, только посмотрел на меня каким-то тяжёлым взглядом. Я почувствовала, что муж не слушает, размышляет о своём.
"Всё-таки, наверное, не стоило ехать на дачу. Что-то странное с ним творится," — подумала я.
Неожиданно Виктор выжал газ до упора, и машина с рёвом рванула вперёд.
Я взвизгнула:
— Осторожнее, мне страшно.
Муж сердито посмотрел на меня и вырулил на встречку. Пролетая поочерёдно между гудящими автомобилями, он увеличил скорость ещё больше. Я зажмурилась, безмолвные слёзы покатились по щекам.
— Папочка, не надо, пожалуйста! — жалобно закричала дочь.
Виктор будто очнулся, вернулся на свою полосу и остановился на обочине.
Я выскочила, открыла дверь детям и в ярости крикнула:
— Придурок, мы с тобой не поедем никуда, катись куда хочешь, а мы пешком.
Глаза Виктора сверкнули неприкрытой ненавистью. Он сорвался с места и вскоре пропал из видимости.
— Ничего, мои хорошие, дойдём… — успокоила я детей.
Благо, что до дачи оставалось не больше километра. Мы шли по дороге, не торопясь, обсуждали окружающий пейзаж и вспоминали стишки и считалки обо всём, что видели. В лицо летела пыль от проезжающих автомобилей. Солнце жарило нас, будто на сковородке. Но я весело улыбалась, изо всех сил старалась не показывать детям своего недоумения происходящим. Пусть не сомневаются — так и было задумано путешествие.
Скоро мы свернули на щебёнку, подошли к воротам дачного посёлка, открыли ржавую калитку. Я задумалась, как сейчас объяснять родителям мужа наше появление в разное с ним время. Свекровь всегда была очень строга к Виктору. Он её побаивался. Интересно, как он сейчас оправдался перед ней. Мы вышли на нужную улицу и неожиданно увидели сломя голову бегущего в нашу сторону Виктора.
— Папа быстрый, как Соник, — засмеялся Сашка, вспомнив мультяшного персонажа.
Виктор рухнул передо нами на колени, уткнулся лицом в мой живот и молча застыл.
— Ты чего, Вить. Не надо, вставай, — я пыталась поднять мужа, но он отказывался. Дети облепили его, стали целовать и щекотать. Наконец, он оторвался от меня, обнял их:
— Простите, я ужасный человек.
— Нет, папулик, ты самый, самый, самый, самый лучший в мире, — Светка с умилением положила голову ему на плечо.
Муж встал, поцеловал меня в щёку:
— Прости. Пожалуйста, прости. Я ужасно виноват.
Я обняла его за шею:
— Больше не пугай так.
Мы постояли ещё минутку. Потом муж положил руку мне на талию, и мы вместе пошли в сторону дачи.
День пролетел незаметно: мы ели вкуснейшие шашлыки, приготовленные свёкром, разговаривали ни о чём и обо всём. Витор изо всех сил старался мне угодить, я даже не знала, как реагировать на его бесконечные знаки внимания по всяким пустякам.
Я часто ловила на себе взгляд Дмитрия, странный взгляд. Казалось, он знает что-то, о чём непросто сказать. Вопреки общему позитивному настрою, Дмитрий был молчалив и задумчив. На меня накатило предчувствие неотвратимой беды.
Когда все пошли играть в футбол, я подошла к другу:
— Дим, у тебя всё хорошо?
— Да, у меня да. Но есть проблема…
— Гав, — сзади подкрался муж. Я подпрыгнула и рассмеялась:
— Ты меня опять пугаешь.
Виктор обнял меня и нежно поцеловал в нос:
— Нам пора собираться.
Он ласково взял меня за локоть и увёл от Димы, бросив на него многозначительный взгляд.
Мы вернулись в дом, начали складывать сумки. У мужа зазвонил телефон. Он переменился в лице и попросил меня:
— Ты посиди здесь, а я скоро вернусь. Мне надо обговорить одно дело.
Я не стала возражать, хотя и не очень понимала, что у него за секреты. Мы загрузили сумки, забитые гостинцами родителей, овощами с огорода и остатками мяса. Несколько раз обнялись и попрощались со всеми, уселись в машину ждать.
Минут через пятнадцать Виктор вернулся. Вид у него был мрачный.
— Что случилось? — спросила я.
Муж ничего не ответил, только махнул рукой и сел рядом со мной.
Всю обратную дорогу ехали молча. Я не решалась задавать вопросы. И вот теперь вопросов больше нет.
Вечер расставил всё по местам. Это был прощальный жест. Виктор любит другую. А мне надо готовиться к разводу.
Глава 5
Как хорошо, что у меня есть сестра! Если бы не она, не знаю, как пережила бы тот вечер, то, что случилось… Мы шептались несколько часов. Скоро я почувствовала себя как в детстве: легко и спокойно. Я не одна, у меня есть дети, мама с сестрой, люди, которые никогда не разлюбят. Всё переживу.
Утром проснулась под звуки пробуждающейся улицы и сопение Насти. Подошла к окну и от неожиданности вытаращила глаза. На газоне напротив я увидела фразу "люблю тебя", выложенную алыми розами. Можно было бы предположить, что этот возвышенный жест не имел ко мне отношения, если бы не Виктор, спящий в позе восклицательного знака в конце признания.
Я накинула толстовку мужа на голое тело, всунула ноги в спортивные штаны и вышла на улицу.
— Вот это сюрприз! — воскликнула я, — Кто бы мог подумать, что ты такой романтик.
Виктор вздрогнул и сел, потирая опухшие глаза.
Я поцеловала мужа в лоб, чуть не задохнувшись от запаха перегара.
— Разбудила? Прости, — участливо попросила его.
— Нет, я уже давно проснулся. Затёк весь… Попить нету?
Я села на корточки и посмотрела на него. Муж имел потрясающе замученный облик. Волосы растрёпаны, взгляд сосредоточен, на щеках заломы от травы.
"Что же ты натворил," — пронеслось у меня в голове.
Виктор виновато улыбнулся и хрипло прошептал:
— Прости, вы с детьми должны уехать отсюда…
— Это ещё почему? — растерялась я.
— Вы не можете здесь остаться, понимаешь? Просто не можете. Это теперь квартира Лады. И машина тоже её. Я подарил. А вы с детьми прописаны у твоей мамы, помнишь? — уточнил муж.
Я посмотрела на него, как на сумасшедшего. Но муж не шутил. Он говорил абсолютно серьёзно. И это было ужасно. Он пришёл не для того, чтобы помириться, а чтобы выгнать жену и собственных детей из дома. Человек, которого считала родным, которому безгранично доверяла. Похоже, я его, и правда, не знала раньше.
— А ты любил меня хоть немного? — мой голос дрогнул, — ты сам говорил, что любишь. Даже здесь выложил признание этими ужасными цветами!
Я в ярости стала топтать розы, сгребая ногами их в кучу, ломая стебли с шипами, разрывая бутоны на лепестки, смешивая с травой, грязью.
Виктор вскочил, схватил меня за плечи, крепко прижал к себе и застыл. Сначала я пыталась вырваться, дышала громко, вперемежку со всхлипами и рычанием.
— Тихо, тс, тс, — шептал он мне на ухо.
Через некоторое время я замерла. Мы стояли и смотрели друг на друга. Я чувствовала тепло его тела, родной запах. Как это может быть с нами?
Виктор молчал. Я тоже. Всё это время я жила рядом с человеком, который умело притворялся. Примерным мужем, любящим отцом, защитником, главой семьи. Так долго прожить в безоблачной сказке. Пятнадцать лет мы вместе… Я подумала о том, что до недавних событий не могу вспомнить, когда мы ссорились в последний раз. Я удивлялась, как нам удаётся так дружно жить. И ни капельки не сомневалась в том, что и муж счастлив со мной тоже. Но теперь стало очевидно, что всё было совсем не так.
Около полугода назад он обронил странную фразу: "Если бы ты знала, насколько мы разные — не вышла за меня". Тогда я это восприняла, как шутку. Но теперь в полной мере ощутила, насколько он был серьёзен.
Виктор отвёл глаза и сказал:
— Как мне всё надоело. Когда же это закончится. Я не знаю, как всё исправить, понимаешь? Хотел вчера умереть, разбиться на машине, только бы навсегда остаться вместе с вами. Нет сил бороться…
Я ошарашенно уточнила:
— Ты вчера собирался убить наших детей?
— Да, но не смог… — муж схватился за голову.
— Никогда… Больше никогда я не хочу тебя видеть, — только и смогла прошипеть я.
Перед нами резко остановилась машина. Наша. Лада выпрыгнула с водительского сиденья и направилась к нам:
— А ну, отойди от него, Витюсик больше не твой! Вцепилась, как клещ. Витюсик ты что, не выгнал её? Мы же договорились, что я приеду и никого уже не будет.
Я отпрянула от того, кто по документам ещё был моим мужем. В голове царил хаос. Он что-то говорил, объяснял. Я ничего не слышала больше, какое-то жужжание. Развернулась, сильно толкнула в грудь соперницу, плюющую в меня ядом:
— Уродина мерзкая, лучше бы за собой следила. Вырядилась, как гопница и ведёшь себя так же. Витюсик, как ты терпел её всё это время?
У меня не было желания общаться с любовницей мужа. Мне хотелось вымыть руки после того, как я дотронулась до неё. Я молча ушла в подъезд.
Вошла в квартиру. В ванной хорошенько намылила руки и подставила их под тёплую воду. Посмотрелась в зеркало. Да, вид у меня был не очень: синяки под растерянными глазами, губы неестественно сжаты. Уши горели, спина была вся мокрая, казалось, что кожа сейчас слезет.
"Господи, почему так?" — билась в голове мысль.
Заспанная Настя заглянула в ванную:
— Красотка, красотка, заканчивай прихорашиваться, — неожиданно сестра заметила моё выражение лица, — Что происходит?
— Он выгоняет нас с детьми. Я не знаю, куда идти…
Сестра нахмурилась, подошла ближе, погладила меня по спине:
— Не волнуйся, всё будет хорошо. Собирайся, поехали ко мне. После всё решим.
Настя засуетилась на кухне, начала готовить на скорую руку завтрак детям. Я перед зеркалом в ванной изо всех сил старалась вернуть себе нормальный вид.
Вдруг в замочной скважине щёлкнул ключ, открылась дверь. Это был Виктор. Он молча вошёл. Не разуваясь, прошагал в ванную, запер нас изнутри и жёстко поцеловал меня взасос.
Глава 6
Я хорошо запомнила наш самый первый поцелуй.
Вечерний сеанс, вот только забыла, что за фильм смотрели. Последний ряд, так банально… Сначала Виктор положил руку на моё плечо. Я замерла от нахлынувших эмоций, это было так интимно и приятно. Через несколько минут он наклонился ко мне, и я почувствовала дыхание на щеке. Его запах сразу показался мне родным. Хотелось вдыхать его непрерывно. Первое прикосновение губ, робкое и тёплое, обволакивало меня туманом, сладким, как сахарная вата.
На тот момент я уже была влюблена в Виктора. Думаю, он всё понимал без слов. Не обращая внимания на оборачивающихся к нам людей, он жарко шептал:
— Я не могу тебя потерять. Ты мне нужна как воздух. Я хочу, чтобы ты была со мной. Мне кажется, что я схожу с ума.
Я почувствовала себя на седьмом небе от счастья и обняла его за горячую шею, прижалась, наслаждаясь близостью, самой первой в моей жизни, чистой и нежной.
Сегодняшний поцелуй был другим, совсем не таким, как тот, первый — яростным и грубым. Я вырывалась изо всех сил, выкручивалась, извивалась, стараясь ударить мужа коленями, локтями. Но он держал меня крепко.
— Ты же не думаешь, что я могу причинить тебе боль? Я не хочу этого, — прижав меня к ледяному кафелю всем телом, сквозь зубы проговорил Виктор.
— Нет, ты никогда не причинишь мне боль, конечно. Мы же созданы друг для друга.
Всё изменилось. Я больше не хотела его прикосновений, тем более поцелуев. А он впился мне в губы, как обезумевший вампир, и не отпускал, пока я не начала задыхаться. Я была готова его убить.
— Хочу тебя, — сказал он хрипло. — И ты хочешь. Я вижу по твоему лицу. — Он смотрел на меня в упор, не отводя взгляда.
— Очки надень, — пренебрежительно рыкнула я и отвернулась.
На самом деле этот поцелуй вызвал во мне только отвращение. Тепло его губ не будоражило, не манило, оно напоминало о том, что он недавно целовал другую женщину. Я была в бешенстве.
Виктор, тяжело дыша, взял меня за затылок и повернул моё лицо к своему:
— Посмотри на меня, посмотри.
Его взгляд был полон любви. Муж опять поцеловал меня, но на этот раз трепетно и нежно. Как на прощание. Неожиданно для себя я раскрыла губы навстречу его губам. Его язык проник в мой рот, я задрожала. Это было слишком для меня, растерзанной в клочья. Сердце бешено колотилось. От мужа исходило ощущение силы, опасности и желания. И, вопреки логике, я захотела его так остро, как никогда раньше. Мы жадно слились. Его руки прижимали моё тело к себе, а я больше не понимала, как освободиться, что вообще делать со всем этим. Поэтому бездумно продолжала двигаться в такт ему. Муж был сильным и горячим, а я так хотела опять стать слабой, хоть ненадолго. Я тихо застонала от нахлынувшей волны наслаждения, только после этого Виктор отпустил меня. Когда дурман влечения начал рассеиваться, я ужасно разозлилась на себя за то, что поддалась эмоциям. Сейчас мне больше всего хотелось сделать вид, что никакой измены не было, выбросить всё из головы. Но это невозможно. Я никогда не смогу забыть то, что он совершил. Мне стало страшно. А если Виктор теперь будет пользоваться моей слабостью? Приходить, когда захочется, а я, как безвольная дурочка, опять не смогу противостоять ему? Я должна немедленно уйти, бросить его. Если я так не сделаю, то возненавижу себя.
Я пригладила волосы, вернула одежду на место.
— Это был просто прощальный секс, — пренебрежительно сообщила растерянному мужу и вышла из ванной.
Мне безумно хотелось сбежать, долгие сборы не радовали. Я пошла по комнатам, пытаясь справиться с учащённым дыханием, закидывая в сумку только вещи на первое время.
Взъерошенный Виктор с полотенцем на плече топтался сзади:
— Оль, вам лучше уехать к твоим родителям. Я закажу доставку оставшихся вещей туда. Я не могу пока рассказать, но у меня проблемы. Я решу их и приеду к вам.
— Что ты считаешь проблемами, Вить? Новая любовь — проблема? Или мы с детьми — настолько большая проблема, что ты хочешь выслать нас за тысячу километров. Чтобы не мелькали? Не мешали тебе начать жить с чистого листа? Убить не получилось, хотя бы так? И, знаешь, не твоё дело, куда мы пойдём. И, тем более, не надо к нам приезжать. Роди себе новых детей, получше, тем более жена "получше" уже есть. Я не буду тебя удерживать. Мы расстаёмся, на этом всё.
— Папулечка, мамулечка, привет! — заспанная растрепанная Светка выбежала из детской и повисла на шее Виктора, — Настя собирает наши вещи, мы куда едем?
Сын стоял на пороге комнаты, в одной руке у него была резиновая годзилла, в другой светящийся меч. — Вы поедете к бабушке в деревню, — Виктор присел перед дочерью на корточки, — а я навещу вас через пару недель.
Я разъярённо посмотрела на него и оторвала Свету от отца:
— Нет, мы поедем в другое место, папа ошибся. Иди, одевайся, брату помоги, — я подтолкнула дочь к детской, затем, еле сдерживаясь, повторила, — это не твоё дело теперь, понял? И в гости мы тебя не приглашаем. Не лезь в нашу жизнь, ты больше ничего не решаешь.
Он покачал головой:
— Нет, Оль, так не пойдёт, они и мои дети тоже.
— Мам, это кто? — услышала я голос сына из коридора.
Глава 7
Я выглянула. Дверь была открыта, а на пороге стояла Лада. Она опиралась на ручку большой красной сумки на колёсиках.
— Мама, это Шапокляк? — широко распахнув глаза, дёрнул меня за толстовку сын, — у неё такое же платье.
— Да, сынок, иди в комнату, — я подтолкнула его к детской, — Насть, забери Сашу!
— А почему она без шляпки, а волосы почему чёрные? — не унимался любопытный мальчишка.
— Волосы просто очень грязные, давно не мыла, а шляпку ветром унесло, — Настя увела Сашку, а я закончила, глядя сопернице в глаза, — вместе с мозгами.
Лада скорчила недовольное лицо:
— Витюсик, не переживай, если надо, мы обратимся в суд, она не имеет права тебе мешать общаться с детьми.
Я вскипела, сорвала с плеча Виктора полотенце, подошла к сопернице. Она расширила глаза и попятилась. Быстрым движением я завязала ей рот и вытолкнула на лестничную клетку.
— Ну вот, опять руки мыть, — дрожащим от возмущения голосом заключила я, а потом обратилась к мужу, — скажи этой, чтоб не лезла. Или ей конец.
Но Лада не унималась. Её противный голос за дверью вибрировал и срывался на визг:
— Витюсик, проследи, чтоб она ничего нашего не забрала, она может, такая гадина!
Виктор покраснел и опустил глаза.
— Проследишь? — с болью в голосе спросила я.
— Оль, ну, чего ты, забирай что хочешь, — буркнул муж.
Меня затрясло от возмущения:
— Ты сейчас мне делаешь одолжение?! Между прочим, я остаюсь одна с двумя детьми, им надо как-то жить. А, да тебе же всё равно, зачем я объясняю.
Я испытала жгучий стыд за то, что мне приходится оправдываться. Так унизительно…
— Я обеспечу детей, обещаю.
— Опять обещаешь? — многозначительно уточнила я.
В нашем свадебном альбоме на страничке с клятвой молодожёнов пятнадцать лет назад Виктор написал: "Обещаю любить тебя вечно и никогда не изменять".
Внутри клокотала ненависть к мужу, к его любовнице, к себе, такой доверчивой и слабой. Но я продолжила сборы.
Четырёхкомнатная квартира, в которой мы жили дольше десяти лет, за это время заполнилась. Несколько ящиков игрушек, огромный книжный шкаф, напольный мольберт, холсты, гардеробная, завешенная одеждой, заставленная обувью. Я смотрела вокруг и не понимала, как и куда теперь это хозяйство перевозить.
Беспорядочно кидала вещи в чемодан, в тот момент не думая, что может понадобиться. Не было смысла разглядывать, что беру — слёзы стояли в глазах. Осознанно положила только свою любимую акварель и шкатулочку с украшениями, вдруг понадобятся деньги.
Настя собрала игрушки, одежду и книжки детей в две большие сумки.
— Ты будешь скучать по мне, если мы не будем вместе? — голос мужа вывел меня из оцепенения.
Я озадаченно уставилась на него:
— Ты понимаешь, о чём говоришь? Давай подытожим: ты изменял мне, предавал нашу любовь, обманывал на каждом шагу. Потом ты хотел нас убить. Теперь ты сообщил, что наш дом — больше не наш. И я после такого буду по тебе скучать? По-твоему, я мазохистка?
— Я понимаю, что ты разочарована. Но не могу больше жить с тобой. Конечно, это сложно принять. Надеюсь, со временем тебе станет легче.
— Я сама буду решать, как относиться к тебе, к твоей измене. Я не ожидала от тебя подлости, вот дура! Думала, что нашу семью никто и ничто не разрушит. Когда я с тобой жила, считала, что мы с детьми в безопасности, а теперь…
— А теперь ты чувствуешь себя брошенной. Ты в панике. Ты боишься за свою будущую жизнь. Поверь, мне тоже больно.
— Какой же ты понимающий! — съязвила я.
— Я, действительно, очень расстроен.
— Витюсик, даю вам полчаса, а то знаешь, что будет! — раздался из-за двери визгливый голос.
Виктор нахмурился и молча вышел из квартиры.
Он, видимо, смог выпроводить любовницу. Она перестала кричать, а Виктор вернулся через несколько минут. Муж больше не пытался со мной заговорить, тихо сидел в нашей спальне.
Я устала от сборов и решила, что хватит вещей, самое важное взяли.
Настя с детьми вышли в коридор.
— Отдай, я первая это увидела, — возмущалась дочь.
— А я первый подобрал, — не сдавался сын.
— Успокойтесь, всё у вас общее, — пыталась их разнять сестра.
Я прошлась по комнатам. В душе заныло. Я бросила последний взгляд на стены, мебель, кровати. Здесь прожито столько счастливых лет… Я любила наш дом, он стал мне родным. И теперь мы с детьми должны его оставить и начать жизнь с нуля. Без Виктора.
Заглянула напоследок в спальню и увидела, что муж склонился над альбомом, он склеивал фото, которые я вчера ночью рвала.
Я хотела окликнуть его, сказать, что мы уходим. По привычке. Но вовремя одёрнула себя и молча прикрыла дверь.
— Всё, Оль, — окликнула меня Настя, — пошли.
Мы взяли сумки, детей и отправились на улицу.
Я остановилась на крыльце, прикрыла глаза и глубоко вдохнула раз, другой. Вот и всё. Первый глоток свободы после пятнадцати лет семейной жизни. И что мне теперь делать с этой свободой? Я не знала. Как трудно и страшно изменить свою жизнь… Я была не готова к таким кардинальным поворотам. Но дома осталось душное зловоние предательства. И я понимала, что правильно сделала. Почему я была такой наивной? Мне было стыдно за себя, за абсурдную и слепую доверчивость. И Виктор. Что с ним произошло? Во что он превратился? Я не могла понять, за что он так с нами поступил? Выбросил, как надоевшие игрушки. Одной рукой гладил, другой рвал на части…
Настя тронула меня за локоть, молча кивнула в сторону такси. Я собралась с духом и, не оглядываясь, пошла к машине.
Глава 8
Настя жила в центре города, недалеко от моего места работы. Мы вошли в её однокомнатную квартиру, сложили сумки друг на друга в узком коридоре. Потом Настя позвонила в детский сад, где работала, взяла отгул. Она осталась с детьми, а я отправилась в студию.
Несколько лет назад я организовала собственное дело — детскую студию искусств "Палитра". Я знала, какой она будет ещё, когда училась в университете. Грезила арт-пространством, в которой дети будут развивать свои творческие способности, а взрослые смогут отдохнуть от повседневной суеты.
Задолго до её появления, я распланировала дизайн, начала покупать инвентарь. Это была моя мечта, которая осуществилась при поддержке мужа.
Он был официальным владельцем, а я числилась директором. Виктор не сомневался, что я устрою всё так, чтобы детям нравилось там заниматься. Он не вмешивался в мои дела, я обращалась к нему только с серьёзными вопросами, когда нужна была мужская помощь.
Студия процветала, группы были переполнены. Поэтому я не волновалась о материальной стороне нашей с детьми жизни после расставания с Виктором. Моя карта пока заблокирована. Но в сейфе есть довольно неплохая сумма, ей мы сможем оплатить несколько месяцев аренды съёмной квартиры. Ведь у Насти слишком мало места для большой семьи. Она никогда не отказывала нам в помощи, и сейчас тоже с радостью приютила бы нас, но я не хотела вешать на неё свои проблемы.
Ничего, я справлюсь. Надо найти хорошего юриста, проконсультироваться по разделу имущества.
Дорога к студии проходила через парк.
Шагая по каменной дорожке в тени огромных деревьев, я вспоминала, как мы с Виктором прогуливались здесь раньше. Дети радостно носились друг за другом, а мы держались за руки и болтали о всякой чепухе.
Ещё совсем недавно, этой весной, муж залез вон на то дерево над зелёной скамейкой, нарвал букет ароматной черёмухи и, опустившись на колено, вручил мне со словами:
— Моей любимой девочке.
Дети счастливо хохотали над странным папой, на которого оглядывались прохожие. А я была в восторге от его возвышенного поступка, в груди щемило от счастья. От гордости, что рядом со мной самый лучший мужчина в мире. Я вспомнила, как он выглядел в тот момент: такой красивый, высокий, статный, с волнистыми каштановыми волосами и лучезарными любящими глазами. Такой мой…
Опять слёзы.
Хватит! Пора перестать о нём думать, как о близком человеке. Только как это сделать?
Неожиданно в памяти возникла другая картина: мужа обнимает чужая женщина.
Меня передёрнуло.
Ну, почему я так сильно ревную? Просто с ума схожу от ревности. Я представила, что он целует любовницу, и в животе всё перевернулось. Очень хотелось закричать.
Я присела на скамейку и замерла. Крик, который рвался из меня, превратился в столб боли от горла до живота. Во рту пересохло.
Надо брать себя в руки.
Надо жить дальше.
Нет смысла удерживать человека, если он решил уйти.
Всё в мире меняется.
Я поняла, что совсем растерялась, я разучилась чувствовать себя отдельно от него, слилась с ним. А он, как оказалось, прекрасно существовал сам по себе. Как только представилась возможность, он бессовестно изменил мне. Променял на другую.
Как же ты мог?
Наверное, я стала меньше уделять себе внимание? Может мужу больше не интересно со мной? Хотя нет, проблема не во мне, он просто разлюбил меня. Надо это уяснить раз и навсегда. Как только пережить…
Нет, нельзя раскисать. Я собралась. Встала со скамейки и на ватных ногах направилась к пешеходному переходу, за которым виднелось здание из зеркальных блоков, соединённых в яркий фасад. Именно там находится моё место силы — студия искусств.
Я вошла в здание, на стеклянном лифте поднялась на третий этаж. И в очередной раз невольно залюбовалась чудесными картинами учеников, развешенными на стенах у входа. Каждая из них выглядела уникально, в то же время любая — словно написанная мной в детстве.
Я открыла дверь под вывеской "Палитра". На ресепшен сидел администратор Никита, студент художественного факультета, молодой человек с длинными волосами, собранными в хвост, в белой футболке и чёрных джинсах. На стойке перед ним лежала кипа бумаг, рядом стояла вазочка, полная леденцов. Когда Никита меня увидел, переменился в лице.
— Добрый день. Вы пришли забрать вещи? Мне Виктор Алексеевич уже позвонил, я сложил, — Никита достал из-под стойки картонную коробку, — кажется, ничего не забыл…
Глава 9
Я оторопела. Этого просто не может быть. Муж не мог отнять у меня студию, он же всегда знал, что она для меня значит.
— Ольга Максимовна, вы уезжаете временно или насовсем? — покраснел Никита, — если вы просто открываете другую студию, возьмите меня с собой, пожалуйста. Лада Ивановна слишком строгая, она не разрешит мне готовиться к экзаменам во время работы.
Мне показалось, что я неправильно расслышала. Лада Ивановна? Это та самая Лада? Откуда Никита про неё знает?
Никита третий год учился на худграфе, одновременно подрабатывая в студии. Он рисовал каждую свободную минуту. Я то и дело встречала карандашные портреты посетителей, учеников в отчётах о посещаемости и оплате. Мне это безумно нравилось, люблю одухотворённых людей, никогда не была против, наоборот, всячески поддерживала талантливого парня и его стремление к самовыражению. И теперь я поняла, где искать информацию.
Молча отодвинула Никиту от стойки, открыла ящик, вытащила кучу эскизов. Лихорадочно пролистывая один за другим, я искала подтверждение тому, что уже и так было очевидно.
— Не надо, вам не понравится, — Никита несмело попытался отнять рисунки.
Я взглядом оттолкнула его.
Вот, вот, ещё, и ещё.
На этом наброске она стоит рядом с мольбертом и обнимает Виктора за талию, нежно заглядывая в глаза. А вот любовница кистью щекочет ему нос. Дальше — сидит за моим столом, разглядывая лежащие на нём бумаги. Здесь вид из окна: муж придерживает для любовницы дверь машины, а та игриво приподняла юбку, обнажив кружевную резинку чулка. И вишенка на торте — нежный поцелуй!
Зачем он приводил её сюда в моё отсутствие? А если они в кабинете? Расширенными глазами я посмотрела на свой письменный стол через приоткрытую дверь.
— Нет, нет, — Никита перехватил мой взгляд, покраснел и затряс головой, — нет. Точно нет!
Я быстро прошла в кабинет к сейфу, набрала код, открыла дверцу. Денег в сейфе не было. Я вопросительно обернулась к Никите. Он пожал плечами:
— Код знаете вы и Виктор Алексеевич.
— Почему ты молчал, Никит? — сдавленно спросила я.
— Они приходили только на прошлой неделе, когда вы со старшей группой ездили на выставку в Москву. Я не знал, как сказать. Надеялся, что Виктор Алексеевич одумается и бросит её. Она же намного хуже вас. Она пустая. И злая. А вы такая… — Никита вздохнул, — фантастическая.
В его глазах мелькнуло восхищение. Не может быть. Кажется, я нравлюсь ему…Приятно, конечно, но он совсем мальчик.
Я достала телефон, набрала мужа по видеосвязи и металлическим голосом уточнила:
— Что происходит, Вить? Никита сложил мои вещи. Почему? И где деньги из сейфа?
— Оль, не кипятись, — взъерошенный муж отвёл взгляд, — тебе лучше уехать к маме, мы же решили. Студии нужен хороший управляющий, ты же просто художник, ты не привыкла работать. Лада окончила курсы бухгалтера, она отлично справится. А деньги я забрал, они мне нужны. Но не волнуйся, только скажи, на какое время, я сразу куплю вам билеты на поезд.
Я задохнулась от возмущения:
— Я — чего? Не привыкла работать? Ты сейчас чьими словами со мной разговариваешь?
— Оля, не пыли.
— Не пыли? Ты изменил мне, выгнал из дома, сейчас хочешь отнять любимое дело. Не получится! — я сорвалась на крик.
Виктор посмотрел на кого-то выше телефона и нахмурился:
— Правильно Лада говорит, ты — психованная. А была бы спокойнее, как моя любимая девочка, не пришлось бы искать другую жену. Разговор окончен. Ты всего лишь исполнительный директор. Я тебя уволил. Обдумай и сообщи, на какое время заказать билеты. Всё.
От неожиданности я забыла, как дышать. Замерла, беззвучно открывая рот. Никита выхватил из рук телефон, прервал звонок, усадил меня в кресло и метнулся к кулеру. Вернулся с бумажным стаканчиком, наполненным водой. Я глотнула и зарыдала. Никита сел рядом, обнял меня за плечи и прижал к груди, неуклюже поглаживая по волосам.
— Это же я — любимая девочка, не она. А если она, то я тогда кто?
Никита молчал. Просто прижимал мою голову к себе, и, благодаря теплу его рук, я постепенно начала успокаиваться. Всхлипывая и заикаясь, я пожаловалась:
— Я не знаю, как теперь жить…
— Всё будет хорошо, обязательно. А вы согласитесь давать частные уроки живописи на дому? Я поговорю с родителями учеников, — вдруг встрепенулся Никита.
— Согласилась бы, но у меня больше нет дома, где мне их проводить? — потерянно ответила я.
— Есть дом, — раздался за спиной уверенный мужской голос.
Глава 10
Я удивлённо обернулась. В дверях стоял Дима, друг Виктора.
Высокий, широкоплечий, аккуратно подстриженный. Серьёзный и уверенный в себе.
— Мне Настя сказала, что ты на работе. Я всё знаю. Переезжайте, пожалуйста, ко мне. У меня большой дом, места хватит всем. Есть помощница по хозяйству, тебе ничего не придётся делать. Ты выберешь любую свободную комнату и будешь принимать там учеников, — решительно заявил он.
Я растерялась:
— Спасибо. Это очень любезно с твоей стороны. Но нет. Нас много, мы громкие и будем мешать тебе.
Дима покачал головой:
— Ты совсем? Как вы мне можете помешать? Да я вечерами готов на луну выть от тоски и одиночества. А вас я люблю, сколько знаю.
Дмитрий осёкся и уточнил:
— Люблю вас, как родных, близких людей. Пожалуйста, не отказывай. Я очень хочу помочь вам.
— Дим, мне нечем за проживание заплатить. Нет денег даже на еду. Ты же не будешь нас содержать.
— Оль, прекрати. Я у тебя денег не прошу. У меня их полно. Ты ничем не будешь мне обязана. Обещаю, что ни разу не упрекну. Просто поехали.
— А как ты объяснишь это Виктору? Он же разозлится.
— Мне всё равно. Он знает моё мнение по этому поводу.
Я встала с кресла, подошла к Дмитрию и с обидой заглянула ему в глаза.
— Так ты тоже всё знал?! — мой голос возмущённо задрожал, — все про это знали, и никто не рассказал. Почему ты молчал? Я думала, мы друзья.
— Ты знаешь почему. Витёк тоже мой друг. Он должен был сам с тобой поговорить. Но, если тебе интересно, считаю его поступок отвратительным. Думаю, он тоже жалеет о том, что натворил.
Дмитрий помялся, хотел ещё что-то сказать, но передумал.
— Я так устала, Дим. Сюр какой-то…
В этот момент меня охватило чувство безысходности. Зачем мне вообще жить? Я ощутила себя ненужной, бракованной, не достойной хорошего отношения. Той, об кого можно вытирать ноги. Той, чьё мнение никому не интересно. Устаревшим приложением.
— Оля, — Дмитрий взял меня за плечи, — да кто мог подумать, что он такое учудит? Я узнал совсем недавно. А Витёк, он тебя любит, скоро вернётся. Вот увидишь. Та девка твоего мизинца не стоит. Слушай, давай собираться, мы можем всё обсудить позже.
Дмитрий отпустил меня, взял коробку с вещами и, не оглядываясь, отправился к лифту. Я послушно поплелась за ним, рассказывая его мускулистой спине:
— Я не хочу, чтоб он возвращался. Я не прощу. Никогда его не прощу.
— Простишь. Ты его любишь, — ответил Дима.
Или мне послышалось, я уже плохо соображала после событий этого дня. На меня навалилась слабость. Как теперь жить, что делать дальше?
Дмитрий остановился у лифта и, повернувшись ко мне, сказал:
— Не думай об этом. Просто забудь. Я всё решу.
Он что, услышал мои мысли?
Через полчаса мы с детьми и сестрой стояли на пороге большого кирпичного дома с панорамными окнами.
— Проходите, — Дима распахнул дверь и пропустил нас вперёд.
Он недавно сделал в доме капитальный ремонт, сменил мебель. Дети ещё не были у него в гостях в новой обстановке. С широко открытыми глазами они восхищённо перешёптывались:
— Смотри, на потолке теперь узоры, как в калейдоскопе. Они что, светятся вечером?
— А почему такой низкий стол? Мам, смотри, какой стол! Мы что ли будем сидя на полу есть?
— А это что? Вау, — дети с открытыми ртами застыли у электрического камина, — дядя Дима, а его можно трогать?
— Трогайте что хотите. Можете хоть в футбол играть, места достаточно, — улыбнулся Дима.
— Где расположиться? — тихо спросила я у него.
— Пойдём.
Мы поднялись на второй этаж по мраморной лестнице. Настя с детьми осталась внизу. Дмитрий открыл дверь, за которой я увидела уютную комнату. Там стоял мягкий диван, совсем пустой встроенный шкаф, журнальный столик и два кресла из ротанга.
— Комната для гостей. Здесь скромно, нет телевизора, не для кого было вешать. Но я сейчас же поеду и куплю.
— Не надо, мне он не нужен, честно.
В углу комнаты я заметила дверь.
— Что это? — спросила я и показала рукой на неё.
— Там ванная комната, — произнёс Дмитрий, — только твоя.
— Извини, что притащила Настю с собой. Мне сейчас очень нужна её поддержка.
— Ничего, — Дима участливо взял меня за локоть, — я всё понимаю. Пусть.
У него зазвонил телефон. Мужской голос. Дима машинально кинул на меня взгляд.
Наверное, это Виктор.
— Алло. Почему так долго? Да. Скоро буду.
Дима убрал телефон в карман.
— Мне надо срочно по делам. Чувствуй себя как дома. Обустраивайся и отдыхай. Тебе лучше поспать. Моя помощница подготовит комнаты для Насти и детей. Позже увидимся.
Я кивнула:
— Спасибо.
Дима вышел, а я устало прилегла на диван. Надо собраться и жить дальше. Только как?
Я включила смартфон. От Виктора ни сообщений, ни звонков. Ну, понятно, новая жизнь, новая любовь. А я так привыкла постоянно быть с ним на связи. Он ведь был для меня сразу и другом, и любимым мужчиной, он был для меня главным человеком в жизни. Я опять почувствовала себя безумно одинокой, обняла подушку и горько заплакала. От печали, от обиды на него, на то, что он так жестоко обошёлся со мной. Мне было невыносимо больно. Но я понимала, что если бы он сейчас позвонил, легче бы не стало. Хорошо, что он не позвонил.
Я внесла номер мужа в чёрный список.
Трудно было представить, что мне делать дальше, как жить без Виктора. Но я не хотела слышать его голос, не хотела видеть. Как же сложно оставаться сильной… Несмотря на измену, я продолжала любить мужа.
Я долго лежала и плакала, жалела детей, себя, что молодость проходит, что дружной семьи больше нет. И не заметила, как впала в забытье.
Иногда я на несколько секунд выныривала наружу, ощущала ладошки детей на своём лице. Слышала глухой, как из-под воды, взволнованный голос Насти:
— А она точно спит? Может она в обмороке?
Я с трудом приоткрыла глаза, увидела встревоженное лицо сестры и опять отключилась.
— Пусть поспит, ей надо пережить горе, пусть во сне, — последнее, что я услышала, был удаляющийся голос Дмитрия.
А потом мне приснился сон. Я шла по тропинке в тёмном незнакомом месте, вроде как в лесу. Вдруг из-за высокой ели на меня напал кто-то большой и чёрный. Я начала звать на помощь, но в ответ тишина. То страшное существо завалило меня на землю и стало душить. Моё тело ослабло. Не имея сил бороться, я обмякла и приготовилась умереть. На последнем издыхании я сосредоточилась на лице убийцы, оно проявилось постепенно, как из тумана — чудовищем оказался муж.
— Витя, не надо! Что ты делаешь, — задёргалась я, — мне больно, не надо!
— Тихо, всё хорошо, всё хорошо, никто не обидит, это сон, только сон.
Я проснулась в поту и в слезах, дрожа всем телом. Сердце бешено колотилось. Дмитрий был рядом со мной, крепко обнимал и успокаивающе шептал ласковые слова. Я осознала, где нахожусь. Под бархатистый голос, который вернул меня из кошмара, и мирное постукивание часов мне с каждой секундой становилось лучше. Страх постепенно отступал, будто уходил на цыпочках, оставляя после себя облегчение. Дыхание успокоилось. Я почувствовала себя так уютно…
Дима шептал всё медленней и тише, постепенно осталось только тик-так… так-тик.
Дмитрий отпустил меня, встал поодаль. Теперь он выглядел чужим.
— Я шёл мимо. Прости, не подумай о чём-то неприличном, ты кричала во сне, я просто хотел тебя разбудить.
— Нет, что ты, нет, я так и поняла, спасибо тебе, — слишком быстро ответила я. Жар ударил в лицо. Мне стало стыдно, я поняла, что очень хочу хоть ещё на секундочку вернуться в его объятия, в тот уютный кокон, который создал вокруг меня Дима.
Он вышел из комнаты, а я встала, подошла к окну. Сколько же я проспала? Уже ночь… Надеюсь, что Настя накормила и уложила детей.
Вдруг под окнами мелькнула тень.
Глава 11
Виктор растерянно смотрел на тёмный экран смартфона. Ольга выглядела такой несчастной во время разговора из студии. Виктору было стыдно, очень стыдно, хотелось ей объяснить. Но пока он не мог ответить иначе.
Лада радостно бросилась ему на шею:
— Какой ты сильный, брутальный, бесценный мой! Правильно ты эту дуру поставил на место! Никак не поймёт, что больше не нужна тебе. Она тебе не даст спокойной жизни, если не расставить все точки. Злобная ревнивая тварь.
— Лада, не говори так о ней, ты не знаешь Олю, — неуверенно заступился за жену Виктор.
— Да знаю я сто тысяч таких Оль: безмозглые наседки, которым только бы мужика держать, не давать ему весело жить. Навысиживают цыплят и возятся с ними. А бедные мужчины не нужны больше. Ты видел, как она меня толкнула?
Да, когда родились дети, у них с женой стало намного меньше времени, чтобы побыть вдвоём. Ольгина мама жила далеко, а его родители никогда не проявляли желания возиться с внуками. Принимали в гости только всей семьёй, шутили, играли, веселились. Но чтобы взять к себе детей на несколько дней — никогда. И постепенно их с Ольгой супружеские отношения стали редкими, осторожными, чтоб никто не услышал, не застукал. Виктор стал чувствовать себя ненужным. Особенно когда дети болели, и Ольга ночами дежурила у их постелей.
И Лада внесла в его жизнь острые эмоции.
Она работала в кафе на первом этаже здания, в котором располагался офис его фирмы. Забегая перед работой за кофе, он обращал внимание на стройную улыбчивую красотку, которая с каждым днём всё ниже расстёгивала пуговички обтягивающей полупрозрачной блузки. Иногда он усаживался за столик, чтобы симпатичная официантка, сексуально покачивая стройными бёдрами, подходила к нему, наклонялась, почти касаясь грудью лица. Как загипнотизированный, Виктор смотрел на кулончик в виде зелёного глаза с чёрным зрачком, который покачивался в ложбинке между грудей. Девушка ловила его взгляд и кокетливо улыбалась. А он смущался и чувствовал себя идиотом.
Официантка завораживающим шёпотом желала ему приятного аппетита и шла к стойке. Виктор провожал её взглядом, не в силах оторваться от соблазнительных форм, и представлял, с каким удовольствием он сейчас схватил бы эту обольстительницу, разложил на столе и лакомился, лакомился…
Он с каждым днём всё больше думал о ней. Она стала сниться ему в эротических снах. Всякую свободную минуту во время рабочего дня он предвкушал, как спустится в кафе и увидит свою сексуальную фантазию. Даже, обнимая жену, он начал представлять на её месте Ладу.
Сентябрь прошлого года выдался очень тёплым. Во второй половине месяца люди ещё не переоделись в куртки, однако вечерами стало холодно. Как-то Виктор задержался после работы. Все уже разошлись. Только в кафе интимно горел огонёк. Виктор садился в машину, когда на крыльцо вышла Лада. Она одёргивала смятую юбку, блузка была расстёгнута наполовину. Девушка начала спускаться со ступенек, подвернула ногу и съехала на попе вниз.
Виктор выскочил из машины и рванул к ней.
— Помочь? — он схватил девушку за локоть, пытаясь поднять. Лада вскинула на него глаза. И Виктор понял, что она пьяна.
— Лада, подожди, ты забыла сумку, — выбежал за ней хозяин кафе Степан, мужчина средних лет и крупной комплекции. Всегда вежливый и приветливый, он с любовью рассказывал посетителям о своей красавице-жене и маленьких детях, будто это может быть кому-то интересно.
Увидев Виктора, Степан стушевался:
— Она сумочку оставила, — сунул ему в руки мягкий кожаный клатч и быстро скрылся в темноте здания.
Виктор понял, что Лада не сможет идти, на улице похолодало. Он взял девушку на руки и понёс к себе в машину.
— Куда тебя отвезти?
Лада попыталась сосредоточиться на его лице:
— А давай поедем к тебе?
— Нет, ко мне нельзя, я женат.
Лада вдруг скуксилась и заныла:
— Он тоже женат. Почему все вокруг женатые? Любят они жён, ага. А сами… Знаешь, он приставал, я не хотела. Меня вот никто не любит.
Виктор обнял девушку:
— Не надо, не плачь. Он изнасиловал тебя? Поедем в полицию?
— Нет, не в полицию. Поехали лучше к тебе! — улыбнулась сквозь слёзы девушка.
— Да нельзя ко мне, — Виктор понял, что сейчас Лада мало что понимает, — где ты живёшь?
— Нет, я не хочу домой. Там так скууучно. Я совсем одна, а я хочу, где люди, — и опять зарыдала, размазывая по щекам тушь плохо слушающимися руками.
Виктор достал платок и начал аккуратно протирать девушке лицо. Она прекратила плакать, замерла, разглядывая его так, будто впервые видит. И неожиданно умоляюще прошептала:
— Пожалуйста, не бросай меня. Я так тебя хочу.
Разгорячённая Лада часто и глубоко дышала, распространяя вокруг еле слышный запах духов с винными нотками. Девушка сбросила блузку с плеч, осталась в ослепительно-белом кружевном бюстгальтере. Глаза Виктора расширились от удивления. Она потянулась к Виктору всем телом:
— Ты меня возбуждаешь. Ты очень сексуальный.
От её слов у Виктора побежали мурашки.
Лада взяла его руки и положила на свою талию, закрыла глаза и застонала:
— Ну, пожалуйста…
Виктор подался вперёд, к её зовущим губам, и выдохнул:
— Ну, ты даёшь…
И не смог сдержаться. Слишком долго он грезил о Ладе. Первый раз они бесстыдно предались страсти в машине перед входом в офис. Виктор не думал, что их кто-то может увидеть. Не думал вообще ни о чём. Он был, как в дурмане.
Когда спало напряжение, Виктор отвёз Ладу по адресу, который она назвала, пообещав ей повторить когда-нибудь.
А сам вернулся домой и очень долго мылся, переживая, что Ольга почувствует запах другой женщины.
На следующий день Виктор не пошёл в кафе. И всю будущую неделю быстро пробегал по лестнице вверх, надеясь, что Лада его не заметит.
Он вспоминал страстную девушку, свои яркие ощущения от запретного секса, в животе всё переворачивалось от возбуждения. Но Виктору было стыдно перед женой, он больше не хотел изменять ей. Поэтому решил, что с этого дня ноги его не будет в том кафе.
Ровно через неделю после событий Виктору пришлось опять задержаться. На улице стемнело. Работники ушли, офис опустел. Виктор уже нажал кнопку выключения компьютера, когда кто-то постучал. Нахмурившись, он открыл дверь и увидел Ладу. Она держала перед собой стаканчик с ароматным капучино. Несмело взглянув на него из-под огромных искусственных ресниц, девушка стыдливо прошептала:
— Ты давно не заходил. Я подумала, вдруг ты хочешь кофе, просто тебе неприятно видеть меня? Возьми, пожалуйста, и я пойду.
Глава 12
Виктор уставился на сочную грудь, почти выпавшую из разреза атласной бежевой блузки, опустил глаза ниже, на тонкую талию, на зовущий изгиб бёдер, жадно зарычал, схватил Ладу за руки и втянул в кабинет.
Больше Виктор не сопротивлялся чувствам. Он нырнул с головой в безумный роман.
Короткие, жаркие встречи в отелях, тайные разговоры посреди ночи, флирт в соцсетях, опасность, что кто-то застукает, безумно возбуждали Виктора. Романтическая обстановка, свечи, джакузи с ароматом роз и жасмина. Он летал от счастья. Жизнь наполнилась ощущением праздника.
Лада никогда не приглашала его к себе домой, говорила, что она приличная девушка и не хочет, чтобы соседи увидели их и сплетничали потом. Виктор с готовностью верил, да ему это было только на руку. Он и сам молчал, как рыба, даже Дмитрию ничего не рассказывал. Виктор понимал, что друг будет его осуждать, ведь он в молодые годы тоже был влюблён в его Олю и до сих пор очень хорошо относился к ней.
Он и сам себя осуждал временами. Но как только видел любовницу, угрызения совести пропадали. Один раз живём. Все изменяют. Оля же ничего не подозревает, почему бы нет. Хороший левак укрепляет брак. Вот так он успокаивал себя.
Виктор заваливал Ладу цветами и подарками. Красивая женщина, которая всегда рада прикосновениям, готова ласкать его, пока он сам её не остановит. Никакого быта, только сумасшедшее наслаждение. Виктор был так благодарен ей за погружение в новый мир, что однажды признался в любви. Он был не совсем трезв, ляпнул и сразу пожалел об этом, но сказанного обратно в рот не спрячешь. Лада запрыгала от восторга. И с того дня стала строить планы их совместной жизни.
Виктор не хотел уходить из семьи. Брак — это не то, на что он рассчитывал, встречаясь с любовницей. Просто Виктор не знал, как ей это объяснить. Лада казалась такой счастливой в мечтах об их будущей свадьбе, и он не решался её разочаровывать, надеялся, что она сама передумает.
А Ольга… Виктор много лет жил с ней рядом, и, конечно, любил её. Как близкого человека. Лада же говорила, что он просто привык к жене. Виктору трудно было понять, так ли это. И чтобы чувство вины не беспокоило, он решил согласиться с мнением Лады.
Оля — привычка. Лада — фейерверк.
В тот момент Виктор был настолько очарован новой пассией, что жил только от встречи до встречи. Дома чувствовал себя роботом, выполняющим определённую программу. Потому что так надо. А мысли его несли обратно к любовнице.
Он ревновал, Лада постоянно давала для этого повод. Иногда Виктор видел в окно офиса, как она выходила из кафе после работы с букетами. На вопрос, от кого цветы, она отмазывалась, что это подарок благодарного посетителя. Но Виктор никогда не оставлял посторонним официанткам цветы вместо чаевых, и не верил её словам.
Вечером, после того как Ольга засыпала, Виктор сразу начинал строчить ревнивые сообщения любовнице. Та послушно рассказывала, где она и чем занимается. Вдруг на середине фразы девушка переставала отвечать. Виктор до утра сходил с ума от ревности, это выносило ему мозг. А Лада на следующий день стыдливо оправдывалась, что к ней зашли подруги, и они поехали в бар.
Их отношения продолжались несколько месяцев.
Когда ощущение новизны ушло, Виктор с удивлением понял, что не любит Ладу. Совсем. Близость перестала приносить взрыв эмоций.
Виктор всё чаще сравнивал любовницу с женой. И каждый раз получалось, что не в пользу Лады.
Оля была нежной, вежливой. Такой домашней и уютной.
А Лада часто вела себя агрессивно, вызывающе громко ругалась с окружающими, материлась. И совсем не хотела тишины. Она обожала вечеринки, клубы, после свиданий не отправлялась домой ждать следующей встречи, а требовала отвезти её в разные злачные места.
Лада слишком любила выпивку. Она прямым текстом ему заявила, что на их свиданиях всегда должен быть алкоголь. Объяснила тем, что он помогает ей отвлечься от мысли, что любовник женат. Она ведь девушка честная, никогда не спит с женатыми. А с Виктором так получилось потому, что она влюбилась по-настоящему и не смогла бороться с собой. И он покупал то, что хочет любовница. Сначала Виктор не считал эту привычку плохой.
Сам он редко выпивал с ней, не хотел, часто был за рулём, да и трудно было бы держать себя в руках дома, не проболтаться.
Ладу это устраивало, она улыбалась:
— Отлично, мне больше достанется!
И с удовольствием пила одна. С каждым бокалом она становилась всё более озорной и развратной, а в какой-то момент с ней можно было делать всё, что ему вздумается.
Но Виктор не мог избавиться от подозрений, что так доступно Лада ведёт себя не только с ним. И с каждым днём её пристрастие к выпивке раздражало его сильней. Как и её визгливый тембр голоса. И гнусавое "Витюсик".
Виктор по привычке встречался с ней. Но разговоры о том, что им пора перейти на новый уровень отношений, ему порядком надоели. Он уже тяготился Ладой. Грубил ей, провоцировал ссоры. Ждал удобного повода, чтобы бросить её.
Однако неделю назад ситуация повернулась в неожиданную сторону.
Глава 13
К концу рабочего дня Виктор вошёл в кафе, сел за столик и стал ждать, пока Лада подойдёт к нему. Неожиданно на стул напротив опустился хозяин заведения. Он придвинул лицо к Виктору и тихо сказал:
— Парень, будь осторожен. Я вижу, у тебя есть обручальное кольцо, ты женат. Не связывайся с Ладой. Она нехорошая женщина, я точно тебе говорю.
Виктор терпеть не мог, когда кто-то вмешивался в его жизнь. К тому же мучительное ощущение вины перед женой вызывало в нём злость к самому себе. И, соответственно, к тем, кто пытался эти ощущения усилить.
Виктор зарычал:
— Как ты смеешь лезть в мою жизнь. Не твоё дело — наши отношения. Наверное, хочешь отбить её у меня? Не выйдет, понял!
Его собеседник покраснел и отрицательно покачал головой:
— Ты что, я женат и очень люблю жену. Никогда бы я не связался с этой… с Ладой. Знаешь, она ведь пьёт. Я постоянно отбираю у неё вино с утра. Дважды чуть не уволил за то, что напивалась прямо на рабочем месте, просто она очень просила дать ей ещё шанс, я пожалел. И ты не единственный у неё, точно знаю…
— Да что ты врёшь! Она мне всё рассказала. Ты хотел её изнасиловать в тот вечер, несколько месяцев назад, помнишь? — Виктор прищурился.
— Упаси Бог, что ты говоришь такое… — замахал руками мужчина, — она сказала, что у неё день рождения, а отметить совсем не с кем. Попросила побыть с ней немного. А потом напилась в стельку и стала ко мне приставать. Я ей сразу отказал, клянусь! Показывал фото детей, жены, рассказывал о них. Но она начала раздеваться. Я выставил её за дверь, честно! И ты подумай о семье. О жене. Пока она не узнала, скорее бросай Ладу. Веди себя, как мужчина. Удели жене больше внимания. То, что ты с Ладой встречаешься, к хорошему не приведёт.
Виктора затрясло от возмущения. Он понимал, что Степан прав. Он сказал то, о чём каждый день думал сам Виктор. Пора прекратить эти отношения, избавиться от женщины, которая больше не нужна. Но как? Как сделать это, если слишком глубоко увяз? Злость на самого себя затмила разум, трансформировалась в ненависть к человеку, который посмел сказать вслух то, что его беспокоило уже несколько недель. Человеку, который ткнул Виктора носом в грязь, в которой он давно лежал.
— Не надо меня учить, я сам знаю, кому уделять время.
— Помяни моё слово, она испортит тебе жизнь, лучше брось её.
Виктор вскочил, схватил мужчину за грудки, вытащил из-за стола и набросился на него, как будто Степан был его кровным врагом. Тот вцепился в рядом стоящий стол, не стал отбиваться. Тогда Виктор ударил Степана кулаком в лицо. Он отлетел в угол и стукнулся головой о стену. Виктор продолжил его бить, Степан не сопротивлялся, только несколько раз охнул и попытался закрыть лицо руками. Виктор бил его за правду, за смелость всё расставить по местам и озвучить. Он избивал его кулаками, потом ногами, когда Степан упал. Через некоторое время хозяин кафе затих. Он лежал на полу без сознания.
Лада выскочила из подсобки, кинулась к Виктору, повисла на его шее и завизжала:
— Спасибо, спасибо, спасибо! Ты защитил меня. Боже, как я тебя люблю, ты самый лучший в мире. Я так горжусь тобой! Хочу тебя прямо сейчас.
Она впилась в губы Виктору страстным поцелуем и начала стаскивать с него рубашку прямо над телом избитого мужчины. Она тёрлась о грудь, живот Виктора, прижималась изо всех сил. И ему показалось, что она хочет проникнуть внутрь его тела. Виктору стало противно, он оттолкнул девушку от себя:
— Ты совсем дура что ли? Отстань, успокойся! Посмотри, что я натворил, надо вызвать скорую.
Лицо Лады перекосило от злости. Она стояла перед ним с пылающими щеками, всклоченными волосами и тяжело дышала.
Виктор наклонился к неподвижно лежащему Степану, попытался нащупать пульс. Затем трясущимися руками достал телефон, набрал номер:
— Димон, ты можешь спуститься в кафе? Мне кажется, я убил человека.
Лада молча ушла в подсобку.
Виктор взял стакан, набрал воды из автомата для холодных напитков и вылил на голову мужчине. Тот открыл глаза и молча посмотрел на Виктора.
— Мужик, прости, я такой урод, на меня что-то нашло. Ты прав, мужик, сто пудов прав. Всё из-за неё. Я оплачу лечение, всё будет на высшем уровне. Только прости.
Хлопнула дверь.
— Жив? — взволнованный Дмитрий ворвался в кафе, — я вызвал платную скорую, обещали быстро. Что случилось?
Скорая приехала через несколько минут. Пострадавший лежал с открытыми глазами, но не реагировал на вопросы. Его состояние вызвало у врачей опасения. Они погрузили его на носилки и повезли в больницу.
— Рассказывай, а то я не смогу помочь, — строго заявил Дмитрий.
Они присели за тот же столик.
— Закурить есть? — нервничая спросил Виктор.
— Ты бросил. Хорош тянуть.
И Виктор сбивчиво начал рассказывать. Про измену, про Ладу. Про Степана.
— Ну ты дебил, — схватился за голову Дмитрий, — Теперь всё вплывёт, Ольга узнает. И что ты будешь делать?
— Пожалуйста, не рассказывай ничего Оле. Я решил — пора заканчивать это. Честно. Я брошу Ладу сегодня же, обещаю.
— А вот и нет, — любовница вышла из подсобки, злорадно улыбаясь, — мы скоро поженимся!
Глава 14
— Даю неделю, — Лада стала серьёзной, — объяви жене о том, что вы расстаётесь, а я переезжаю к тебе. После этого вы разведётесь, мы подадим заявление в ЗАГС и поженимся. Иначе записи с камеры попадут в полицию. Если же ты сделаешь так, как я прошу, я скажу, что камера сломана. А Степан упал с лестницы, когда ремонтировал лампочку на потолке. С ним вы позже договоритесь, когда придёт в себя, заплатите ему.
Виктор с Дмитрием переглянулись. Молча рванули в подсобку, к компьютеру. Флешки в нём уже не было.
— Не ищите, я убрала так, что вам в жизни не найти. И ещё, Витюсик! Прямо сейчас оформляй машину и студию на меня, а с квартирой будем разбираться позже, это сложнее. Так уж и быть, после свадьбы займёмся. Но жить в ней будем мы с тобой, а жена с детьми пусть уезжает отсюда подальше, — торжественно закончила Лада.
— Дебил ты реально, — повторил Дмитрий.
— Что делать? — Виктор умоляюще посмотрел на друга.
Лада начала демонстративно звенеть посудой, стульями. Она выглядела раздражённой, наблюдала за Дмитрием с подозрением.
— И вот этот друг мне совсем не нравится, Витюсик. Не общайся с ним.
Виктор схватился за голову:
— Пойдём в офис?
Друзья поднялись к себе.
Виктор в панике метался из угла в угол.
Дмитрий задумчиво смотрел в окно. Потом обернулся и заявил:
— Ты конкретно налажал, конечно. Но можно решить это с небольшими потерями.
— Ты предлагаешь её убить? — Виктор нахмурился.
Дима вытаращил глаза:
— Витёк, хорош. Ты чего несёшь? Я предлагаю её обмануть. Но пожертвовать кое-чем придётся. Ольге ничего не говори. Отправь её с детьми к родственникам в отпуск, приблизительно на месяц. Оформляй на Ладу машину, оформляй, как положено. Пусть она поверит, что ты всё делаешь честно. Усыпи её бдительность, завали подарками. После по документам тихо уволь Олю, на её место назначь Ладу. "Директор" звучит солидно. Не думаю, что она поймёт разницу между исполнительным директором и владельцем, умом она не блещет. Только доходы студии переведи заранее на отдельный счёт, наличку туда же. Вернёшь обратно, когда решим проблему. И позови Ладу к себе жить, как будто выполнил её требования и выгнал жену с детьми. Это даст тебе время и возможность найти флешку. Как только она будет у тебя, сразу расстанешься с Ладой и уволишь с поста директора. Ольга вернётся и не узнает ничего об этом. Всё останется, как было. Ну, кроме машины, конечно. Купишь новую потом. Ещё надо оплатить пострадавшему человеку лечение и предложить хорошую компенсацию семье.
— Да, нормальная схема, можно попробовать. Страшно, вдруг всё откроется, вдруг не получится, — глаза Виктора забегали.
— И последнее, — не реагируя на его слова, стальным голосом заявил Дмитрий, — Предупреждаю: покрывать твои загулы не буду. Если продолжишь встречаться с Ладой — уважать вообще перестану. Ты помнишь наш договор?
Виктор кивнул и засобирался домой.
А Дмитрий не торопился. Он уселся в кресло, в смартфоне зашёл в ВК, открыл страничку Ольги и начал листать её фото. Она почти не изменилась с момента знакомства. Только фигура стала более женственной. А в остальном — та же улыбчивая и дерзкая девчонка с озорными кудряшками, его первая любовь.
Много лет назад, после знакомства на пруду им обоим понравилась Оля. Они рассказали об этом друг с другу и договорились ждать её решения, с кем сама Оля захочет встречаться. И ухаживать за ней на равных правах. Всё лето провели вместе, гуляли, купались, катались на великах. Когда наступила осень, вдвоём встречали её у института, провожали домой. Наперебой пытались рассмешить, только бы ещё раз увидеть Олину улыбку, искреннюю и лучезарную.
Её улыбка сводила Диму с ума. Когда Оля смотрела на него, то, казалось, что видит его насквозь, понимает все мысли и чувства, все его желания. Её глаза… Это что-то нереальное. Такие тёмные, а внутри свет, тёплый, чарующий. Необычные глаза, Дима таких больше ни у кого не видел.
Он был безумно влюблён. Он сочинял песни о любви, исполнял Оле их под гитару, выдавая за творения малоизвестных бардов. Дима не решался рассказать ей о своих чувствах, не хотел быть отвергнутым. И просто был рядом. Он срывался из дома в любое время суток, когда она звала. Спасал с ней вместе бродячих котят. Ходил по художественным выставкам, необходимым для учёбы. Когда Оля лежала в больнице, он дежурил под окнами, надеясь хоть мельком увидеть её.
Оля ценила Дмитрия, но как друга. А на Виктора она смотрела иначе. Когда Дима понял, что Оля увлечена Виктором, он вызвал друга на разговор. Дима пообещал отойти в сторону, больше не мешать их отношениям в обмен на то, что Виктор сделает всё, чтобы Оля была счастлива. Виктор поклялся.
А Дмитрий был раздавлен, его первая любовь закончилась свадьбой друга. Он все силы бросил на учёбу, а потом и вовсе уехал на стажировку в другую страну, чтобы поскорее забыть обо всём. И вернулся, когда почувствовал, что может жить дальше.
Но теперь ситуация изменилась. То, что совершил Виктор, его поразило. Как он мог посмотреть на другую женщину, когда у него есть самая лучшая? Дмитрий подумал, что доверять другу больше нельзя. Он решил действовать сам.
Глава 15
Схема была неплохая, но Лада спутала им карты. Теперь Ольга всё знает.
Виктор растерялся, когда любовница неожиданно явилась к ним домой. Он нёс какую-то чушь, выкручивался ужом, но делал только хуже. И вот Ольга с детьми ушла. Прошло всего полчаса после её звонка из студии, а Виктор уже скучал. Ему хотелось к ней, к детям. Может быть, стоило всё рассказать? Может быть, она смогла бы его простить со временем, если бы узнала подробности?
Виктор сидел в детской на кровати дочери, разглядывая рисунки на стене. Этот они рисовали вместе с сыном, пока ждали врача. Света заболела, а они хотели её поддержать. И изобразили волшебную ягодку, до которой надо дотронуться, и тогда скоро выздоровеешь. Света поверила и, на самом деле, очень быстро пошла на поправку.
А вот тот, самый верхний, дочка подарила ему на день рождения. Цветик — семицветик. И на каждом лепестке Олиным почерком написаны черты характера, за которые они его любят. Добрый, сильный, смелый, весёлый, честный, красивый, наш. Виктор облокотился локтями о колени и закрыл лицо ладонями.
Теперь на их кухне хозяйничала Лада, она хлопала ящиками и разговаривала сама с собой.
Виктор послушно сделал всё, что было запланировано. Оформил договор купли-продажи на машину, с размахом тратил деньги на прихоти Лады, назначил на место жены. Дмитрий оказался прав, любовница не почувствовала подвоха. Однако записи с камер так и не отдала. Интересно, где искать флешку? Если получится найти, он в тот же день порвёт с ней навсегда.
И, конечно, надо ехать в больницу к избитому Степану, падать ему в ноги и умолять, чтобы он не заявлял на него. Любые деньги заплатить. Лишь бы получить возможность исправить то, что натворил. Только бы Степан пришёл в сознание.
— Я такой вкусненький коньячок нашла. А давай отметим, что я больше не официантка, а директор студии искусств, — Лада ворвалась в комнату. Она с разбега плюхнулась на кровать сына, открыла бутылку и щедро разлила коньяк.
— Да сколько можно пить? Не надоело? Ещё только полдень, — Виктор не стал брать.
— А что тебе не нравится, дорогой мой? — она хитро прищурилась и поднесла бокал к губам, отхлебнула, — теперь же всё в порядке. А… Не хочешь как хочешь.
Она залпом осушила бокал, откинувшись на подушку, блаженно зажмурилась. Несколько секунд помолчала, потом заявила: — Так вкусненько! Вот такой мне всегда покупай. Зря отказываешься, очень хорошо после вчерашнего. Попробуй, сразу голова пройдёт.
Лада опять протянула ему наполненный бокал. Виктор отмахнулся. Она пожала плечами и выпила:
— Не пропадать же.
Виктор серьёзно посмотрел любовнице в глаза:
— Ну, что мы теперь будем делать?
Раскрасневшаяся Лада заулыбалась:
— Я ещё точно не решила, пока думаю. Может, пойдём в караоке?
— Ты хоть съешь что-нибудь, бухаешь на голодный желудок, — Виктор нахмурился, глядя, как любовница наливает себе ещё.
Она на секунду задумалась, потом отрицательно покачала головой:
— Спасибо, ты такой заботливый, но нет. В холодильнике почти ничего не нашла, готовить лень.
Лада сосредоточила взгляд на янтарном напитке:
— Слушай, а за что ты меня любишь? За то, что я самая красивая? Или за то, что умная?
— Я не знаю, что сказать, — Виктор не мог понять, как он докатился до такого. Ему хотелось, чтобы эта ситуация оказалась дурацким сном, — я лучше поеду в больницу к Степану.
— Фууууу… Какой ты душный сегодня. В больницу… На кой тебе этот толстый урод? Да пусть он сдохнет! — она захихикала, — как же ты его круто отдубасил, я чуть не кончила.
Лада поставила опустевший бокал на пол и перебралась к Виктору на колени. Засунула руки к нему под футболку и, промурлыкала:
— Ну, похвали меня, я же такая умничка. Посмотри, как всё круто разрулила. Да если бы не я, ты бы ещё долго не решился выгнать их. А теперь нам не надо прятаться. И всё-всё можно…
Она нежно укусила Виктора за мочку.
Ему стало противно. Передёрнуло. Вот связался… Как же избавиться от неё теперь. Он понял, что нормально договориться не получится:
— Умничка, умничка… Только давай вечером покувыркаемся. А сейчас поедем в караоке.
— Ты меня больше не любишь? — Лада обиженно икнула, — Что ты вообще думаешь о нашей любви? Вот, например, если я хочу тебя, значит, люблю? А если я не только тебя хочу, то и других мужчин, значит, я люблю тоже?
— Какую чушь ты несёшь. Надеешься вызвать у меня ревность? Всё, не получится, мне теперь плевать, кого ты хочешь, — Виктора начало подташнивать. И из-за этой женщины он всё испортил, избил человека…
Лада напряжённо выдохнула:
— А знаешь, как я ревную тебя к жене? Ужасно. Ты же её любишь, не меня, и не ври, что это не так.
— Не буду врать. Люблю жену. Очень, — Виктор серьёзно смотрел Ладе в глаза.
Она замахнулась, но бить не стала, погрозила ему пальцем и, запинаясь, проговорила:
— Я убью её, мерзкую тварь, разорву зубами на части. И детей этих твоих ненавижу. Ты только мой, больше ничей, запомни это.
Она задумалась, растерянно оглянулась, протянула руку к бутылке. Грустно убедилась, что она пуста и отбросила её на голубой ковёр с корабликами.
— Хочешь ещё выпить?
— А есть?
— Сейчас будет, — Виктор вышел на кухню и вернулся с бутылкой джина, — на Новый год партнёры подарили. Давно пора открыть.
Через час он уложил похрапывающую любовницу в кровать, на цыпочках вышел из квартиры, достал смартфон и побежал вниз по лестнице:
— Здорово, Димон. Ольга с детьми у тебя? Отлично. Еле выбрался. Давай через час на парковке у больницы.
Глава 16
Друзья остановились у дверей приёмного покоя.
— Минутку, наберу кое-кому, — Дмитрий отошёл в сторону, достал телефон, перекинулся с кем-то парой слов, — пойдём.
— К Елене Сергеевне, — шепнул он деловитой женщине в белом халате на стойке регистрации. Та кивнула и пропустила их.
В послеобеденное время в отделении было тихо. Запах лекарств, дезинфекции, и ещё чего-то, Виктор не мог определить, вызывал у него тошноту. Друзья прошагали по узкому коридору, быстро нашли кабинет с табличкой "Главный врач" и постучались. Из-за двери послышался приятный женский голос:
— Войдите.
Они вошли в кабинет. За столом сидела симпатичная ухоженная женщина-врач средних лет и что-то записывала в толстую книгу. При их появлении она подняла голову и сдержанно улыбнулась:
— Здравствуйте, проходите! Рада видеть, Дим.
— Привет, Лен, — Дмитрий обогнул стол и прижался губами к щеке, — осчастливишь?
— Нет, дорогой, пока нечем, — она отрицательно покачала головой, рукой указала на два стула рядом, — пациент без сознания, приходит в себя ненадолго и отключается. Кажется, ничего не помнит, черепно-мозговая. И нужна операция.
Дмитрий подался вперёд, взял врача за руку:
— Мы всё оплатим, делайте, что необходимо, пусть у него будет всё самое лучшее: уход, лекарства, отдельная палата.
— Дима, хочу предупредить. В полицию мы уже сообщили, обязаны в таких случаях. Там знают, что он без сознания, и ждут нашего сигнала, как только пациент очнётся.
— Понял. Позвони мне первому тогда, ок?
— Да, я это и собиралась предложить. А жена? Она интересовалась, кто вызвал скорую, хотела поговорить.
— Скажи, что постоянный посетитель нашёл его лежащим на полу и вызвал. Скажи, он уважает её мужа и хочет помочь, — ответил Дмитрий, — и про деньги пусть не беспокоится.
— Хорошо, я пришлю тебе счёт на почту, — главврач встала, мужчины поднялись за ней.
Виктор направился к двери. Дмитрий чмокнул женщину в щёку, шепнул:
— Спасибо, ты прелесть.
Врач, на мгновенье превратившись в кокетливую девушку, зарделась, опустила глаза в пол, поправила волосы и шепнула:
— До связи.
На улице Виктор облегчённо выдохнул, пожал Дмитрию руку и с чувством поблагодарил:
— Не знаю, чтоб я без тебя делал, Димон. Спасибо, ты так мне помог! Если бы не ты, я бы в жизни не справился.
Дмитрий скупо кивнул в ответ:
— Завтра встречаемся здесь, время сообщу позже.
— Как там моя Оля? Дети?
— Нормально, Оля отдыхает. А Настя собиралась с детьми на аттракционы сходить.
Виктор полез в карман:
— Сколько денег перечислить тебе за их содержание?
Дмитрий нахмурился:
— Прекрати, они мне не чужие. Сейчас разбирайся с другими проблемами.
Через пару часов Виктор тихо перешагнул порог квартиры. В руке нёс бутылку вина.
— Витюсик, это ты? — услышал он слабый голос.
— Да.
Он вошёл в комнату. Лада выглядела отвратительно. Бледная, опухшие мутные глаза, трясущиеся губы, взлохмаченные волосы. Она походила на зомби из фильма ужасов.
— Как мне плохо, Витюсик. Я перебрала?
— Немного, — тихо ответил Виктор, — я принёс тебе, чем поправиться. Но только давай на этом всё. Завтра надо на работу. В студии много дел.
Лада заулыбалась:
— Спасибо, бесценный, какой же ты у меня чуткий, я растрогана, — она протянула руку к бутылке, — давай, а сам иди, покушать приготовь, мы целый день не ели.
Виктор удивлённо посмотрел на любовницу, но почему-то послушался. Зашёл на кухню, заглянул в холодильник. Так, лук, яйца и одно яблоко. Негусто. Яичницу пожарить, что ли?
— Лада, будешь яичницу?
— Нет, фу, давай другое, — услышал в ответ.
— Ничего нет больше.
— Тогда иди сюда.
Виктор отправился в комнату.
Лада лежала в соблазнительной позе. Румянец вернулся к ней, глаза оживлённо блестели. Пустая бутылка валялась у шкафа.
— Давай сразу десерт. Иди ко мне, я тебя хочу, — призывно прошептала Лада.
— Ничего себе. Как ты быстро справилась.
— Ну, не ругааайся, так плохо было…
Виктор с недовольным лицом сел рядом. Лада подобралась к нему поближе, начала извиваться и тереться грудью о его спину, запуская руки под футболку, затем залезла в брюки.
— Не поняла, — девушка отпрянула с брезгливым лицом, — это что такое?
— Я устал. И голодный.
— Ну, закажи что-нибудь, роллы или пиццу, — повысила голос Лада, — пока курьер привезёт, мы успеем.
Она опять начала гладить Виктора, теперь более требовательно, с напором.
Он не отвечал, смотрел с отсутствующим выражением лица в стену и молчал.
Лада вскочила, встала перед ним и начала изрыгать из себя ругательства:
— Ты о ней думаешь? Смотри на меня! Тварь, она виновата, гадина, мерзость, грязь из-под ногтей, шлюха, уродина.
Виктор вскочил и проговорил сквозь зубы, глядя в горящие ненавистью глаза любовницы:
— Прекрати. Она не такая.
Лада замолчала. Она подозрительно прищурилась:
— Не понимаю. Что ты несёшь? Ты с ней встречался, отвечай?
— Нет, я держу обещание.
— Но она в городе? Не уехала?
— Пока нет. Пока она поживает у Дмитрия, — вздёрнув подбородок ответил Виктор.
— Так значит… Ты не хочешь, чтоб она уезжала, да? И меня ты не любишь больше, надеешься вернуться к ней, да?
— Да, я с тобой только из за того, что ты меня шантажируешь, — стальным голосом заявил он.
Лада злобно взвизгнула, быстро оделась и пулей выскочила из квартиры.
Виктор подобрал бутылку, отнёс в мусорное ведро.
Да, жена была права. Надо бы на кухне сделать ремонт. А если тогда она вернётся?
Оля…Он вспомнил её доверчивый взгляд. Как она, привстав на цыпочки, тепло целовала его перед работой, а он строго говорил:
— Скоро вернусь. Жди.
Она ласково улыбалась и шутила:
— Жду-жду, всегда жду. Чуть-чуть поработай и приходи. Скажи, долго жена не разрешила, — и нежно обнимала, уткнувшись носом в его шею.
— Ладно, — растекался Виктор от удовольствия.
Где теперь то тихое счастье. Мелочи, которые заряжали его энергией, давали силы?
А вдруг не всё потеряно, вдруг можно всё исправить?
Виктор взял телефон, написал в мессенджер жене: " Прости. Люблю". Посмотрел несколько минут, сообщение не дошло. Он набрал её номер. Три коротких гудка и тишина. Наверное, заблокировала. Виктор встал, подошёл к окну. Нет, это неправильно, надо идти, всё ей рассказать. Он решительно отправился в коридор. И в ступоре застыл. Дверь заперта, и его ключей на месте не было.
Глава 17. Оля
Под окном мелькнула чья-то тень. Я напряжённо всматривалась в темноту, но ничего разглядеть не получалось. Было тихо и темно.
Вдруг я услышала шёпот:
— Мама, маааа, мамулечка.
Я вздрогнула и оглянулась. На пороге стоял заспанный сын в белой пижаме со смешариками.
— Мне страшно в новой комнате. Я захотел к тебе.
— Ложись скорее, — показала я ему на диван.
Сашка быстро устроился, я легла рядом. Сын уткнулся в моё плечо. Я погладила его по мягким волосам:
— Поспи ещё, малыш.
— Я не малыш, — буркнул сын, но потом уточнил, — для всех не малыш, только для тебя малыш, ладно?
— Ладно, — я нежно поцеловала его в макушку.
Сын сонно поделился:
— Мам, а знаешь, что я нашёл? Золотой ключик. Мы откроем им дверь в сказочную страну, да? Папа тоже туда придёт. Там, наверное, деревья, на которых конфеты растут. И у меня будет там живой щеночек, пушистый такой…
Сашка сладко засопел.
— Да, милый, спи. Пусть все твои мечты сбываются…
Я тоже уснула. Утро разбудило меня пением птиц и солнечными лучами.
Я почувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Проблемы последних дней показались не такими трагичными.
Я умылась, оделась, подоткнула сыну одеяло и уже хотела выйти из комнаты, как вдруг увидела под его рукой что-то ярко-жёлтое. Я аккуратно выудила предмет. Это оказался настоящий золотой ключик!
Флешка в форме золотого ключика. Вот хулиган, откуда взял? Наверное, на столе у Дмитрия лежала, а Сашка подумал, что может с ним поиграть. Дядя Дима же балует их, всё разрешает.
Я положила флешку в карман брюк, не забыть бы отдать.
На цыпочках вышла из комнаты, спустилась в холл, там никого не было. Из кухни выглянула помощница по хозяйству, стыдно, но я не запомнила её имя. Полная и румяная, с ямочками на щеках. Она приветливо улыбнулась и пригласила:
— Завтрак будет готов минут через десять, приходите. Настя убежала на работу, а дети отдыхают.
— Благодарю, — ответила я, — только сынок уже у меня в комнате спит, ночью пришёл.
— Бедный малыш, одному было страшно, наверное, — посочувствовала женщина.
— Нет, он не малыш, — улыбнулась я, — А Дима где?
— Идите к зимнему саду, — махнула рукой помощница.
На улице что-то происходило. Я услышала гул и мужские голоса. Вышла на террасу.
Около зимнего сада стояла большая тентованная машина, двое грузчиков доставали из неё коробки и мебель. Дмитрий показывал им что-то. Увидев меня, он улыбнулся и призывно махнул рукой:
— Проснулась? Иди сюда!
Я двинулась в его сторону.
— Дим, как зовут твою помощницу? Забыла.
— Вера, она просит звать её без отчества, по имени, — ответил Дмитрий, — принимай товар, это всё твоё: мольберты, мебель для занятий. Я решил, что в зимнем саду будет лучше, здесь много света, и никто не потревожит.
Я широко открыла глаза.
— Моё? Спасибо, — я крепко обняла его за шею. — Как я тебе благодарна… За помощь. За то, что разрешил пожить здесь. Как только у меня опять появятся деньги, всё отдам. Честно.
Я собиралась ещё что-то сказать, но слова застряли в горле, опять навернулись слёзы, захотелось плакать.
— Эй, ты что! Я только обрадовался, что тебе стало легче, — Дима обнял меня за талию, — не плачь, тебе не идёт. Ты же всегда была такая смелая, — подмигнул он мне.
Я отстранилась. Вдруг Дима повёл себя странно. Это было нечто особенное, не как раньше. Не дружеский жест, не знак поддержки. Он нежно провёл рукой по моей щеке. Тёплое осторожное касание его пальцев заставило меня вздрогнуть. Не от неожиданности, не от страха. Будто ток пробежал через его пальцы ко мне в живот. И там, в животе, заныло и задрожало…
Дима напряжённо рассматривал мои губы, затем медленно направил взгляд вверх и заглянул в глаза. Мне показалось, что вокруг всё исчезло. Оглушительная тишина и мы.
— Хозяин, куда стол ставить? — хриплый мужской голос вернул меня на землю.
Дима отпрянул. Его лицо приняло равнодушное выражение:
— Руководи, Оль. А мне пора по делам. Сообщи, если что-то ещё потребуется — всё куплю.
И, не оглядываясь, быстро пошёл в сторону ворот.
Я нащупала в кармане флешку, хотела окликнуть его, но было поздно.
Дмитрий быстро вышел за ворота. Он сел в машину, схватился за руль и попытался успокоить дыхание.
Как хотелось прильнуть к её гладкой коже губами… На один миг. Без продолжения. Просто прижаться и замереть, услышать ещё раз, как она вдохнула, на секунду перестала дышать, а потом прерывисто выдохнула. Ощутить глубже головокружительный аромат клубники от её волос.
Нет. Он не может. Оля — жена друга. Она уже давно сделала выбор, и никогда не увидит в нём мужчину. Надо скрывать чувства.
Оля не должна заметить, как волнует его. Это может оттолкнуть, испугать её. Достаточно с неё потрясений.
Дмитрий достал телефон, набрал номер.
— Здорово. Выходи через двадцать минут.
Глава 18
— Стол несите сюда, в угол, — я уже представляла, как здесь, в кусочке джунглей, завешанном вьющимися растениями, мы будем с учениками и их родителями пить чай.
Я вышла на середину комнаты, покружилась, осмотрелась.
— Таак, где тут у нас свет? Мольберты поставьте здесь, а стулья и табуретки я потом сама распределю, пока сложите их у входа.
Дима столько всего накупил… Но не буду отказываться, всё равно это его мебель, она же останется здесь, когда мы уедем. А вот инструменты, краски. Надо и их купить. Ладно, отдам за них с ближайшей выручки.
— Дим, извини, что беспокою. Через три часа я назначила время первому ученику, а материалы не купила. Где? В шкафчике у входа? О, вижу, спасибо! Можно мне поискать у тебя дома красивый кувшин для натюрморта?
Хлопоты о предстоящих занятиях наполнили меня энергией, за ними я совершенно забыла о событиях предыдущих дней. На улице ярко светило солнце, щебетали птицы. Жизнь прекрасна! Не хочу думать о плохом, собираюсь начать всё заново.
Грузчики попрощались, запрыгнули в машину и уехали. Я расставила табуретки к мольбертам. У одного из них разложила краски и кисти. Опять начинаю с индивидуальных занятий, ну и пусть. Всё устроится, это точно.
Я поправила штору на окне. Взгляд невольно упал на обручальное кольцо на правой руке. Горло перехватило. Как же так получилось? Мы же хотели один раз и на всю жизнь. Или это только я так мечтала? Тоненькое гладкое колечко вызвало жгучую боль в сердце. Я не могла оторваться от него, смотрела и смотрела. Глаза защипало. Наверное, оттого что я почти не моргала…
— Мама, мама, — услышала я голос сына, он взволнованно бежал ко мне, — я потерял золотой ключик.
Я натянула рукав толстовки до кончиков пальцев.
— Ма, ты из-за ключика плачешь? — сын внимательно всматривался мне в лицо, — не плачь! Я уже не плачу, видишь? Обойдёмся без ключика. Ещё найдём, да?
— Нет, не плачу, просто смотрела на яркое солнышко, — сглотнула я, взяла себя в руки и строго продолжила, — Саша, а про ключик — нехорошо брать чужое, это вещь дяди Димы, мы должны отдать ему обратно.
— Нет, это мой ключик, а не дядимин, я его нашёл. И Светка подтвердит, спроси, если не веришь.
— Так, сынок, у меня сейчас много дел, давай позже. А пока топай в дом, пора завтракать.
— Олечка, приходите кушать, мы заждались, — услышала я приветливый голос Веры.
— Да, да! — я зачем-то стянула кольцо, положила его на шкафчик с инструментами и, не оглядываясь, отправилась в дом вслед за сыном.
После завтрака Вера вынесла детям игрушечные пулемёты, стреляющие гигантскими мыльными пузырями, они с криками диких орангутангов рванули беситься во двор.
А я присела в кресло на террасе, собираясь наметить план урока. Но тут тревожно зазвонил телефон. Свекровь… Ответить… Но как всё объяснить? И почему я должна объяснять, а не муж? Конечно, надо поговорить с ней. Но так не хочется расстраивать. Однако молчать ни к чему, что случилось, то случилось.
— Алло, доброе утро.
— Оля, вы в прошлый раз забыли у нас Светочкину кофту, вот только обнаружили её в беседке под столом. Пусть Витюша заедет сегодня, заберёт.
Я на секунду задумалась. Да нет, не буду я скрывать.
— Марина Борисовна, мы больше не живём вместе с Виктором. Звоните ему лично.
— Как? Как так? Лёша, иди сюда, Оля говорит непонятное.
— Ну, что сказать? Перелётный соловей Витя оказался: то на сосну, то на ель. Да, мы разводимся. Он уже живёт с другой женщиной, наверное, скоро познакомит вас. Всего хорошего, — отчеканила я и отключилась.
Почему мне стыдно из-за Витиного поступка? Почему сейчас у меня ощущение, будто я виновата, не он? Разве я изменила, наплевала на близких, всё разрушила?
Телефон сразу же зазвонил опять. Я недовольно посмотрела на экран, неужели непонятно, что мне пока не хочется обсуждать то, что случилось? Но это была не свекровь, а Никита:
— Ольга Максимовна, доброе утро. Если вы не против, то сегодня у вас не один, а четверо учеников. Пришлите мне, пожалуйста, в мессенджер, когда вам будет удобно заниматься, я распределю их.
— Никита, спасибо! Я так рада! А ты согласишься приехать ко мне на новое место работы?
Я никак не ожидала услышать такой ответ:
— Нет.
— Почему? — опешила я, — ты же сам вчера спрашивал об этом?
— Я должен сейчас разобраться в студии, есть проблемы.
— Патлатый, быстро сюда, долго мне ждать? — услышала я голос любовницы мужа.
— Извините, я сейчас не могу говорить, давайте позже. Присылайте информацию в мессенджер, — выпалил Никита и отключился.
Глава 19. Виктор
— И она меня заперла, представляешь, Димон? — возмущённо рассказывал Виктор. Он выглядел не очень: бледный, с тёмными кругами под глазами, — Я вчера весь вечер искал флешку, обшарил её вещи, карманы, сумку, с которой она явилась. Ничего не нашёл. А она вернулась в три ночи. Совершенно пьяная. Мычала что-то нечленораздельное, лезла целоваться. Потом начала набирать ванну. Я её не пускал, боялся, что утонет. Она орала, чтобы я шёл на три буквы, а мыться или нет — это личное дело. Уснула в ванне, хорошо, что не закрылась. Я спустил воду и оставил её там. Сам потом долго думал.
Друзья сидели на скамейке на территории больницы, напряжённо поглядывая на дверь приёмного покоя. Шла операция, они ждали, когда главврач пришлёт санитара с новостями.
— Такое с ней уже было? — Дмитрий явно спросил из вежливости. Он не казался заинтересованным, думал о своём.
— Ну, я её такой не видел, по крайней мере. Утром извинялась, говорила, что от ревности напилась, обещала, что больше никогда и ни за что. Сейчас поехала в студию, — Виктор пожал плечами, — да мне всё равно, пусть делает что хочет. Как отрубило к ней, Димон. Осталось отвращение. Она не готовит, не убирается. Только требует чего-то. На место жены не подходит вообще. Думаю, надо опять к Оле вернуться. Может сегодня поговорить с ней, как думаешь? Она простит, отвечаю.
— Нет, — неожиданно жёстко заявил Дмитрий.
— В смысле? — удивился Виктор.
— Сначала реши проблемы, потом будешь разговаривать. Ей и так нелегко пришлось. Она только в себя начала приходить.
— Да, ты прав, — грустно согласился Виктор, — ну, следи там за ней, чтоб не вздумала никого искать вместо меня, лучше вообще не выпускай её из дома.
Дмитрий нахмурился, но промолчал.
Зазвонил телефон Виктора. Он на экран и поморщился:
— Алло.
Дмитрий услышал визгливый голос Лады, та громко, неразборчиво ругалась.
У Виктора расширились глаза:
— Нет, не брал я ничего. Хватит орать, поговорим потом.
Он отключился.
— Димон, Лада уверена, что я украл флешку, её нет на том месте, где она была. А я точно не брал… Спьяну потеряла что ли?
Из приёмного покоя в расстёгнутом халате выбежал санитар.
— Елена Сергеевна меня отправила к вам. Я на минуту.
Мужчины взволнованно поднялись.
— Операция прошла успешно, врач говорит, что шансы на полное выздоровление высокие. Елена Сергеевна передала, что сразу позвонит, как только пациент очнётся от наркоза, а сейчас вы можете идти.
Виктор сжал руку санитару:
— Спасибо тебе, спасибо!
Обернулся к Дмитрию, обнял его:
— Спасибо, друг. Я так рад, что он жив, очень рад.
У Виктора зазвонил телефон. Продолжая улыбаться, он ответил:
— Да, мам.
Изменился в лице:
— Кто вам рассказал? Нет, мам, нет, мы просто поссорились. Помиримся, ничего. Мама, нет никого, это Оля ревнует просто. Точно, да точно, говорю же. Не бросаю я детей, никого не бросаю. Да, конечно, помиримся и приедем.
Отключился и растерянно уставился на друга.
— Родители в шоке. Надо ехать к Оле, просить вернуться ко мне.
— Как ты себе это представляешь сейчас? — сквозь зубы уточнил Дмитрий.
— Димон, я сегодня всю ночь думал, ну зачем мне эта алкоголичка? Я выгоню её. Степан очнулся, всё равно теперь моя судьба зависит только от него, он должен решить, подавать на меня заявление или нет. Я вернусь домой, сложу её пожитки, заберу из студии и отвезу вместе с вещами восвояси. А после сразу поеду к Оле и детям.
— Ты знаешь, что меня больше всего бесит в людях? — Дима задумчиво смотрел на друга. — Они не видят дальше своего носа.
Виктор уставился на него с удивлением:
— Что не так?
— Подумай.
— Ок, позже подумаю, сейчас к Ладе, позвоню тебе потом, — Виктор сорвался с места в сторону больничных ворот.
— Витёк, — устало позвал его друг, — у тебя же нет машины пока, давай отвезу.
Через час они припарковались на стоянке у здания, где располагалась студия искусств. В багажнике лежала большая красная сумка Лады. Виктор быстро поднялся на третий этаж, вошёл в помещение и оторопел.
На полу валялись разбитые мольберты, ножки стульев, сломанные полки, разорванные рисунки учеников. Картины на стенах были изрезаны, те, что под стёклами — разбиты. Потный растрёпанный Никита пытался навести порядок в этом хаосе.
— Что произошло? — рявкнул Виктор.
Глава 20
— Виктор Алексеевич, на стойке лежат заявления об увольнении, все педагоги написали. Я один остался. Но я тоже уйду. Я просто не могу всё так оставить, столько красивых рисунков было, — лицо Никиты выражало смятение и досаду.
— Кто это сделал?
Никита молча приоткрыл дверь в зал, где ещё недавно занимались дети. Там, по полу среди кучи разорванных листов, стёкол на корячках ползала Лада, она была в совершенной отключке. Казалась, она ничего не слышит и не видит.
— Она пришла уже не трезвая, очень злая, принесла с собой выпивку, сначала пила в кабинете, потом звонила вам. А после вышла и стала крушить всё вокруг, педагоги смогли вывести учеников в пиццерию на первом этаже, а я обзванивал родителей, они забирали детей оттуда. Я хотел вам позвонить тоже, но не успел, сначала надо было помочь детям.
Лада замычала, Никита вздрогнул и продолжил:
— Она кричала: " Олька — демон, убить демона". И сейчас про это же мычит, прислушайтесь. Я тоже увольняюсь, не хочу так работать, извините.
Виктор подошёл к Ладе, схватил под руки и попытался поднять. Она узнала его и пьяно заулыбалась.
— Что ты творишь, — Виктор начал трясти любовницу, она хрюкнула и вырвалась прямо на него.
Виктор от неожиданности отпустил её, Лада рухнула ему под ноги. Он брезгливо сорвал с себя испорченную футболку, отбросил в сторону и схватился за голову.
— Вот чёрт, вот чёрт. Ааа.
— Может полицию вызвать? — подсказал Никита, — она же столько имущества испортила.
Виктор вытащил телефон, начал набирать номер.
— Нет, нельзя полицию. Ты ещё со Степаном не общался. Мало ли что она наговорит, — Дмитрий стоял на пороге и удивлённо оглядывался вокруг, — ничего себе постаралась…
— Димон, она ведь нормальная была, честно, — Виктор в ужасе смотрел на бормочущее существо под ногами, которое недавно было девушкой, которую он вожделел, — что делать-то? Совсем с катушек слетела.
— Ладно, потащили вдвоём. Учти, машину мыть сам будешь, если что. Только в соседний бутик зайди, переоденься.
Через час они парковались во дворе, куда обычно отвозил Ладу Виктор после свиданий.
— Я не знаю, где она живёт. Ни разу не был.
— Давай спросим, — друзья вышли из машины, подошли к мужчине, сидящему с пивом на скамейке в тени дерева:
— Вы не знаете, где живёт Лада, как там её, Вить?
— Жаба, что ли?
— Петрова, — подсказал Виктор.
— Не, Жабина, все её по этой фамилии знают. А Петрова — по мужу. Правда, она с ним развелась, когда его посадили. Её привёз? Клади сюда, пусть поспит на свежем воздухе. Буду уходить — разбужу.
— Лада замужем была? Никогда не рассказывала, странно…А почему "клади"? Может, я по другой причине интересуюсь, — сделал обиженное лицо Виктор.
— Первый раз, что ли? — усмехнулся мужчина, — хочешь сказать, она трезвая у тебя в машине дрыхнет носом в стекло? Да, была замужем. Но, когда мужа посадили, сказала, что ждать не станет, надо нового искать. И развелась.
Дмитрий многозначительно посмотрел на друга и ушёл к машине. А Виктор устало присел рядом с мужчиной.
— А вы её вообще хорошо знаете?
— Конечно, она с рождения здесь живёт. Родителей давно похоронила, одинокая совсем. Ничего девка была, чумовая только.
— В смысле была?
— Ну, сейчас тоже ничего, несколько месяцев после больницы держится, работает даже. А потом опять… — мужик задумчиво прикурил.
— Что опять? После какой больницы?
— Какая больница, психушка… На передок она слабая с юности, родители живы были ещё — постоянно её искали по стройкам, барам, когда и по месяцу. Как влюбится — сваливает. И всё каких-то бестолковых находила. А потом повезло — замуж вышла. Серёга нормальный был. Но она шляться не прекратила, со всеми без разбора. Кто ж это терпеть станет? Бил он её, воспитывал. Да всю голову и отбил. Посадили его не за это, за другое, ещё не скоро выйдет. А у неё крыша поехала. Такое чередила… — собеседник закатил глаза, — Теперь два раза в год лечится. Жалко её, конечно. Тащи сюда, не обижу.
Виктор вернулся к машине, взвалил Ладу себе на плечо, сгрузил на скамейку. Выставил рядом сумку.
— Передайте ей… Нет, не надо ничего говорить.
Развернулся и ушёл к чёрному Лексусу Димона.
Глава 21. Оля
Я услышала, что подъехала машина и выглянула в окно. На водительском месте сидел Дима, а рядом… Рядом я увидела Виктора. Он приехал сюда? Зачем?
Дима вышел из машины, поднял глаза на моё окно. Как почувствовал, что я смотрю на них. Выражение лица у него было расстроенным и смущённым. Он махнул мне рукой, кивнув в сторону Виктора. Первым моим желанием было присесть, спрятаться от мужа. Но потом я поняла, что это глупо, по-детски. Нам надо поговорить, скрываться нет никакого смысла.
Я вышла на террасу. Увидев меня, Виктор быстрым шагом рванул ко мне и упал на колени. Опять. Только теперь этот жест вызвал у меня истерический хохот. Он стоял, склонив голову, а я смеялась и не могла остановиться.
— Оль, чего с тобой? — услышала я растерянный голос Виктора.
— Зачем ты пришёл? — я очень хотела, чтобы нервный смех прекратился, но пока ничего не получалось.
— Олечка, прости меня, дурачка. Ну, подгулял немного, с кем не бывает. Но я всегда любил только тебя, никакую другую не смог бы. Я выгнал Ладу, прикинь? Вот прямо сейчас мы с Димоном отвезли её домой. Теперь я вернулся к вам. Собирайтесь, поехали, а?
Меня будто окатило ледяной водой. Я перестала смеяться.
— Ты считаешь, что можешь вот так легко вернуться после того, как изменил мне? Вот просто явиться и сказать, что ты теперь свободен. И я, такая — ура, конечно, поехали домой! А?
— Оль, да ладно тебе, это ерунда, глупое минутное увлечение. Мы же столько лет прожили. Неужели ты это сейчас хочешь просто взять и забыть?
— Я хочу забыть? Не ожидала от тебя это услышать… — я озадаченно уставилась на Виктора. Он на секунду опустил глаза, но потом встал и сильно сжал меня в объятиях.
— Ну, чё ты, хорош.
Прикосновения его рук вызвали у меня отторжение. Если бы у меня под кожей были иголки, я бы их выпустила. Я грубо толкнула его в грудь, отошла назад:
— Ты изменил мне.
— Но я же всё осознал и вернулся.
— Ты изменил, — мне хотелось как-то по-другому объяснить, раз он не может понять, но я неожиданно забыла, как строить фразы.
Виктор нахмурился и встал в оборону:
— Изменил тебе, да. И я это сделал, потому что ты была слишком глупа, чтобы видеть дальше своего носа. Ты — женщина, у тебя же есть интуиция. Если бы ты вовремя заметила, чего мне не хватает, то никакой измены не было бы.
Дмитрий стоял в стороне, но после этих слов сделал шаг ко мне. На голову накатила усталость, я поморщилась и потёрла виски. Подумала, что Виктор теперь оказывает на меня токсическое действие. Я не хочу оправдываться, не хочу обвинять, не хочу его понимать. Я просто мечтаю больше его не видеть.
— Ты был моим первым и единственным мужчиной. Мне казалось, что мы любим друг друга, — задумчиво проговорила я.
Виктор отвёл взгляд, и его губы сжались в тонкую линию.
— Пожалуйста, не надо. Не надо.
Его лицо было бледным, глаза покраснели, а щёки горели.
От его вида мне стало неприятно. Я больше не ощущала нежности к мужу. Не чувствовала любви, доверия. Не осталось вообще ничего, кроме брезгливости и раздражения.
Виктор, наверное, понял, что обвинения не помогут. И сменил тон на умоляющий, сразу превратившись в моих глазах в кота из мультика про Шрека.
— Оля, прости меня, возвращайся, — попросил он, — Я не могу без тебя, я люблю только вас с детьми.
Я смотрела на него и думала, так странно… Муж не просто физически изменил, он же предал меня. Но моё сердце больше не разрывалось от боли. Прошло всего несколько дней, а я будто сгорела. Эта измена выжгла меня дотла.
— Я не люблю тебя, Витя, — мой голос звучал спокойно.
Виктор опять обнял меня и прижался лбом к плечу:
— Я не верю, ты специально говоришь, ты очень злишься, и всё.
Он поцеловал меня в шею, я твёрдо отодвинула его:
— Нет. Я не злюсь, всё честно. Ты мне не нужен, правда.
— Возвращайтесь, пожалуйста. Квартира свободна, Лада больше не придёт туда.
Я нахмурилась:
— Ты за кого меня принимаешь? Я не буду жить с тобой. Это осознанное решение. Я уже назначила встречу юристу, завтра консультируюсь с ним насчёт развода и раздела имущества.
Виктор выглядел ошарашенным:
— Оль, ты что? Зачем? Всё ведь было хорошо. Ну, оступился раз, но я же одумался, исправлюсь, обещаю.
Он взял меня за руки и попытался притянуть к себе, я вырвалась:
— Дело не в тебе. Исправишься — поздравляю. Дело во мне. Я просто больше не хочу быть с тобой. Совсем.
Виктор опустил глаза вниз, желваки задёргались у него на щеках. Он процедил сквозь зубы:
— Ты не имеешь права, ты пока моя жена, я сказал — домой, значит, собирайся домой. Димон, прогони её, — повысил голос муж.
Я повернулась к Дмитрию:
— Дим, твоё предложение в силе? Мы с детьми можем пожить у тебя, пока я встану на ноги?
Муж отрицательно затряс головой.
Дима холодно смерил его взглядом и ответил:
— Однозначно. Они будут жить здесь столько, сколько хотят.
— Всего хорошего, Вить, — кивком указала я Виктору на ворота.
Снова повернулась к Диме:
— Спасибо.
И поднялась по лестнице в свою комнату. Подошла к окну и наблюдала, как муж и его друг что-то обсуждали на повышенных тонах. Потом Виктор развернулся и ушёл восвояси.
Глава 22
Я нервно ходила по комнате и хвалила себя. Была в восторге, что смогла дать отпор мужу. Какая же сильная, не уступила. Характер — огонь. Да красотка вообще, как я его развернула! Про развод ещё… Наврала.
На кровати лежал мой телефон.
Я схватила его и дрожащими пальцами написала Диме: " Ты поможешь мне найти хорошего юриста?"
Он прочитал, но ничего не ответил.
Ладно, поищу сама, справлюсь.
Фух, надо успокоиться. Я умылась ледяной водой. Села на диван, прикрыла глаза и постаралась усмирить дыхание. Поняла, что получается плохо.
Так, я объявила мужу о разводе. А дети, вдруг Виктор захочет отнять детей? Просто из вредности, от обиды. Он может, я больше не надеялась на его порядочность. Сердце забилось сильнее. Мне срочно захотелось к детям, обнять их, почувствовать рядом.
Быстрым шагом я кинулась к их комнате. Открыла дверь, не успела войти, как дочка тотчас меня повернула и направила к выходу.
— Мама, пойдём, чего покажу. Здесь настоящий кинотеатр дома!
— Я с вами, — увязался Сашка.
Мы спустились на цокольный этаж и прошли в широкую комнату, оформленную в тёмных тонах. На стене висел огромный телевизор, я такие видела только в магазинах техники. Цена этого прибора превышала мою полугодовую зарплату. Напротив расположились мягкие кресла-реклайнеры с подстаканниками.
— Ма, а вверху звёзды, смотри! — Светка откуда-то взяла пульт. Потолок зажёгся сотнями мерцающих точек. Я завороженно замерла.
Дочь продолжила:
— Если долго смотреть, то можно увидеть комету, настоящую! А ещё дядя Дима включит новый мультик, он только на следующей неделе будет в кинотеатре, мы рекламу видели, а у нас он уже есть.
— По знакомству, — с улыбкой объяснил Дмитрий. Он стоял сзади нас в дверях с коробкой в руках, из которой торчало несколько ведёрок мороженого и попкорн, — давайте смотреть сейчас.
Дети завизжали и радостно расположились в креслах. Дима раздал им вкусняшки, сел на крайнее кресло и, улыбаясь, позвал к себе. Я охотно плюхнулась рядом с ним.
Дима включил телевизор. Заиграла музыка, на экране появились титры, и начался мультфильм.
— Как же круто! — я восторженно осматривалась, — Как ты это сделал?
— Это всё золотой ключик, он же волшебный, мам, — заявил Сашка.
— А, Дима, я совсем забыла! Дети у тебя случайно флешку стащили, подумали, что это игрушка, на, забери, — я достала из кармана ключик и отдала Дмитрию.
Он с недоумением уставился на флешку:
— Я такую не помню. Может, кто забыл? Ладно, разберёмся. Ешь мороженку.
Я с удовольствием послушалась. Зачерпнула ложкой сладость карамельного цвета и зажмурилась от наслаждения:
— Вкуснятина…
Плохие мысли улетучились из головы.
Дети смотрели мультик во все глаза, смеялись, наперебой обсуждали героев.
Я поглядывала на Дмитрия и не узнавала его. Всегда строгий и серьёзный, он хохотал вместе с детьми. Иногда он поворачивался ко мне, и в его взгляде было столько искренней радости и тепла, что я невольно улыбалась в ответ.
— Как здорово! — прошептала я ему, — ты до сих пор смеёшься над мультфильмами. Помнишь, вы с Виктором спорили? Он говорил, что в жизни не бывает, как в мультиках. Что добро не побеждает зло, а люди зависят от обстоятельств. А ты возмущался, что это не так. Просто надо делать усилия, а то так и останешься неудачником. Если хочешь изменить свою жизнь, стать героем, который победит зло, то надо пойти на риск и сделать шаг. Так ты считал?
Дима положил тёплую ладонь на мою руку и уверенно сообщил:
— Я и сейчас так думаю. И ты, Оль, не сомневайся.
И я почему-то сразу ему поверила. Между нами повисла пауза. Его рука на моей. И мне совсем не хотелось доставать свою. В глазах Димы мелькнуло что-то странное. Будто огонь полыхнул и погас.
Он оторвал руку, встал и достал из ящика чёрной тумбы ноутбук:
— Ладно, давай посмотрим, что это за флешка, — Дима вернулся ко мне, вставил ключик в гнездо, щёлкая по клавиатуре, уточнил у детей, — где вы её нашли?
— Это не здесь, мы его дома нашли. У двери, — доложила Света.
Дима переменился в лице. А я расширила глаза от удивления. На экране Виктор бил какого-то мужчину. Шок. Он его бил. А тот даже не пытался защититься.
Дмитрий захлопнул ноутбук и сказал:
— Не спрашивай. Извини, я ненадолго.
Он вышел на улицу и набрал номер Виктора:
— Флешка у меня. Почему больше не надо?
Глава 23
Дима так в этот вечер и не вернулся к нам. Мы досмотрели мультик. Я проводила детей в комнату, поцеловала перед сном и отправилась к себе.
Смеркалось.
Пикнул телефон — пришло сообщение от Димы:
"Спишь?"
"Нет".
"Выходи в сад. "
"Сейчас."
Я накинула толстовку, сунула ноги в кроссовки и вышла.
Дима сидел на скамейке напротив клумбы с ароматной лавандой и голубыми шапками гортензий. Фонари освещали дорожки в саду. Ещё не стемнело, но кое-где загорелись огоньки звёзд.
Он оглянулся и подвинулся, освободил место мне. Я присела. Некоторое время мы молчали.
Потом спросил:
— Как ты?
Я пожала плечами.
Он понимающе кивнул.
Тогда спросила я:
— Не расскажешь?
— Нет.
— Знаешь, тут кто-то был. Под моими окнами, — между делом сообщила я.
Дмитрий удивлённо посмотрел на меня:
— Не разглядела?
Я отрицательно покачала головой.
Он встал:
— Пройдусь вдоль забора, поищу лазейки.
— Я с тобой.
Мы шли рядом. Я краем глаза наблюдала за Димой. Он ничего, почему я не замечала раньше? Его профиль выглядел так, словно был высечен скульптором. В лице сила. Сила и благородство. Постановка головы, прямая осанка, твёрдый подбородок. И глаза… Нет, он не просто "ничего", а чертовски красив. Может, сумерки виноваты… Я невольно смутилась.
Дима подобрал толстую ветку и небрежно постукивал ей по забору. Он не смотрел на меня, казалось, я отстану — он не заметит.
Вдруг недалеко от нас что-то хрустнуло, я схватилась за Димину руку. Он подался ко мне всем телом. Я врезалась лицом в его торс, вдохнув запах его кожи и дорогого парфюма.
— Ой, прости, мне стало страшно.
На секунду мне показалось, что внимание Димы сосредоточено за моей спиной. Я обернулась, но не увидела ничего, кроме темноты.
— Что там?
И в этот момент Дима крепко притянул меня к себе.
Его взгляд — это синий водоворот, затягивающий меня внутрь. Мне хотелось отвести глаза, но не получалось, я всё равно продолжала смотреть.
Дима молчал. Я неловко попыталась освободиться, но он не отпускал.
Это меня бросило в жар, или на улице стало нечем дышать?
Внимательно всматриваясь в глаза, он опустил лицо к моему и выдохнул шёпотом в губы:
— Можно тебя поцеловать?
Волнение лишило меня голоса. Не в силах сопротивляться гипнотизирующему взгляду, я смогла лишь кивнуть в ответ. И он ласково прильнул к моим губам, с каждой секундой целуя всё горячее. Нежность разлилась по телу от горла до живота. Я закрыла глаза, покачнулась, теряя равновесие, обняла Диму, чтобы удержаться, и так и осталась. Он целовал лицо, шею, спустился к ключицам. Затем к плечу, с которого съехала толстовка. Я чувствовала, что моё сердце бьётся со скоростью света. Дышать стало совсем трудно. Внутри всё полыхало. На секунду мне показалась, что я падаю в пропасть, умираю. Но тут раздался раскат грома, и хлынул дождь.
Дима оторвался от меня. Я не хотела выныривать из состояния блаженной истомы. С досадой открыла глаза.
— Ещё… — тут я пришла в себя и слабым голосом уточнила, — а что мы делаем?
— Я виноват, — в его взгляде я увидела желание, — Я очень давно этого ждал.
Он провёл руками по моей спине. Я смотрела на его губы. Несколько минут назад они были горячими и жадными. Мне хотелось, чтобы они вернулись ко мне, к моим губам. Дождь заливал лицо, хлестал пощёчинами по листве кустов. Я почувствовала, что дрожу всем телом. Оттого что насквозь промокла? Или от необычного потока энергии, исходящей от Димы? Она вибрировала вокруг меня, заставляя кровь пузырьками носиться под кожей и вскипать в местах, где касались наши тела.
— Ты и я… Здесь и сейчас, — сквозь мучительно-сладостный туман услышала я бархатный шёпот, — не отпущу никогда. Люблю. Ты моя девочка, моя.
Эти слова привели меня в чувство, будто ударили кнутом.
— Нет, — вскрикнула я и оттолкнула Диму, — я не твоя. Я ничья — своя собственная. Не люби меня!
Я развернулась и побежала к дому, моргая от навернувшихся слёз. Моя девочка… Муж тоже говорил так, и что сделал потом… Не хочу, чтобы меня так называли. Я не выдержу опять этой пытки!
Я подбежала к дому, оглянулась. Никого сзади не было. Он не стал догонять. Я поднялась к себе, сбросила промокшую одежду и зашла в ванную. Там включила горячую воду, встала под душ. Что со мной такое? Я дрожала, согреться не получалось. Зачем он меня целовал? Как я могла это допустить? Это всё неправильно, не должно было произойти.
Я взяла мочалку, стала яростно тереть свою кожу, места, на которых были руки Димы. Но моё тело не хотело успокаиваться, требовало его прикосновений, горело. Беспощадные губы на моей шее… Невозможно отвлечься. Я представила, как они спускаются ниже, к животу. А я глажу Диму по волосам, мускулистым плечам… Да что со мной!
Я вышла из ванной, укуталась в плед, легла на диван. И не смогла уснуть. Мысли перескакивали с одного события на другое, всё перемешалось. Боль, обида, страсть, страх, злость на саму себя.
Завтра надо серьёзно поговорить с Димой. Мы же взрослые люди, в конце концов.
Дмитрий застыл, напряжённо вглядываясь в темноту, где скрылась Оля. Мысли путались. Его надежды никогда не сбудутся. Она опять отвергла его. Он сжал кулаки и зарычал от бессилия и жгучей боли в душе.
Зачем это сделал? Раньше получалось бороться с собой, почему сегодня не удержался? Она — всё ещё жена друга. Он не должен был целовать её.
Дмитрию показалось, что он сходит с ума. Оля ответила на его порыв, он мог в этом поклясться. Она была такой разгорячённой и податливой, она дышала с ним одной страстью. Он не мог понять, что пошло не так? Сердце отрывисто клацало в груди. Успокойся. Она не твоя. Никогда не была.
Дмитрий схватился за голову. В горле пересохло. Дождь только усиливался. Оля ушла от него. Он всё испортил.
Глава 24
Виктор долго не мог уснуть. Он размышлял о том, что случилось. О том, что своими руками уничтожил любовь жены, разрушил семью. Оля не простит. Он увидел отвращение в её взгляде, холодном и недоверчивом. О чём он думал, когда увлёкся Ладой? Как он мог так обойтись с человеком, который его любит? Любил.
В голове всё смешалось, Виктор не мог понять, почему его понесло налево. Ведь Оля была такой доброй, внимательной. Как же так получилось? Это помутнение было похоже на какой-то абсурд.
Звонок Дмитрия не обрадовал его. Виктор больше не хотел думать о том, как ему выкрутиться. Зачем? Он остался совсем один. Только это волновало его.
С такими мыслями он уснул. Спал Виктор плохо, утром встал разбитый, но уже знал, что нужно делать. Умылся и отправился в больницу.
Виктор подошёл к корпусу, где лежал Степан. До назначенного времени оставалось ещё около часа. Он сел на скамейку, вцепился пальцами в прохладные рейки сиденья, застыл и стал ждать.
Открылась дверь. Из-за неё выглянул высокий серьёзный санитар, он молча махнул Виктору. Тот на ватных ногах последовал за ним.
Степан лежал в палате один. Он с трудом открыл глаза.
— Доброе утро, — Виктор присел рядом, — прости меня. Я очень виноват. Я ничего у тебя не прошу. Сам сдамся в полицию. Просто хочу, чтоб ты знал, я раскаиваюсь.
На лице Степана мелькнуло странное выражение. Подобие улыбки. Он попытался привстать.
— Э, ты чего, лежи, тебе, наверное, нельзя.
Вдруг в коридоре послышался шум шагов. Они приближались.
Дверь открылась, и в палату вошла девушка в форме, на плечи у неё был накинут белый халат.
— Здравствуйте, — сказала она, — дознаватель Серова. Как вы себя чувствуете?
— Доброе утро, — тихо ответил Степан.
— Я пришла обсудить с вами обстоятельства, которые привели вас сюда.
Она оглянулась на Виктора и строго сказала:
— Освободите палату, пожалуйста.
— Нет, я не уйду, это я виновен во всём.
Девушка вопросительно повернулась к Степану.
— Он ругает себя за то, что обещал мне помочь, а сам не пришёл. И я полез на эту дурацкую лестницу один. Никакого заявления я писать не буду. На себя мне что ли писать? — улыбнулся он сухими губами и повернулся к Виктору, — приходи завтра, ладно? Пока трудно. А завтра всё обсудим. Сегодня отвечу на вопросы, отдохну, а завтра жду тебя. И спасибо.
— Да как так. За что спасибо? — Виктор с досадой поморщился.
— Иди, иди, позже поговорим.
Виктор вышел из палаты и растерянно прислонился к стене.
После пробуждения я полчаса лежала в постели, не решаясь спуститься. Но позвонил Никита, сказал, что скоро приедет. С сегодняшнего дня он опять работал у меня. Пришлось взять себя в руки и выйти.
Вера уже накрыла на стол. Они с Настей оживлённо обсуждали новую кофемашину. Дети лопали горячие бутерброды с сосисками и запивали их ароматным какао.
— Всем доброе утро! — я решительно зашла в столовую и спросила у сестры, — а ты почему не на работе?
— Я же в отпуске, забыла? С сегодняшнего дня.
— Точно! Прости, сестрёнка. Вылетело из головы. Поедешь отдыхать?
— Нет, как же я вас оставлю? — Настя удивлённо посмотрела на меня, — или надоела тебе?
— Ты что, нет, я очень рада, что ты здесь, — мне, и правда, стало легче на душе, — вчера кое-кто приезжал, в курсе?
Настя ошеломлённо уставилась на меня:
— Неее. Расскажешь.
— Чуть позже, — я многозначительно глазами показала на детей.
Помолчала, наконец решилась:
— А где Дима? — спросила у Веры.
Та невозмутимо ответила:
— Он поехал на работу. Сказал, что вернётся поздно. Садись. Выпей кофе. Вкусный…
Я с облегчением вздохнула. Значит, разговор будет позже.
Мы пили кофе. Настя хвасталась новыми босоножками, уговаривала прогуляться по магазинам и меня. Когда-нибудь.
Я посмотрела в сторону ворот и увидела смущённого Никиту.
Подошла, обняла его:
— Спасибо, что пришёл. Никит, я должна сказать. Возможно (но не точно), у меня не получится в этом месяце заплатить тебе, как раньше. Я не знаю ещё, как всё пойдёт. Но это точно не навсегда. Я пойму, если ты откажешься со мной работать.
— Своих не бросаем, — спокойно улыбнулся Никита.
— Тогда проходи, не стесняйся. Сегодня такое чудесное утро. Может нам провести пленэр? Вон красивое место, у фонтана. Обзвонишь учеников? Думаю, группа наберётся.
— Я помогу, — вскочила со стула Настя и неожиданно покраснела.
Я перевела взгляд с неё на Никиту, да не может быть. Как я не замечала? Похоже, он ей нравится.
— Помоги, конечно.
— Эй, хулиганы, пошли с нами, — Настя взяла Сашку за руку, а Свету подтолкнула в сторону зимнего сада.
Я закончила завтракать, привела себя в порядок и отправилась к ним. Когда вошла, застала интересную картину.
Никита расположился, облокотившись на стену, за большим столом в углу и рисовал Настю. Она сидела напротив него и смотрела смущённо и ласково. Оба молчали. Они настолько были поглощены друг другом, что не заметили меня.
— Никита, — гаркнула я.
Парень вздрогнул и повернулся.
— Я всё подготовил, через час приедут шестеро учеников.
— Нет, Никита, не всё. Надо мольберты отнести, мне тяжело.
Он вскочил, засуетился. Настя тоже поднялась.
— А вас, девушка, я попрошу остаться, — строго сказала я.
Никита вышел, я шёпотом продолжила:
— Насть, он же дитё. Лет на десять тебя моложе?
— Всего на восемь, — обиженно протянула сестра, — Оль, он мне очень нравится, ну, почему я должна париться из-за возраста? Он свободен, как и я. Что тебе не так?
— Сестрёнка, — я обняла Настю, — я так волнуюсь, что тебе сделают больно. Ты самая лучшая. И неопытная, парней было — пальцев на руке хватит, чтоб посчитать.
Настя нахмурилась:
— А у тебя вообще всего один. И вот чем закончилось. Ой, вот я ляпнула, прости, — Настя постучала себе по губам.
Я задумалась:
— А ты права. Не мне давать советы.
Вдруг в телефоне пиликнуло уведомление. Поступление денег. Я вытаращила глаза. Что это за огромная сумма?
Тотчас у Насти зазвонил телефон. Она недовольно свела брови, но ответила:
— Чего тебе? Да, заблокировала, а ты что ожидал? Вы вроде общались вчера… Ладно, узнаю.
Она прикрыла телефон рукой и еле слышно спросила:
— Твой. Очень хочет поговорить.
Я ответила:
— Что за перевод?
— Это деньги из студии, Оль. Я не украл их, просто на другой счёт перевёл, чтоб Лада не добралась. Теперь возвращаю. И вообще, я решил тебе полностью передать студию, она ко мне не имеет отношения. Может сегодня встретимся, всё оформим?
Я подумала секунду.
— Хорошо. Только во второй половине дня. Назначай место.
Глава 25
Мы с Виктором договорились встретиться в студии.
Я не решилась поехать одна и позвала с собой Никиту. Мне очень была нужна поддержка, а от мужа я ничего подобного больше не ждала.
Мы ехали в такси, и я всю дорогу думала, как же так случилось, что я столько лет считала Виктора сильным и честным человеком, который никогда не сделает мне больно. Я не видела, не замечала в нём червоточин.
Да и сейчас мне трудно было представить, как всё было? Он флиртовал, ухаживал какое-то время за Ладой? А потом приходил домой и вёл себя как ни в чём не бывало. С нами он был нежным, смешным, открытым. Я не замечала в нём неудовлетворённости. Не было между нами серьёзных ссор. Он выходил из дома и надевал маску, шёл к другой женщине, с которой вёл себя, будто нас не существует? Или он надевал маску, когда возвращался ко мне?
В студии шёл ремонт. Я не удивилась тому, что увидела.
Конечно, мне уже всё рассказали о вопиющем происшествии. Возмущённые родители требовали объяснений, и мне пришлось им сообщить, что в моей семье случился переворот, который, к счастью, подавлен. И как только я получу документы, ни одна ненормальная алкоголичка не проберётся в мою волшебную страну. Однако мне было безумно больно видеть то, во что превратилась студия.
Я подошла к шкафу в раздевалке, куда Никита заботливо сложил испорченные картины, открыла его и почувствовала горечь и гнев. Что эта девка натворила? Помятые и порванные листочки несли в себе частичку мира каждого ребёнка. Они были так дороги и детям, и мне…
— Вот сволочь, — пробормотала я. Никита одобрительно закивал.
Лада не пожалела ничего, что мне было дорого. И муж не пожалел.
Они вдвоём легко и непринуждённо разрушили нашу спокойную жизнь. Теперь всё безвозвратно изменилось. Больше никогда я не вернусь в то безмятежное время "розовых очков". Я доверяла мужу и даже не подозревала, что может быть иначе.
Никита достал скетчбук и карандаш, увлечённо начал что-то зарисовывать.
А я, осторожно переступая по заваленному строительным мусором полу, пробралась в кабинет. Там уже сидел Виктор.
Увидев меня, он встал:
— Привет, любовь моя.
— Ой, молчи. Давай по делу, — поморщилась я.
Виктор достал папку.
— Здесь все документы, я уже оформил, нужна только подпись, и студия полностью твоя. Так я собираюсь поступить и с квартирой. Ты можешь вернуться домой, а я пока поживу у родителей, мне ничего не надо.
— Ого, какая щедрость. Но чувствую подвох, — я взяла документы и, еле справляясь с раздражением, начала их читать.
— Да, у меня есть условие. Одно.
Я ехидно заулыбалась:
— Ну, как без этого. Другого и не ждала.
Виктор остался серьёзным. Было заметно, что он сильно волнуется.
Вдруг у него зазвонил телефон. Муж посмотрел на экран, покраснел и сжал руки в кулаки так, что побелели костяшки пальцев.
— Твоя любовница? Ответь, подожду, — насмешливо предложила я.
Виктор сбросил звонок, виновато посмотрел на меня и продолжил:
— Я сделаю единственными собственниками квартиры тебя и детей, если ты согласишься на одно свидание.
Я неосознанно сделала шаг назад и взялась за ручку двери.
— Всего одно, Оль. Обещаю, если ты не изменишь своего решения после него, я уйду из твоей жизни, мы разведёмся.
— Мы и так разведёмся, даже не надейся на примирение.
Виктор встал, схватил меня за плечи и, умоляюще заглядывая в глаза, проговорил:
— Оля, ну, Олечка, не надо так резко. Прошу, дай мне возможность всё исправить. Пожалуйста, всего один шанс. Я сверну горы, чтобы ты простила меня. Давай обнулим всё и начнём сначала. Не сразу, но, надеюсь, ты сможешь забыть.
Он попытался поцеловать меня, я нахмурилась и отвернулась.
— Не могу, понимаешь? Слишком тяжело.
Муж побледнел. Отпустил меня и попросил:
— Всего одно свидание. И отстану от тебя, честно.
Мне не хотелось оставаться с Виктором наедине. Но он стоял передо мной такой жалкий…
— Я подумаю, — на лице Виктора мелькнула неуверенная улыбка, а я продолжила, — сейчас я не готова. Я позвоню, когда придёт время. И у меня тоже условие. Свидание будет не наедине, а при людях, в ресторане. Я уйду, если ты позволишь себе какую-то гадость. И да, это будет свидание в обмен на квартиру.
У Виктора опять зазвонил телефон.
Глава 26
С Дмитрием мы за это время ни разу не встречались. Я невольно искала его взглядом в доме, когда выходила во двор. Наверное, он избегал меня: уезжал в офис очень рано, а когда возвращался — не знаю.
Я никому не рассказала о том поцелуе, даже Насте. Но часто вспоминала его. Тёплые губы, сильные руки на своей спине. И сама себе твердила: глупости, выброси из головы, не думай, забудь.
Я предполагала, что Дима и сам в растерянности. Что произошло тогда? Последствия стресса? Попытка снять напряжение? Мне хотелось тактильной поддержки, вот и всё. Наверное.
Пару раз я получала от Димы вопросы в мессенджере, всё ли нормально, не нужно ли чего. Мне ничего не требовалось. Появились собственные средства, в студии ремонт почти завершился, мы уже собирались возвращаться к занятиям там.
Свидание с Виктором я оттягивала изо всех сил. Так не хотелось опять погружаться в негатив, когда уже настроилась на перемены.
И всё-таки мне было страшно думать о разводе. Не о расставании с мужем, а о том, как объяснить всё детям. На их вопросы я отвечала, что папа в командировке. Но понимала, что всю жизнь так отмазываться не смогу. Когда-то придётся рассказать о том, что мы разошлись. И тогда нам с детьми необходимо будет где-то жить. Я же не могу бесконечно пользоваться добротой Димы, пора и честь знать.
И я решила переступить через себя и согласиться на свидание. Почему я должна снимать квартиру, пусть он переезжает. А я занимаюсь воспитанием наших детей. Важно, чтобы им было привычно и удобно.
Я позвонила Виктору:
— Я согласна на встречу. Нет, сегодня уже поздно, давай завтра. Пришли мне время и геолокацию в мессенджер.
Отключилась и сразу набрала другой номер:
— Насть, можешь зайти?
Сестрёнка уже закрутила отношения с Никитой. Букетный период превратил её в очаровательную хохотушку.
— Привет, — Настя улыбнулась мне, — чего хотела?
— Такое дело, только не осуждай. Завтра собираюсь на встречу с Виктором. На свидание.
Сестра широко раскрыла глаза:
— Прости, конечно… Ты — дура? Ты поняла, что по-прежнему любишь его и думаешь, что пора мириться?
— Нет, нет. Всё не так. Я не дура и не хочу идти.
— Тогда зачем?
— Понимаешь, он обещал оформить на нас с детьми квартиру. Пора уезжать отсюда. К тому же я, наверное, уже смогу выслушать его. Убедиться, что на правильном пути.
— А ты стала сомневаться?
— Нет, нет, — ответила я. Слишком быстро ответила.
На самом деле иногда у меня возникали подобные мысли. Я стала копаться в себе, размышлять. А вдруг я, действительно, сама подвела Виктора к измене? Мало уделяла времени. Не замечала проблем в отношениях. Расслабилась, перестала мужа удивлять и радовать…Может это просто кризис, который часто проходят другие семьи? А если вдруг окажется, что я всё ещё люблю Виктора, а он меня, может, стоит дать ему шанс всё исправить? Вот только люблю ли я? Короче, мне нужна была эта встреча. В частности чтобы понять себя.
— Ладно, — неодобрительно покачала головой Настя и широко улыбнулась, — значит завтра шопинг. Ты должна быть самой неотразимой. Чтобы распластать его и добить окончательно.
Я хотела возразить, но услышала громкие шаги в коридоре. Два нетерпеливых стука, и Дмитрий вихрем влетел в комнату.
— Насть, оставь нас, — рявкнул он, потом понизил тон, — пожалуйста.
Сестра удивлённо вытянула лицо и бочком пробралась к выходу из комнаты. Подмигнула, улыбнулась и вышла.
— Виктор сказал, что ты завтра согласилась пойти с ним на свидание. Это правда? — низкий голос Дмитрия звучал угрожающе. Он стоял передо мной, тяжело дыша, глаза опасно поблёскивали.
От его близости у меня затрепетало внизу живота. Так вот они какие, бабочки… Я готовилась к разговору, репетировала в ванной перед зеркалом. Но сейчас куда-то разлетелись все заготовленные фразы, и мои губы онемели. Я не могла разговаривать, даже если бы очень захотела. Я смотрела на рассерженного Диму и понимала, что это не просто любопытство. Он ревновал, в этом не было сомнения. Значит, я ему небезразлична?
Дима подошёл вплотную, взял меня за подбородок и поднял лицо. Жёстко спросил:
— Ты пойдёшь?
— Да, — с трудом выдавила я из себя, глядя на его губы. Притяжение между нашими телами стало осязаемым. Не знаю, кто сделал первый шаг. Но через секунду мы страстно целовались. Я закрыла глаза, полностью отдавшись ощущениям. Его пальцы погрузились в мои волосы, потом руки спустились ниже.
Дима оторвался от меня всего на мгновение и прерывисто выдохнул:
— Не ходи.
Его губы тотчас вернулись к моим, несколько секунд терзали их, а потом нежно спустились по шее в подключичную ямку, продолжая брать меня в сладкий плен. Он с упоением гладил моё тело, оно отзывалось помимо воли. И я совсем не хотела сопротивляться.
— Я должна, — мои руки сами начали расстёгивать его рубашку, скользнули внутрь. Я пробежала пальцами по спине, вернулась к животу, по кубикам пресса вниз.
Дима легко вздрогнул:
— Не должна. Ну, что ты со мной делаешь?
Он приподнял меня за ягодицы, я обхватила его ногами. Осыпая поцелуями, Дима понёс меня к дивану.
— Где ты был так долго? — я с тихим стоном откинула назад голову и позволила его губам опуститься к груди. Мы оказались на диване. Его тело нависло надо мной, и я потеряла способность думать о чём-то, кроме его прикосновений, его запаха, его вкуса.
— Не мог, — повисло в воздухе. И осталось только жаркое дыхание, жадные руки и ток между разгорячёнными телами.
Я почти справилась с ремнём на брюках Димы, как раздался громкий стук и голос дочери:
— Мам, ты здесь? Ты обещала искупаться с нами в бассейне.
Я резко вернулась в реальность. Сердце ещё колотилось, но в глазах прояснилось. Я с усилием отодвинула Диму в сторону.
— Да, идите, догоню, — я постаралась сделать голос как можно более ровным.
Получилось не очень.
Я шёпотом попросила Диму:
— Остановись. Пожалуйста.
Он отклонился от меня, тяжело дыша.
— Нет, только не сейчас. Не могу.
Я прижалась к нему, пытаясь успокоить:
— Пожалуйста, дети ждут меня.
Он чуть отдышался и тихо спросил:
— Что о нас?
— Это всё неправильно, мы не должны, — я почти успокоилась.
Его лицо исказила гримаса боли. Я ласково провела указательным пальцем по появившейся морщинке между бровями, по лбу, вниз по щеке. Он прикрыл глаза. Я отдёрнула руку:
— Прости, я пойду.
— К детям?
— Да. И завтра к Виктору.
— Нет, — покачал головой. Его волосы были немного взъерошены, а глаза смотрели на меня с тревогой.
— Пойду.
Дима помрачнел и резко встал. Мне стало холодно. Он застегнул рубашку и, не сказав больше ни слова, вышел из комнаты.
Глава 27
Я проснулась от ощущения сильной руки на своей груди. Опустила глаза и стала заворожённо наблюдать за тем, как длинные настойчивые пальцы забираются ко мне под майку и нежно путешествуют с места на место, вызывая у меня лёгкие судороги и желание выгнуться навстречу. Рука опустилась ниже, на талию. Дима притянул меня к себе. Я почувствовала спиной стук его сердца, он отдавался пульсацией в моей груди и ниже. Дима прижался носом к моему виску, с наслаждением вдохнул и замер. Я чувствовала, что хочу продолжения, но боялась шевельнуться и потерять это блаженное состояние. Дима чуть прикусил мне мочку уха и прошептал:
— Вставай, погнали.
И тут я проснулась на самом деле.
— Вставай, погнали, — Настя теребила меня за плечо.
— Куда? Выходной же, — я села в постели, пытаясь сосредоточиться. Ничего себе сон. Такой реалистичный… Да, плохо дело. Кажется, мне нужна разгрузка.
— Одежду тебе покупать, — улыбаясь во весь рот, сообщила Настя.
— Не надо ничего, пойду в футболке вон той, — неопределённо махнула я в сторону шкафа и улеглась обратно.
— Ты чё несёшь, — Настя скинула с меня одеяло и за ноги потащила на пол, — ты сегодня должна быть самой чёткой. Ты должна размазать изменщика, уничтожить, чтоб осознал, какая он сволочь. Чтоб сам себя простить не мог за то, что потерял самую шикарную женщину в мире.
— Что ты насочиняла, ненормальная. Совсем Никита тебя с ума свёл. Это всё точно не про меня, — ворчала я, привычно влезая в толстовку и спортивные брюки, — умыться хоть можно?
— Можно, но давай без мэйка, забежим ещё в салон красоты. Там сделают.
Я с трудом вылезла из кровати и поплелась в ванную. После душа я почувствовала себя лучше. Ладно, пусть будет шопинг. Куплю новые джинсы. И свитшот со встроенными наушниками.
Настя уже оделась и ждала меня, стоя у дверей. На ней был короткий красный сарафан.
— Какая киса, — улыбнулась я сестре, — ты хорошеешь на глазах. Тоже себе молоденького завести, что ли?
Настя тряхнула густыми светлыми волосами и засмеялась:
— Не, ты — мать, тебе не положено, ищи серьёзного, с хорошей материальной базой.
Через час мы вошли в магазин одежды.
Настя сразу побежала к отделу вечерних платьев, а я к спортивным вещам. Передвигая вешалки, я остановила взгляд на сиреневого цвета худи.
— Смотри какое! Иди сюда, пока никто другой не купил, — Настя изо всех сил махала мне рукой.
Я передала вешалку продавцу, та понесла худи на кассу.
— Что там у тебя?
— Смотри, смотри, какое чудо! И размер твой. Быстро в примерочную!
Я с опаской взяла в руки небольшой кусок ткани холодного синего оттенка.
Платье оказалось впору. Но фасон…Совсем короткое, узкое, с вырезами на талии по бокам. На груди красиво струилась очень глубокая драпировка. Такая глубокая, что лучше не наклоняться.
— Насть, я так не выйду из дома. Это же чересчур. Обтягивает. И короткое.
— Ты что, сестра? Ты стройняшка. Кому носить такие платья, если не тебе? Правда, очень круто выглядишь. Обольстительная секси фрау. Он слюнями истекать будет от твоего вида.
— Фу на тебя, слюнями истекать, — я очень ясно представила Виктора за столиком в ресторане с лицом, похожим на морду сенбернара, которого дразнят косточкой, — фу, замолчи вообще…
Я покрутилась перед зеркалом.
— А трусы не будут торчать в этих разрезах?
— Какие трусы? Минимум одежды — максимум обаяния, — задорно заявила Настя, — всё, берём. Снимай и пошли за туфлями. Под это платье надо шпильку сантиметров десять, не меньше.
Я испуганно прокашлялась:
— Что?
— Ещё в отдел нижнего белья заскочим, а потом в салон за макияжем и причёской.
— Зачем бельё? Я же не собираюсь с ним того, — многозначительно хмыкнула я.
— Это для тебя, для настроения, для полноты образа, для уверенности.
Через несколько часов я стояла перед зеркалом в салоне красоты, смотрела на себя и не узнавала. После процедур кожа на лице посветлела и подтянулась. Макияж лёг идеально. Я всегда считала, что smoky eyes — не моё. Теперь поняла, что ошибалась, просто сама не умела делать его правильно. Настя заставила меня надеть серебряные серьги-цепочки до плеч и широкий браслет, усыпанный фианитами. Новые платье и туфли смотрелись шикарно. Но я всё равно расстроилась. Слишком открыто и дерзко. От мысли, что надо в этом куда-то выходить, меня начинало подташнивать.
— Неприлично, — услышала я сзади голос мастера из салона. Я уже открыла рот, чтобы с ним согласиться, но он продолжил, — неприлично роскошно!
— Да, да, да, да! — захлопала в ладоши Настя.
— Да, да, — передразнила я её, — я тебе отомщу.
Время уже поджимало. Я выдохнула и собралась с духом. Всё, пора показать мужу, кто из нас будет страдать.
Глава 28
— Ну, ты красотка, Олька. Неужели для меня такая невероятная? Я бы прям сейчас с тобой уединился, — Виктор, улыбаясь, пялился на меня.
— Ещё одно слово в таком контексте — уйду, — строго объявила я.
— Молчу, молчу, только не убегай, Золушка, — он встал, отодвинул стул, приглашая меня к столу.
Я присела, попыталась натянуть юбку ближе к коленям. Мне было неловко. О чём нам разговаривать? Как общаться после того, что между нами произошло? Я что, должна себя пересилить и делать вид, что ничего плохого не было?
Подошёл официант, ловко разлил по бокалам шампанское, положил перед нами меню и тихо ушёл.
— Я рад, что ты пришла, — Виктор потянулся ко мне бокалом, — надеюсь, что тебе понравится вечер.
Мы чокнулись, я чуть пригубила шампанское, поставила бокал на стол.
— А где твоё кольцо? — Виктор обескураженно смотрел на мою правую руку, его взгляд выражал недоумение.
— Потеряла, а что? — с вызовом ответила я.
И это было правдой. Я вспомнила про кольцо на следующий день после того, как оставила на шкафчике в зимнем саду. Искала, но не нашла. Оно бесследно исчезло. В суматохе это было неудивительно. Наверное, закатилось куда-то.
Виктор возмущённо продолжил:
— Как ты могла потерять золотое обручальное кольцо?
По моему выражению лица он понял, что в таком тоне разговора у нас не получится и смягчился:
— Оль, прости, а? Я всё осознал. Обещаю, больше никогда, буду жить только для тебя и детей. Вы для меня — самое важное, правда.
Виктор говорил убедительно. Но мне совсем не хотелось его слушать. Я пялилась по сторонам, стараясь не встречаться с ним глазами.
— Вить, давай не будем об этом больше. Ты моё мнение знаешь. Просто проведём пару часов вместе и разойдёмся, как договаривались, ок?
— Хорошо, — Виктор погрустнел, — расскажи мне, как дети? Скучают по мне?
Этот вопрос вызвал у меня раздражение, я никак не могла расслабиться:
— Нет, не скучают. Никто из нас по тебе не скучает.
Виктор сделал обиженное лицо, собирался что-то ответить, да так и застыл с открытым ртом, глядя за мою спину.
— Добрый вечер, — услышала я голос, от которого у меня потемнело в глазах, — вы тоже здесь? Какое совпадение. Можно присоединиться к вашему столику?
Я замерла, не в силах обернуться.
— Димон, у нас свидание, — нерешительно ответил Виктор.
— Круто! У нас тоже, — краем глаза я увидела, как Дима отодвинул за спинку соседний стул, на который аккуратно опустилась женщина. Воздух застрял комом в горле. Руки молниеносно похолодели. Я с трудом повернулась к ней и подняла лицо. Не очень молодая, но красивая. На зависть красивая. Идеальная стрижка, строгое серое платье. Приличное. В пример мне. Я разозлилась на Настю: зачем она заставила меня вырядиться, как женщина лёгкого поведения?!
— Выглядишь шикарно, — ласково сказал Дмитрий, и в эту секунду в моей груди образовался огненный сгусток и расплескался мне в лицо.
Я через силу подняла на него глаза и раздражённо выдавила:
— Благодарю.
Дима стоял рядом, положив руки в карманы. Краешек сжатых губ чуть заметно дёрнулся в усмешке:
— Познакомься, это Лена, мы давно дружим. Вить, а вы уже знакомы. Помнишь её?
Я кивнула подруге Димы. Лена приветливо улыбнулась в ответ. Наверное, мне бы она понравилась. Но не сейчас, не здесь, не в этот момент. Я была настроена недружелюбно.
Виктор, напротив, всем видом выражал восторг от встречи с ней:
— В больнице познакомились. Как я могу забыть, я счастлив увидеть вас ещё раз! — и обратился ко мне, — Оль, Лена работает главврачом.
— Сегодня лучше на "ты", — мелодичным голосом попросила Лена.
— Хорошо. Ну, раз мы так неожиданно пересеклись, давайте отметим встречу, — предложил Виктор.
Он разлил шампанское. Все чокнулись и выпили. Некоторое время они болтали обо всём подряд: о погоде, ресторане, меню. Я не участвовала в разговоре. Мысли всё время утекали к Диме. Я смотрела на его руку, которая вольготно расположилась на плече его спутницы и вспоминала, как ещё вчера эта же рука нахально гладила меня. Ещё сегодняшний сон… По спине пробежали мурашки. Дима поймал мой взгляд, но руку не убрал.
И что я, собственно, ожидала? Сильный, красивый, одинокий мужчина живёт, как девственник? Да он всем видом источает харизму. Конечно, у него есть женщины.
Но почему эта мысль так бесит меня? Как хорошо, что вчера мы вовремя остановились.
Дима расстегнул воротник, жёстко сжал губы и бесцеремонно залез взглядом в моё декольте. У меня пересохло во рту. Виктор в это время говорил очередной тост. Я опять случайно встретилась взглядом с Димой и пропала. Как мне весь вечер находиться рядом с ним? Не смогу, не выдержу.
Я выпила бокал залпом. Обычно я так не делала, поэтому шампанское резко ударило в голову. В ушах зашумело, приятное тепло разлилось по телу. Новые ощущения помогли отвлечься от Димы и его подруги. В какую-то минуту мне показалось, что мои проблемы — такая ерунда.
Я благосклонно обратила внимание на Виктора, который изо всех сил старался угодить мне, наполнял мою тарелку, подливал шампанское, заискивающе заглядывал в глаза. Наверное, он, и правда, меня продолжает любить. Пусть Дима воркует со своей… Леной? Раз ему неважно то, что происходило между нами, то и я не буду об этом думать. Он увидит — мне тоже плевать.
— Вить, хочу туда, — как можно очаровательнее улыбнулась я. Встала, одёрнула платье и, покачивая бёдрами, отправилась в танцевальный зал.
Мы танцевали трек за треком. Иногда прерывались на глоток шампанского и убегали опять. Дима сидел за столом, крутил в руках бокал и серьёзно смотрел в нашу сторону. Лена что-то оживлённо рассказывала ему, он не отвечал, даже не поворачивался к ней. Я смеялась, кокетничала с мужем, делала вид, что ни на кого, кроме него, не обращаю внимания. Вела себя, как дурочка. Виктор воспрянул духом, он с готовностью ухаживал за мной, выполнял любые просьбы.
На самом деле, этот концерт предназначался для Димы. Краем глаза я жадно ловила на себе его взгляды. Иногда он смотрел мрачно и одновременно волнующе, мне становилось некомфортно. Но в какой-то момент в его глазах было столько восхищения, что я невольно улыбалась, чувствуя, будто у меня растут крылья.
Зазвучала романтичная мелодия.
Дмитрий вывел Лену на танцпол, она обняла его, лёгким жестом царапнула тонкими ноготками по спине, оставив дорожки на его рубашке. Они танцевали, крепко прижавшись друг к другу. Он наклонился к её уху и что-то шептал, она смущённо улыбалась и смотрела на него с обожанием. Её грудь тёрлась о его торс. Дима опустил руку ниже её талии. Лена с готовностью выгнула спину.
Я больше не могла это видеть, на глаза навернулись слёзы.
— Пойдём отсюда, — дрогнувшим голосом скомандовала я Виктору, — надоело, пить хочу.
Я вздёрнула нос, расправила плечи и, не оглядываясь, проследовала к столику.
Виктор с готовностью пошёл за мной.
Протянул шампанского:
— Попей.
— А что, воды нет? — я пробежала глазами по столу, — Виктор насмешливо покачал головой в ответ, а я строго продолжила, — напоить меня хочешь?
— Оль, да что там это шампанское, не волнуйся, всё будет отлично.
— Ага, тебе верить вообще нельзя, — отрезала я. Я оглянулась на танцпол и увидела, как Дима целует руку своей партнёрше, ласково глядя ей в глаза. Только бы не заплакать.
Так невыносимо было видеть ту парочку, что я решила ехать домой. Свидание переросло в вечеринку, и мне не хотелось смотреть, как Дима милуется со своей спутницей. Я уже открыла рот, чтоб попрощаться.
И вдруг почувствовала, как кто-то взял меня за руку.
— Оля потанцует со мной.
Глава 29
— Ладно, пойду попудрю носик, — не смешно пошутил Виктор и оставил меня наедине с другом. Дима обнял меня за талию, и повёл в сторону танцпола.
— А где же Лена? — раздражённо выпалила я, положила руки ему на плечи и добавила, — меня ты не собирался спросить, хочу я с тобой танцевать?
— Нет, — отрицательно махнул головой Дима и наклонился к моему уху, — единственное, что я хочу сейчас — это украсть тебя.
От этих слов я забыла, как дышать. То ли от шампанского, то ли от близости Димы звуки стали глухими, а краски, наоборот, яркими. Дмитрий ласково пробежал пальцами по обнажённой коже в разрезах платья. От его рук в этих местах поднялась волна возбуждения, которая моментально заполнила всё моё тело. Дима продолжал шептать, каждым словом запуская мне мурашки по спине:
— Я пришёл сюда за тобой. Больше не могу этого видеть, меня трясёт от ревности. Не хочу, чтоб ты была с ним. Не отдам тебя никому.
Я почувствовала, что у меня совсем нет сил держать себя в руках. И ответила:
— Я согласна. Укради меня.
Глаза Димы счастливо загорелись. Он взял меня за руку и потянул к выходу.
Мы молча вышли из ресторана и почти бегом направились в сторону стоянки такси. У меня кружилась голова от радости и предвкушения. Я ничего не говорила, не задавала вопросов. Просто чувствовала, что Дима понимает меня и ощущает нечто подобное.
Мы сели в машину на заднее сидение. Дима притянул меня к себе и сразу нашёл ртом мои губы. Его язык проник внутрь и сплёлся с моим. Он целовал меня ещё, ещё. Я почувствовала, что опять дрожу. Его поцелуи распаляли и пьянили меня. И я отвечала с такой страстью, будто мечтала об этом вечность. Мягкие сиденья, тихая музыка и мы. Всё остальное растворилось, казалось инородным. Я начала расстёгивать его рубашку, одновременно прикусывая шею. Дима остановил мою руку и хрипло шепнул:
— Эй, полегче, могу не сдержаться.
Дорога показалась очень быстрой.
Мы вышли у ворот, взъерошенные и разгорячённые. Дима взял меня за руку и не отпускал, даже когда расплачивался с таксистом. Потом мы быстро прошмыгнули в дом. Там по лестнице вверх, в его комнату.
Захлопнув дверь, Дима прижал меня спиной к стене.
— Попалась, дерзкая хулиганка? Чуть с ума меня не свела сегодня. Весь вечер мечтал это сделать, — интимно прошептал он, опустившись губами в декольте. Тело свела судорога блаженства, я выгнулась и застонала.
— А как же твоя Лена? — ревниво выдохнула я, справившись наконец с рубашкой. Не успела отбросить её, как почувствовала, что его требовательные руки уже расстёгивают моё платье. Оно упало на пол.
— Она — не моя. Это ты моя, — Дима опустился на колени и теперь целовал мой живот, оставляя горячие дорожки от своих губ всё ниже и ниже.
Сегодня эти слова не оттолкнули меня. Напротив, наполнили наслаждением. Да, я его. Конечно. В этом больше нет сомнений. Только его.
Дима подхватил меня под колени и отнёс на кровать, он продолжил ненасытно ласкать меня. Каждое пылкое прикосновение его рук и губ говорило о том, что я бессильна. Мы оба не можем по-другому. Между нами химия, она возникла против нашей воли. Надо смириться.
Я совсем потерялась, уже больше не могла думать ни о чём на свете, полыхала в огне.
От его действий у меня в глазах мелькали искры. Я никогда не чувствовала ничего подобного и была готова молить о пощаде.
Мы слились, время перестало существовать…
Мы смогли оторваться друг от друга, когда за окном зажёгся рассвет. Прерывистое дыхание постепенно становилось ровным. Мурашки перестали носиться по коже. Дима положил голову мне на грудь. Я ласково гладила его по волосам. Его запах, возбуждающий и манящий, поднимал во мне остатки наслаждения.
Дима легко коснулся губами ключицы, шеи, подбородка, улыбнулся и закрыл глаза.
Я проснулась в полдень. Одна в Диминой комнате.
Встала, подобрала платье, туфли. Начала одеваться. И тут открылась дверь и вошла Вера с роботом- пылесосом. Она вздрогнула от неожиданности:
— Извини, — вернулась в коридор и захлопнула дверь.
Я оделась и босиком смущённо прошмыгнула мимо неё в свою комнату. Поставила на зарядку отключившийся ещё вчера телефон.
Полчаса приводила себя в надлежащий вид, с удивлением рассматривая в зеркале свои припухшие от поцелуев губы, несколько небольших синяков на плечах, которые оставили пальцы Димы, сжимающие меня в порыве страсти. Метки, что я теперь его женщина. Мысли беспорядочно носились в голове. Вчера всё казалось правильным и логичным. Сегодня я пребывала в полной прострации. Что делать, как вести себя теперь?
Немного болела голова. Я запустила пальцы в волосы, потёрла затылок.
Раздался стук в дверь. Я выглянула из ванной.
— Войдите.
Вера с серьёзным лицом присела на диван.
— Оля, ты прости, что вмешиваюсь. Но я не могу промолчать. Дмитрий вас приютил, я всей душой жалела тебя и детей. Измена мужа, то, что он оставил вас без всего… Мне казалось, ты хорошая. Но сейчас я не знаю, что и думать. Чем ты лучше мужа, Оль? Ты ещё несвободна. Почему ты не подаёшь на развод? Дети даже не подозревают, что у вас в семье случилась беда. Я вижу, как Дмитрий смотрит на тебя, с ним всё понятно. Но ты, Олечка, что ему можешь дать? Ложную надежду? Обманываешь его, мужа, детей, себя. Всех. Разве это правильно?
Я зажала руками уши, кровь прилила к щекам, глаза наполнились слезами. Вера права. После того, что произошло сегодня, как я могу осуждать своего мужа?! Я тоже изменила ему, получается. Изменила с его лучшим другом.
— Да, всё так, — только и смогла выдавить из себя в ответ, — мы с Витей с юности были вместе. Я никогда не жила одна. Мне страшно разводиться. Не знаю, как объяснить.
Вера обняла меня за плечи:
— Ничего. Надо только решиться. Развод — трудно, я из своего опыта знаю. Но в твоём случае неопределённость — хуже. Ты хочешь быть с Димой?
Я растерянно кивнула.
— Тогда действуй, — мягко закончила она и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
Я взяла телефон, включила. Посыпались сообщения. Восемнадцать от Виктора. И всего одно от Димы: "Жди".
Я набрала номер мужа:
— Алло. Да, сбежала, так получилось. Домой, куда ещё. Не знаю, накатило что-то. Уберись немного. Сейчас соберу вещи, мы с детьми скоро приедем.
Глава 30
Виктор отключил телефон и спешно засобирался.
— Ты куда? — мяукнула из-под одеяла девушка.
Виктор попробовал вспомнить её имя. Не получилось. Возможно, и не знал?
Он равнодушно посмотрел на неё и ничего не ответил. Быстро оделся и рванул к входной двери.
— Хоть бы номер телефона попросил, — услышал он обиженный голос.
Какой телефон? Неужели эти глупые девки на что-то рассчитывают, когда отдаются первому встречному?
Виктор вышел на улицу, оглянулся. Где он хоть находится? Хорошо, что удалось сразу поймать такси.
Вчера он вернулся к столику, а там никого не оказалось. Оля исчезла. Как и Димон с Еленой. Виктор почувствовал себя брошенным и обманутым. Жена весь вечер была с ним такой милой, кокетливой, что он был уже на сто процентов уверен — домой они поедут вместе. Оля строила ему глазки, заигрывала, каждое её движение было эротичным и возбуждающим. Она была просто невероятно соблазнительной. Виктор никогда её такой не видел. Она дала ему надежду.
И вдруг сбежала. У Виктора в голове гудело от обиды. Он много раз набирал её номер, писал сообщения, но телефон Ольги был, скорее всего, отключен.
Виктор ужасно разозлился. Он ещё чуть подождал, а когда понял, что она не вернётся, подкатил к девчонкам с соседнего столика. Они отмечали чей-то день рождения. Виктор угостил их раз, другой. Потом разошёлся, алкоголь полился рекой. Он напился так, что стало трудно говорить. Девчонки тоже были никакие, ещё немного, и начали бы на столе танцевать.
Виктор надеялся забыться, но возбуждение, возникшее от Ольги, не спадало. Тогда он схватил первую попавшуюся девушку и утащил в мужской туалет. В этот момент он думал о жене. Так тебе, так тебе, так тебе, так тебе.
Девчонка предложила продолжить у неё дома, а Виктору так не хотелось в пустую квартиру. Они поехали куда-то, делали что-то, это он уже не помнил, хоть убей.
Но вдруг сегодня случилось чудо — позвонила Оля. Она едет домой. Едет с детьми. Окрылённый Виктор мчал на всех парах. Теперь они заживут как раньше. И ничто, и никто не нарушит их спокойный быт.
Зазвонил телефон. Димон. Виктор был ужасно обижен на друга. Мог бы предупредить, что они с Еленой уходят. Он скинул и написал в мессенджер: " Пошёл ты". Потом добавил: "На работе не жди — болею".
Опять звонок. Лада. Да сколько можно. Виктор привычно сбросил. Бывшая любовница звонила ему несколько раз в день, он не отвечал. Виктор сам не понимал, почему ещё не добавил её номер в чёрный список. Но теперь возвращается Оля. Как он ей и обещал, с Ладой всё кончено. Виктор решительно заблокировал номер.
Опять звонок. Что ж вас сегодня, как раздирает? Степан.
— Здорово, — Виктор с улыбкой ответил.
С момента разговора в больнице они очень сблизились. Степан оказался крутым парнем. Отзывчивым, беззлобным и позитивным. Он во всех событиях искал только хорошее. Скорее всего, в этом была заслуга его семьи. О таких близких и трогательных отношениях можно было только мечтать. Виктор познакомился в больнице и с его женой, и с детишками, и был в восторге от каждого из них. Невозможно было относиться к этой семье по-другому.
Степан совершенно не держал зла на Виктора. Одной из причин было то, что во время операции у него обнаружили маленькую опухоль, которую успешно вырезали. Результатов гистологии Виктору не сообщили, но Степан благодарил его и утверждал, что, если бы не те события, он ещё долго не узнал бы об опухоли. Всё могло закончиться печально.
— Степаныч, прикинь. Оля с детьми возвращается, — весело похвастался Виктор, — не то слово. Очень рад. Всё, теперь точно не отпущу. И никаких любовниц.
Он вспомнил вчерашнюю девушку, нахмурился. Да ладно, она не считается. Никто никогда не узнает.
Виктор вышел из такси и бегом поднялся по лестнице.
У двери стояла Лада.
— Какого чёрта ты здесь опять? — Виктор разъярённо сжал кулаки.
Лада выглядела так себе. Бледная с тёмными кругами под глазами, она попыталась его обнять.
— Опохмелиться не на что? — Виктор пренебрежительно оттолкнул её протянутые руки.
Лада заискивающе улыбалась:
— У меня очень важный разговор, выслушай, пожалуйста.
— Опять шантажировать меня будешь? Больше не выйдет. Найди другого дурачка.
У Лады виновато забегали глаза:
— Прости, прости, прости. Я перегнула. И понимаю это. Конечно, я бы не стала на тебя доносить. Мне очень хотелось за тебя замуж.
Виктор с отвращением смотрел на бывшую любовницу:
— Если б ты себя видела со стороны. Вали отсюда. Скоро Оля с детьми вернутся.
Лада насупилась:
— Вы что, помирились? А как же тот? Хорошо. Не пускаешь домой — скажу здесь. Я беременна.
Она оглянулась и повторила громче:
— Я беременна от тебя, Витюсик.
Виктор расширил глаза, открыл входную дверь и затолкал Ладу в квартиру и яростно зашипел:
— Чего ты орёшь на весь подъезд? Что за ерунда? Между нами ничего серьёзного, ты не нужна мне. Я люблю Олю, а не тебя. А может этот ребёнок вообще не мой. Да, скорее всего, так и есть. Не надо мне своих выродков приписывать, нашла дурака!
Виктор заметался из угла в угол:
— Как это получилось? Ты же пьёшь таблетки, я сам видел. Этого не может быть. Ты сейчас обманываешь, чтобы меня вернуть? Я знаю, так делают некоторые. Скажи, ты врёшь?
Лада криво улыбалась, на лице проявились розовые пятна.
Виктор умоляюще схватил Ладу за руки:
— Аборт, сделай аборт, пожалуйста. Я дам тебе денег, найду хорошего врача. Умоляю, избавься от ребёнка, не порти нам жизнь.
Лада отрицательно покачала головой.
Виктор отцепился. Протёр ладонью лоб. Одной рукой прижал плечо любовницы к двери, а другой со всей силы начал бить Ладу в живот, ещё, ещё:
— Мне. Не. Нужен. Ребёнок. От. Тебя.
Женщина рвано всхлипывала в такт ударам, потом согнулась. Виктор схватил её за волосы, вытащил на лестничную клетку, бросил на пол и рявкнул с искажённым лицом:
— Слушай делай, что хочешь. Я никогда не признаю твоего ребёнка.
Лада зажмурилась в ожидании ещё одного удара, но его не последовало.
Виктор захлопнул дверь. Лада посидела несколько секунд, после неловко встала и выплюнула ему вдогонку:
— Ненавижу тебя. Ты пожалеешь. Тварь.
Она достала из кармана обручальное кольцо, одела его на палец, полюбовалась, улыбнулась и пошла вниз.
Глава 31
Я спешно стала собирать вещи. Надо уезжать. Жить рядом с Димой и просто дружить больше не получится. А быть для него очередной любовницей я точно не готова.
О чём я думала вчера? Эта ночь всё изменила до такой степени, что мне захотелось сбежать и больше никогда не появляться ему на глаза. Я же всё испортила. Мне было очень, очень, очень стыдно.
В дверь постучали.
— Оль, можно? — заглянула Настя.
Я отрицательно махнула головой.
— Это ещё почему?
Сестра вошла и плотно закрыла за собой дверь.
— Что происходит? Этот гад тебя опять обидел? — возмущённо спросила она.
Я старательно уворачивалась от её пытливого взгляда:
— Насть, отстань, сейчас не могу говорить.
— Ну нет, не дождёшься, — она плюхнулась на диван, — быстро рассказывай. С Димой поругались?
Я замерла. Медленно повернула к ней лицо:
— Почему с Димой? Что тебе известно?
Настя хитро прищурилась:
— По-твоему, откуда он узнал, в каком ресторане у вас встреча с Витей?
Я задумалась:
— Значит, это было не совпадение, ты ему доложила.
Настя вздёрнула подбородок:
— Он спросил — я ответила. Думаешь, я не замечаю, как ты к нему относишься? Я тебя с детства знаю, все твои эмоции наизусть выучила.
— И как я к нему отношусь? — мне стало нехорошо, кровь опять прилила к щекам.
— Влюбилась ты в него по уши. Это сложно не увидеть.
Я задумалась. Хм. Влюбилась? Я не могла влюбиться. Что за чушь! Я с собой ещё две недели назад договорилась. Это просто стресс, надо было пережить предательство, снять напряжение, перезагрузиться.
Но почему я так чувствую себя только в присутствии Димы? Мне же напрочь сносит крышу от близости с ним.
Я вспомнила тихий свет в спальне, его обнажённое тело подо мной на чёрной шёлковой простыне. То, как его мышцы подрагивали от напряжения, детально прорисовываясь под кожей, его смуглые руки на моих бёдрах, затуманенный взгляд, пульсирующую жилку на шее…
Хватит! Я закрыла глаза ладонями. Как это теперь развидеть? Моё влечение к Диме слишком сильное. Я постоянно о нём думаю, жду встречи, даже ревную.
Вдруг Настя права?
Сестра отняла мои руки от лица и доверительно продолжила:
— Оль, в этом нет ничего плохого. Он обалденный мужик. Получше Витька раз в стопятьсот. Я очень даже тебя понимаю.
Я отрицательно затрясла головой. Нет, не нужна мне никакая любовь сейчас. Я от прошлой ещё не выздоровела до конца. Поганой метлой эти мысли из головы!
— И ничего я не влюбилась. Между нами нет ничего серьёзного. Просто переспали. Всё.
— О, поздравляю. Значит, хорошо время провела, — Настя заулыбалась, — получается, ты отомстила Витьке?
Я устала от этого разговора. Если честно, вчера я ни на одну секунду не вспомнила о муже после того, как мы убежали из ресторана. Словно его никогда не было в моей жизни. Не было пятнадцати лет брака. Не было измены и жгучей боли после того, как я о ней узнала. Всё резко перевернулось в моём сознании. Я думала только о том, как не сойти с ума от наслаждения. Вчера я просто не могла поступить иначе. Но сейчас мне не хотелось это обсуждать.
— Да, именно так! — резко подтвердила я, — получается, что отомстила.
— Значит, то, что ночью произошло, с твоей стороны, это месть? — раздался напряжённый голос.
Мы обернулись. В дверях стоял Дмитрий с огромным букетом коралловых роз.
— Я пойду, извините, — Настя поднялась и быстро вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.
Дима подошёл ко мне ближе, его глаза потемнели до иссиня-чёрных:
— Значит, между нами ничего серьёзного нет, ага. Понял.
Он огляделся вокруг, потом медленно повернул голову ко мне, и наши глаза встретились. В воздухе повисла напряжённая пауза, мне захотелось провалиться.
— Что происходит? Ты куда-то собралась? — наконец, спросил он, кивнув в сторону моих сумок с вещами.
Я попыталась успокоить мысли. Эта ситуация была похожа на сцену из дурацкого сериала. Что там дальше обычно делают? Плачут, оправдываются, кричат? Я смотрела в горящие обидой глаза Димы и лихорадочно вспоминала. Как назло, в голову ничего не пришло.
— Не знаю, что тебе ответить, — я устало развела руками, — мы уезжаем.
— Почему? — вкрадчиво уточнил Дима, — тебе не понравилась эта ночь?
Мне хотелось сказать, что всё было просто обалденно, что это была лучшая ночь в моей жизни. И он невыносимо нужен мне теперь. Просто не хочу начинать отношения со лжи. Мне важно развестись с Виктором. Быть честной со всеми, с собой тоже.
Но язык не поворачивался, я молчала. Я не хотела оправдываться и показывать, как слаба, растеряна, зависима. Никогда не была в подобной ситуации. Да и после того, что Дима услышал несколько минут назад, вряд ли он поверил бы мне. Мы молчали и смотрели друг на друга. Он — огненный факел. Я — потухшая спичка.
— Я ещё замужем, — только и нашла, что сказать в ответ. И опустила голову.
Дима выронил из рук букет. Цветы рассыпались под нашими ногами, оставив в воздухе нежный мускусный аромат.
Тишина вокруг противно загудела и через мгновенье взорвалась металлическим звоном в ушах:
— Я вызову такси.
Глава 32. Виктор
Ольга с детьми вошли в квартиру. Света кинулась к отцу на шею, зацеловала его. Потом дети побежали в свою комнату к игрушкам, которые они не забрали с собой тогда. Виктор раскрыл объятия жене навстречу, но та равнодушно оттолкнула его:
— Ты обещал пожить у родителей.
— Оль, — растерялся муж, — мы же вчера так хорошо зажгли. И утром ты сама позвонила, сказала, уберись. Я подумал, всё будет, как прежде.
— Нет, больше никогда не будет, как прежде, — Оля с силой выдавливала из себя каждое слово.
— Любовь моя, ну, как я к родителям поеду, что я им скажу? У мамы давление, у отца сердце.
— Ты опять мне всё наврал, да? Чёрт с тобой. Живи до развода, но в соседней комнате, ко мне не лезь. Кстати, ты со своей любовницей спал здесь? — указала Оля на нашу кровать.
— Нет, честно, она спала в другой комнате.
— Выкинь ту кровать, — выдала она указания, зевая, — и поиграй с детьми, ты же скучал вроде. Я отдыхать.
Виктор активно закивал головой.
Оля захлопнула за собой дверь спальни.
Виктор заглянул в детскую:
— Как дела, мелкие? Во что будем играть?
Светка радостно запрыгала:
— О, давай в "ехала машина тёмным лесом", на кого попадёт, тот страшную историю придумывает?
Сашка насупился и промолчал. Он вёл себя не как раньше: настороженно и отстранённо.
Виктор изо всех сил старался рассмешить его, но видел отдачу только от дочки.
— Что с тобой, боцман? — спросил Виктор у сына.
— Ничего. Не хочу я с тобой играть. Ты маму обижал, она плакала.
Светка толкнула брата:
— Молчи, а то папочка уйдёт, теперь из-за тебя.
Но Сашка пренебрежительно продолжил:
— Да пусть уходит, мне он больше не нужен, раз так. Мою маму никому нельзя обижать, даже ему. И вообще, я не хочу играть в вашу дурацкую игру, лучше пойду к маме.
И вышел из комнаты.
Виктор ошарашенно уставился ему вслед.
— Папочка, не обижайся, не надо уходить, я так скучала, — Светка умоляюще сложила ручки перед грудью, — мы поняли, что вы поругались, но вы же помиритесь, да? Мамочка добрая, и ты тоже. А я тебя буду всегда любить, не как Саша. Всегда — превсегда.
Виктор почувствовал, как перехватило дыхание, он нервно сглотнул, обнял дочь:
— Не плачь, ягодка. Всё будет хорошо. Не плачь, тихо, тихо.
Он достал из кармана носовой платок, отодвинулся от Светы, аккуратно вытер слёзы с её щёчек.
Потом с недоумением в голосе сказал:
— Сашка маленький, а за мать заступается, как большой. Хоть и нагрубил, а мне не обидно. Гордость берёт за сына. Красавчик. Защитник.
Виктор присел на кровать. Света залезла к нему на колени, прижалась и нежно погладила по колючей щеке:
— А я за тебя буду заступаться, можно? За тебя тоже надо.
Виктор растрогался:
— Неее, это я за тебя буду, ты — моя любимая кроха. Даже когда вырастешь. Всех женихов сначала ко мне приводи, я буду их проверять, хорошие или нет.
Светка смущённо засмеялась.
Виктор поцеловал дочку в макушку и невольно подумал о другом ребёнке. Том, который ещё не родился. А вдруг Лада не врёт, вдруг она, действительно, беременна от него? И через несколько месяцев на этом свете появится вот такая же девочка. Чистая и добрая, которая будет его любить просто так, не за что-то. Как бы он ни поступил, она будет ждать его, чтоб, как Света, залезть на колени и прижаться… Или родится сын, смелый и решительный. Который всегда встанет на защиту своей мамы Лады… Она очень одинокая. Ей нужен такой сын.
Виктор начал сожалеть о том, как поступил с Ладой. Всё опять выходило из-под контроля, менялось на глазах, Виктор этого не планировал. Он испугался, что Лада с Олей опять встретятся, и тогда точно ничего было бы не исправить. И сорвался. Но сейчас жена с детьми вернулись, нервишки успокоились. Надо обдумать всё.
Виктор обнимал Свету, чуть покачивая, как малышей убаюкивают перед сном, смотрел в сторону комнаты, где сейчас находились Оля и Сашка, и вспоминал, как забирал их из роддома.
В тот день они стояли у крыльца с изображением аиста на двери. Маленькая Светочка нетерпеливо осматривалась и радостно сообщала другим встречающим: "А у нас новый ребёнок."
Люди улыбались ей в ответ. И даже природа радовалась за них тем весенним днём. Ярко светило солнце, было тепло и безветренно. На деревьях набухли и чуть позеленели почки. Виктор заметил в траве первые золотые монетки мать-и-мачехи. Света сорвала один цветок. Для мамы.
Оля вышла на крыльцо, немного растерянная, но такая счастливая.
Она ласково прошептала Виктору:
— Мальчик — вылитый ты, копия, не отличить.
Её глаза светились.
Полная санитарка привычно обменяла голубой свёрток на сумку с подарками и исчезла за дверью.
Виктор держал на руках сына, улыбался так широко, что заболели щёки. Из-под кружевного уголка торчал маленький нос. Самый лучший нос на свете. Сашка мирно посапывал, а Виктор задыхался от неожиданно нахлынувших нежных чувств к этому маленькому человечку.
Прошло всего пять лет. Но всё так изменилось в их жизни… И виноват именно он. Своими руками разрушил ту близость и единение между собой и Олей.
Виктор нахмурился, внутри шевельнулась обида. Ему пришло в голову, что может на самом деле всё портит Оля. Он много раз пытался помириться, а она ни в какую, такая эгоистка. Могла бы и переступить через свою гордость, детям же нужен отец.
Эх, теперь всё ещё больше осложнилось. Беременность Лады внесла в душу Виктора смятение, и сейчас, совершенно неожиданно ему захотелось, чтобы тот ребёнок родился.
Ну, почему нельзя жить сразу с двумя женщинами? Кто решил, что это плохо? Его любви хватило бы на обеих. Виктор грустно подумал, что этот вариант подошёл бы ему лучше всего. Жаль, что так не получится. Или? Да пошли эти правила в одно место, один раз живём!
Виктор опустил Свету на пол:
— Подожди минутку.
Отправился на кухню, вернулся с двумя шоколадками:
— Одна тебе. А вторая — брату. Сходи к Сашке, угости. Скажи, папа помириться хочет.
Дочь заулыбалась:
— Ага, а если он откажется, я себе оставлю, хорошо?
Он ласково кивнул.
Света радостно побежала в соседнюю комнату.
Глядя ей вслед, Виктор окончательно всё решил.
Глава 33
Я проснулась от громкого стука в дверь. Открыв глаза, не сразу поняла, где нахожусь. Но потом вспомнила. И остро ощутила пустоту в душе. Всё вокруг показалось нереальным. Ещё вчера я лежала в объятиях самого лучшего мужчины в мире. В его взгляде было море нежности и горячего желания. Ещё вчера его неудержимые губы заставляли моё обезумевшее сердце выскакивать из груди. Сейчас оно устало билось через раз. Ничего этого больше не будет. Как жаль…
С разочарованием осознав, что мучительный день ещё не закончился, я собралась силами и встала, вышла из комнаты и обомлела.
Прямо под моими ногами начиналась дорожка из красных лепестков роз, по бокам которой горели чайные свечи в виде сердечек. Она вела в сторону кухни.
Там был накрыт стол. Чёрная скатерть с пайетками. Посередине букет бордовых пионов. Высокие бокалы из припылённого розового стекла, шампанское, клубника в широкой вазочке в тон и небольшой шоколадный торт.
— Любовь моя, я так рад, что ты пришла, — Виктор смотрел на меня взволнованно и ласково, — располагайся, мы с детьми купили торт, который ты любишь.
Он аккуратно открыл шампанское и разлил по бокалам.
Я оглянулась:
— Где дети?
— Я попросил своих родителей побыть с ними, отвёз к ним. Чтобы мы могли с тобой нормально поговорить.
— Надо же, не ожидала, что они согласятся. О чём нам разговаривать, Вить? У меня нет желания. Зачем всё это? вообще бесполезно, — я развела руками.
— Выслушай меня, пожалуйста, — он протянул мне бокал. Я взяла и поставила его на стол:
— Не вижу причин для праздника.
Виктор проследил глазами за моей рукой, настаивать не стал.
— Оля, родная моя, любимая, прости меня. Я сильно ошибся, когда изменил тебе. Запутался. Это было, как наваждение. А теперь я всё осознал, больше на те же грабли не наступлю. Не хочу с тобой разводиться. Мы же хорошо жили. Давай вспомним прошлое, нашу любовь? Попробуем начать сначала. Мы нужны друг другу. А детям нужны оба родителя.
Он попытался взять меня за руку, я её отдёрнула и холодно ответила:
— Нет, не хочу. Смирись, наша с тобой история закончилась. Грязно. Пошло. И ничего не поделать с этим. У каждого из нас теперь будет своя жизнь. Мы встретились зря, всё, что было между нами — зря. Мне ни думать, ни вспоминать о тебе не хочется. Если бы мы вернулись в прошлое, я уплыла бы от тебя. Как же я хочу вернуться в прошлое и уплыть! — выкрикнула я и закрыла глаза руками, чтобы Виктор не увидел выступившие слёзы.
— Почему? — голос Виктора напряжённо дрогнул, — ты так сильно ненавидишь меня?
— Нет, — я грустно покачала головой, — ненависти нет. Уже нет. Но и любви нет тоже. Не заводи этот разговор больше. Никогда. Всё.
Я сжала губы, смерила его тяжёлым взглядом и ушла в комнату, демонстративно хлопнув дверью.
На улице смеркалось. Но я не стала включать свет. Села на пол, обняла себя руками и безмолвно заплакала.
Я чувствовала опустошённость. Качалась вперёд-назад, пытаясь справиться с нахлынувшим горем. Слёзы текли и текли, и я не могла их остановить. Плакала оттого что разучилась верить людям, оттого что всё складывается как-то глупо, неправильно, не так. Я плакала по Диме, по потерянному теплу, по убитым собственными руками надеждам.
Через некоторое время я услышала, как хлопнула входная дверь. Виктор ушёл. Пусть. Так даже лучше. Я глубоко вздохнула и закрыла глаза. Голова немного кружилась. Надо собраться. Надо жить дальше. Только как? Я не знала. Мне было больно, страшно и одиноко. Вот бы опять уснуть. Проспать всё плохое, очнуться в новой реальности. Я неловко поднялась, добрела до кровати, забралась под одеяло и, на удивление быстро и легко отключилась.
Виктор выскочил в подъезд, громко хлопнув дверью. Спустился по лестнице. Изнутри поднималось раздражение. Вот что ему делать с этой невозможной женщиной? Упёрлась, как овца, ничего не слышит и не понимает. Ну, увлёкся на время, погулял, чего такого? Это же всё несерьёзно. Мужчины не могут всю жизнь с одной, это природа, гормоны. Умная женщина всегда поймёт, увидит разницу между любовью и развлечением. Простит. И будет радоваться, что муж остался, выбрал её, не ушёл к другой. А Ольга уже перегибает. Ей давно пора успокоиться. А не вот это всё.
Он так старался, готовил романтический ужин, девчонки же любят романтику. А она плевать хотела на его заботу. Ни радости, ни благодарности, ни-че-го.
Виктор решил, что окончательно испортить себе вечер он не позволит. Он поедет туда, где ему точно будут рады. Виктор направился к своей новой Kia Ceed, сел за руль и набрал номер:
— Ты где? Чего делаешь? Можем встретиться. Давай не будем до завтра тянуть, сейчас подъеду.
Глава 34
Через полчаса Виктор въехал во двор по адресу, который ему сообщила Лада.
Она уже стояла у подъезда, напряжённо вглядываясь в темноту. Почти все окна потухли, только в одном на втором этаже мелькали тени людей, слышна была громкая музыка и нетрезвые голоса. Виктор приоткрыл пассажирскую дверь и молча указал головой на сиденье. Лада запрыгнула в салон, наполнив воздух запахом алкоголя и сигарет.
— Ты опять? — процедил Виктор.
Лада захлопала глазами, пытаясь сфокусировать взгляд. Получалось плохо. Виктор вёл машину, не поворачиваясь к ней. Нахмуренные брови и сжатые губы не предвещали ничего хорошего, и Лада нервно заёрзала:
— Витюсик, прости, я совсем немножко выпила, честно. Там вечеринка была, знакомая замуж собралась, я никак не могла отказаться. Я же никому не говорила, что беременна. Как я откажусь-то? — внезапно Лада сделала обиженное лицо, — И вообще ты же бросил меня, почему я должна отчитываться? И куда мы едем?
— В укромное место. Поговорить надо, чтоб никто не мешал.
Дальше они ехали молча. Виктор краем глаза наблюдал за Ладой. Она покусала губы, ущипнула себя за кисти рук, потом постучала по щекам, наверное, хотела привести себя в чувство. Волнуется. Ей не всё равно. Смотрит на него так… Как на короля. Приятно.
Через десять минут они остановились на пустыре. Лада зажала рот рукой, открыла дверь, высунула голову из машины. Её вырвало. Некоторое время она глубоко дышала, потом вернулась в салон, закрыла дверь, вытерла пальцами выступившие слёзы и с благодарностью приняла носовой платок и бутылку с водой, протянутые Виктором.
— Укачало, наверное, — пробормотала она, — это от беременности, Вить. Токсикоз.
Она отпила несколько глотков, расслабленно облокотилась на подголовник и закрыла глаза.
— Ты точно от меня беременна? — строго спросил Виктор.
Она вяло кивнула.
— Какой срок?
— Семь недель.
Виктор помолчал, потёр виски, решился:
— Ты хочешь этого ребёнка? — его голос дрогнул.
Лада прикрыла живот руками, с трудом разлепила глаза и взглянула на любовника:
— Да. Только не бей больше.
— Ты понимаешь, на что идёшь? Твоя жизнь станет другой.
— К чёрту всё. Моя жизнь… Что в ней хорошего? А он будет меня любить. И я его, — голос Лады прозвучал еле слышно, — мне он очень нужен.
Наступила тишина. Виктор подался к ней, развернул спиной к себе и жарко зашептал на ухо:
— Не смотри на меня. Сам на это предложение удивляюсь. Я готов помогать тебе во время беременности и с воспитанием ребёнка. Но на моих условиях. Согласна?
Лада затаила дыхание и кивнула. Виктор продолжил:
— Во-первых, бросаешь пить, пока носишь моего малыша. Во-вторых, не будешь лезть в мою семью больше. И не надейся, что я женюсь на тебе. Просто помощь, и всё.
Лада непослушными губами уточнила:
— Ты передумал? Так ты тоже хочешь, чтобы наш малыш родился?
Виктор отпустил её и резко выдохнул:
— Я не хотел, но раз он уже есть, пусть. Мы справимся.
— Мы. — Лада глубоко задышала и вдруг горько разрыдалась, закрыв лицо руками.
Виктор сморщился, нехотя обнял девушку за плечи:
— Ну, хватит, не плачь, не надо, я первый раз вижу, что ты так плачешь…Тихо, тсс, всё, я с тобой, ты не одна.
Лада крепко обняла его, уткнулась лицом в грудь и замерла. Виктору стало её жаль, вот чума, никакой гордости: хоть бей её, хоть с бабами другими трахайся при ней. Наверное, вот это — правильная любовь женская. А Олька никогда не любила его, значит. Использовала.
Виктор растроганно погладил Ладу по волосам. Потом взял её лицо в свои ладони и стал целовать. Его губы были холодными и сухими. Он целовал её, как маленького ребёнка, в глаза, в мокрые от слёз щёки, лоб, нос, потом отстранился и ласково произнёс:
— Горюшко ты моё бестолковое. Прости, что руки распустил. Не удержался.
Рыдания стали реже, потом постепенно совсем затихли.
Лада хрипло шепнула:
— Главное, что ты передумал. Я буду слушаться. Буду любить тебя и ждать. А ты больше не бросай меня, ладно?
Виктор не ответил.
Она положила голову ему на плечо. Они молча застыли, глядя перед собой. Каждый думал о своём.
Вдруг у Виктора пиликнуло сообщение. Он неохотно достал телефон.
— Как все надоели. Но посмотреть надо. Это от Димона, — ответил он на вопросительный взгляд Лады и открыл.
Глава 35. Оля
Следующие дни и ночи сменяли друг друга.
С Виктором мы продолжали жить в одной квартире, но почти не встречались, я редко его замечала. Несколько дней после неудавшегося романтика мы вынужденно общались, занимаясь переоформлением квартиры на меня и детей. Виктор смотрел недовольно и укоризненно, но мне было плевать. Пусть думает что хочет. А я больше не намерена ставить под удар детей. Опять оказаться с ними на улице? Ну, нет.
Виктор уходил на работу рано утром, а возвращался за полночь. Может и не возвращался когда-то, я не следила. Мы практически не разговаривали. Я не могла долго находиться рядом с ним. Не хотела видеть его глаза, слышать его голос.
От Димы не было ни сообщений, ни звонков. Я тоже не писала. Зачем опять бередить душу? Краем уха я услышала, как Виктор обсуждает по телефону с поставщиками, что сейчас единолично управляет фирмой. По его словам, Дима взял отпуск первый раз за несколько лет и уехал. Он отдыхал в тёплых краях, а у меня в сердце поселилась зима. Серая муть, тоска, мучительная скука. Мой мир накрыл едкий туман. Квартира сделалась для меня невыносимо мёрзлой. Я окоченела, стала апатичной и нечувствительной.
Даже слёзы заледенели, их больше не было у меня.
Мне казалось, что я почти забыла, что такое радость, веселье, любовь. В душе не осталось места даже для себя самой.
Я старалась не думать о Диме. Его улыбка, смех, то, как он касался меня, наши безумства… Я болела без этого. Каждый проблеск в памяти вызывал боль. При малейшем флешбэке мне казалось, я просто не могу больше жить без него. Без его объятий, поцелуев, без его нежности. Я реально умирала каждую секунду с момента расставания, поэтому старательно отгоняла от себя мысли о нём. Больше не хотела ничего чувствовать. Будто впала в анабиоз. Сплела кокон вокруг души. Не надо мне ярких и трепетных чувств. Больше ничего не хочу. Я — равнодушный пепел, хрупкий и холодный. Я постепенно становлюсь пылью.
Абсолютно хладнокровно я подала заявление на развод. После этого позвонила Виктору, сообщила об этом. Вернулась домой, переоделась, включила на всю музыку и отправилась на кухню печь детям пирог. Не плакала, не сомневалась, не радовалась. Полный игнор ситуации. Непробиваемый пофиг на окружающий мир.
Дети не понимали, что со мной, почему я себя так странно веду. Они пытались развеселить меня, увлечь чем-то. Им иногда удавалось ненадолго растопить лёд, сковавший моё сердце. Если бы их не было, я бы, наверное, дни напролёт лежала, уткнувшись носом в стену. Благодаря им, я просыпалась утром и за шкирку вытаскивала себя из постели. И изо всех сил старалась пережить очередной день. Я механически выполняла свои обязанности, но меня так ничего и не радовало, не интересовало.
Часто ко мне приходила Настя. Иногда с Никитой, иногда одна. Настя весело щебетала, смеялась, тормошила меня. Но её глаза оставались серьёзными, взволнованными. Она очень переживала, наверное, чувствовала за собой некоторую часть вины за нашу ссору с Димой. Она предлагала поговорить с ним, спрашивала, чем она может мне помочь. Звала меня куда-нибудь сходить, развеяться. Несколько раз пыталась обсудить произошедшее, но я ничего не воспринимала. И стать такой, как раньше, у меня не получалось.
В один из серых вечеров приехали оживлённые Настя с Никитой. Привезли большую коробку шоколадных конфет для детей и бутылку дорогого полусладкого вина для взрослых. У меня тогда очень сильно болела голова, не хотелось даже моргать, а уж принимать гостей и подавно. Я полулежала в кресле перед телевизором, укутавшись в одеяло, и смотрела на них, заранее разогретых и от этого слишком весёлых, с нескрываемым недовольством.
— Сестрёнка, мы к тебе с праздником! — радостно пропела Настя, пододвигая ко мне журнальный столик на колёсиках и водружая на него вино.
— С каким праздником? — подозрительно спросила я, — вы что, жениться собрались?
— Ну, да! — засмеялась она, — мы прикинули, что пара месяцев — достаточный срок для проверки отношений, так что пора нам подумать о семье.
Никита принёс с кухни бокалы и поставил передо мной:
— Сегодня мы получили интересное предложение. Человек, желающий стать спонсором, хочет предоставить нам под студию целое здание в центре города. Не очень большое, двухэтажное. Но места там, — Никита закатил глаза.
— А ещё он предложил увеличить количество педагогов и первые полгода платить им зарплату из его средств. Это же такие перспективы, подумай! По-моему, это стоит отметить, — Настя протянула мне бокал, — ой, что у тебя такие руки ледяные?
Я попыталась привстать. У меня закружилась голова, потемнело в глазах. Губы онемели.
— Прикольно. А кто он и зачем ему это нужно? — спросила я и неожиданно потеряла сознание.
Глава 36
Димон уехал в отпуск. Но он работал дистанционно, прямо с пляжа. Вот и сейчас они с Виктором обсуждали будущий контракт с иностранной фирмой через ZOOM.
Димон напоследок спросил:
— Как жена, дети?
— Отлично, — жизнерадостно обманул Виктор. Ему не хотелось открывать правду о своих проблемах. Но всё было печально.
С момента переезда Оля ни разу не улыбнулась ему. Ни в комнату, ни в постель к себе так и не пустила, хотя он не раз предлагал. Она молча убиралась, готовила. Вполголоса читала детям книги. На шутки и подкаты не реагировала. Смотрела сквозь него пустыми равнодушными глазами.
Её состояние бесило Виктора. Раздула из мухи слона. Ведёт себя, как глупая малолетка. Сколько можно в обиженную играть?
Лада, напротив, с нетерпением ждала его вечерами. Она теперь не работала, Виктор взял на себя её полное обеспечение. Он снял ей однушку недалеко от роддома в другом конце города, чтобы было удобно ходить к врачу на осмотры. Теперь риск неожиданной встречи Лады и Оли снизился почти до нуля.
Беременность Лады протекала неплохо. Токсикоз беспокоил не сильно. Они вместе сходили на УЗИ. Виктор неожиданно глубоко проникся нежными чувствами, с умилением разглядывая малыша — горошинку. После этого ещё больше стал баловать Ладу. Закармливал любовницу фруктами и вкусняшками, выгуливал вечерами в ближайшем парке.
Она похорошела. Её кожа приобрела особенный светящийся оттенок, а глаза излучали нежность. Она вела себя тихо. Благодарно. Исправилась. Была необычно спокойной, не просила ничего, не требовала. К его приезду у неё всегда был готов ужин. Она с обожанием отзывалась на каждое его прикосновение, слово. Никуда не стремилась. В любое время он мог позвонить, она ждала его.
Виктор удовлетворённо вздыхал, глядя на молчаливую и уступчивую Ладу. Вот так должна вести себя женщина.
В их отношениях будто открылось второе дыхание.
Сначала между ними не было близости. Но когда Оля сообщила, что всё-таки подала на развод, Виктор пошёл в бар и напился до полусмерти. Неизвестно, как об этом узнала Лада. Возможно, он даже сам ей позвонил, но она приехала туда среди ночи, забрала к себе и почти сутки приводила в чувство.
Не упрекнула ни разу. Ни за его состояние, ни за пьяные слёзы и слова о том, как ему больно, как он любит жену. Лада молча гладила его по волосам, целовала, не отпуская ни на секунду. Прикладывала влажное полотенце к горячему лбу. Отпаивала чаем с лимоном.
Сидела рядом с кроватью, где он отлёживался, и шептала:
— Ты у меня такой сильный, справишься. А я буду любить тебя всегда. Постарайся жить дальше.
— Я правда тебе нужен? Я же бросил тебя тогда, — виновато спросил Виктор пересохшими губами. Лада опустилась телом на его грудь, прижалась и, нежно покусывая шею, жарко шептала в такт:
— Очень, очень, очень, очень, очень.
— Иди сюда, — Виктор властно подмял её под себя.
Границы снова были стёрты.
Так продолжалось несколько недель.
Тем вечером Виктор закончил чуть раньше. Он позвонил Ладе узнать, всё ли хорошо. Она ответила, но голос был странным. Слишком мягким, заискивающим. Виктор сказал, что не может приехать. Лада радостно согласилась, подозрительно радостно, будто с облегчением. Виктор напрягся. Кроме того, ему ужасно не хотелось домой. Несмотря на то что они с Ладой не договаривались о встрече, он решил ехать к ней.
Открыл дверь своим ключом, вошёл. Из комнаты доносился непонятный шум. Звон посуды, хлопанье. Виктору послышался возбуждённый мужской голос. Не разуваясь, он рванул туда. Лада сидела на диване, напряжённо выпрямив спину. Она не оглянулась в его сторону, застыла, будто не слышала его.
Виктор окинул взглядом комнату:
— Здесь кто-то есть?
Лада повернулась к нему, удивлённо расширила неестественно блестящие глаза:
— Здеееесь? Откуда, любимый, здесь живу только я, ты что, забыл?
Она еле ворочала языком.
Виктору стало нехорошо. В глазах потемнело от злости:
— Я слышал мужской голос.
Лада фальшиво засмеялась:
— Ты что, это же телевизор.
Виктор подошёл, поднял её лицо и внимательно пригляделся:
— Пьяная? Что же ты делаешь, тварь? Ты же носишь ребёнка.
Лада затрясла головой. Он наклонился к её губам и принюхался.
— А ну, дыхни.
Любовница виновато заулыбалась и закрыла рот рукой. Виктор больше не мог сдерживаться, он взял её за плечи, сильно тряхнул и потребовал:
— Давай прекращай это, ты обещала мне. Иначе я не знаю, что с тобой сделаю.
Она зажмурилась, из-под век потекли слёзы:
— Витюсик, я не хотела пить. Но так хочется…
У Виктора зазвонил телефон, он отпустил Ладу и, не глядя на экран, рявкнул:
— Что надо?
Услышал возбуждённый голос Насти.
— Оля? Как сейчас? Скорую вызвала?
Он толкнул любовницу ладонью в лицо, та упала спиной на диван, закрыв живот руками. Виктор развернулся и быстро вышел из квартиры не оглянувшись.
Лада полежала несколько минут, потом приподнялась на локтях, посмотрела в сторону большого круглого стола, стоящего в углу рядом с окном, и хрипло прошептала:
— Вылезай.
Глава 37
Виктор летел на всех парах. Он взрывался от беспорядочных мыслей. Лада опять напилась. Оля в бессознательном состоянии, что произошло, почему? Как ему сейчас это всё решать, куда бежать за помощью?
Он притормозил на светофоре. Молодая парочка переходила дорогу. Девушка была глубоко беременна, она двигалась как уточка, переваливаясь. Счастливый будущий отец придерживал её под локоть, помогая быстрее идти. Они улыбались друг другу, будто никого в мире больше не существовало.
Виктор громко зарычал, ударил руль обеими руками раз, два. Что же она творит, ведь ребёнок может пострадать. Сзади раздались возмущённые сигналы других автомобилей. Виктор увидел, что светофор уже сменил цвет на зелёный. Он тронулся, продолжая клокотать от злости.
Сквозь ярость и негодование в его мысли пробивался голос Лады, дрожащий и растерянный: "Я не хотела. Но так хочется". Виктор резко затормозил на обочине. Он понял, ей трудно. Ей плохо. Она зависима, ей невыносимо сложно справляться с этим одной, без лечения, без поддержки. Виктор вспомнил, как она была рядом тогда, в его переломный момент. Когда он стал не нужен той, к которой зачем-то нёсся сейчас. Любая женщина на месте Лады обиделась бы в тот момент. А Лада нет. Она терпела и держала его за руку. А что делает он, Виктор? Сбегает? Он просто сматывается от женщины, которая тоже больна и не справляется.
Виктор облокотился на руль, сильно растёр лицо ладонями. Нет, так не пойдёт. Он должен быть рядом с ней сейчас. Нельзя вот так её оставить, даже не попытавшись помочь.
Он доехал до дома, поднялся в квартиру. Там пахло лекарствами. Взволнованная Настя вышла к нему навстречу, начала что-то объяснять. Перечислила то, что посоветовал врач, сказала, что Оля сейчас не в состоянии смотреть за детьми, что она в полубреду, надо за ней ухаживать. У Виктора в голове всё смешалось. Он не хотел разрываться, не хотел думать обо всех сразу. И сделал выбор.
Он показал Насте, где находятся ключи, перевёл на карту деньги на лекарства и продукты. Забрал свои документы. Пообещал быть на связи, если будет хуже.
И отправился обратно, к Ладе. У неё нет сестры, нет близких. У неё есть только он. Никто, кроме него, ей не поможет, не поддержит. Она одинока, беременна и тоже больна. И даже независимо от причин, которые Виктор нашёл у себя в голове, его тянуло обратно сейчас. Он просто хотел быть именно с Ладой. Не мог её оставить одну. Его сердце говорило — он должен быть рядом.
Он припарковался у её подъезда. Свет в окне не горел. Только бы никуда не ушла… Виктор вошёл в тёмную комнату. Нестерпимо воняло алкоголем, было накурено. Лада спала в одежде. Лежала, свернувшись калачиком, зарёванная, с размазанной по лицу тушью, припухшими губами. Рядом валялась пустая бутылка водки, чуть поодаль ещё одна. На столе желтела кожура апельсина и две стопки. Стеклянная баночка от варенья была полна окурков. Всё-таки Лада пила не одна. Ладно, об этом завтра.
Виктор из шкафа достал меховой плед и подушку, которую потом аккуратно подсунул Ладе под голову. Она сквозь сон хрипло забубнила:
— Витя, это ты? Пожалуйста, не ругайся, я правда не хотела.
— Знаю, знаю, — нежно прошептал он, накрывая её и укладываясь рядом.
— А ты не уйдёшь? — Лада крепко обняла его руками, ногами, уткнулась носом куда-то в ключицу.
— Нет, конечно, дурочка ты моя непутёвая, — он ласково чмокнул её в волосы, — наверное, я тебя всё-таки… Люблю… Но тебе пора взяться за ум. Я не хочу, чтобы ты пила, это опасно для тебя и для ребёнка. Ты должна научиться вести себя как взрослая женщина, а не как неблагополучный подросток. Какой ты пример покажешь нашей дочке?
— Сыну. Я хочу мальчика, похожего на тебя, — слабо откликнулась Лада.
Виктор обнял её и поцеловал в губы.
Лада приоткрыла глаза:
— А как всё будет, когда родится наш ребёнок?
— Не знаю. Давай подумаем об этом позже. Когда придёт время.
Лада грустно вздохнула, опустила лицо.
— Мне надо с тобой поговорить, — сказала она.
— О чём? — ласково спросил Виктор.
— У меня плохое предчувствие, — Лада опять заплакала.
— Не реви, всё будет хорошо. Спи. Я с тобой.
Лада постепенно успокоилась и умиротворённо засопела.
Вдруг раздался резкий настойчивый стук во входную дверь.
Виктор осторожно освободился, подоткнул плед под Ладу и на цыпочках вышел в коридор. Посмотрел в глазок, потом, стараясь не шуметь, открыл замок. На пороге стоял парень, Виктору показалось, что он внешне похож на цыгана.
— Чего тебе, Будулай?
Глава 38. Оля
Я заболела. Как потом рассказала сестра, я потеряла сознание, начались судороги. Хорошо, что дома. Хорошо, что рядом были Настя с Никитой. Они вызвали скорую, оказалось, что у меня температура выше сорока. Врач со скорой сделал жаропонижающий укол и уехал.
Потом явился Виктор. Сквозь гудение в ушах я слышала голоса сестры и мужа. Настя настойчиво просила Виктора о чём-то, тот в ответ возмущался. Я разобрала лишь несколько фраз. Я ей не нужен. У меня своих дел полно. У детей есть тётя. Я не хотела думать, о чём он говорит. Терялась в полубреду.
Несколько дней после я лежала в лихорадке и не могла подняться с кровати.
Меня било в ознобе. Тело ломило. В глазах стоял туман. Жутко тошнило даже от воды. Я не могла ничего есть.
Иногда выныривала и видела Настю, которая протирала мне лоб, заставляла что-то пить из чайной ложки. Слышала встревоженные голоса детей. Проваливалась опять.
А потом у меня, по всей видимости, начались галлюцинации.
Мне послышалось, что на улице играет красивая мелодия. Не запись, а будто под окнами её исполняли настоящие музыканты. Потом зазвучала композиция, под которую мы танцевали медленный танец с Димой в тот волшебный вечер. Пел красивый женский голос, это было так нежно, так проникновенно, что я не могла сдержать слёз. Мне так хотелось, чтобы это не прекращалось. Я была готова слушать эту песню бесконечно. Но наступила тишина.
Из темноты в комнате появился силуэт человека. Он опустился с краю на мою постель. Я сфокусировала взгляд и с удивлением узнала Диму.
Он взял меня за руку. Поглаживая, перебирая пальцы, прошептал:
— Не представляешь, как я скучал по тебе.
Мне стало очень спокойно. Я улыбнулась ему пересохшими губами:
— Хорошо, что ты пришёл… Я ждала. А ты настоящий или снишься? — потянулась к нему, — согреешь меня? Холодно…
Дима приподнял меня, как пушинку и усадил на колени. Прижал к себе одной рукой, другой накрывая сверху одеялом. И замер, зарываясь лицом в волосы. Я блаженно уткнулась носом в его плечо. От его футболки пахло дождём и салоном автомобиля. И тем особенным запахом, от которого меня вмиг уносило раньше. Я ощутила пронзительную нежность и счастливое расслабление.
Дима поглаживал меня по волосам, по спине. Стук его сердца отдавался у меня в районе горла. Его руки бродили по моему телу, он то гладил меня, то останавливался на несколько секунд. И продолжал что-то шептать низким глубоким голосом, что-то очень нежное, про бесконечность, про вдвоём, про счастье, про любовь, про то, что мне не будет больно, и я не буду плакать. Вопреки его словам, слёзы опять сами потекли из моих глаз. Я не стеснялась их, не пыталась остановить. Мне было хорошо, очень хорошо в те минуты. И ни о чём не хотелось думать, ничего не хотелось говорить.
Я закрыла глаза и замерла, боясь пошевелиться, чтобы не нарушить эту близость, этот покой.
Не знаю, сколько прошло времени, в комнате стало светлее. Дима дотронулся губами до моего лба и покачал головой. Я уткнулась носом в его шею и с наслаждением прошептала:
— Ты так вкусно пахнешь. Я не могу надышаться тобой.
Отыскала его кисть, сплела в замок наши пальцы. Приподняла лицо и встретилась с его взглядом. Глубоким и любящим. Мой синий водоворот, принимай, я снова твоя. По спине некстати забегали мурашки. Они разрушали состояние блаженной истомы, я невольно возмутилась:
— Когда ты так смотришь на меня, я думаю о неприличном.
Он тихо засмеялся:
— В таком состоянии… Ты же вся горишь.
— Неважно, — я хотела что-то ещё сказать, но мысль убежала, и я пробормотала, — только бы никто не разбудил сейчас.
Я почувствовала, что слабею и засыпаю. Из последних сил я попросила:
— Не уходи. Если я умираю, то лучше рядом с тобой. Люблю тебя.
И отключилась.
Глава 39
Я проснулась в своей постели. Одна.
В окно светило солнце. Сознание было на удивление ясным. Немного болело горло, а в остальном я чувствовала себя терпимо. Хотелось пить и кушать.
Я начала вспоминать. Здесь был Дима? Нет, этого не может быть, он же уехал.
Я присела, голова закружилась.
Тело затекло. Я расправила плечи, лопатки, потянулась руками вверх, опустила их перед собой и замерла от неожиданности.
На моём пальце сверкало кольцо. Такого у меня раньше не было. Тоненькое золотое кольцо со знаком бесконечности, украшенным дорожкой драгоценных камней. Какое оно красивое! Откуда? Я лихорадочно попыталась вспомнить. Но разумного объяснения не находила. Если только… Я подумала о Диме. Опустилась головой на подушку и принюхалась. И ощутила его запах, слабый, еле слышный. В душе всколыхнулась радость. Не приснилось, он приходил ко мне!
Я встала и на слабых ногах направилась на кухню.
Там сидел Виктор и пил чай.
— Ого, ты встала? — он потрогал мой лоб, — ну, наконец, холодная. Ты чего так разболелась, мать? Кофе будешь?
Я кивнула и опустилась на стул:
— Буду кофе, но сначала просто воды. Где Настя? Дети?
— Они пошли в парк погулять.
Мне показалось, что в глазах Виктора мелькнуло виноватое выражение.
— Понятно. Я слышала ночью чей-то голос. Кто-то приходил вчера, или мне показалось? — спросила я осторожно.
— Нет вроде, — Виктор задумался, — Никита был, с Настей приходил, может ты его голос слышала?
— Может, — я попыталась собраться с мыслями.
— Ну, ничего, теперь всё будет хорошо, — Виктор радостно ущипнул меня за щёку, — ты извини, мне сейчас надо бежать, а то Димон сегодня возвращается, я заезжал за документами, надо отчёты подготовить.
— Только сегодня вернётся? — уточнила я.
— Да, самолёт прилетает в три часа дня.
Виктор чмокнул меня в нос, от него пахнуло сладкими женскими духами. Я нахмурилась и упёрлась ладонью в его грудь:
— Не лезь, иди уже, работай.
— Настя сказала, что они вернутся через пару часов, — услышала я из коридора. Дверь захлопнулась.
Я пила кофе и сосредоточенно крутила на пальце кольцо. Значит, это всё-таки был бред или сон, Дима не приходил. Но появление кольца на моей руке — реально странно. Солнечный луч попал на него, камушки засветились. Я залюбовалась. Какое оно чудесное! Может это Настин подарок? Да нет, дороговато для её доходов.
Я вернулась в комнату, нашла свой телефон и набрала номер сестры. Занято.
Сходила в душ, освежилась, умылась и причесалась.
Заканчивая приводить себя в порядок, я услышала, как щёлкнул ключ в замке.
— А я не буду кушать макароны, они скользкие, я их не люблю, — услышала я деловитый голос сына.
— Нет, Саша, макароны надо съесть, чтобы мамочка скорее выздоровела.
— Я тебе не верю, — голос сына дрожал от возмущения, — от макарон не выздоравливают. Ты специально меня заставляешь: ешь макароны, ешь омлет, ешь гречку противную. А мама всё равно болеет и болеет.
— Настя права, Сашок, — я с улыбкой вышла в прихожую, — это очень даже помогло.
Увидев меня, Настя вздрогнула от неожиданности, уронила большой бумажный пакет с продуктами, и с облегчением схватилась за сердце:
— Напугала. Очнулась, наконец?
Дети завизжали и кинулись ко мне с объятиями. Я присела на корточки, чуть не упала от их обнимашек, счастливо засмеялась и обняла обоих одновременно:
— Я тоже скучала, мои дорогие.
— Всё, отстаньте от матери, она ещё слабая, — Настя попыталась разнять нас, — быстро руки мыть, скоро обедать.
— Мамочка, ты выздоровела? Мы скучали. Ты болела, а папа куда-то пропал, — Света нежно заглядывала мне в глаза, — теперь всё будет хорошо?
— Да, дорогая, не сомневайся, — я по очереди поцеловала детей в макушки и направила в сторону ванной.
Мы с сестрой ушли на кухню, начали разбирать продукты. Вдруг Настя резко повернулась ко мне и так сильно сжала меня в объятиях, что я чуть не задохнулась.
— Не представляешь, что я пережила, пока ты болела. Так боялась.
Настя зашмыгала носом.
— Ну, что ты, сестрёнка, всё хорошо, — я растроганно погладила её по спине, — Спасибо тебе, родная моя. Если бы не ты, чтобы было с детьми. Ты — мой ангел-хранитель. Я тебе буду благодарна всю жизнь.
Настя смахнула слёзы и улыбнулась:
— Да что там… Не благодари. Лучше желание моё исполни.
Я с недоумением воззрилась на неё:
— Всё, что в моих силах.
— Я хочу уволиться из детского сада и устроиться к тебе в студию. Найдёшь мне местечко? Рисовать не умею, но может на организационную работу? Спонсор пообещал хорошие зарплаты. И к Никите поближе. Возьмёшь? Олечка, пожалуйста, пожалуйста, возьми.
Настя умоляюще сложила руки.
— Да, конечно, сестрёнка, я буду рада. Я давно хотела организовать игровую комнату, чтобы родители приводили детей не для занятий, а если нужно отлучиться, а ребёнка оставить не с кем. В штат понадобится воспитатель. Раз мы расширяемся, пришла пора это организовать, должность однозначно твоя, — решительно заявила я, — Насть, у меня есть вопрос. Сегодня ночью ты была со мной? Мне кое-что показалось…
Сестра немного напряглась:
— Да, я здесь ночевала. А что? Всё было, как обычно.
— Ты не знаешь, откуда у меня вот это кольцо?
Я показала свою руку.
Настя кинула взгляд на кольцо и пожала плечами:
— Нет, откуда мне знать?
Мне показалось, или Настин голос прозвучал фальшиво?
Вдруг сестра резко сменила тему и возмущённо затараторила:
— А твой-то, твой. Хорошо, что ты с ним разводишься. Отказался мне помогать, представляешь? Говорит, она меня видеть не хочет, а мне что, больше всех надо? Ты лежала неделю, он ни разу не подошёл. Да он почти и не появлялся. Даже не ночевал, — понизила она голос.
Я отмахнулась:
— Зачем ты мне это говоришь? Пусть делает что хочет, он взрослый дядя. Мы почти в разводе.
Вдруг у Насти зазвонил телефон. Она посмотрела на экран:
— Извини, Оль, это личное, я лучше там поговорю.
— Ладно, — ворчливо ответила я вслед Настиной спине, — в подоле не принеси только.
Сама достала из пакета куриные крылышки, сложила их в глубокую миску. Начала замешивать маринад. Вдруг я услышала, как Настя удивлённо охнула:
— Ничего себе! Ага, а через сколько? Поняла, сейчас всё организую.
Сестра вернулась в комнату:
— Оль, такое дело. Надо кое-какие документы оформить. Ситуация критическая. Твоё участие обязательно. Срочно!!! Через десять минут у подъезда тебя будет ждать машина.
— А попозже нельзя? Я ещё обед не приготовила. И вид у меня не очень подходящий. Исключительно деловой, — возмущённо показала я на свою пижаму.
— Всё, не обсуждается, беги, накинь что-то приличное, и в путь. Не капризничай. Дети будут со мной, накормлю, не беспокойся. Сейчас приедет такси, буквы не помню, а номер 169. Садись, он знает, куда везти.
Глава 40
Я открыла шкаф и задумалась. Раз мне предстоит подписывать бумаги, значит, надо одеться прилично. После недолгих колебаний я выбрала строгое тёмно-синее платье-футляр длиной по колено. К нему достала кремовые лодочки без каблука. Минимум косметики: корректор под глаза, чтоб убрать тёмные круги, тушь и блеск для губ.
Взяла со стола папку с документами.
Выглянула в окно. Небо затянуло тучами, поднялся ветер. Не буду переодеваться, до машины добегу.
Такси уже стояло у подъезда.
— Иди, иди, — Настя придирчиво оглядела меня, чуть пригладила волосы и зачем-то перекрестила.
Я чмокнула по очереди её и детей и отправилась на выход.
Вышла из подъезда и сразу попала под дождь. Невольно взвизгнув, накрыла волосы папкой и быстро юркнула на заднее сиденье в такси.
— Здравствуйте.
Водитель кивнул не оборачиваясь. Завёл машину, мы тронулись.
Дождь всё усиливался. Порывы ветра бросали в лобовое стекло капли воды. Окна чуть запотели. Ритмичное стаккато дождя очень удачно сливалось с тихой мелодией, звучащей из магнитолы и щёлканьем поворотников. В машине приятно пахло лавандой.
Таксист был одет в чёрную спортивную куртку с капюшоном, надвинутым почти до бровей. Он не оборачивался и молчал. Одна его рука расслабленно лежала на руле, другая время от времени переключала скорость. Его движения мне напомнили что-то, но обстановка в машине была настолько умиротворяющей, что я не хотела ни о чём думать. Я прикрыла глаза и задремала.
Не знаю, надолго ли я отключилась. Но когда пришла в себя, мы всё ещё не добрались до места. С удивлением я обнаружила, что мы выехали из города и движемся по скоростной трассе. Что происходит?
Я заволновалась:
— Скажите, пожалуйста, а куда вы меня везёте? Вы правильно поняли адрес?
Таксист не отвечал, даже не обернулся. И почему-то прибавил скорость.
Я достала из папки телефон, набрала номер Насти. Она не отвечала. Я лихорадочно стала писать ей сообщения в мессенджер. Но они почему-то не доходили до адресата. Мы свернули на развязку, с неё на дорогу, ведущую куда-то в лес. Зачем он туда меня везёт?
Ох, я же не посмотрела номер авто из-за неожиданно начавшегося дождя. Вдруг я перепутала, и это неадекват какой-нибудь? Сердце бешено заколотилось в груди, в голове загудело. Я почувствовала, что близка к панике. Я писала, отправляла, писала, отправляла. Но сообщения висели с одной галочкой, Настя их не получала.
— Здесь интернет не ловит, — услышала я тихий голос. Знакомый голос. До боли знакомый.
Мы притормозили. Прежде чем я сообразила, что происходит, таксист решительно вышел из машины, несколькими большими шагами преодолел разделяющее нас пространство, открыл мою дверь. Я выскочила, собралась бежать, но он с силой обхватил меня и прижал к себе:
— Не торопись. Мы никуда не опаздываем.
С замиранием сердца я медленно подняла глаза. Ненадолго задержалась на насмешливой улыбке уголком рта, на трепетно подрагивающих ноздрях и провалилась в синюю бездну.
У меня перехватило дыхание:
— Ты?
— Да, и только попробуй опять бросить меня, — Димин голос звучал с напором, волнующе, — меня разрывает пополам без тебя, и видеть не хочу, и далеко находиться не могу. Каждую минуту думаю о тебе.
Я молчала, расплавляясь от его слов. Боже, как я хотела опять оказаться рядом с тобой. Нет, не брошу. Никогда. Ни за что. Я умираю без тебя.
Я с волнением почувствовала, как его рука скользнула по моей шее и зарылась в волосах, захватив в плен голову. Дима потянулся к моим губам, замер. Слегка коснулся их. Я затрепетала и со стоном подалась навстречу. Как же мне не хватало его губ… По телу побежали то горячие, то ледяные волны. Его губы нежно скользили по моим, наши языки жадно сплелись. Мы целовались, часто и горячо дыша, не имея сил оторваться друг от друга. Его руки блуждали по моему телу, вызывая во мне неописуемые ощущения.
Вдруг он резко отстранился от меня, пытаясь отдышаться.
— Нет, — я потянулась к нему опять.
Но он твёрдо отодвинул меня за плечи и хрипло прошептал:
— Подожди, не здесь.
Его зрачки казались огромными.
Я еле нашла в себе силы спросить:
— А где? Где мы вообще?
Дима тихо засмеялся:
— Сейчас всё поймёшь.
Открыл дверь машины, усадил меня на переднее сиденье, вернулся за руль. Мы тронулись вперёд по дороге между огромными вековыми деревьями. Он протянул ко мне руку, прося пальцы, мы сплелись ими в замок.
Через пять минут мы подъехали к высокому каменному забору. Автоматические ворота пропустили машину на закрытую территорию. Обогнув круглое здание с надписью "Ресторан" и глубокий овраг, заросший кустами, мы медленно ехали по асфальтированной извилистой дороге среди сосен.
Я с любопытством рассматривала невысокие купольные домики с полукруглыми витражными окнами, похожие на шляпки грибов, которые располагались по сторонам от нас очень близко друг к другу. Между ними пролегали узкие каменные дорожки и метровые полоски газона.
Неожиданно улица маленьких домиков закончилась, и мы свернули к красивому коттеджу с плоской крышей, стоящему чуть поодаль.
— Нам сюда.
Глава 41
Мы вышли из машины, я удивлённо обернулась к Диме:
— У тебя же есть дом, он не хуже этого. Почему?
— Здесь очень хорошая рыбалка, нигде нет такой рыбалки в округе, — лукаво улыбнулся Дима.
Помолчал, а потом спросил дрогнувшим голосом:
— Тебе это место не кажется знакомым?
И я, наконец, вспомнила! Мы были здесь в том году, когда познакомились. Я ещё не вышла замуж за Виктора. Даже не была его девушкой.
Я восхищённо покрутилась, оглядывая территорию.
— Дима, обалдеть! Это же та турбаза, как она называлась, "Васильки"?
— Уже столько лет прошло, руководство сменилось, название тоже другое. Но да. Это именно она.
— Тут раньше были простые деревянные сарайчики без удобств. А сейчас красота — я восхищённо огляделась, — А помнишь, как Витя напился и укатился в тот овраг?
Я махнула рукой в сторону, откуда мы приехали.
— Мы его еле вытащили, потом зелёнкой царапины и ссадины замазывали, — я рассмеялась.
Дима подошёл ко мне со спины, обнял за талию и ласково шепнул:
— Нам туда. Пойдём?
Он взял меня за руку и повёл по направлению к коттеджу по дорожке из брусчатки, которая заканчивалась у широкой лестницы, ведущей на террасу со встроенным бассейном и плетёными шезлонгами.
Мы прошли сквозь неё и сразу поднялись на второй этаж. Зашли внутрь коттеджа.
— Присаживайся, — Дима направил меня в сторону огромного кожаного дивана, стоящего посередине гостиной, — тебе пока надо беречь силы. Что тебе налить? Есть кофемашина, могу заварить вкусный кофе, можно чай. Или вина?
Я пожала плечами:
— Буду то, что и ты.
Дима открыл бутылку Кьянти, налил два бокала и расположился рядом со мной, протянув один из них мне.
— Ты же за рулём, — уточнила я.
— Мы сегодня останемся здесь, я тебя украл, — Дима слегка дотронулся своим бокалом до моего.
Я, наконец, стала отходить от шока. И в голове появились вопросы.
— Почему на такси?
— Я не знал, захочешь ли ты со мной ехать, решил, что проще увезти силой.
— А когда ты вернулся?
— Вчера вечером.
— Но Виктор сказал, что ты должен был прилететь только сегодня в три.
После небольшой паузы он ответил:
— Витёк врал, что между вами всё отлично, что вы помирились и живёте, как раньше. Но вчера позвонила Настя, сказала, что тебе плохо. И что Витёк вконец обнаглел. Не мог больше находиться там.
Дима отставил наши бокалы на прозрачный журнальный столик, придвинулся ко мне ближе. Его рука легла мне на колено. Лёгкими касаниями губ он прошёлся от ключицы по шее к уху.
— И что было дальше? — я прикрыла глаза. Мысли начали путаться, я очень хотела узнать про кольцо, но не решалась спросить прямо.
Рука Димы мягко скользнула по внутренней стороне бедра вверх. На секунду прихватив мочку губами, он хрипло ответил:
— Что именно тебя интересует? Прилетел и сразу к тебе.
Я почувствовала горячее дыхание на щеке и то, как его настойчивые пальцы проникли внутрь. Воздуха стало не хватать.
— Так стыдно, я подумала, что ты мне приснился. А кольцо? Ааа…Что ты делаешь… — я задрожала. Он ощутил это, его рука задвигалась сильнее, — как я скучала…
Я расстегнула его куртку, забралась под футболку, прошлась по обнажённым кубикам пресса вверх. Дима на несколько секунд отпустил меня, чуть отстранился, чтобы снять одежду, я приоткрыла глаза. Его взгляд опалил меня. Я больше не могла ни о чём думать. Обняла за шею, прильнула к губам. Дима целовал меня то нежно, то страстно. Я с жадностью отвечала, чувствуя, как он всё сильнее прижимает меня к себе. С каждым толчком его языка во мне всё больше разгоралось пламя.
Руки сами потянулась к его брюкам.
— Ну же, — простонала я.
Мы лежали, обнявшись, раскрасневшиеся, растрёпанные, стараясь успокоить бешеный стук сердца и сбившееся дыхание. Я положила голову Диме на грудь и смотрела в потолок. В эту минуту я чувствовала себя на седьмом небе. Дима с довольной улыбкой на лице поглаживал меня по плечу. Чуть восстановившись, он приподнялся на локте и провёл рукой мне по щеке. Его глаза восхищённо сияли.
— Ты такая красивая, — прошептал он, — Ты самая прекрасная женщина на свете.
Я смутилась и не к месту ляпнула:
— Ты за это подарил мне кольцо?
И показала ему руку.
Дима взял её и положил себе на грудь в районе сердца:
— Подарил тебе то, что стучит здесь. А кольцо — символ, что это навсегда.
Я растроганно молчала.
Вдруг с улицы раздался велосипедный звонок.
Глава 42
— Димон, отвлеки её, пожалуйста. Займи на пару часов, уведи. Мне очень надо ту девочку чпокнуть. Она сама предложила, — глаза Виктора возбуждённо блестели. Они курили на веранде. Виктор был не в стельку, но хорошо на кураже. Он плотоядно поглядывал на фигуристую официантку в обтягивающей мини-юбке. Она стреляла в его сторону глазами и призывно улыбалась. Они сидели в ресторане всего два часа. Когда он успел её уломать?
— Витёк, ты считаешь, это нормально? — Димон растерянно оглянулся в сторону Оли, грустно ковыряющей вилкой кусочек шашлыка в тарелке. Подружка Оли, с которой они делили комнату в домике, подцепила какого-то восточного парня и вовсю зажигала с ним под " Руки вверх" на танцплощадке, освещённой фонарями, за рестораном.
— А что такого? Ты можешь долго на голодном пайке — красавчик, а я нет. Олю сто пудов не раскрутить пока. Ну, Димон, ты же друг мне, помоги.
— Да как я её отвлеку?
— Ща, придумаю, — Виктор выбросил окурок и отправился к столику.
— Оль, тебе не надоело здесь? Пойдёмте в домик, в карты сыграем? — он помог ей выйти из-за стола и легко подтолкнул к выходу. Оля пошла вперёд, а он обернулся к официантке и многозначительно подмигнул.
— А как же Маша? — Оля поискала взглядом подругу.
— Маша будет занята до утра, вряд ли освободится. Ну, предложи ей уйти.
Оля подошла к танцующей подруге. Та отрицательно покачала головой, что-то шепнула ей на ухо, щёки Оли зарделись. Она вернулась к ребятам и смущённо сообщила:
— Сказала, что придёт позже.
Дорога к домику лежала мимо большого оврага. Они шли, смеялись, подшучивая друг над другом. Вдруг Виктор сделал вид, что споткнулся, упал и покатился вниз, ломая ветки кустов по пути.
Оля испуганно охнула:
— Ты живой? Ничего не повредил?
— Не, нормально, поцарапался только.
Минут пять они вытаскивали чертыхающегося Витька из оврага. Когда он всё-таки выполз и встал на ноги, оказалось, что его футболка порвалась в нескольких местах, живот, руки и плечи были в ссадинах.
Они вернулись в ярко-зелёный домик, который сняли на выходные. Он стоял на самом краю турбазы, прямо за ним начинался невысокий забор, за которым возвышались огромные, старые деревья.
У Оли была с собой небольшая аптечка. Она обрабатывала царапины Виктора, тот притворно стонал. Оля морщилась и дула ему на ссадины, как маленькому ребёнку. Дима наблюдал за этим и хмурился. Перегибает, актёр не очень. Но Оля не замечала фальши.
— Ребят, вы идите, погуляйте, а я спать лягу, ладно? Я такой пьяный, похоже, мне хватит на сегодня. Идите, не мешайте.
— Может нам тоже остаться? Так, наверное, нехорошо, — она вопросительно посмотрела на Диму.
— Нет, нет, — Витя настойчиво подтолкнул Олю к выходу, — офигенный вечер же, погода прекрасная. Идите.
Он подошёл к машине, стоящей у домика, достал из багажника бутылку вина.
— Вот вам, повеселитесь. А я спать.
— Пойдём, — Димон взял Олю за локоть, — я тут местечко знаю отличное.
Оля неуверенно послушалась. Димон оглянулся на Виктора, стоящего на пороге. Тот поднял указательный и средний палец и одними губами проговорил: " Два часа".
На улице становилось прохладно. Тёмно-синее небо было чистым, не единого облачка.
— Здесь недалеко есть маленький аэропорт для кукурузников. Ночью никто не летает. Но там очень круто, пойдём?
Оля с улыбкой кивнула. Они подошли к невысокому железному забору. Дима подсадил её под попу. От прикосновения к её телу у него перехватило дух. Какая же она… Оля легко перелезла.
— Ну, ты где? Мне одной страшно.
Димон быстро перебрался следом. Смеясь, они пробежали до взлётной полосы.
— Садись, — Дима расстелил перед Олей толстовку.
Она с улыбкой устроилась на ней. Дима рядом. Он открыл бутылку, разлил вино по стаканчикам:
— Чтоб мы всегда себя чувствовали, как перед взлётом.
Они шутливо чокнулись и выпили. Вино было терпкое и насыщенное. Оля поморщилась. Димон покопался в кармане спортивных штанов и нашёл там две конфетки:
— Забирай!
— А тебе?
— Мне не надо, я буду занюхивать.
Он шутливо припал носом к её волосам. Оля рассмеялась и откусила конфету, а Дима, почувствовав её запах, прикрыл глаза от удовольствия. Хорошо, что темно, она не видит его реакцию. Немедленную реакцию мужчины на привлекательную для него женщину.
Надо отвлечься. Он с трудом оторвался. Звёзды, что ли, посчитать?
Они лежали на земле, болтали, иногда потягивая вино и любуясь ночным небом. Вокруг было тихо, только вдалеке, в ресторане всё ещё играла музыка. Оля оживлённо рассказывала Диме о созвездиях, показывая рукой в небо. Он притворялся, что всё понимает и видит, а на самом деле тайком разглядывал её и балдел от близости её тела, от запаха волос. Она лежала в одном шаге от него, но была недоступна, как солнце. Он чувствовал тепло, видел каждую веснушку на носу, каждую родинку на руке. Но не мог дотронуться. Молодое тело просто закипало от желания схватить, подмять, сделать всё, чтобы она ощутила нечто подобное, чтобы ответила ему страстной дрожью, стонами, но он держался изо всех сил. Нет, Оля слишком хороша, чтобы к ней грязно приставать, ведь они не пара, они просто друзья.
А может попробовать её обнять? Дима аккуратно передвинул руку ближе к ней. Вдох — выдох. Не решился, отдёрнул. И разозлился на себя за эту слабость.
— Знаешь, я мечтаю о телескопе, чтобы рассмотреть звёзды ближе, так интересно увидеть небо настоящим, не как на картинке, да? — глаза Оли блестели.
— Я подарю тебе телескоп на день рождения, — заявил Димон. В эту минуту он готов был сделать для неё всё.
Она засмеялась:
— Да не надо, телескопы дорогие. Цветов достаточно.
Дима привстал, разлил остатки вина. Оля тяжело вздохнула и отказалась:
— Мне хватит, и так голова кружится и болтаю без умолку, как ты только меня терпишь? Вдруг я не смогу идти?
— Я донесу, — Дима стал серьёзным, — со мной ты в безопасности.
Он встал, подал ей руку, помог подняться. Оля качнулась, Дима поймал её за талию и только решился притянуть к себе, как она ласково улыбнулась:
— Я знаю. Ты же мой самый лучший друг.
Дима натянул брюки, обернулся ко мне:
— Подожди минуту.
Я залюбовалась, какой же он стройный, сексуальный… Эти подтянутые ягодицы, широкие плечи, сильные, мускулистые руки, рельефный пресс. Почему я раньше не замечала, какой он офигенный? Яркая внешность с налётом порочности, да за таким женщины должны в очереди стоять.
Он спустился и очень быстро вернулся с большим пакетом:
— Наш ужин.
Дима отнёс продукты к барной стойке и, загадочно улыбаясь, продолжил:
— Ты отдыхай, я сейчас ужин организую, перекусим, а потом у меня сюрприз. То, зачем мы сюда приехали.
Глава 43
Мы уселись за стол. Только тогда я поняла, как сильно проголодалась и накинулась на еду.
Дима с улыбкой подкладывал мне в тарелку то салат, то мясо:
— Ты, наверное, всю неделю не ела?
— Ага, — ответила я с набитым ртом.
— Как себя чувствуешь, девочка моя? Не хочешь поспать?
— Не, я выспалась, — засмеялась в ответ. Вытерла рот салфеткой и удовлетворённо откинулась на спинку стула.
Дима встал, подошёл к окну. Уже стемнело, фонари освещали улицу.
— Как быстро время летит, — удивился он, — всё, пойдём.
Он взял меня за руку и потянул за собой вверх по лестнице.
Мы вышли на крышу.
Я обомлела. Крыша была застелена газоном. Посередине прямо под нашими ногами начиналась дорожка, по обеим сторонам которой сверкали маленькие красные огоньки. И на самом краю крыши стоял телескоп.
— Дима, это то, что я думаю? — я не могла скрыть восторга, кинулась ему на шею.
Он растроганно обнял меня:
— Да. Это то самое место, помнишь? Аэропорта давно нет. Пришлось импровизировать.
Я чмокнула его в щёку и побежала по дорожке к телескопу.
— Как круто! Боже, это что-то невероятное.
Я заглянула в окуляр.
— Подожди, подожди, — Дима подошёл сзади, — сейчас наведём на Луну.
Его руки на моих, тёплое дыхание где-то в районе уха, грудь чуть давит мне на спину. Я блаженно прикрыла глаза и непроизвольно выгнулась.
— Ты отвлекаешь, чёрт, — Димины руки переместились мне на грудь, потом с напором прошлись по животу, бёдрам, ягодицам, обратно, — ааа, что мы искали? Так, Луну. Смотри.
Я замерла в восторге.
— Что ещё показать? Я сам не до конца разобрался, но кое-что вполне. Есть карта, давай выберем, что искать будем. Ты можешь даже фото сделать. И, кстати, это подарок, ты сможешь в него смотреть, когда захочешь.
Я усмехнулась:
— Представляю, что увижу из окна своей квартиры. Я не могу принять такой подарок, он очень дорогой, чересчур.
Дима странно посмотрел на меня:
— Разберёмся. Подожди, ещё не всё.
Он увлёк меня в середину импровизированной взлётной полосы, через секунду откуда-то в его руках оказались куртка, бутылка вина и два пластиковых стаканчика,
— Располагайся. Не волнуйся, дорожка чистая, из резиновой крошки, — Дима разложил под моими ногами куртку.
Я присела. Он посмотрел на часы, открыл бутылку и разлил вино:
— С днём рождения, Оль.
Я в шоке расширила глаза. Бывает же такое, я совершенно потерялась во времени. Как я могла забыть про свой день рождения?
Мы выпили, откинулись на дорожку. Дима достал из кармана конфету и протянул мне. Дождь закончился уже несколько часов назад, небо очистилось и сверкало звёздами.
— Как же хорошо… Совсем как тогда, скажи? — я счастливо улыбнулась Диме.
Он кивнул:
— Что там новенького у звёзд?
Я смущённо засмеялась:
— Ну уж нет, тогда я очень стеснялась тебя, боялась, что ты заметишь, вот и болтала без умолку. Лучше ты что-нибудь расскажи.
— Хорошо, — он привстал, потянулся к моим волосам и, вдохнув, шепнул, — так вкусно пахнешь, хочу тебя съесть.
— Приятно, продолжай, — благосклонно разрешила я.
— Ты идеальна.
Он положил руку мне на грудь, на мгновение легко сжал. Я задышала глубже. Рука опустилась к животу, потом вниз и вверх по бедру:
— Твоё тело совершенно. Хочу ласкать тебя вечно.
Его слова подействовали, как афродизиак. Я подалась ему навстречу. Он обнял меня, и мы, не отрываясь, смотрели друг на друга.
Напряжённый взгляд глаза в глаза.
Волнующий выдох губы в губы:
— Думал, сдохну в тот вечер, чуть не разорвало от желания.
Я глотала воздух, наполненный его страстью с еле слышным ароматом вина, и расплывалась магмой в сильных руках.
— То же самое. Я не понимала, что со мной. Маленькая была, неопытная. Зачем я это говорю? Мне стыдно.
Я закрыла лицо руками.
— Не может быть, — слышно было, что Дима улыбается, — значит, у меня был шанс? Вот я придурок, упустил тебя тогда. Ну, теперь такого не будет. Я больше никому тебя не отдам.
Он навис надо мной, убрал мои ладони от лица:
— Слышишь? Смотри на меня.
Я зажмурилась:
— Нет, не могу.
— Почему?
— Боюсь.
— Чего боишься?
Я открыла глаза, упёрлась Диме в плечи руками и скинула с себя на дорожку, он от неожиданности подчинился.
Я села на него сверху:
— Боюсь, что не сдержусь и изнасилую тебя, — закончила я и страстно впилась в его губы. Он ответил таким долгим поцелуем, что у нас почти закончился воздух в лёгких.
Я оторвалась, чтобы вдохнуть. Дима блаженно прикрыл глаза и прошептал:
— Не, это у меня сегодня день рождения.
Мы лежали, счастливые, уставшие, иногда ласково поглядывая друг на друга.
Дима взял мою руку, поцеловал. Потом с улыбкой обратился к звёздному небу:
— Если там кто-то есть, спасибо.
И повернулся ко мне:
— Люблю тебя. Хочу, чтобы ты была со мной всегда. Будешь?
Глава 44
Виктор вышел из офиса, сел в машину, раздражённо хлопнув дверью.
Димон так и не приехал. Позвонил, что ему нужен ещё день. Прямо король. Хочу работаю, хочу нет. Приходится всё тащить на себе. Ну, ничего. Завтра встретятся на работе, Виктор передаст ему дела и тоже в отпуск. Надоело всё. Ладе надо бы чистым воздухом подышать. Может съездить куда-нибудь?
Только бы брат её не увязался. С того дня, как он явился к Ладе среди ночи, никакого им покоя. Ходит почти каждый день.
Лада к нему относится странно. Он ей приказывает, как прислуге, а она в ответ боится слова сказать, тихо и послушно выполняет. Может у цыган так и принято, но Лада же полукровка. Отец у неё был обычный русский мужик. Как рассказала Лада, мать влюбилась и сбежала к отцу из семьи, за что от неё отказались родственники. Только родная сестра, мать Николая (Виктор усмехнулся: Николай- Будулай), не отказалась. И он втайне от остальных навещает сестру. Странно, но с появлением Николая она стала постоянно просить деньги. Наверное, он её заставляет. Виктору это не нравилось, ещё не хватало весь табор содержать.
Виктор припарковался у подъезда. Свет в окне горел. Он быстро поднялся по лестнице, открыл дверь. Лада стояла в прихожей.
— Привет, — Виктор обнял её, — ждала?
Она прижалась к нему:
— В окно увидела. Соскучилась.
Её глаза неестественно блестели, и вся она была немного странная, как будто на взводе, чересчур радостная. Переминалась с ноги на ногу, тёрла щёки. Заискивающе заглядывала Виктору в лицо и обнималась, будто не видела сто лет. Они прошли на кухню.
— Что покушать?
Лада невпопад засмеялась, села к нему на коленки, потёрлась губами о щетину:
— Мой красивенький, добренький, любимочка Витюсик. Мне надо немножко денежек. Те, что ты дал, закончились. Наш сыночек сегодня так хотел тортика, а я не покормила. Дай хоть тысяч десять.
— Ничего себе, какие ты дорогие тортики покупаешь, — Виктор удивлённо смотрел, как Лада увлечённо застёгивает и расстёгивает пуговицу его рубашки.
— Лада, что с ужином?
Любовница опять хихикнула:
— Ой, я забыла про него, извини.
Виктор с подозрением принюхался:
— Пила?
Лада с готовностью дыхнула ему в нос:
— Ни капельки не пила, любимый.
И прижалась опять.
— Что-то случилось? — с подозрением спросил Виктор.
— Нет, просто соскучилась, — она отстранилась, сделала серьёзное лицо, но долго не удержалась, прыснула, — ну, почему сразу пила? У меня разве не может быть просто хорошее настроение? Дашь хотя бы тысяч пять?
— Позже. Будулай был?
Лада блаженно прикрыла глаза и мурлыкнула, чуть раскачиваясь из стороны в сторону:
— Ну, не называй его так. Был, ушёл недавно.
Виктор вздохнул, отодвинул Ладу, подошёл к холодильнику, достал колбасу, нарезал себе бутерброды, включил чайник.
— Витюсик, я в комнату пойду, ладно? Тяжело сидеть, прилечь хочется.
— Иди, — недовольно буркнул Виктор.
Попив чаю, он задумался. Зря он обиделся. Наверное, Лада устала готовить. В её положении всё сложнее становится хозяйством заниматься.
Да, надо куда-то съездить на отдых, чтобы отвлечься от дел, от работы, провести время вдвоём.
Он услышал, что Лада в комнате тихонько смеётся. Над видосами, наверное.
С телефона зашёл в поиск, забил "турбаза". Полистал странички большим пальцем, прихлёбывая чай. Набрал номер, заказал домик на два дня. Удовлетворённо вздохнул. Затем написал в мессенджер Димону: " Теперь я в отпуске. Рули. "
— Малыш, я решил, нам надо отвлечься, — он зашёл в комнату и увидел, что Лада уснула сидя.
Да, беременность — сложное время. Он аккуратно забрал у неё телефон из рук, уложил на кровать и лёг рядом.
Утром Виктор проснулся. Лада уже не спала. Она сидела у окна и смотрела на улицу, напряжённая и злая. Под глазами пролегли тёмные круги, губы сжаты в тонкую линию. Руки немного подрагивали, она то и дело разминала их, будто они болели.
— Ты почему на работу не собираешься? — её голос металлически звенел.
— Что так рано встала? Поспала бы ещё.
— Не хочу, — рявкнула она в ответ не оборачиваясь.
— Что с тобой, болит где-то?
— Судороги, у беременных часто, — Лада говорила отрывисто, будто лаяла. Она ни разу не посмотрела на Виктора.
Он подошёл к ней со спины, обнял.
— Я понимаю, тебе тяжело, очень тяжело. Тебе надо набраться сил. Поэтому я не пойду сегодня на работу. Я забронировал нам домик на турбазе.
Лада раздражённо скинула с себя его руки и гнусаво заныла:
— Как называется? И когда? И как я туда без денег поеду, ты обещал содержать, а сам даже на мелкие расходы почти не даёшь.
— Ты на прошлой неделе получила больше, чем за месяц работы официанткой. Я — не бездонная бочка. Сейчас на отдых деньги нужны.
Лада оглянулась, нашла глазами телефон. В её голосе прозвучала паника:
— Надо Коле позвонить.
— Зачем?
— Вдруг он приедет, а нас нет.
— Да чёрт с ним, как приедет, так уедет, — Виктор повернул её, заставив посмотреть на себя. У Лады глаза были полны слёз, она беспомощно шмыгала носом.
— Ну, ты что, не плачь. Стоит из-за этого плакать. Звони ему, звони. Делай, как считаешь нужным.
Лада с телефоном выскочила из комнаты и заперлась в туалете.
Через пару часов они въехали в ворота бывшей турбазы "Васильки", с которой у Виктора было связано много интересных событий юности. Лада молчала всю дорогу, как будто ей было абсолютно фиолетово до сюрприза, который ей приготовил любовник. Она с отсутствующим видом пялилась в окно.
Виктор что-то рассказывал, пытался шутить, но не получил в ответ ни единой эмоции. Он не узнавал любовницу, что происходит?
— Приехали.
Лада вышла из машины и сразу присела на корточки.
— Что такое? — Виктор взволнованно подбежал к ней.
— Укачало, — сквозь зубы проговорила она.
Виктор заметил, что её мелко потрясывает, а на лбу выступили капельки пота.
— Малыш, поднимайся, пойдём, пойдём, в домик приляжешь.
Лада с неохотой подчинилась. Дошли до крыльца, она остановилась.
— Где мой телефон?
— Да зачем он тебе? Здесь связь плохая.
— Дай. Мне. Мой. Телефон, — хрипло рыкнула Лада.
Виктор покопался в сумке:
— Вот, бери, только не нервничай.
Лада побледнела, зажала рот рукой, отвернулась в сторону. Её вырвало. Потом ещё, ещё. У неё затряслись колени. Она обессиленно опустилась на траву. Закрыла глаза и попыталась успокоить дыхание.
— Ну, что ж такое? Сколько же эти токсикозы у вас длятся? И лекарств с собой никаких нет. Не волнуйся, придумаю что-нибудь.
Виктор нервно оглянулся.
— Посиди здесь, я сейчас у соседей спрошу, может быть, у них что-то есть от тошноты.
И он, не оглядываясь быстро побежал в сторону коттеджа с плоской крышей, стоящего неподалёку.
Глава 45
Виктор поднялся по лестнице. Запыхавшись, подбежал к двери, громко постучал. Через минуту он услышал лёгкие шаги. Дверь распахнулась. Виктор вытаращил глаза.
На пороге стояла Оля в мужской белой рубашке, расстёгнутой до ложбинки на груди. Он оглядел её снизу доверху, отметив про себя красные пятна на коленях, припухшие губы, творческий беспорядок на голове. На ней явно не было белья.
Оля от неожиданности отступила и попыталась натянуть рубашку пониже:
— Ты? Что ты здесь делаешь?
Затылок и шею Виктора словно обварило кипятком.
— Я? Это ты что здесь делаешь? — угрожающе спросил он, чувствуя, как в нём нарастает раздражение.
Виктор постепенно перешёл на крик:
— Тебя спрашиваю, чем ты занимаешься? Что за хрень? С кем развлекаешься? Что за мужик у тебя? Я уходил вчера, дома лежала, вся из себя больная. Ты притворялась, что ли?
С каждой фразой Оля вздрагивала, пыталась ответить, но Виктор разошёлся не на шутку:
— А обо мне подумала? О детях? Мы столько лет вместе, а ты, оказывается, меня совершенно не уважаешь? Вот дебил: верил, что ты приличная. А ты такая же, как все, ш…
— Что так долго? Кто там?
Из-за Олиной спины появился Дмитрий, он был босиком и одет в одни брюки. Увидев Виктора, не удивился. Оттеснил Ольгу за свою спину и твёрдо посмотрел ему в глаза, вздёрнув подбородок.
Увидев их вместе, Виктор ошарашенно проговорил:
— Вот так сюрприз. Так ты с ним. Как же я не догадался.
Он с размаху ударил кулаком по стене и едва удержался на ногах. Потом схватился за голову и застонал.
Дмитрий взял его за грудки и втянул внутрь. Лицо Виктора покраснело, ноздри раздувались. Он тяжело дышал и смотрел на Димона с ненавистью.
— Вот ты козёл, ты ж мою бабу, — Виктора перекосило от злости, — ты всегда на неё облизывался, но это же моя жена. Как ты мог? Как посмел к жене моей прикоснуться?
Он схватил рядом стоящий стул и с силой бросил его об пол.
— У нас через неделю развод, — тихо напомнила Оля.
— Заткнись, — рявкнул Виктор. Она вздрогнула, переступив с ноги на ногу.
Дима спокойно и уверенно повернул Олю к лестнице на крышу:
— Подожди там.
Виктору сразу бросились в глаза свежие царапины на плечах Димона. В груди заклокотала ревность. Вот он мразь.
Оля кивнула и быстро ушла. Дмитрий проводил её глазами, дождался, пока закроется дверь, потом подошёл к другу и, не отрывая от него серьёзного взгляда, сжал руку на его шее и прижал к стене:
— На мою орать нельзя. Сейчас понимаю твой шок, бить не буду. На будущее имей в виду.
Он отпустил Виктора, тот схватился за горло.
— Чего пришёл-то? — как ни в чём не бывало, уточнил Дмитрий, — ты с Ладой здесь или ещё с кем?
Виктор со взглядом побитой собаки презрительно выплюнул:
— Пошёл ты. Пошли вы оба.
Развернулся и вышел, хлопнув дверью. Дмитрий подождал, пока он спустится и отправился к Ольге. Она сидела на выступе крыши рядом с телескопом, сгорбившись, обняв руками колени. Равнодушным взглядом она наблюдала за Виктором, который размашистыми шагами двигался в сторону купольных домиков.
Она обернулась на звук открывающейся двери, но ничего не спросила. Просто кивнула. Дима подошёл, сел рядом, обнял. Оля сразу же расслабилась и положила голову ему на плечо.
— Хорошо, что он узнал, мне стало легче — в её голосе, и правда, не было сожаления.
— Сегодня же переезжаете ко мне, — Дима повернул к себе её лицо.
Оля спокойно улыбнулась:
— Надо позвонить Насте.
Дима потянулся к её губам, рукой забираясь в разрез рубашки, нежно сжал её грудь, Оля чуть подалась навстречу.
— Ты без меня такая больше не ходи, — хрипло шепнул ей на ухо Дима.
— Иди сюда, — Оля спустилась на дорожку, утянув его за собой.
Он сжал сильными руками её тонкую фигурку и прикрыл глаза, вдыхая её пьянящий запах, отдаваясь ощущениям, впитывая кожей её стоны в такт властным толчкам.
Глава 46
Виктор, растерзанный и не совсем адекватный, кипел от ярости. В голове суматошно бились мысли.
Лучший друг встречается с его женой. Димон, Димон… Позарился на чужое. Он ему самое личное доверял, а тот наплевал на их дружбу. Что ему свободных баб мало?
И жена — ещё та оказалась. Приличной притворялась. Но теперь-то он знает, кто есть кто. За что? Получается, Оля не любила его никогда. И, уж точно, не понимала. Да как она могла так поступить! О детях не подумала: что будет, когда они узнают о её похождениях?
Как они вообще на это решились? Предатели! Когда всё началось? Столько лет он доверял им обоим. Вот придурок.
Что теперь делать-то? Оставить их в покое? Ну, уж нет.
— Ну, я тебе покажу, — бормотал Виктор, — получишь ты от меня развод, ага, мечтай. Ещё приползёшь, как миленькая.
Завтра же к юристу, пусть делает всё, чтобы их не развели. И детей забрать себе. С такой матерью он их не оставит.
Виктор на секунду задумался. Не, детей не надо. Ему некогда ими заниматься, тем более скоро ещё малыш родится.
Он вдруг вспомнил о Ладе. Бедная, как она там? Вот кто достоин его хорошего отношения: она любила его с первого дня, и даже решилась родить от него, хоть он и не обещал ей жениться.
Виктор прибавил шаг. Около домика Лады не было, внутри тоже. Виктор заглянул в машину, покружился. Куда она могла деться? Пошла сама искать помощь? Вдруг он услышал странный шум за соседним домиком.
Виктор обогнул его и остолбенел. Прямо перед ним на корячках стояла его Лада и натужно кряхтела. Сзади ритмично двигался Николай. Рядом валялись кусок фольги и трубочка. Лада подняла на него осоловелые глаза и не узнала. Она смотрела пустым взглядом и никак не реагировала. Николай, напротив, сразу увидел Виктора и остановился. Надменно скривил губы, отодвинул Ладу, натянул штаны. Она повернулась и с мычанием поползла к нему.
Виктор широко открывал рот, стараясь заглотить побольше воздуха.
— Слышь, Витёк, ничего личного. Ты ей денег сегодня не дал, она предложила, а что я зря ехал? — Николай пренебрежительно усмехался ему в лицо. Он смотрел на него с нескрываемым презрением.
Лада дёрнула его за штанину. Николай брезгливо оттолкнул её ногой.
— Что с ней? — только и смог вымолвить Виктор.
— Не переживай, через часик отпустит, — хохотнул Николай, — ну, всё, пойду, хорошего отдыха.
Он сплюнул в сторону Виктора, и походкой победителя отправился в направлении ресторана.
Виктор схватился за голову и присел на корточки. Что происходит? Магнитные бури или что? Как сговорились, сволочи. И Лада туда же. Как же её неземная любовь, о которой она ему твердила? Что теперь делать? Понятно, что с Ладой он больше не останется ни на секунду. Она изменила ему, сама всё разрушила. Отдалась грязному цыгану, зная, что Виктор рядом и с минуты на минуту вернётся. Не подумала об их будущем ребёнке. А может ребёнок всё-таки не его?
Виктор подошёл к машине, достал оттуда пятилитровую бутылку с водой, вернулся к Ладе и вылил на её голову всё до последней капли. Лада завалилась набок, завизжала от неожиданности, проморгалась и узнала его. Испуганно вытаращила глаза и замерла. Она поняла, что Виктору что-то известно, жалобно пустила слёзы, растирая их грязными руками по лицу, отчего на щеках образовались коричневые разводы.
— Я всё знаю. Мы с тобой расстаёмся, — металлическим голосом заявил Виктор.
— Нет, Витюсик, нет. Ты всё не так понял, я ни в чём не виновата. Прости меня, я больше никогда не буду, — Лада говорила глухо и монотонно.
— Что не будешь?
Она задумалась на секунду, пытаясь сообразить, что именно Виктор увидел.
— Если ты про Олькино кольцо, так оно у Коли, у него и спрашивай.
— Какое ещё кольцо?! Что ты никогда больше не будешь?
— Ничего не буду, — голос Лады стал жалобным, — всё только для тебя, я стану самой послушной. Буду делать что пожелаешь. Никогда, обещаю.
Виктор помог ей подняться с земли и хорошенько тряхнул:
— Что происходит с тобой?
Лада опустила глаза и виновато залепетала:
— Ты не разрешил пить. И я не пью. А Коля сказал, что это не считается. Немного можно. Никакого запаха. И Витя не догадается, он сказал.
— Ты про наркоту, что ли? — Виктор, наконец, стал понимать, что происходит, — ты наркоманка? И давно употребляешь?
— Неее, ты что. Я только один раз попробовала, клянусь. — Лада умоляюще сложила руки.
Виктор внимательно посмотрел на неё и вдруг резко схватил за волосы и пригнул к ногам. Лада, задыхаясь от боли, пыталась вырваться.
Виктор выдавил сквозь зубы:
— Я видел тебя с Будулаем.
— Отпусти, а то брату расскажу, что ты меня бьёшь, — Лада вяло попыталась освободиться. Не вышло.
— Он тебе не брат, хватит врать. Он подонок. Вы трахались у меня на глазах. Это его ребёнок?
Она не могла говорить. Только мотала головой, изо рта капала слюна. Виктор отпустил её,
Лада упала, подняла перекошенное лицо и выплюнула:
— Он — брат мой. Я люблю его. И не только, как брата. Мы с детства вместе. Ребёнок — его, да.
Виктор остолбенел:
— Зачем ты обманывала меня?
— Его бы родня прокляла, если бы узнала. Он сказал, ты не догадаешься. Тем более, ты с деньгами. Будешь содержать, а если женишься, то половину мне отдашь после развода и алименты хорошие платить станешь.
У Виктора перехватило дыхание.
— Так ты не любила меня?
Лада поднялась, отряхнулась и равнодушно ответила:
— За что тебя любить-то? Не мужик, а размазня. Жену бросить не смог. Меня прогнал, потом сам явился и сойтись предложил. А я не дура, чтоб отказываться, когда деньги сами в руки плывут.
Виктор растерянно моргал. Может это сон? Но нет. Чумазая, покачивающаяся Лада, мутно смотрела ему в глаза.
Его передёрнуло от отвращения:
— Я больше не хочу пачкаться о тебя, тварь.
Виктор развернулся и пошёл в сторону машины.
— Ну, и вали, слизняк. Иди, иди, урод. Только денег мне перечисли за то, что столько времени терпела тебя, — сипела она ему вслед, — если к вечеру на моей карте не будет миллиона, опять приду к твоей жене, всё ей расскажу.
Виктор, не оглядываясь, показал ей средний палец, сел в машину и уехал.
Глава 47
Виктор гнал, уставившись вперёд и с трудом понимая, куда едет. Глаза временами застилал туман. Он не мог поверить в реальность происходящего. Не мог представить, что такое вообще возможно. Мозг взрывался от гневных мыслей.
Его мир рухнул в одно мгновение, когда он узнал о предательстве сразу троих близких людей: Оли, Лады и лучшего друга.
Виктору было невыносимо сложно представить, какими подлыми могут быть люди, которых он так сильно любил, которым доверял. Подступившая к сердцу боль выжигала его изнутри.
Почему? Что за причины могли их толкнуть на такое?
Как же обидно получить нож в спину…
При мыслях о Ладе ему стало совсем дурно. И страшно. Как он не понял раньше? Виктор в ужасе осознал, что звоночки были ещё задолго до появления Николая. Её истерики, резкие перемены в настроении, безумные выходки, исчезновения. Он не хотел верить в то, что замечал с самого начала их отношений, оправдывая её поведение то алкоголем, то обидой за его нежелание разводиться, то гормонами. Она, скорее всего, давно в употреблении, просто старательно скрывала.
И ребёнок… Виктор так ждал его, а он оказался от мерзкого Будулая. Развели его, как лоха. Виктор застонал от накатившего чувства обманутости и безысходности.
Он не понимал, куда ему теперь ехать. Больше нет дома, нет семьи, нет друга. Виктор отчаянно нуждался в поддержке и участии. Но откуда теперь их взять?
Как же несправедлива жизнь!
Димон, его друг с детского сада. Почти брат. Виктор вспомнил, как руки Димона по-хозяйски обнимают Олю. Жена не сопротивляется, а нежно заглядывает ему в глаза.
Затем перед глазами возникла другая картинка. Неадекватная Лада отдаётся чужому мужику за дозу. А потом плюёт ядом в Виктора, столько сделавшего для неё. Неблагодарная, из-за неё он разрушил спокойную семейную жизнь, с ней собирался растить, как тогда думал, совместного ребёнка.
Как это всё теперь развидеть?
В телефоне заиграл рингтон: " Ой, мама, не ругай, я буду вечно молодым".
Витор ответил:
— Да, мам. Всё хорошо, мам. Оле лучше, да. Не ссоримся. Сегодня? Нет, не приедем, очень много работы. В выходные? Постараемся. Мамуль, всё хорошо, не волнуйся. Я сейчас в дороге, прости. Позже поговорим.
Виктор отключился, остановился на обочине, положил голову на руль и по-детски расплакался. Он почувствовал себя совершенно несчастным и испуганным. Злость постепенно утихла, хотя и не исчезла до конца. Надо всё вернуть, как было. Как объяснять родителям, если развод всё-таки состоится? Мама не простит.
— Мамочка, открой, пожалуйста, — шестилетний Витя громко стучит в дверь руками, ногами, головой.
Он захлёбывается в слезах. В кладовке темно и страшно, из одного угла на него, не моргая, пялится чудовище. В другом двигаются папины ботинки. Сами, без папиных ног. Ещё немного и они приблизятся к нему. Что тогда ему делать? Витя, вытягивая шею, пытается увидеть что-нибудь в замочную скважину, но там вставлен ключ. Витя понимает, мамы там нет. Она не вернётся, если он не извинится, за то, что не поделился своей новой машинкой с Олегом в детском саду.
Она так и сказала: " Не вернусь, раз ты такой плохой".
Папа только вчера купил ему эту машинку. Монстр — трак на радиоуправлении. Ни у кого в группе такой ещё не было. Витя хотел похвастаться, принёс в сад. И пацаны налетели, восхищённо разглядывали и просили потрогать. А Олег просто ударил Витю и выхватил машинку из его рук. Он дал ему сдачи.
Но мама сказала, что он поступил плохо, надо делиться. И теперь мама, самая любимая в мире, не хочет его видеть.
— Мама! Мама! Открой! — он уже не кричит, а ревёт, — у меня болит голова, я хочу спать, мне страшно.
Он съезжает на пол, закрывая глаза руками. Страх не отпускает. Лучше послушаться, чем жить в кладовке всю жизнь.
— Мамочка, не бросай меня. Я подарю ему машинку, насовсем подарю, — стонет он.
Витя слышит, как в замке поворачивается ключ, дверь открывается, и мама бросается к нему. Она целует его, гладит по голове, шепчет:
— Не бойся, маленький, мамочка больше не оставит тебя. Я знала, что ты хороший мальчик.
И Витя, всё ещё всхлипывая, счастливо прижимается к родной груди. Пусть Олег забирает машинку, пусть все игрушки берёт. Только бы мама любила.
Прошли годы. Свадьба с Олей. Виктор чувствует себя неуютно в тесном костюме, но он терпит. Громыхает музыка.
Весёлые раскрасневшиеся гости истошно кричат:
— Горько!
Виктор целует белоснежную принцессу Олю, молодую, невинную. Она смотрит в его глаза с обожанием. И ему приятно. Но главная награда — другое.
Подходит мама и ласково обнимает его.
— Оля замечательная. — мама счастливо улыбается, — сынок, теперь я за тебя спокойна, отдаю тебя прекрасной девочке. Вылитая я в молодости. С характером. Как ты смог такую найти? Как она на тебя, дурня, внимание-то обратила? Держись за неё изо всех сил. Она, единственная, тебе подходит.
Отец бубнит под нос:
— В молодости? Да у тебя и сейчас характер тот ещё.
Стоящая рядом Оля благодарно улыбается:
— Спасибо. Что вы, Витя такой хороший. Хотя иногда тоже вредничает. Вчера поругались. Сказал, что если будем ссориться, он меня бросит и к вам уедет.
Виктор вздрагивает. Зачем она это ляпнула?! Мама нахмурилась и осуждающе отрезала:
— Не волнуйся, Олечка. У меня строго. Никто жалеть его не станет. Как явится, так обратно и уедет. Туда-сюда ездить нечего. Женился — живи. Ты с ним построже. Воспитывай, если взбрыкивает.
Отец качает головой:
— Чему девочку учишь? Как она его должна воспитывать? Как ты, шлангом от пылесоса?
Оля удивлённо и с жалостью оглядывается на Виктора.
— А что, плохо воспитала? Смотри, какой вырос, — мама трепет его по щеке, — я же правильно делала, сынок?
— Конечно, мамуль, — Виктор вежливо улыбается в ответ.
Виктор открыл окно автомобиля и двинулся вперёд, подставляя лицо прохладному ветру. Он уже не мчался. Надо двигаться дальше. Только куда?
С Ладой всё понятно — она умерла для него.
Но Олю он просто так не отдаст. Поиграли и хватит.
Глава 48
Оля вернётся, всё будет, как раньше. Слишком много у них общего. Она, единственная, подходит ему.
Виктор прокручивал в голове сцену конфликта с женой. Возможно, Оля просто решила его проучить, а на самом деле до сих пор любит? Да. Скорее всего, так и есть.
Оля изменила, неприятно, но не смертельно. Скорее всего, она сделала это от обиды, из мести. И с Димоном у них несерьёзно. Она его использовала. Не могла же она его полюбить ни с того, ни с сего. Просто где ей искать мужика? Не на улице же предлагать себя. Димон всегда рядом, вот она и охмурила его, а тот не смог удержаться. Олька-то — огонь, красотка, такой трудно отказать.
Виктор почти успокоился. Ничего, она же нормальная девка, не лёгкого поведения. Ей надо было найти опору после того, как стало известно про Ладу. Зуб за зуб, клин клином… Виктор бы на её месте тоже так сделал, доказал бы себе, что он не хуже.
В голове у него всё постепенно вставало на места. Он решил, что не будет торопиться. Постарался переосмыслить свою позицию и осознал, что хочет простить жену. Хочет попробовать вернуть.
Виктор медленно и осторожно въехал на парковку около торгового центра. Припарковался.
Достал телефон и набрал сообщение в мессенджер: "Извини, моя любимая. Извини, что так себя вёл. Я не должен был грубо разговаривать и оскорблять тебя. Прощаю тебя. И ты меня извини, исправлюсь, обещаю."
Потом Виктор набрал номер Лады, та сразу ответила. Начала нервно и торопливо оправдываться, но он перебил её и жёстко заявил:
— Собирай шмотки и сваливай. Через два часа приеду, чтоб духа твоего не было в квартире. Не заберёшь их — твоя проблема. Завтра въедут новые жильцы.
Виктор вышел из машины и отправился в магазин. Выбрал там огромный букет белых роз. Подумал. Нет, лучше завтра. Сегодня он к Оле не поедет, надо кое-что сделать.
Собрался уходить, но заметил на полке большую игрушку, белого зайца с сердечком в руках, на котором написано " I LOVE YOU", купил его.
Потом вернулся в машину, небрежно бросил его на заднее сиденье.
Виктор решил, что дома ему пока делать нечего, там только Настя с детьми, нет смысла. Он зашёл в кафе, заказал себе бизнес-ланч и кофе. Достал телефон и позвонил агенту, через которого снимал квартиру. Сообщил ему о расторжении договора. Агент возмущённо заявил, что страховой депозит не вернёт. Виктору было всё равно.
Он отключился, спокойно поел, равнодушно разглядывая машины на стоянке за стеклом. Вытер рот салфеткой, посмотрел на часы. Сосредоточился и решил заехать в квартиру, убедиться, что Лада убралась оттуда.
Лада ещё была там. Она умылась, переоделась, привела себя в приличный вид. Вещей у неё было немного, поэтому собрать их не составило труда.
Виктор стоял в дверном проёме и смотрел на Ладу с гневом и отвращением. Она, бледная, с испуганными глазами и трясущимися губами, сидела на кухонном стуле, сжимая в руках сумку. Лада, скорее всего, поняла, что без его денег ей придётся трудно.
Попыталась как-то оправдаться:
— Витюсик, мы погорячились, но я не виновата, правда. Коля меня заставил. Он во всём виноват. Хочешь, он больше никогда не придёт?
Виктор не желал её слушать.
— Ты мне портишь жизнь, — равнодушно ответил он, — между нами всё. Я возвращаюсь к жене.
Лада хмыкнула и насмешливо воззрилась на него:
— Ты же ей не нужен. Она давно с другим, я видела их.
Виктор вскипел, схватил Ладу за руку и грубо выставил за дверь. Она постаралась вырваться, но слабые попытки не помогли. Лада упала на пол лестничной клетки, и стала громко, матерно ругаться.
Виктор достал из кармана тысячу, кинул ей:
— Не ори. Иди поправься.
И удовлетворённо захлопнул за ней дверь.
Всё. Одно дело сделано.
Теперь Оля. Ему просто необходимо срочно помириться с ней. И надо избавиться от Димона.
Виктор задумался.
Неожиданно ему пришла в голову мысль. Сегодня он не поедет домой, переночует в квартире. Чтобы достичь своей цели, ему придётся ещё немного побыть на расстоянии.
Он открыл ВК, зашёл на страничку к Дмитрию, нашёл в друзьях Елену, врача, которая помогла им с лечением Семёна. Полистал её фотки, удовлетворённо хмыкнул. Есть! Потом набрал в поиске " услуги фотошопа онлайн профессионально". Заулыбался.
У него всё получится, Виктор не сомневался.
Глава 49. Оля
Дима подвёз меня к подъезду.
— Может, сразу ко мне?
Я отказалась:
— Мы же договорились.
Он потянулся ко мне, обнял и поцеловал нежно-нежно. Я растаяла в его руках, как сахар в чае. Дима с трудом отстранился, прикоснулся лбом к моей голове и прошептал в губы:
— Как же трудно от тебя оторваться. Ты такая, мммм… Притягательная.
— Обычная, — с улыбкой шепнула я в ответ.
Дима отрицательно покачал головой.
— Лучшая. Завтра в десять буду ждать вас, — нехотя отпустил меня.
Я не смогла удержаться от лёгкого поцелуя:
— Мне надо собрать вещи, подготовить детей. Одна ночь, и будем всегда рядом.
Он понимающе кивнул:
— Скорее бы завтра.
Я вышла, махнула ему рукой и быстро прошагала в подъезд. Открыла дверь в квартиру.
— Мама?! — в коридоре стоял Сашка, — Света, Настя, мама вернулась!
Дочка с сестрой вышли из комнаты.
— Мамулечка, как я соскучилась, — Света налетела на меня, повисла на шее.
— И я, и я, — Сашка тянул меня снизу за платье.
— Мои дорогие, всё, больше не уеду от вас, обещаю, — я села на корточки, расцеловала их в сладкие щёчки и носики, — это вам дядя Дима передал.
Я вручила им упаковку с вкусняшками из ресторана турбазы. Дети радостно побежали в комнату разбирать её.
Я обернулась к сестре. Та стояла, улыбаясь во весь рот.
— Рассказывай, рассказывай! — Настя чуть не прыгала от нетерпения, — как тебе сюрприз?
— Ну, ты даёшь, ни словом, ни звуком не прокололась, — я обняла сестру, — спасибо, родная. Ты столько для меня делаешь, я тебя обожаю.
— Так. Пойдём на кухню, рассказывай по порядку.
Мы уселись друг напротив друга. Я начала очень подробно вспоминать события. Конечно, опуская интимные подробности. Когда дошла очередь до визита Виктора, Настя открыла рот от удивления:
— Как он вас нашёл? О том, что Дима запланировал, знала только я. Как он мог вас обнаружить?
— Сама не поняла, — я развела руками, — но вот так. И после этого разговора мы решили, что больше не будем скрываться, завтра мы опять переезжаем к Диме. Поможешь мне собраться и поговорить об этом с детьми? Я переживаю, как они отнесутся.
Сестра задумчиво смотрела на меня и молчала.
Я заволновалась:
— Почему ты молчишь? Что не так?
Настя ласково улыбнулась:
— Всё так, я просто представляю тебя в свадебном платье. Мне же надо решить. в чём тебя опять замуж выдавать.
Я смущённо прыснула.
Мы пошли в комнату, я объявила детям о грядущем переезде. Вопреки моим опасениям, они обрадовались. Перебивая друг друга, они сообщили, что им нравится у дяди Димы. И дом, и кинотеатр, и бассейн, и двор, и всё всё всё. Гора упала с плеч.
Мы начали собирать вещи. В этот раз процесс прошёл намного веселее. Через час выставили сумки в коридор. Я приготовила ужин, накормила детей и отправила их по кроватям.
— В принципе, вы можете хоть сейчас ехать, но… — Настя загадочно улыбнулась, достала из шкафа пакет, выложила на стол бутылку шампанского и коробку конфет,
— Ты проведёшь со мной этот вечер? С днём рождения, дорогая! Прости, что подарок скромный.
Она протянула мне конверт, я открыла и восхищённо вскрикнула. Это были билеты в театр.
— " Влюблённый Шекспир". Уже завтра? Настя, ты лучше всех сестёр мира! — я крепко обняла её.
— Да ладно, — Настя довольно разулыбалась, — я же с корыстными целями, с тобой пойду.
Сестра разлила шампанское, мы чокнулись.
У меня пиликнуло сообщение в мессенджер. От Димы.
— Как ты?
— Хорошо.
— Витёк звонил, извинялся. Прикинь?
— Да, мне тоже написал. Я не ответила.
— Скучаю по тебе.
— Я тоже.
— Что делаешь?
— С Настей день рождения отмечаем. А ты?
— Ложусь спать. Привет Насте. Не хулиганьте.
— Окей.
Только я отключилась, на телефон пришло уведомление о сообщении в ВК. Сообщение от какой-то Леночки Строгой.
— Убери, потом посмотришь, — потребовала Настя, — побудь со мной хоть немного.
Она подлила шампанского:
— За твоё будущее семейное счастье с Димой.
Но я уже открыла. Зачем? У меня потемнело в глазах, кровь прилила к лицу.
Я глухо выдавила из себя:
— Насть, подожди ты!
Я получила фото, на нём был Дима с женщиной. Я её узнала. Это же та самая Лена, с которой он познакомил меня в ресторане. Они лежали на пляже в обнимку. Лена позировала, а Дима целовал её в шею.
Рука с бокалом задрожала. Перед глазами запрыгали чёрные точки.
Следом посыпались другие фотографии.
У меня резко пересохло во рту. Я выпила залпом вино, отставила бокал и потрясённо посмотрела на Настю. Мне не хватало воздуха. Под рукой оказался конверт с билетами, я начала им обмахиваться.
— Что случилось? — сестра перебралась ко мне на кресло. Я показала ей телефон.
— Да это, наверное, старое! — Настя растерянно попыталась меня успокоить.
Я молча ткнула пальцем в дату в углу — за пару дней до того, как Дима приехал ко мне.
Настя отрицательно покачала головой:
— Не верю, чушь, он бы так не поступил.
Я зажмурилась, в глупой надежде, что когда открою глаза, окажется, что это был глюк. Но нет. Фото существовали на самом деле.
Следующее было из номера гостиницы. Лена в соблазнительной позе, прикрытая только белой тонкой простыней лежит на огромной кровати. А в зеркале рядом отражается Дима в одних плавках, снимающий её.
И вишенка на торте. На следующем фото я увидела их у двери с коричневой табличкой, на которой изображены обручальные кольца и написано "Дворец бракосочетания". Они счастливо улыбались, указывая на неё.
Больше я ничего не могла разглядеть, глаза застилали слёзы.
Неужели опять всё повторяется? Сложно поверить, но вот же доказательства. Дима поступил, как Виктор. У него есть другая, они скоро поженятся. А я тогда кто для него? Зачем всё это было с нами? Напоследок погулял перед свадьбой? На память о свободной жизни?
— Дай-ка сюда, — Настя отобрала телефон, что-то нащёлкала, молча вернула.
— Что делать-то? — дрожащим голосом спросила я у неё.
— Да я откуда знаю, — Настя казалась раздражённой, — она онлайн, уточни, чего ей от тебя надо?
Пальцы слушались плохо. Настя опять отобрала у меня телефон, что-то напечатала сама.
Леночка Строгая ответила сразу:
— Отстань от него, он мой. У нас серьёзные отношения. А ты ему не нужна, просто развлечение.
И отправила ещё одну фотку, на которой Лена без одежды, прикрывая грудь рукой, делает селфи со спящим в кровати Димой.
Что это значит? Она и сейчас у него? Остатки надежды на недоразумение рассыпались в прах.
— Ерунда какая-то. Позвони ему, — тихо подсказала Настя.
Я быстро набрала номер. Он не ответил. Я набрала ещё раз. Через несколько гудков услышала сонное:
— Да?
Я нервно сглотнула и спросила, чуть заикаясь:
— Что делаешь?
— Сплю, — ответил Дима.
— С кем ты?
Дима помолчал. Потом осторожно спросил:
— Вы там напились, что ли?
— Ты не ответил.
— Что я должен ответить? — голос Димы стал раздражённым, — я давал повод мне не доверять?
— Ты сейчас увиливаешь от ответа, — голос предательски дрожал.
— Оль, ты чего? Один я сплю.
— Понятно. Она же не спит? — не сдержалась я.
— Кто она-то? Оль, ты чего? Давай я приеду. Или сама приезжай, если не веришь, — Дима говорил жёстко, обиженно.
Потом сбавил градус и продолжил спокойнее:
— Зачем мне кто-то другой? Мне никто, кроме тебя, не нужен. Люблю и хочу только тебя.
Но его слова уже не имели значения. Из глубины подсознания поднялось тягостное ощущение, знакомое, болючее. Меня накрыла паническая атака. Сдавило грудь, стало трудно дышать. Я выронила телефон, обхватила себя вспотевшими ладонями и начала качаться вперёд-назад. Не хочу через это проходить снова. Невыносимо страшно. Только мне показалось, что я нашла мужчину своей мечты, что теперь всё будет хорошо, что мы сможем быть вместе без лжи и измен. И опять. Почему мне все изменяют? Что со мной не так? Это так отвратительно, мерзко. Просто тупик какой-то.
Настя подняла телефон:
— Не истери, успокойся и поговори.
Я затрясла головой и из последних сил выкрикнула:
— Я больше такого не вынесу, — и разрыдалась.
Схватила телефон, отключилась, потом открыла ВК, чтобы посмотреть фото ещё раз. Но они пропали, страничка Леночки Строгой была удалена.
Глава 50
Дима приехал через полчаса. Я заперлась в ванной, открыла воду и плакала взахлёб, зажав руками уши, чтобы не слышать его голос. Дима стучался, уговаривал меня открыть. То строго, то ласково. Потом присоединилась Настя. Но я только и смогла несколько раз выговорить:
— Уходите. Уходите. Уходите.
Мне был так отчаянно больно, словно грудь вспороли ножом, и теперь моё оголившееся сердце испуганно трепетало.
Хлопнула входная дверь и наступила тишина. Я вздрогнула, сердце сжалось в комок. Ушёл. Как же так. Вернись, пожалуйста, оно без тебя не бьётся. Что же я натворила?
Слёзы ручьём текли по лицу, в ушах звенело. Горло сжималось саднящими спазмами. Я плакала и плакала, не могла остановиться.
Включила душ, встала под него прямо в одежде. Подставила лицо прохладным струям и замерла. Мне казалось, что именно в эту минуту, когда Дима ушёл, мой мир окончательно разрушился. Стараясь усмирить дыхание, я прислонилась виском к кафелю.
Вдруг раздался скрежет, дверь с треском распахнулась. Дима с горящими глазами отбросил в сторону какую-то кривую металлическую штуку, запрыгнул ко мне в ванну, сгрёб в объятия и застыл.
— Тихо, всё, успокойся, — шептал он мне в волосы. Потом прижался губами к макушке. Вода бежала по нашим лицам и телам. Мы оба тяжело и горячо дышали. Но мои слёзы разочарования превратились в слёзы облегчения.
— Ты не ушёл, — болезненно прошептала я.
— Сказал же, больше не отпущу, — Дима чуть ослабил руки, заглянул в мои красные от слёз глаза, — хочу всегда быть с тобой, вдыхать запах волос, обнимать, чувствовать каждую минуту вкус твоих губ. Только тебя люблю. Никто не нужен. Только ты.
И поцеловал меня. Всё закружилось. По телу побежали короткие замыкания.
Я на секунду оторвалась:
— Как же фото?
— Разберёмся, — глухо ответил Дима и продолжил меня целовать.
В этот момент мне стало так спокойно… Я опять почувствовала, что стою на ногах.
Через несколько минут Дима отпустил меня, выбрался из ванны, выключил воду. Я растерянно посмотрела на сломанную дверь. Дима проследил за моим взглядом:
— Прости, я обычно так не делаю, — потом удивлённо хмыкнул и покачал головой, — Короче, теперь делаю. Завтра починю.
Заглянула Настя с испуганными глазами. Молча сунула Диме полотенце. Он аккуратно раздел меня, завернул в мягкую махровую ткань, взял на руки и отнёс в постель. Укрыл одеялом, ворча под нос:
— Так и знал, что лучше не оставлять.
На минуту ушёл на кухню, вернулся с двумя кружками. Протянул мне одну:
— Пей.
Я привстала, послушно взяла и выпила. И поперхнулась. Это было что-то жгучее, крепкое и алкогольное. Дима быстро напоил меня водой из второй кружки. Я отдышалась и возмутилась:
— Что это?
Дима молча снял с себя мокрую одежду и лёг рядом, положил мою голову себе на грудь и, ласково поглаживая по плечу, сказал:
— Спи.
Мне стало тепло и пьяно. Я успокоилась и расслабилась. Лежала на его груди и слушала глухие вибрации сердца. По моему телу растекалась нежность, которой я срочно захотела поделиться:
— Люблю тебя выше звёзд. Даже в телескоп не видно, докуда я тебя люблю.
Я поняла, что мой язык не совсем меня слушается. Это было так странно, я смущённо хихикнула.
— Люблю тебя ещё больше, — в голосе Димы я услышала улыбку, — девочка моя, надо поспать.
— А как же Лена, фотографии, вы в постели, около ЗАГСА?
— Сказал же, завтра разберусь. Мы не встречаемся. Верь мне.
Я с готовностью кивнула, закрыла глаза и не заметила, как уснула.
Мне приснился сон.
Я стояла на берегу моря, сверкающего в лучах солнца, и слушала, как волны бьются о скалы. На мне было белое шёлковое платье, а на шее, руках и ногах переливались золотые цепочки. Мне было хорошо, очень. Я чувствовала себя совершенно счастливой. Со спины ко мне подошёл Дима, обнял за талию и положил подбородок на плечо. Мы молча стояли, наслаждаясь необыкновенным пейзажем. Волны временами накатывали на берег, омывая босые ноги. Я обернулась, поцеловала его в щёку:
— Люблю тебя, Дим.
Он нахмурился и спросил:
— Тогда почему ты всё время путаешь нас?
Вдруг из набежавшей волны появились руки Виктора, я сразу их узнала по шраму из детства около большого пальца, Виктора рассказывал, что упал с крыши гаража и напоролся на гвоздь. Руки уцепились за моё платье, потом схватили за ноги и потянули в море, которое неожиданно стало чёрным и бушующим. Я закричала и проснулась.
Димы рядом не было.
Глава 51
Я открыла глаза, но вставать не хотелось. Я лежала и бездумно пялилась в потолок. В голове не было ни одной разумной мысли. Какая-то неразборчивая дребедень.
Я вспоминала события вчерашней ночи. Объятия, слова о любви, то, как Дима заботился обо мне. Очень хотелось поверить ему, я изо всех сил старалась. Но часть меня яростно сопротивлялась этому. "Он врёт, все врут, — мерзко нашёптывала мне подозрительная я, — про Витю думала, что он не способен на предательство. А он вон что устроил. И Дима сможет, мужики все непостоянные. Ты же сама видела те фотографии."
Мысли прервал настойчивый стук в дверь. Я промолчала, но Настя не стала дожидаться разрешения, вошла в комнату и сдёрнула с меня одеяло:
— Проснулась? Вставай, марш умываться и на кухню завтракать.
Настя долго трудилась в детском саду. Дети слушались её с полувзгляда. Отработанная воспитательская интонация подействовала и на меня.
Я встала, накинула на себя халат и поплелась в ванную. Посмотрелась в зеркало, сморщилась и отвернулась. Бледная с опухшими глазами, видок ещё тот. Мне вспомнилась вчерашняя истерика, стало очень не по себе. Как стыдно-то. Хорошо было бы вернуться в прошлое, как будто вчерашних событий вовсе не было. Так всё хорошо складывалось до этих злополучных фоток.
Я открыла кран, начала приводить себя в порядок.
На краю сознания мелькнула мысль, что я хочу быть с Димой, несмотря ни на что. Что у меня не получится прогнать его из своей жизни, как Виктора, даже если окажется, что у него есть другая. Я впала в зависимость. Хотела видеть, чувствовать его всегда. Просто быть рядом с ним, и всё. Хоть бы он оказался не виноват, а то я решительно не понимала, как в противоположной ситуации избавляться от чувств к нему.
— Выплывай, странная женщина. Со вчерашнего дня здесь тусуешься. Или тебе кухонный стол в ванную принести? — Настя заглянула ко мне, с опаской тронув болтающуюся дверь, — кофе на столе. Давай обсудим сегодняшние планы. А то мне по своим делам надо.
По пути на кухню я обнаружила, что в коридоре нет собранных сумок.
— А где вещи?
Настя усмехнулась:
— А про детей не хочешь спросить? Дима забрал детей и сумки, повёз к себе. Сказал, тебя не будить, пока сама не встанешь. Но мне надо уйти. Поэтому пей кофе и отправляйся к нему. Он ждёт дома.
Я помялась, но после небольшой паузы осмелилась спросить:
— Что думаешь об этом всём?
Настя пожала плечами:
— Что ты зря нервничаешь, раздула из мухи слона. Дима сказал, что был один. Я ему верю, Оль. Он не такой, как Виктор. Он честный и умный и не поступил бы так.
Сестра сказала именно то, что я больше всего хотела сейчас услышать. Я порывисто обняла её.
Она ворчливо продолжила:
— Ты ведёшь себя, как девчонка глупая. Неужели и так не видно, что он любит тебя?! Я уже сомневаюсь, кто из нас младшая сестра. Всё, собирайся.
Я не стала звонить Диме заранее, просто вызвала такси и поехала. Ключ у меня остался. Я вошла в калитку, быстро прошла по двору, затаив дыхание от радости, что опять оказалась здесь, открыла дверь. Своим неожиданным появлением я хотела сделать сюрприз Диме. Но всё получилось иначе.
Я услышала оживлённые голоса, мужской и женский. Сердце бешено заколотилось.
Я вошла в гостиную и увидела Лену, сидящую на диване. Дима расположился в кресле напротив. Они, улыбаясь, смотрели друг на друга и что-то бурно обсуждали. Я замерла на пороге, не в силах говорить. Язык будто окаменел.
Дима обернулся:
— О, привет!
Он поднялся и подошёл ко мне, взял за руку и потянул в сторону дивана.
— Привет, — Лена тоже встала. Она хитро и доброжелательно смотрела на меня.
Мне же хотелось провалиться под землю от стыда. Зачем я приехала без предупреждения? Это было слишком глупо.
Дима усадил меня на диван. Сам вернулся в кресло.
— Мы как раз обсуждали вчерашние события.
Я почувствовала, что кровь прилила к щекам.
Лена улыбнулась:
— Давай ещё раз познакомимся? Поближе. Я Лена. Ты Оля, девушка Димы. Хочу показать тебе кое-что.
Она села рядом и протянула мне свой телефон.
— Смотри, это фото с прошлогоднего отпуска. Вот я. А это — мой муж, Сергей. Двоюродный дядя Димы.
Я полистала альбом, с удивлением понимая, что вижу те самые фотографии, которые получила вчера. Только на них стояли не те даты, и вместе с Леной изображён совсем другой мужчина. Высокий, стройный, красивый, с благородной сединой на висках. Не Дима.
Я сглотнула и неуверенно спросила:
— Это не ты писала мне вчера?
Лена отрицательно покачала головой.
Что-то было не то. Я попыталась собраться с мыслями. Вспомнила. Повернулась к Диме и подозрительно спросила:
— Откуда она знает, какие фото мне прислали? Ты же сам их не видел. Когда ты приехал, страничка была удалена.
— Настя успела наделать скриншотов, она мне переслала их, как только ты позвонила.
После этих слов я, в очередной раз, позавидовала себе. Ни у кого нет такой сестры, только у меня.
Мне стало стыдно, я почувствовала себя полной дурой.
Опять обратилась к Лене:
— Так вы родственники?
Она ласково взяла меня за руку:
— Да, надеюсь, скоро и с тобой породнимся.
Я несмело улыбнулась. Но не удержалась:
— Как же в ресторане тогда? Дима представил тебя своей подругой, сказал, что у вас свидание.
— А, в ресторане? — Лена мелодично рассмеялась, — Это было весело. Дима попросил изобразить его девушку, чтоб ты поревновала. Я не отказалась. Мы с Сергеем столько о тебе слышали от него, очень хотели увидеть, наконец. Муж был в курсе, он за соседним столиком сидел. Как только Дима тебя пригласил на танец, мы сразу уехали домой.
Я возмущённо посмотрела на него:
— Ты это устроил специально?
Дима шутливо прикрылся руками, выставив вперёд ладони:
— Только не бей. Подействовало же.
Мне стало легче.
— Но тогда кто и зачем обманул меня вчера?
Дима откинулся на спинку.
— Есть одна мысль, но пока без доказательств.
Глава 52
Виктор был очень доволен собой. Он хорошо всё рассчитал.
Позвонил вчера Димону, убедился, что Оля не с ним. Фотки получились, как настоящие. Она ни за что не догадалась бы, что на них изначально был другой мужик. После такого Оля ни за что не простит Димона, Виктор ни на минуту не сомневался. Она слишком гордая. Вон как долго не принимает его, Виктора, хотя любила столько лет. Теперь эти друзья-любовнички точно расстались. Осталось дело за малым: устроить так, чтобы Оля согласилась с ним встретиться.
Виктор понимал, что раз она ему не ответила, значит, всё ещё злится. Хотя с какой стати? Они в расчёте, он изменил, она отомстила. Что ещё надо?
Ладно, у Виктора ещё есть козыри в запасе.
Он набрал её номер.
Оля ответила неожиданно быстро:
— Алло.
Голос её звучал тихо и растерянно. Иес, кажется, получилось! Виктор воспрянул духом. Какой он сообразительный, всё-таки замечательная идея пришла ему в голову.
— Оль, привет. Не перебивай, пожалуйста.
Он замолчал, будто собираясь с мыслями.
— Говори, — Оля отвечала еле слышно.
Виктор уловил что-то похожее на всхлипы. Ничего, скоро она перестанет плакать, забудет всё плохое. Уж он постарается.
— Я хочу увидеть детей. Очень соскучился по ним. Наши отношения не должны мешать воспитанию. Я готов с ними встретиться в твоём присутствии, назначь время. Только два — три часа, большего не прошу.
— Хорошо, — после небольшой паузы торопливо ответила она, — спустись вечером в кафе под офисом. Наберу, когда будем выезжать.
— Прекрасно, — Виктор чуть не подпрыгнул от радости, как удачно, даже ехать никуда не надо, — давай только без посторонних?
— Ох, — Оля глубоко вздохнула, — договорились.
И отключилась.
Сразу же раздался ещё один звонок. Виктор нахмурился. Опять Лада. Названивает целыми днями, никак не успокоится.
В этот раз он не стал блокировать её номер. Очень приятно ощущать себя человеком, которого добиваются. Кроме того, он хотел мучить её, издеваться, делать ей больно за то, что она наговорила тогда. Виктор ещё не отомстил полностью за своё унижение.
Он поднёс телефон к уху и услышал заискивающее:
— Витюсик. Витюсик, ответь, пожалуйста. Это я, твоя Лада.
— Что надо? — пренебрежительно рявкнул Виктор.
— Прости, прости, прости, прости, прости, — с упорством дятла затараторила любовница.
— Заткнись ты, — грубо оборвал её Виктор.
Лада обескураженно замолчала.
— Я не собираюсь тебя прощать, наркоманка мерзкая. Зачем ты мне нужна такая? Ещё и беременная неизвестно от кого.
— Витюсик, не думай о ребёнке, я его рожу, а забирать не стану. Он мне тоже не нужен. Я избавлюсь от всех, кто мешает нашей любви.
— Ты совсем там уже сдвинулась головой? Какой, к чёрту, любви?
Виктор ошарашенно схватился за лоб. Такая была девочка хорошая, что с ней стало? Как он мог не видеть в ней этой грязи? Да, от такой лучше держаться подальше.
— Мы помирились с женой. Отстань от меня, позвони Будулаю.
— Его посадили, — Лада искренне расплакалась.
Вот это новости! Воктор радостно присвистнул.
— Я не знаю, что мне теперь делать, как жить? Некому помочь, только ты у меня остался, — шелестела Лада в трубку, — я умираю, мне очень плохо. Помоги мне ещё один раз. Пожалуйста.
— Не ищи от меня поддержки. Я помойкам не помогаю. Мы опять с Олей вместе, она простила.
— Я не верю, она не стала бы тебя прощать, такое не прощают. — Лада всхлипывала и икала.
— Мы сегодня будем в кафе Степана вечером. Убедись сама, если не веришь. Только не вздумай подходить. А то не поздоровится.
Виктор услышал возмущённое сопение в трубке и пожалел, о том, что сказал. Она же придёт, будет опять позорить его перед женой. Надо позвонить Оле, договориться о встрече в другом месте.
Лада подсказала решение сама. Дрожащим голосом она попросила:
— Витюсик, миленький, дай?
— Ладно, сейчас переведу немного на карту, — снисходительно согласился он, облегчённо выдохнув.
Пусть купит себе, чего ей там хочется. И забудет о нём хотя бы на сегодня.
Оля, чуть взлохмаченная, с румянцем на щеках отложила телефон и посмотрела туманным взглядом на Диму, который выглянул из-под одеяла в районе её пупка:
— Не надо было соглашаться? У меня плохое предчувствие.
Дима, ласково пробежавшись губами по животу вниз, шепнул:
— Одна не пойдёшь.
И вернулся под одеяло. Оля в изнеможении закрыла глаза. Учащённое дыхание превратилось в стоны.
— Дим, серьёзно, — она из последних сил сопротивлялась ощущениям, — ну, выслушай, я же не всё сказала, — потом со стоном выгнулась, — нет, всё.
Виктор вошёл в кафе, усадил на стул белого игрушечного зайца. Поздоровался за руку с улыбающимся Степаном.
Благодушно доложил:
— Сейчас мои придут.
И уселся за столик.
Распахнулась дверь.
— Папочка, — Светка с широкой улыбкой вихрем влетела в кафе, подбежала, устроилась на коленях Виктора, обняла за шею.
— Привет, — он чмокнул её в гладкую щёчку и с нетерпением посмотрел на дверь.
Вошёл настороженный сын, увидел его и не побежал. Напротив, он нахмурился, сжал губы, сделал шаг назад и протянул руку человеку, который заходил следом. Виктор вскипел.
К столу подошли Дима с Сашкой. Последней вошла Оля.
Глава 53
Виктор встал. Смерил недовольным взглядом Диму с ног до головы и процедил:
— Мы договорились без посторонних.
— Он не посторонний, — заявила я, — он много лет свой.
Дима отодвинул стул, пропустил меня, чтобы я присела. Заметив игрушечного зайца, я взяла его и с улыбкой передала Свете:
— Доча, смотри, какой папа подарок для тебя приготовил.
Света восхищённо ахнула, схватила игрушку, крепко прижала к себе и зажмурилась от удовольствия:
— Папочка, любименький, ты не забыл, что я мечтала о белом зайчике!
Вне всякого сомнения, Виктор не имел понятия об этом. Как всегда, пропускал мимо ушей слова дочери, отбрасывал, как ненужную информацию. Однако, раз всё так хорошо сложилось, он не растерялся и ласково поцеловал Свету:
— Играй, моя радость.
Сашка, устроившийся на коленях Димы, нахмурился ещё больше и буркнул в сторону сестры:
— Ну, и ладно. А у меня тоже скоро мечта сбудется, да, мам?
— Обязательно, — разгладила я напряжённый кулачок сына.
Дима вопросительно посмотрел на меня. Я моргнула: " Потом расскажу".
К столу подошёл хозяин заведения, поздоровался за руку с Димой, передал Виктору меню, повернулся ко мне и представился:
— Добрый вечер! Я Степан. Вы жена Виктора? Очень рад знакомству! Он так много о вас говорил.
Я сдержанно улыбнулась:
— Почти бывшая.
Степан с недоумением обернулся к Виктору. Тот пристыженно пожал плечами.
Степан продолжил:
— Не буду вам мешать. Обратите внимание, для детишек у нас есть уголок с игрушками и мультиками вон в том конце зала, — махнул он рукой.
Потом обернулся к Диме:
— Большой привет Елене Сергеевне.
Тот кивнул в ответ улыбаясь. Степан ушёл за стойку.
— Они с Леной знакомы? — шепнула я Диме.
— Да, по её работе сталкивались, — своим видом он намекнул, что дальше об этом говорить не намерен.
Виктор неожиданно вспомнил, зачем мы собрались, и обратился к детям:
— Кому что заказать, хулигашки?
Пока дети обсуждали, какое мороженое лучше есть, если хочешь стать супергероем, я тихо рассказала Диме, о чём уже целый год мечтал Сашка.
— Ты же понимаешь, что это слишком ответственно. Пока ни к чему. Позже.
Дима тепло посмотрел на него и прошептал:
— Тоже об этом в детстве мечтал, но родители всегда были против.
К столу подошла молоденькая официантка. Стройная, в коротенькой синей юбочке и полупрозрачной блузке телесного цвета. Виктор загляделся на неё. Официантка высокомерно прищурилась:
— Заказ будете делать, папа? Ой, или вы дедушка?
— Будем, — он словно очнулся. Быстро продиктовал то, что дети выбрали. Девушка отправилась к стойке, Виктор грустно посмотрел ей вслед.
— Ты слышал? Она меня за дедушку приняла. Я выгляжу старым, что ли? — расстроенно обратился он к Диме.
— Она специально, чтоб ты не пялился, — обнадёжил его друг.
Виктор опять вспомнил, что злится на Дмитрия. Нахмурился.
Сказал детям:
— Поиграйте в детском уголке, пока готовят.
Сам обернулся к нам.
— Побазарим? — враждебно спросил Дмитрия и перевёл глаза на меня.
Я выжидающе посмотрела на него.
— Ты не возражаешь, если я наедине поговорю с твоим…
Он попытался подобрать подходящее слово.
— С моим… — я невозмутимо подсказала, — с моим любимым мужчиной.
Виктор не стал возражать.
У Димы радостно заблестели глаза. Он с нежностью положил мне руку на плечо:
— Мы быстро.
Виктор и Дима вышли на улицу. Мне было их прекрасно видно. Они стояли у входа и вяло переругивались. О чём, можно только догадываться.
Вдруг телефон Виктора, оставленный на столе, завибрировал. Посыпались сообщения одно за другим. Я не хотела смотреть. Но их количество меня насторожило. Вдруг что-то важное. И я всё-таки придвинула телефон к себе поближе и открыла мессенджер.
Глава 54
Это были фотографии. Те самые, про Лену с Димой. Их прислал номер, гордо именуемый "Король фотошопа". В конце прилетело сообщение: " С вас ещё 5000р на ту же карту".
Я вскипела. Какой же он подлый… Сколько принёс мне боли и неприятностей. Не мне, всем нам. Да, Дима был прав. Он сразу предположил, что это сделал Витя. Но мне казалось, что такой поступок — слишком для него. Опять я думала о нём лучше, чем он есть на самом деле.
Я брезгливо оттолкнула от себя телефон.
К столу подошла официантка. Вежливо улыбнулась. Выставила вазочки с мороженым, напитки в больших стаканчиках с трубочками. И круглый торт с фигурками из Фиксиков.
— Подарок от кафе новым посетителям, — ответила девушка на мой вопросительный взгляд.
Я благодарно кивнула Степану, с улыбкой наблюдающему за мной из-за стойки.
— Передайте большое спасибо от нас, дети будут в восторге.
Они уже увидели, что заказ принесли. И радостно бежали к столику.
Мужчины тоже вернулись. Кажется, Виктор и Дмитрий помирились. Спокойно обсуждая текущие проблемы фирмы, они сели за стол. Я разозлилась ещё больше в тот момент. Как они могут спокойно и буднично общаться после поступка Виктора?
— Ты был прав, — звенящим от обиды голосом сказала я Дмитрию, — насчёт фотографий.
Виктор вопросительно взглянул на меня.
— Я прочитала твои сообщения, — вздёрнула я подбородок, — зачем ты так со мной, Вить? Почему ты всё время хочешь сделать мне больно?
Он насупился. Дима положил ладонь на мою руку:
— Не надо при детях.
Глубокий вдох — дрожащий выдох. Успокоиться не получилось.
— Пойду, приведу себя в порядок, — я порывисто встала, — развлекайтесь.
И быстро прошагала к туалету. Зашла, включила воду, набрала в ладони и побрызгала на лицо. Слёзы обиды полились из глаз. Я смотрела в зеркало, вытирая их и часто моргая. Ещё не хватало, чтоб Виктор увидел меня плачущей. Не дождётся.
Сзади открылась кабинка, мелькнула тень в сторону двери. Щелчок. Я оглянулась.
Передо мной стояла Лада. Бледная, с лихорадочно блестящими глазами и кривоватой улыбкой. С тех пор как я увидела её впервые, она очень изменилась. Черты лица заострились, щёки запали. Кожа была покрыта прыщами, на шее и руках я увидела расчёсы. Она потрясла головой из стороны в сторону, будто пытаясь сосредоточиться. Её длинные волосы, раньше гладкие и сверкающие, были все в колтунах. Под глазами пролегли тени.
— Вот ты и попалась, Олька-демон. Сейчас будем тебя лечить, — она говорила сипло и монотонно. Мне стало не по себе.
Лада демонстративно убрала ключик в бюстгальтер. Она подошла ко мне ближе, состроила гримасу, нижняя челюсть у неё непроизвольно задрожала. Лада безжизненно смотрела на меня выпученными глазами с огромными зрачками и молчала.
— Что тебе опять от меня надо? — я постаралась не показать испуга, — ты разрушила нашу семейную жизнь, принесла мне столько боли. Что ещё?
В глазах Лады мелькнуло удивление.
— Ты меня отвлечь пытаешься? Не выйдет. Это ты мою жизнь испортила, а не я твою. Я вообще-то жду ребёнка, — Лада прижала руку к животу.
И я увидела, что он, на самом деле, округлившийся. Вот это да… В груди защемило. Скорее бы развестись. Не хочу больше ничего знать ни о Ладе, ни о Викторе, не хочу вспоминать обиды и бередить раны. На самом деле, мне было противно, Виктор опять попался на лжи. Значит, они не расстались. А как он красиво уговаривал нас вернуться. Патологический врун.
— Поздравляю, женитесь, растите ребёнка. Я-то при чём? Я вам не мешаю. Выпусти.
Я попыталась уйти. Лада схватила меня за кисть. Её ладони были холодными и влажными:
— Сначала я не хотела о тебе думать, — у Лады жутко закатились глаза, она зависла на мгновенье и доверительным шёпотом продолжила, — понимаешь, ты недостойна Витюсика, ты ошибка молодости. Охмурила молодого парня и вцепилась, как…
Она шумно выдохнула. И продолжила сбивчиво, торопливо, взахлёб:
— Ему всегда было плохо с тобой. Ты не давала ему того, что он хотел. Если бы давала, он не стал бы тебе изменять, так? А я делала всё, чтоб ему было хорошо. Я красивая, добрая, ни в чём не отказываю. Вот почему тебе всё, а мне ничего?
На её лице расплылась пьяная улыбка. Глаза на секунду закатились вверх. Я принюхалась, но не почувствовала запаха алкоголя.
Лада продолжила очень медленно, словно с трудом выговаривая каждое слово:
— Он говорил, что любит. Меня, а не тебя, слышишь? Меня. Я знаю, что не врал. Между нами всё было хорошо. Но я подумала, если любит, почему тогда он не может просто выбросить тебя из головы?
Она злобно прищурилась и погрозила пальцем:
— Ты не обманешь меня, как его. Я давно поняла. Ты не женщина, ты демон. Крутишь им, как хочешь, повелеваешь. Не отпускаешь. Прилипла и держишь. И он опять к тебе. А как мне жить без него? Предлагаешь, сдохнуть? Хочешь, я здесь и сейчас покончу с собой?
Её голос звучал по нарастающей. Я отрицательно помахала головой. Но она выкрикнула так громко, что где-то под потолком отозвалось эхо:
— Да ни за что! Я лучше тебя убью, гадина. Тем более, они давно приказывают.
Я почувствовала под ребром что-то острое. Я медленно опустила глаза. Это был большой кухонный нож.
Лада засмеялась:
— Что, страшно, Олька-демон?
Мне было очень, очень, очень страшно. Я оцепенела. Губы будто прилипли друг к другу, а язык превратился в камень.
Я затаила дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям.
Лада явно была в неадекватном состоянии. Я понимала, что она может зарезать меня. Одно неправильное слово, и нож воткнётся в моё тело.
— А мне даже жаль тебя. Но, увы, ты заслужила.
Лада смотрела на меня не отрываясь. В её глазах была какая-то сумасшедшая радость. Мне хотелось оттолкнуть её. Или даже схватить за горло и придушить, но я знала, что не смогу. У неё был нож, у меня не было ничего. Я осторожно оглянулась в поисках чего-то тяжёлого. Увидела баллончик освежителя, вот бы дотянуться до него. Можно было бы брызнуть ей в лицо. Как же он далеко, нет, не смогу.
Надо попробовать отвлечь её. Я собралась духом и заговорила, стараясь произносить слова убедительно:
— Лада, успокойся. Мы с Витей давно не вместе. Он не нужен мне. Я люблю другого мужчину, мы поженимся сразу после развода. Виктор полностью твой.
Лада насторожилась, прислушиваясь к звукам в зале, блаженно прикрыла глаза, качнулась и выронила нож из рук. Невнятно замычала. С трудом приподняла веки, мутно взглянула на меня и сипло прошептала:
— Стой здесь, мы не закончили.
Я осторожно сделала несколько шагов к двери. Вдруг Лада вздрогнула, испуганно охнула и начала резко сдёргивать с себя одежду, отрывисто вскрикивая:
— Стой. Стой. Стой.
Громко звякнув, на пол выпал ключ. Я наклонилась, схватила его, дрожащей рукой вставила в замочную скважину, дёрнула дверь и и рванула в зал.
Краем глаза заметила, что Лада побежала следом. В голову ударила мысль, что сейчас дети увидят этот кошмар. А если она бросится на них?
Я резко затормозила, обернулась, выставив вперёд руки:
— Не надо туда. Давай здесь.
Лада, почти голая, остановилась напротив. Она тяжело дышала, в руке держала нож.
" Успела подобрать всё-таки", — обречённо подумала я.
— Лада? — услышала за спиной удивлённый возглас Виктора.
— Вить, уведи детей, — крикнула я не оборачиваясь.
— Заткнись, тварь. Я же сказала — стой, — челюсть Лады ходила из стороны в сторону, она хмурилась и рычала, как дикое животное, — мне сказали тебя. А не детей. Я только тебя убью и уйду.
— Кто сказал? — я попыталась потянуть время.
Лада смятенно задумалась, прислушиваясь к себе, потом приложила указательный палец к губам и доверительно прошептала:
— Тсссс. Они. Не хочу, но они т
Внезапно она завизжала:
— Ладно, ладно.
Замахнулась. Я зажмурилась.
И тишина. Удара не последовало.
Я услышала её жалобный стон. Открыла глаза.
Лада валялась на полу, вяло пытаясь вырваться. На ней лежал Дима, он держал её всем телом, не давал подняться. Окровавленный нож валялся поодаль.
— Скорую! — истошно закричала женщина, стоящая рядом с ближайшим столиком.
Дальше было как в тумане.
Как в немом кино я увидела Степана, отбрасывающего нож ногой, как футбольный мяч. Потом Виктор аккуратно сдвинул Дмитрия, перевернул на спину. На его футболке в районе груди растеклось бордовое пятно. Витя схватил окровавленную Ладу на руки и куда-то потащил.
Я закрыла глаза ладонями. Пусть это будет страшный сон. Сердце бешено колотилось, отдаваясь в висках и во рту.
Несколько секунд пролетели, как час. Я решилась посмотреть на Диму ещё раз. Он лежал неподвижно, кожа на лице приобрела серо-голубой оттенок, он резко осунулся.
Я кинулась к нему, наклонилась к губам и не услышала дыхания. Стала судорожно целовать его в похолодевшее лицо:
— Не надо, не надо, не надо.
Он не реагировал.
Я потеряла сознание.
Глава 55
В нос ударил запах нашатыря. Я очнулась. Приподняла тяжёлые веки. Во рту пересохло, язык не шевелился, словно был в гипсе. Голова кружилась до тошноты. Я сфокусировалась и обвела взглядом место, где находилась.
Обнаружила себя сидящей спиной к стене на холодном полу из плитки.
Надо мной склонился встревоженный мужчина. Я узнала его. Это был Степан. Он держал в одной руке ватку с лекарством, в другой стакан с водой. Увидев, что я пришла в себя, Степан поднёс стакан к моим губам.
— Выпей, — приказал он.
Я послушно сделала несколько глотков. Вода оказалась холодной, освежающей. Мне стало чуточку легче. Я, наконец, почувствовала свои губы, но всё ещё не могла произнести ни слова.
— Ты в порядке? — спросил Степан, — как себя чувствуешь, лучше?
Ко мне стала возвращаться память. Я глубоко задышала и оглянулась на то место, где лежал Дима. Его там уже не было, только большое размазанное кровавое пятно. Меня забило в ознобе, я подтянула к себе ноги, обняла колени ледяными пальцами. Пристально посмотрела на Степана, не имея смелости спросить. Затаила дыхание и ждала. Я очень боялась услышать ответ.
Степан понял всё по моему лицу.
Он ободряюще взял меня за плечи:
— Жив он, жив. Увезли на скорой. Они торопились очень, быстро кровь терял. Поэтому не стали тебя в чувство приводить, сказали, что надо другую скорую вызывать, но теперь ты очнулась, не будем, да?
Я молча потрясла головой. Он жив. Слава Богу. Главное, что жив. Есть надежда.
— Подожди секунду, — Степан заметил, что меня трясёт, и быстро метнулся за стойку, принёс оттуда красный клетчатый плед, укрыл.
— Дети? — стараясь справиться с дрожью, спросила я.
— Детей забрала моя жена, не волнуйся. Не надо им было это всё видеть. Мы недалеко живём. Пусть у нас поиграют пока. Когда надо, я позвоню, она приведёт их сюда и передаст тебе.
Дрожь постепенно проходила. Я потёрла лицо.
Да, папа Витя в своём репертуаре. Он так хотел встретиться с детьми, так настаивал на этом свидании, но сейчас они находятся не с ним. Что за человек такой безответственный?
— Спасибо, — я с трудом поднялась, — мне надо позвонить.
Степан принёс мне мою сумочку.
Я достала телефон и набрала номер Лены.
— Олечка, не переживай, — после первого же гудка услышала я взволнованный голос, — Серьёзных повреждений нет, нож прошёл по касательной. Он уже на операции. Мы сделаем всё, поверь. Приезжай как сможешь. Скажешь в приёмном, что ко мне, тебя пропустят. Подробнее при встрече, хорошо?
— Еду сейчас же, — торопливо ответила я, отключилась.
Попыталась взять себя в руки, но не смогла, в голос разрыдалась:
— Они его спасут же, да? Вылечат?
— Ну что ты, не плачь, всё будет хорошо, там отличные врачи, они уже помогают, — Степан взял меня за локоть — пойдём, умоешься.
Я подошла к входу в туалет и застыла. Перед глазами побежали жуткие картины. Безумная Лада с огромным ножом. Я снова ощутила животный страх. Нет, только не туда.
Я стала обмахивать лицо руками. Сзади тихо подошла девушка-официантка, молча сунула мне пачку одноразовых салфеток. Её взгляд выражал искреннее участие.
Я поблагодарила её, протёрла лицо.
Опять взяла в руки телефон, на вопросительный взгляд Степана объяснила:
— Попрошу сестру, чтобы она приехала за детьми.
Настя ответила сразу же:
— Как отдыхается? Не подрались ещё?
— Хуже. Сестрёнка, не спрашивай пока.
— Оль, ты плачешь? Я по голосу слышу. Что произошло?
— Уже не плачу, нет. Большие проблемы. Всё потом. Забери, пожалуйста, детей к себе. Зайди в кафе под офисом, спроси Степана.
— Уже еду.
Настя отключилась, я облегчённо выдохнула. Поправила одежду, огляделась, не забыла ли чего.
— Спасибо огромное, — ещё раз поблагодарила Степана, вызвала такси и пошла к выходу.
Уже около двери вспомнила:
— Где эта?
Я не смогла произнести её имя.
Степан нахмурился:
— Увезли в психиатрическую. Пока не приехали из больницы, Витя её держал в подсобке, успокоить пытался. Её связали, сделали укол и увезли. Метался туда-сюда, — он развёл руками, — а потом за ней уехал. Зачем только? Мало ему было проблем от неё? Никогда не понимал его в этом. И предупреждал, говорил, что до добра не доведёт эта связь. Но он опять. Несмотря ни на что. Совсем ничего не соображает.
— А я уже ничему не удивляюсь, — пожала я плечами.
Я вышла, села в машину и поехала в больницу.
Глядя в окно, я размышляла о том, как всё странно изменилось в нашей жизни. У меня был муж, который казался верным, надёжным. И был просто друг, который сейчас стал для меня самым важным мужчиной в мире. Дима без раздумий бросился мне на помощь, он не говорил красивых фраз, но был готов умереть за мою жизнь. А мужу я совсем не нужна, как бы он не врал. Наверное, Витя, и правда, любят Ладу по-настоящему. Несмотря на её поведение, явные психические отклонения.
Иначе как объяснить, что он бросил детей, меня, лежащую без сознания, и поехал за ней, женщиной, которая чуть не убила его лучшего друга?
Идиот и предатель. Тысячу раз предатель.
Больше не хочу его видеть, слышать, ничего знать о нём не хочу.
Виктор окончательно умер для меня.
Глава 56
Проезжая мимо торгового центра, я поняла, что мне срочно надо купить воды и кое-что ещё.
— Остановите на пять минут, пожалуйста, я заплачу за ожидание,
Такси припарковалось, я быстро выскочила из машины и забежала внутрь.
Выбрала то, что хотела и, воодушевлённая, продолжила путь в больницу.
Через пятнадцать минут я открыла дверь приёмного покоя. Лена заранее вышла мне навстречу, ждала прямо у входа. Она обняла меня, как родную, взяла под руку и повела по длинному больничному коридору, одухотворённо докладывая:
— Олечка, отличные новости. Операция прошла без сложностей. Проблема была только в потере крови, но теперь всё хорошо. Диму устроили в отдельной палате, можешь с ним остаться на любое время, хоть до выписки.
Я остановилась, бросилась ей на шею, опять не удержавшись от слёз:
— Спасибо, спасибо, спасибо, спасибо, — твердила я.
— Ну, ну, успокойся, — Лена погладила меня по плечу, — пойдём, отведу тебя к Диме.
Через несколько минут мы подошли к палате. Дверь была приоткрыта. Я заглянула. Дима, бледный, с тёмными тенями вокруг глаз, лежал на кровати. Я на цыпочках прошла внутрь. Лена махнула мне и плотно закрыла дверь, оставив нас наедине. Я присела на край постели. Достала из кармана то, за чем заходила в торговый центр, широкое мужское кольцо с гравировкой — знаком бесконечности. Легонько приподняла безымянный палец его правой руки и просунула в него. Размер подошёл идеально. Кольцо село, как влитое. Дима что-то почувствовал. Его дыхание изменилось, стало тише. Веки дёрнулись, он приоткрыл глаза. Увидев меня, сразу узнал и улыбнулся. Я неровно вдохнула. По моим щекам опять потекли слёзы.
— Как ты себя чувствуешь? — шепнула я ему.
— Лучше всех, — ответил он одними губами. Его глаза были полны нежности.
Я осторожно прилегла рядом. Опираясь на локоть, разглядывала любимое лицо, мягко скользила пальцами по щетинистой щеке, губам, волосам.
— Мне сказали, что операция прошла успешно, — начала я, — но я буду ругаться. Зачем ты это сделал? Зачем кинулся на неё? А если бы погиб…
Дима тихо кашлянул и перебил меня хриплым голосом:
— Ты жива.
Я поняла, что у него сухо во рту, я повернулась, достала из своего пакета бутылку воды.
— Тебе можно пить?
Он слабо пожал плечами. Дима приподнял руку, посмотрел на кольцо.
— Я буду любить тебя всегда, бесконечно, — шепнула я, — на этой неделе у нас с Виктором развод. Ты женишься на мне после него?
Я выговорила эти слова, и сама испугалась. Лицо зажглось от стыда, я покраснела и прикрыла глаза рукой. Сквозь пальцы увидела, что Дима отрицательно покачал головой. В животе похолодело.
— Я планировал по-другому делать предложение, — с улыбкой в голосе проговорил он, — но раз ты меня обогнала, у меня просто нет другого выхода.
Я облегчённо выдохнула.
Дима протянул ко мне руку с кольцом, мы переплелись пальцами.
— Ты хочешь стать моей женой?
— В принципе, да, не против — я с улыбкой потянулась к его губам.
Тёплый осторожный поцелуй. И я почувствовала, что счастлива, как никогда ранее.
— Вдруг ты забудешь об этом, когда наркоз полностью отойдёт? — шепнула я ему в губы.
И неожиданно почувствовала его руку на своей груди.
Я вздрогнула и отстранилась:
— Эй, ты чего делаешь-то? Только что прооперированный называется.
— Мне можно, я же под наркозом, — усмехнулся Дима краем губ.
Сзади распахнулась дверь.
— Вот теперь я вижу, что ты начал выздоравливать, — Лена вошла в палату, улыбаясь во весь рот.
— Сейчас тебя ещё разок прокапают. Кушать нельзя, воду можно. Оля может побыть с тобой, или ты поспи, а мы с Олей у меня в кабинете попьём кофе, — подмигнула она мне.
После небольшой паузы обратилась к Диме:
— Приходил Витя, я пока не пустила его к тебе. Я не знала, хочешь ли ты с ним говорить.
Дима слабо покачал головой:
— Потом, — и обратился ко мне, — иди пока с Леной. Посплю.
Я кивнула.
Мы отправились в кабинет. Налив кофе из автомата, расположились за её столом. Лена достала из ящика коробку шоколадных конфет, открыла, потом внимательно посмотрела на меня:
— Ну, теперь рассказывай подробности.
Глава 57
Дима быстро пошёл на поправку. Ему становилось лучше с каждым днём.
Я неотрывно находилась с ним. Ушла только в тот день, когда состоялся развод. Наконец-то я стала свободной. Виктор больше не хотел времени на восстановление отношений. Поэтому нас развели без проблем.
Мы очень радовались, что лечение так хорошо помогает. Лена говорила, что это благодаря спорту и отсутствию вредных привычек.
А Дима очень серьёзно убеждал Сашку и Свету, которые часто проводили с нами время в больничной палате, что у него есть суперспособность Халка, которая называется гамма-регенерация. Дети, на чьих глазах он победил злую ведьму, попытавшуюся превратить их маму в камень, охотно верили ему. Или делали вид, что верят.
После этого события они оба категорически отказались общаться со своим отцом. Саша давно сторонился его. А Света, всегда до безумия обожавшая папулю, была отчаянно обижена на его трусливый побег, на то, что он их оставил одних в момент, когда нужен был как никогда. И даже не подошла к нему, когда Виктор пришёл проведать Дмитрия. Смерив его негодующим взглядом, дети взялись за руки и сообщили, что лучше пойдут помогать тёте Лене лечить людей. И вышли из палаты, оставив его обескураженным и возмущённым.
— Ты плохо их воспитываешь. Совсем избаловала. Как они себя ведут с отцом? — сердито обратился он ко мне.
Я не стала реагировать на его слова. Отвернулась, взяла стул и села у окна.
Он в мгновение ока забыл о неприятном. Ведь причина его появления была не в друге, не в детях.
Он сразу же начал уговаривать Дмитрия, чтобы тот простил Ладе её нападение, не подавал на неё заявление.
— Ты совсем, что ли? — Дима гневно нахмурился, — дело не во мне. Она может напасть в любой момент на любого. На Олю, детей, да на кого угодно. Разве ты не понимаешь?
Виктор не хотел слушать. Он, как ненормальный, твердил:
— Лада — единственная женщина, кому я нужен, понимаешь? Она просто очень сильно ревновала. Я виноват, наврал, что помирился с Ольгой. Она и сорвалась. Но теперь я всегда буду с ней. Лада больше так никогда не поступит. Будет незачем. Ты же друг мне. Чумовая, да, но моя, понимаешь?
Дима ошарашенно слушал эти доводы, всем видом не понимал.
— Она же наркоманка, алкоголичка. Вить, очнись.
— Я вылечу её, — кажется, Виктор серьёзно верил своим словам, — она пролежит несколько месяцев в больнице, выйдет, мы будем постоянно вместе.
Дима категорически мотал головой. Тогда Виктор подключил тяжёлую артиллерию:
— Забери мои акции. По минималке. Будешь один управлять. А я возьму деньги, Ладу и свалю за тысячу километров. Вы нас больше не увидите вообще.
Дима подумал некоторое время. И объявил:
— Хорошо. Акции и ещё кое-что. Хочу твоих детей. Официально откажись от них, пусть тебя лишат родительских прав. Мы с Олей скоро поженимся. Сразу усыновлю детей, чтобы они носили мою фамилию, изменим им отчество. Ты всё равно уедешь. К тому же тогда тебе не придётся платить алименты.
Я не думала, что Виктор согласится. По крайней мере, сразу. Но, вопреки всему, он чуть не запрыгал от радости:
— Друг, спасибо, отличное предложение. Ты же присмотришь за ними, да?
Виктор не обращал на меня внимания. Он даже не покосился в мою сторону, будто они вдвоём, а я не имею к их разговору отношения. И они просто обсуждают покупку-продажу автомобиля или что-то вроде.
Я шокированно обернулась, схватилась за голову. Как я могла не замечать, с каким человеком жила столько лет? Почему так получилось? Он был моим первым мужчиной. Я жила для него и детей. А он, видимо, меня никогда не любил нас. Или Витя просто не умел любить. Его чувства были эгоистичными. А любил он только себя и свои желания. Сделать больно кому-то для него не составляет труда. Как хорошо, что мы развелись. Какое счастье, что у нас есть Дима.
Они договорились заняться документами сразу после выписки. Виктор, воодушевлённый и радостный, ушёл.
Я сидела у окна, не зная, что и сказать. Дима подошёл ко мне, присел на корточки, заглянул в глаза:
— Не волнуйся. Буду хорошим мужем и отцом.
Я ласково улыбнулась:
— Знаю. Спасибо тебе за всё.
Финал
Подготовка к празднику почти завершена.
Я беру в руки сразу две салатницы, осторожно плечом поддеваю дверь кухни и выхожу в гостиную, направляясь в сад.
В новом патио у бассейна накрыт длинный стол, осталось принести несколько тарелок с закусками, встретить Диму и гостей. И можно начинать.
Гостей будет немного. Всего несколько человек с работы мужа, Настя с Никитой, родители Виктора. Когда Виктор официально отказался от Саши и Светы, бывшие свёкр и свекровь были так возмущены и огорчены его поступком, что мы с Димой сами предложили им общаться с внуками, как раньше. Они с радостью согласились. В отличие от Виктора, постоянно участвовали в жизни наших детей. И почему-то сразу приняли тот факт, что мы с Димой теперь вместе.
Свекровь только однажды проворчала:
— А я давно говорила, что тебе нормальный мужик нужен.
И больше ни слова на эту тему.
Сейчас они нам, как родственники, которых мы всегда рады видеть у себя.
Витя с Ладой уехали, как и обещали. Она родила, но кого, и куда этот ребёнок потом делся, мы не узнали.
Через полтора года у них закончились деньги, вырученные от продажи акций. Они вернулись в город вдвоём, без ребёнка. Жили в квартире Лады.
Витя больше нигде не работал, перебивался мелкими халтурами. Его родители жаловались, что Виктор постоянно выпрашивает у них деньги. Они подозревали, что он подсел на запрещённые препараты вместе с Ладой. Так это или нет, сложно сказать. Виктор ни разу не появился у нас на пороге. Год назад Лада попалась с крупной партией наркотиков. Её посадили на большой срок.
Бывшая свекровь ругалась, что вместо того, чтобы теперь взяться за ум, изменить к лучшему жизнь, Витя продолжает бегать к ней с передачками. Ну, что поделать, если такая сильная любовь…
Я почти подошла к выходу из дома, оставался всего шаг. Вдруг почувствовала, что со спины на меня налетел ураган, схватил и потянул назад.
— Поставь, поставь сюда, соскучился, — раздался жаркий шёпот мне на ухо. Дима отнял у меня салатницы, водрузил на комод из красного дерева, и, не слушая моего возмущённого сопения, увлёк за собой в гостевую комнату в коридоре под лестницей.
— Дим, что ты творишь? Ты мне сейчас причёску испортишь, — я попробовала сопротивляться. Секунд десять.
Но муж уже развернул меня и жадно прижал к себе. Его наглый рот поймал в плен мои губы. Голова закружилась, по телу пробежала дрожь. Ещё пара минут, и я неожиданно обнаружила себя без блузки и брюк, сидящей на Диме и увлечённо расстёгивающей его рубашку.
А я-то что делаю? Остановилась, возмущённо скинула с себя его руки, спрыгнула на пол:
— Да как ты это со мной проворачиваешь?! Вера там одна накрывает на стол, а мы развлекаемся. У меня много дел.
Дима тихо засмеялся, притянул меня обратно, уложил на диван, сам навис сверху:
— В годовщину свадьбы имеем право вообще из спальни не выходить.
Уткнулся носом мне в шею, с наслаждением вдохнул и прикрыл глаза:
— Ммм, пахнешь ванильным кексом, такая сладкая. Мы недолго.
И нежными поцелуями проложил дорожку от шеи вниз, к животу. Я сделала ещё одну слабую попытку вырваться. Но совсем невнятную. И нечестную. Под названием "только бы не отпустил"… Закрыла глаза, прислушиваясь к коротким разрядам тока в своём теле от его поцелуев и касаний. В какой-то момент стало так чувственно, что я не сдержалась, тихо застонала. И подумала, что не хочу недолго. Всегда, мне надо это всегда.
Мой муж, моя стена, моё счастье… Благодаря тебе я живу. Каждый день купаюсь в твоей любви. И верю. Только благодаря тебе я продолжаю верить людям. Каждое мгновение с тобой — подарок свыше. Я хочу дать тебе всё для счастья.
И мы горим кожа к коже, с каждой секундой приближая друг друга к тому, чтоб расплавиться в эйфории, напитать любовью, которой наполнены до краёв.
А потом лежим, лицом к лицу, перешёптываясь короткими фразами, поглаживая, успокаивая друг друга.
Бархатный голос Димы завораживает меня, заставляет растекаться от удовольствия:
— С годовщиной, девочка моя. Обещаю всю жизнь обнимать, тискать и зажимать по углам. Всегда буду рядом, до последнего вздоха. Люблю.
— Люблю тебя, — не справляюсь с эмоциями, слёзы счастья текут по щекам.
— Ну вот. Ни причёски, ни макияжа, — посмеиваюсь, — на кухню ушла нормальная, а вернулась такая. Что Вера подумает?
— Она привыкла, — Дима легко подул мне на глаза, нежно улыбнулся, ещё раз крепко обнял, чмокнул в нос, — нас ждут.
Мы встали, начали одеваться.
— Тс, тихо, — Дима приложил палец к губам.
По коридору шли Света с Сашей, что-то обсуждали.
— Да где эти родители? Я есть хочу, — возмущался сын.
— Целуются где-то опять, — Света не смогла удержаться от колкого замечания, — а ты обжора стал, ешь постоянно. Лопнешь скоро.
Саша возмутился:
— Тебе какое дело? Если б папа не запрещал девочек бить, я тебе сейчас такого пинка отвесил бы за вредность.
Дима уже оделся, знаками показал, что прикроет, вышел к детям, подхватил их и повёл в сторону выхода:
— Александр, мы говорили об этом. Даже если девочка тебя бесит, её бить нельзя.
Сашка обиженно буркнул:
— Это потому что я средний, да? Средних детей меньше всех любят. Светку с Сонечкой ты больше любишь, да, пап?
— Ага, меньше, наоборот. Собаку лично тебе купил. Постоянно с тобой то на рыбалку, то на велике кататься. А нас с сестрой не берёт. Это ты его любимчик вообще-то, — ревновала Светка.
— Ерунда какая, вы все мои.
Хлопнула входная дверь, они вышли.
Я быстро оделась, пригладила волосы, подтёрла размазанную косметику и пошла к гостям. Заметила, что салатниц на комоде нет, кто-то отнёс. Вышла на улицу.
Кажется, все уже собрались. Дима сидел за столом, с обоих сторон от него расположились дети, на коленях он держал нашу трёхлетнюю Сонечку. В очередной раз я улыбнулась, как же они похожи. Девчонка получилась вся в папу, такие же синие глаза и решительный характер.
Настя, увидев меня, почему-то прыснула в руку, поднялась, придерживая большой живот, и уточкой пошла навстречу. Она развернула меня к дому и нарочито громко, для гостей, проговорила:
— Пока не сели, покажи мне то, что обещала, — и потом тихо краем рта, — видела, что блузку наизнанку надела? Быстренько переодеваться, прикрою.
Я покраснела:
— Стыдно-то как, спасибо, сестричка.
— Да не за что, хулиганьте на здоровье.
Мы вошли в дом, я открыла дверцу шкафа, спряталась за неё и начала опять расстёгивать пуговицы.
Настя аккуратно опустилась на кресло, пока я возилась с одеждой.
— Как там мои племянники?
Настя прислушалась к себе, ласково погладила живот:
— Спят сейчас. Уже скоро в мир, так страшно.
— Не бойся, родная, всегда помогу. Передай мальчишкам, что тётя Оля их очень ждёт.
Я не видела, а Никита приехал?
Настя покачала головой:
— Нет, задержался, интервью даёт после выставки. Дело сложное, корреспонденты же не знают, что ему легче карандашом общаться, чем языком.
Через панорамные окна было хорошо видно ворота.
— Да вон Никита, смотри. Тебя ищет.
Он шёл с напряжённым взглядом, всматриваясь в толпу гостей.
— Я говорила? Его пригласили на ярмарку современных искусств во Франции, — в голосе Насти звучала гордость.
— Красавчик. Хорошего ты мужа выбрала, — улыбнулась я, — он многого добьётся. Всё, готова. Пойдём?
Настя встала, взяла меня под руку, мы отправились к гостям. Никита увидел нас, с широкой улыбкой подбежал, поцеловал Настю в щёку:
— Успел, — потом повернулся ко мне, — поздравляю!
Я нахмурилась:
— Нет, так не пойдёт, Никита. С тебя, как с опоздавшего, первый тост.
Мы расселись за столом, наполнили бокалы. Переглянулись с Димой, улыбнулись друг другу. Он положил руку на мою.
Никита поднялся и торжественно произнёс:
— Поздравляю, дорогие Дмитрий и Ольга! Не знаю, что и пожелать. Любовь есть, дети есть, взаимопонимание, благополучие, счастье… Всё это есть у вас. Давайте просто… Горько!