Нежные, почти робкие поцелуи ласкали кожу. И обжигали ядом, как укусы змеи. Эйра позволила целовать себя, чтобы усыпить бдительность.

Засранец! Прекрасно владеет искусством любви, чем и пользуется. Тем лучше: месть будет не только справедливой, но и сладкой.

Длинные ногти оставляли следы на загоревшей спине, но засранец не замечал боли. Он вздрагивал от удовольствия и спешил избавиться от штанов.

Какие удобные здесь кровати! Хорошо бы не забыть оставить благодарственную запись на сайте отеля. Изловчившись, Эйра защелкнула один из наручников на запястье засранца, а другой тут же зацепила за столбик на спинке изголовья.

- Эй, ты чего…

- Не эй, а Эйра, - поправила она, извлекая из-под подушки второй комплект наручников. – Повтори.

- Эйра…

Она едва не рассмеялась. Так легко выбить у него почву из-под ног! Обезоружить и обездвижить.

- Что ты делаешь?!

Засранец очнулся и задергался, пытаясь освободиться. Поздно! Эйра уже распяла его на кровати, перевернув на живот. Осталось зафиксировать ноги. Для этого она приготовила парео из прочного шелка.

- Как что… - Эйра ловко обмотала куском ткани лодыжку. – Помогаю тебе выиграть пари.

Он затих, очевидно, онемев от неожиданного поворота. А потом попытался взглянуть на нее, обернувшись через плечо.

- К-какое пари?

- «Хочешь, вдую той сасной милфе? Забьемся на Джонни Уокера», - процитировала Эйра. – Не переживай, вдуешь. И бутылку вискаря получишь. Но начнем мы с предварительных ласк.

- Блять! Ты же сидела на террасе! Не могла услышать! Кто рассказал? Гоша?!

Воспользовавшись тем, что засранец забавно дергается, пытаясь повернуться, она подсунула ему под живот подушку.

- Не повезло тебе, милый. – Эйра похлопала его по ягодицам, все еще обтянутым трусами. – Я по губам читать умею. Так что не гони на Гошу. Кстати… По-твоему, я так дешево стою?

- Да это шутка была. Шутка! – Засранец все еще надеялся выкрутиться. – Ты мне по-настоящему понравилась. Ты секси…

Эйра подцепила резинку трусов и сдернула их вниз.

- Зачем?! – возопил он.

- Пороть буду, - объяснила она. – Предварительные ласки, помнишь? Кто ж еще тебя, дурака, научит, что нельзя спорить на живых людей…

Вопреки ожиданиям, бурных возмущений не последовало. Навряд ли засранец осознал степень вины, но определенно смирился с незавидной участью.

- И постарайся громко не орать, - посоветовала Эйра. – Люди сбегутся, увидят тебя с голым поротым задом, на телефон снимут. Навряд ли ты обрадуешься такой славе.

Она погладила пока еще белые округлые ягодицы, взяла ремень и щелкнула им в воздухе.

У засранца есть имя – Матвей. И он прекрасен абсолютно всем: молодостью, внешностью и наглостью. Недаром Эйра зацепилась за него взглядом, он определенно в ее вкусе. Вернее, был бы, будь она моложе. Модная стрижка, приятные черты лица, аппетитная фигура… Он стоял у барной стойки, и Эйра украдкой рассматривала его профиль. И анфас, когда он повернулся. Потому и смогла прочесть по губам его разговор с приятелем. С того самого момента мысленно она называла парня засранцем.

Два сопляка поспорили на нее! И на кону – бутылка виски! Пусть дорогого, элитного, но все же… «Сасная» означает «сексуальная», «милфа» - женщина в возрасте, «мамочка, которой хочется вдуть». То есть, заняться сексом. Эйре немного польстило такое сравнение, поэтому она решила поиграть с зарвавшимся юнцом. Естественно, по своим правилам.

Отпуск на море Эйре подарили ученицы, Каро и Чара. Она могла оплатить поездку сама, но все время откладывала отдых, отговариваясь делами. Вот ее и отправили… добровольно-принудительно, поставив перед фактом.

- Ничего не знаю, - сказала Каро. – Билеты оплачены, отель – тоже.

- Дан присмотрит за клубом, - пообещала Чара. – И мы с Ру ему поможем.

И Марта – предательница! – тоже их поддержала.

- Ты давно не отдыхала, подруга, - заявила она. – Оторвись там, зажги с каким-нибудь мальчиком.

Эйра и последовала ее совету, совместив приятное с полезным.

Откровенно говоря, если бы не подсмотренный разговор, она поверила бы в искренность намерений. Матвей познакомился с ней легко и непринужденно, не выдумывал оригинальных ходов, не выпендривался и не старался казаться лучше, чем он есть. Эйра узнала профессионала только потому, что была настороже. Вот уж не думала, что когда-нибудь станет «жертвой» мажора-пикапера…

Вообще, они приятно проводили время. Купались в море, загорали у бассейна, ходили на местный рынок за фруктами и экзотикой, гуляли по городку, ездили на экскурсии. Матвей, добиваясь желаемого, выполнял любой каприз Эйры. А она играла с ним, подпуская все ближе и ближе… и уворачивалась в последний момент.

Самое сладкое Эйра оставила напоследок.

- Оу! – взвыл Матвей, когда первый удар ремня расчертил его ягодицы.

Подушка заглушила крик. Ремень, узкий и плетеный, бил больно, поэтому Эйра сдерживала руку. Ее цель – унизить и проучить наглеца, только и всего. Бутылка виски! От одной этой мысли в глазах темнело… Оценить женщину так дешево!

Мер-рзавец!

Второй удар Матвей выдержал достойнее. Она невольно залюбовалась его напрягшимся телом. Мышцы на спине и ягодицах красиво вздулись, перекатываясь под кожей. Мальчик определенно не брезговал спортзалом.

Эйра не частила, позволяя ему прочувствовать каждый удар. Матвей шипел и рычал в подушку, но матом не ругался и мучительницу свою не проклинал. За примерное поведение она закончила порку раньше, чем собиралась.

Привычным движением Эйра погладила Матвея между лопаток, вдоль позвоночника… и отдернула руку. Он не ее саб, его не надо успокаивать.

Впрочем, он никак не отреагировал на ласку. Плечи вздрагивали, и дышал он как-то рвано… Плачет? И поделом! Эйра развязала парео.

- Ну все, все… - Она взлохматила Матвею волосы. – Будь мужчиной.

Он поднял голову и оглянулся через плечо. Лицо мокрое и красное, глаза злые…

- Сними наручники.

- Сейчас.

Эйра провела обманный маневр. Отстегнула наручник от столбика и, резко перевернув Матвея на спину, снова щелкнула замком. Матвей взвыл от боли, коснувшись простыни ягодицами.

- Да ладно, - сказала Эйра. – Не так уж и больно. Можешь лечь на бок, если хочешь.

- Отпусти! – дернулся он.

- Попроси прощения. Ты дешево меня оценил, малыш.

Судя по молниям, сверкающим в его взгляде, покаяния она не дождется. Что ж, не очень-то и хотелось.

Эйра накрыла ладонью член и слегка сжала пальцы.

- Блять! – выругался Матвей. – Теперь ты хочешь меня изнасиловать?

- А как же пари? – притворно удивилась она. – Не нужен выигрыш? Впрочем, останови меня, если тебе не нравится.

Она пробежалась пальцами по стволу, потискала мошонку.

- У тебя красивый член, - сказала она. – Без шуток.

- Много членов видела? – огрызнулся он.

- Немало, - усмехнулась Эйра. – И чего ты такой колючий? Потерпи, и бутылка вискаря твоя.

- Эйра, прекрати!

Она наклонилась и обхватила член губами. И правда, красивый. Ровный, чистый, бархатный, большой. И зря Матвей сопротивляется, ствол уже отвердел, и венки вздулись под кожей.

- Прекратить? – поинтересовалась Эйра, несколько раз проведя по члену языком.

- А-а-а… Черт! Нет! Нет… Да-а-а…

Забавный. Эйра действительно хотела с ним переспать. У красивой истории должен быть красивый финал. Пусть и понарошку. В конце концов, почему она должна лишать себя секса? Она даже фото сделает, подтверждающее, что пари выиграно. Потому что свой кайф она получила, пусть и мальчик порадуется дорогой выпивке.

О боли в ягодицах Матвей забыл, как только Эйра оседлала его, насаживаясь на член. О защите она позаботилась, но исключительно из соображений гигиены. У Эйры стояла спираль, так что неожиданной беременности она не опасалась. И не сильно расстроилась, обнаружив, что презерватив порвался. Матвей и вовсе этого не заметил, отключившись от оргазма.

- Ты куда? – спросил он хрипло, едва придя в себя.

Эйра успела побывать в ванной и привести себя в порядок, а также натянуть на Матвея трусы. И теперь складывала парео и ремень в чемодан.

- Домой, - честно ответила она. – Я съезжаю, скоро у меня самолет.

- Эй! – Он опять задергался. – Ты оставишь меня здесь?!

- Скоро придет горничная принимать номер. Ключ на столике. Нужное тебе фото в телефоне. Ты в приличном виде, никто не догадается о порке. А извращенным сексом уже никого не удивить. – Эйра подошла ближе и поцеловала Матвея в губы. – Надеюсь у тебя хватит порядочности не преследовать меня.

Из отеля она уехала без проблем. Небольшая взятка горничной, чтобы та не поднимала шум из-за мужчины в номере. Взятка администратору, чтобы он не вздумал делиться с Матвеем ее координатами. Курортный роман оставил после себя легкую горечь, но Эйра справлялась и не с таким.

Вернувшись в Москву, она занялась делами клуба, и жизнь потекла своим чередом. О Матвее Эйра вспомнила спустя месяц, на приеме у гинеколога.

- Наверное, цикл сбился из-за акклиматизации, - пожаловалась она врачу. – Я летала туда, где тепло, потом обратно… Для климакса еще рановато, правда?

Врач осмотрела ее, загадочно хмыкнула и отвела на ультразвуковое исследование. И там…

- Поздравляю, мамочка, вы беременны. Срок – четыре недели.

- Э-э… - зависла Эйра. – У меня спираль!

- Раз в год и палка стреляет. Но это еще не все хорошие новости.

- Не все? – напряглась она.

- У вас двойня.

- Засранец! – выдала Эйра и закрыла глаза.

- Делать-то что собираешься? – спросила Марта, выслушав сногсшибательную новость.

- Рожать. – Эйра посмотрела на нее с недоумением. – Дети ни в чем не виноваты. Да, и вообще, я уже думала в этом направлении… Может, и поздновато, но…

- Нет, это понятно, - отмахнулась Марта. – С отцом что делать будешь? Как его искать?

- Зачем его искать? – искренне удивилась она. – Он, конечно, засранец, но не настолько, чтобы портить ему жизнь. Тем более, свое наказание он уже получил.

Они сидели на кухне Эйриной квартиры и пили чай. Марта первая узнала о беременности. Пока срок небольшой, говорить о ней с кем-то еще страшно.

- И ты вот так просто вычеркнешь его из жизни детей?

- Его туда никто не вписывал, - возразила Эйра. – Так получилось.

И замечательно, между прочим, получилось. Не специально, но очень удачно.

Эйра действительно задумывалась о ребенке. Надо бы раньше, но она все откладывала, хотелось родить если не от любимого, то хотя бы от знакомого мужчины, а не от какого-то безымянного донора из банка спермы. Она не беспокоилась о том, что некому будет подать ей стакан воды в старости, просто устала от одиночества. Вокруг нее всегда люди, но стоит закрыть дверь собственной квартиры, как понимаешь, что рядом никого нет. А хотелось чувствовать себя любимой и нужной… Вопреки законам биохимии, физиологии и психологии.

В конце концов, ей нужен наследник!

Так что все сложилось, как нельзя лучше. Матвей – молодой, здоровый и красивый мужчина. Их знакомство было коротким, но Эйра заметила, что он не злоупотребляет алкоголем и курением, занимается спортом. В общем, гены хорошие.

И замуж Эйра не стремилась, особенно за того, кто моложе ее. У нее вполне хватит сил и средств, чтобы вырастить детей и дать им хорошее образование. Зачем ей мужчина? Дети без отца, конечно, не очень хорошо… Но все же лучше, чем с отцом, которому до них нет дела. Навряд ли Матвей обрадуется, узнав о близнецах. Будет ли принимать участие в их воспитании из чувства долга? Сомнительно. Да и чему хорошему он может их научить? Как тратить родительские деньги? Или искусству пикапа?

Нет, ему совершенно необязательно знать о детях. Так даже лучше. Эйра не нарушит ничьих планов, никому не испортит жизнь.

- Но так нельзя, - расстроилась Марта. – Детям нужен отец, а отец должен знать, что у него есть дети.

- Хорошо, допустим, - вздохнула Эйра. – И как мне его найти? Я знаю только имя. И то, не уверена, что оно настоящее.

- Как? И больше ничего? Быть такого не может! Есть же соцсети…

- Кое-что знаю, - призналась она. – Он терпеть не может соцсети, и у него нет аккаунтов в инстаграме, тик-токе и фейсбуке. Да нигде нет… Он учится на архитектора, в Лондоне. Соответственно, он из очень богатой семьи. Думаешь, стоит заняться поиском?

- Ну-у-у… - протянула Марта. – Может, и не стоит. При таком-то раскладе… Как, ты сказала, его зовут?

- Я не говорила. Марта, брось. Допустим, он нужен детям. Но они ему зачем? Да еще и я в довесок.

- А что ты? Ты молодая и красивая женщина!

- Соглашусь, красивая, - засмеялась Эйра. – Но старше него лет на десять. Но не это главное…

- А что же?

- Он – мажор, пикапер и ваниль. Мы с ним с разных планет.

Эйра сомневалась, удалось ли ей убедить Марту, однако больше та с поисками «отца» не приставала. И Эйра все реже и реже вспомнила «засранца», скрасившего ей отдых на море. Было полно других забот.

Первая беременность в ее возрасте – уже риск. Двойня добавляла проблем и хлопот. Пришлось изменить образ жизни и режим питания, беречься и выполнять предписания врачей. Эйра стала плаксивой и нервной, дважды лечилась от угрозы прерывания беременности… И, откровенно говоря, не выдержала бы всего этого одна.

Но рядом были друзья. Каро поддерживала советами и рекомендациями, знакомила с хорошими врачами, следила за тем, чтобы Эйра вовремя сдавала анализы и пила нужные и полезные витамины. Дан взял на себя все «бумажные» дела клуба, а следить за внутренним порядком ему помогала Оля. Марта и Ян по очереди привозили продукты, когда Эйре стало тяжело ходить по магазинам и водить машину.

На последних неделях беременности Ян и Каро и вовсе забрали Эйру к себе. Она, конечно, возражала… Это стыдно и неудобно, она не планировала становиться обузой! Но ее убедили… Правда, не Каро, которая говорила, что Эйре нельзя оставаться одной, что чистый воздух необходим малышам и маме, что альтернатива – это палата в отделении патологии беременности. Эйра согласилась из-за Яна.

- Ты сильная и самодостаточная женщина, - сказал он. – С этим никто не спорит. Но позволь мне вернуть долг.

- Какой долг? – удивилась Эйра. – Что за глупости?

- Пусть глупости, - согласился Ян. – Каюсь, дошло с запозданием. И все же я ценю то, что ты для меня сделала. И когда мы с тобой познакомились, и когда в моей жизни появилась Каро. Просто позволь помочь, как лучшему другу.

Спорить Эйра не смогла. Потому и провела последние дни перед родами в большом и шумном доме, вместе с Яном, Каро, их дочкой и родителями Яна, отдыхая и набираясь сил.

Митя и Василиса появились на свет чуть раньше срока. У двойняшек такое часто случается. Эйра была готова и к тому, что дети какое-то время проведут в больнице, чтобы набрать вес. Но, самое главное, они родились здоровыми.

Когда Эйра вернулась домой с королевской двойней, ее жизнь опять изменилась. Пришлось на своей шкуре испытать, каково это, быть матерью-одиночкой. Друзья и тут ее не бросили, помогали: приходили днем, чтобы понянчиться с детьми, отпускали отдохнуть и развеяться, приносили продукты, готовили… И все же ночами Эйра готова была выть на луну – от усталости и одиночества.

Вспоминала ли она Матвея? Пожалуй, да. И не с проклятиями. В конце концов, дети – это ее выбор. Глядя на своих беспокойных, но обожаемых двойняшек, Эйра благодарила их отца за то, что он случился в ее жизни. А что одна… Они с Матвеем слишком разные, чтобы быть вместе.

Человек привыкает ко всему, даже к безумному распорядку дня, в котором есть место кормлениям, прогулкам, играм, купаниям и прочим детским радостям жизни. Тем более, когда этот человек – любящая мамочка.

Когда двойняшкам исполнился год, Эйра начала искать няню, чтобы вернуться к работе. Пусть не на полный день, но превращаться в особь под названием «яжмать» она точно не желала, даже при всей огромной любви к Мите и Лисе.

Однако с нянями Эйре как-то не везло. Не попадалась та, которой она смогла бы доверить детей. И на роль временной няни обычно приглашался кто-то из друзей – тот, кто был свободен.

В тот день за детьми вызвалась присмотреть Оля. Эйра отправилась в клуб, чтобы провести собеседование с кандидатами на место «пажа на ставке». Так они в своем кругу называли сабов, дежурящих в общем зале.

Эйра чуть не опоздала к назначенному часу. К сожалению, в последнее время это вошло у нее в привычку, потому что перед уходом из дома вечно что-нибудь случалось. Например, сегодня Митю вырвало на ее брюки. Пришлось переодеваться, одновременно успокаивая сына и объясняя Оле, что нужно делать, если ему станет хуже. И машину Эйра вела нервно, уговаривая себя, что Митя не заболел, а всего лишь объелся печенья, из-за чего ее остановили для оформления протокола о нарушении правил дорожного движения.

В общем, не опоздала – уже счастье. И то, потому что собиралась приехать на полчаса раньше, чтобы изучить анкеты соискателей.

- Сказать, чтобы подождали? – спросил Дан.

- Нет, пусть заходит первый. – Эйра открыла папку с анкетами, лежащую на ее столе. – Только скажи, который из них.

- Там по порядку разложено, - сказал Дан.

Кто бы сомневался! У него всегда все по полочкам.

Эйра пробежала глазами первую анкету. Вроде бы все обычно, но отчего-то противно засосало под ложечкой. Она перевернула страницу, и в дверь постучали.

- Да, входите, - разрешила она. – Добрый…

Окончание фразы застряло в горле, когда она подняла взгляд, чтобы поприветствовать соискателя. На пороге ее кабинета стоял Матвей.

Засранец, собственной персоной!

- День, - услужливо подсказал Матвей. – Добрый день… госпожа Эйра.

Судя по довольной ухмылке и наглому взгляду, встреча не стала для него неожиданной. А вот Эйра, считающая, что после капризничающих двойняшек, у которых одновременно режутся зубки, можно вынести все, что угодно, по-настоящему растерялась. И разозлилась, осознав, что ее опять переиграли.

Ах, да… Засранец же не в курсе, что они квиты. Неужели до сих пор хочет отомстить?

У Эйры не было времени на размышления, потому она и схватилась за первое, что пришло в голову.

- Да, именно. Итак, Матвей, расскажи о себе.

Эйра старалась держать лицо, наблюдая, как гаснет наглая ухмылка.

«Уверен, что тебя помнят? Я и думать забыла о каком-то мелком засранце».

Тактика оказалась действенной: спеси во взгляде Матвея поубавилось. Однако упрямство никуда не делось. Выпятив подбородок, Матвей вещал о дипломе архитектора, службе в армии и поисках работы. Эйра кивала, но не верила ни единому слову.

Школа архитектурной ассоциации в Лондоне – одна из самых престижных в мире. И учеба там стоит очень дорого. Получить диплом архитектора – и вернуться в Россию? И не просто так, а чтобы стать солдатом-срочником? Ха-ха! Очень смешно!

Хотя это, конечно, объясняло, почему Матвей объявился только что, а не два года назад. Сначала закончил учебу, потом служил… Ох, нет! Бред. Мажор и армия?!

- Замечательно. – Эйра быстро просмотрела содержимое тонкой папки. – Но об этом я могу прочитать в анкете. Расскажи, как давно тебя привлекает служение. С чего все началось?

Хитроумный Матвей написал, что он паж. Выбрал самое простое! У Эйры уже чесались руки. Выдрать бы этого… засранца…

- Года два назад я встретил женщину, похожую на вас, госпожа Эйра. Она мне очень понравилась, но я оскорбил ее, нечаянно. За это она связала меня и… выпорола… ремнем. Я чувствовал свою вину, поэтому не пытался отомстить, хоть и было… обидно. А после понял, что хочу найти эту женщину… и служить ей.

Каков мерзавец! Эйра одновременно чувствовала и возмущение, и восхищение. Матвей принял правила игры и делал вид, что незнаком с Эйрой. И о прошлом рассказал так, словно извинялся за дурацкое пари. Но последняя фраза все испортила.

Эйра не верила в перерождение после одной порки. Можно «разбудить» внутреннего мазохиста, но служение – это нечто иное. Оно проявляется в поступках, в характере человека, часто незаметное для простого обывателя. Но Эйра общалась с Матвеем и не могла пропустить такое!

Зачем он врет? Чего хочет добиться?

Чтобы выиграть время, Эйра забросала Матвея обычными для собеседования вопросами. Она и тест Люшера провела бы, лишь бы понять, что делать дальше.

Ясно одно – Матвей не должен узнать о детях. Он устроил целое представление, добиваясь встречи! Опасно подпускать к малышам такого отца. Непонятно, что у него на уме. Но как бы поставить засранца на место, не напрягаясь…

Нужно было закончить собеседование стандартной фразой: «Спасибо, мы вам позвоним». Или положить конец балагану и выставить Матвея за дверь, пригрозив полицией. Однако Эйра опять повелась на провокацию.

Чертов засранец стал еще красивее. Он возмужал, раздался в плечах и отпустил модную бородку, из-за чего казался старше. Эйра мысленно представляла, как ремень ласкает его ягодицы, и у нее сладко сосало под ложечкой. Необходимо доходчиво объяснить Матвею, как опасно притворятся тематиком.

- Похоже, ты нам подходишь, - произнесла Эйра елейным голосом. – Но ты знаешь, что за нарушение правил клуба последует наказание?

- Д-да… - ответил он не очень уверенно. – Штраф?

- Платить штраф – дурной тон, - скривилась она. – Так можно, но доминатрикс предпочитают, чтобы провинившийся саб получил порку. Понимаешь?

- Да, - опять согласился Матвей. – И что?

«Самое время сдаться, - подумала Эйра. – Давай же, малыш, признайся, что ты всего лишь валял дурака. Честное слово, я отпущу тебя с миром».

- Я должна знать, как ты переносишь порку. Пажизм – лайтовая практика. Мне не нужен работник, падающий в обморок при виде плети.

- Э-э… Так вы хотите устроить проверку? То есть, выпороть меня?

«Какой догадливый мальчик!»

- Совершенно верно, - кивнула Эйра. – Если ты хочешь получить это место.

- Хорошо, я согласен.

Шах и мат! Она чуть не выругалась вслух, да вовремя прикусила язык. И чего он добивается? Может, и правда, мазохист, но боится в этом признаться?

- Я скажу, чтобы тебя проводили в приват, - сказала Эйра. – Придется подождать, у меня еще два интервью.

- Конечно, госпожа. Я подожду.

Она жестом велела ему убираться из кабинета и набросилась на Дана, явившегося по ее зову.

- Кто рекомендовал этого кандидата? Здесь ничего нет! – Эйра хлопнула папкой по столешнице. – Какого черта ты вообще допустил его до собеседования? У него нет опыта! На кой ляд мне паж в зале!

- Ру тоже был пажом…

- Вот именно! И вспомни, чем все закончилось!

- Хорошо закончилось, - уверенно парировал Дан. – Свадьбой. А рекомендация есть. Видимо, выпала из папки…

Он разгреб бумаги на столе и вытащил исписанный лист.

- Вот! Пожалуйста…

Эйра взглянула на подпись и в глазах потемнело. Матвея рекомендовал Ян. Чертов Шико!

- Вы все сговорились… - прошипела она, переходя на шепот. – Кто еще? Признавайся, живо!

- Не понимаю о чем вы, госпожа Эйра, - невозмутимо ответил Дан. – Мне следующего кандидата звать?

- Через пять минут. – Она откинулась на спинку стула и сжала кулаки. – И проводи предыдущего в приват, да присмотри за ним.

Шико, значит, рекомендовал…

Эйра набрала его номер и рявкнула, едва Ян ответил:

- Жить надоело?!

- Эйра, прости, я занят. У меня лекция.

Прекрасная отмазка! Эйра чуть ли ни огнем дышала, отшвыривая в сторону ни в чем не повинный телефон. В случайные совпадения она не верила. Дан и ухом не повел, получив анкету с рекомендацией от Шико? И она так удачно «затерялась» среди бумаг? Как же все бесит!

В дверь осторожно постучали.

- Добрый день. Можно зайти, госпожа?

Один из кандидатов Эйре не понравился. Для работы в зале надо быть уверенным в себе. Тут капелька наглости, скорее, плюс, чем минус. Он же боялся собственной тени. Другой вполне подходил на освободившееся место. Не Матвея же брать на эту должность!

- И как? – хмуро поинтересовалась Эйра, когда Дан зашел к ней после собеседования.

- Ждет, - отрапортовал он, мгновенно сообразив, о ком она спрашивает. – Просто сидит и ждет.

- Пусть сидит… - пробормотала Эйра, извлекая из ящика стола любимую плеть. – Пока может…

Едва Эйра взяла в руки плеть, как сработали рефлексы, закрепленные годами практики. Нельзя давать волю эмоциям, Матвей хоть и засранец, но не тематик. Одного наказания от оскорбленной женщины ему вполне достаточно. В чем он теперь провинился? Во вранье? Вывести паршивца на чистую воду и вышвырнуть из клуба!

Глубоко вздохнув, Эйра распахнула дверь комнаты. Матвей поднялся навстречу, скосил глаза на плеть, которую Эйра все еще держала в руке и, досадливо поморщившись, опустился на колени.

- Вставай, - велела Эйра. – Кол.

На его лице отразился неподдельный ужас.

- На кол? – переспросил он, подавившись воздухом.

- Оценка – кол. Единица. – Эйра пересекла комнату и опустилась в кресло. – Теорию выучил хорошо, а на практике засыпался.

- Ты все же меня узнала…

Матвей поднялся, отряхнул брюки.

- Не льсти себе, - отрезала она. – Не сразу.

Плеть Эйра положила на колени и поглаживала рукоятку, как будто ласкала котенка. Кто бы знал, как хочется выдрать засранца… Просто так, потому что он – красивый сукин сын! Жаль, что ваниль…

- Пороть будешь? – спросил Матвей.

Он застыл напротив Эйры, переводя взгляд с ее лица на плеть и обратно.

- А ты готов спустить штаны? – поинтересовалась Эйра ласково. – И терпеть боль и унижение?

- Д-да… наверное… Я же здесь!

Красивый… Лиса похожа на него. Говорят, если дочка похожа на отца, то будет счастливой. А у Митьки его глаза…

- Эйра…

Она мотнула головой, словно хотела отогнать ненужные мысли.

- Не бойся, пороть не буду. – У Матвея, как ни крути, индульгенция. За двойняшек ему многое можно простить. – Просто уходи и не возвращайся. Пожалуйста.

Похоже, это напугало его сильнее, чем порка. Во взгляде промелькнуло нечто такое, из-за чего у Эйры опять засосало под ложечкой.

- Ты даже не спросишь, почему я здесь? – выпалил Матвей.

- Мне это неинтересно, - соврала Эйра, не моргнув глазом. – Если ты два года пестовал обиду и разыскал меня, чтобы отомстить, это твое право. Валяй, мсти. Кто я такая, чтобы тебя останавливать? Если нет – уходи молча, как положено джентльмену. Потому что я не хочу тебя видеть.

- И как я нашел тебя… тоже неинтересно? – расстроился он.

- Это я тебе сама могу рассказать. Я говорила, что живу в Москве. Адрес у администратора отеля ты не выпросил, иначе явился бы раньше. Значит, сообразил, что я - доминатрикс. Стал искать мой ник в интернете или ходил по вечеринкам и клубам. Скорее, и то, и другое. Остальное я узнаю у Шико, который тебя рекомендовал.

Эйра подозревала, что кто-то из друзей попросил Яна подписать рекомендацию. Он – единственный, кого она пощадит, когда дело дойдет до разборок.

- Так ты не возьмешь меня на работу?

Матвей внезапно ощетинился и стал похож на ежика, выпустившего иголки. Обиду и злость Эйра считала без труда, но ее удивила причина такого поведения. Он всерьез рассчитывал на теплый прием?

- Хватит врать! – не выдержала она. – Ты не тематик. Зачем прикидываешься им?

- Смешно слышать такое от женщины, которая сама врет, - процедил Матвей, скрещивая на груди руки.

- Эй, ты за языком следи! Вообще-то, ты в моем клубе, а я – доминатрикс, - рявкнула Эйра. – Если собирался оскорблять, выбрал бы для встречи другое место!

- Это правда. – Он выпятил подбородок. – Ты соврала, когда сказала, что не узнала меня. Я же видел...

Она ответила не сразу. Всматривалась в его лицо и давила взглядом, проверяя. Чем черт не шутит, а вдруг ошиблась? Может, не разглядела в Матвее саба? Ведь искал же он… и в клуб… не побоялся…

На колени Матвей не рухнул, но определенно чувствовал себя неуютно. Переступал с ноги на ногу, а во взгляде мелькали то вызов, то сожаление.

- Молодец, - наконец произнесла Эйра. – Ты уличил меня во лжи. Бери с полки пирожок и проваливай.

- Никуда не пойду, пока ты меня не выслушаешь.

Он сел на кровать, закинул ногу за ногу и сцепил на колене пальцы в замок.

- Тогда уйду я. – Эйра не шелохнулась. – А тебя выведут из клуба охранники. Еще и в полицию сдадут за нарушение границ частной собственности.

Очередного яростного выпада не последовало, хотя она ждала, что угроза взбесит Матвея.

- Я так сильно тебя обидел? – внезапно поинтересовался он. – Ты не дала мне шанса извиниться. Эйра, прости меня, пожалуйста. Это дурацкое пари… Тогда я еще не знал, какая ты…

Она почти поверила ему. Поверила бы, начни он с этих слов. Так приятно, когда тебя ищут два года, чтобы попросить прощения…

- Хорошо, я дам тебе шанс. – Эйра не замечала, как крепко стискивает плеть. – Скажи честно, зачем ты здесь.

- Чтобы извиниться… и стать твоим пажом. Эйра, я не смог тебя забыть. Ты… нравишься мне…

- Хватит, - перебила она. – Достаточно.

Еще немного, и она не справится с гневом. Матвей перешел все границы! Стать пажом? Какая же она дура… Надо было сразу вызвать охрану, чтобы Матвея выставили из клуба. Рождение детей плохо сказалось на ее умственных способностях. И хватку она потеряла.

- Ты не веришь…

Видимо, эмоции отражались на ее лице, а мерзавец прекрасно их считывал. Может, он прирожденный актер? Как Чара… Вспомнив об ученице, Эйра спохватилась, что до сих пор не получила от нее ни одного сообщения. Обычно Чара посылала фото детей с подписью: «Мы играем» или «Мы гуляем». Так Эйра чувствовала себя спокойнее.

А телефон остался в кабинете…

- Если не веришь, позволь доказать, - настаивал Матвей. – Я могу работать в клубе…

- Хорошо, - согласилась она. – Если нужны доказательства того, что ты не паж, не саб и не мазохист, я позволю тебе провести вечер в клубе, как нижнему. Но сначала ты подпишешь бумаги, что предупрежден обо всех рисках. Жди здесь, я отправлю к тебе Дана. Он объяснит, что нужно делать.

- Эйра, давай поговорим? Посидим где-нибудь… в кафе…

- Или на моих условиях, или никак, Матвей, - сказала она. – Да, ты же любишь пари? Если ты действительно нижний, я выслушаю тебя, обещаю. Но учти, притвориться не получится. Если же права я, и ты – бессовестный лгун, то ты исчезнешь из моей жизни. Молча и без истерик. Навсегда.

Он нехотя кивнул, соглашаясь с условиями пари. Эйре не требовалось большего. Если Матвей не сдержит слово, она найдет способ отвадить его от клуба. В конце концов, среди посетителей есть и те, кто откликнется на просьбу и усмирит наглеца вполне законными методами.

Фото от Чары уже пришло на телефон. Эйра расплылась в улыбке: Митя и Лиса азартно шлепали ладошками, перепачканными в краске, по большому куску ватмана. «Мы рисуем», - подписала Чара.

Нет, Матвея нельзя подпускать к детям. Ни за что!

Когда Эйра вернулась домой, в гостиной ее ждал Ян. Сердце тревожно сжалось, голова закружилась.

- Что случилось? – спросила она, хватаясь рукой за дверной косяк. – Где дети? Где Оля?

- Все в порядке, они гуляют, - скороговоркой выпалил Ян, поднимаясь ей навстречу. – И Каро с ними. Эйра, так нельзя. Ничего не произошло, а на тебе уже лица нет. Принести воды?

- Ничего… - Она махнула рукой. – Прости. Я устала… И ты не говорил, что приедешь.

- Мне же можно без приглашения? – подмигнул ей Ян.

Он все же принес стакан воды и усадил Эйру на диван. Испуг прошел, она пила воду маленькими глотками и наблюдала за Яном. Вроде он спокоен и даже весел, но примчался посреди рабочей недели, да еще с Каро. И выгнал обеих девочек на прогулку. Что-то здесь нечисто, учитывая внезапное появление Матвея в клубе с рекомендацией от Шико.

- Тебе можно, - наконец ответила Эйра. – Но сдается мне, ты не повидаться приехал. Давай, колись, откуда знаешь засранца.

- Прости, кого? – удивился Ян.

- Матвея. – Эйра поморщилась. – Откуда у него твоя рекомендация?

Ей показалось, что Ян посмотрел на нее с сочувствием.

- Ты не представляешь, как хочется соврать. – Он усмехнулся. – Но, боюсь, это расстроит тебя сильнее. Так что я не буду говорить, что давно знаю Матвея, и он – саб, нуждающийся в твоей поддержке. Вы поговорили?

- Почему ты спрашиваешь? – нахмурилась Эйра. – Это не твое дело!

- Ты права, не мое, - согласился Ян. – Но! Во-первых, ты тоже вмешивалась в мою личную жизнь. Я благодарен тебе за это, но все же… Во-вторых, если Матвей рассказал тебе…

- Ничего он не рассказывал.

- М-м… Вы же познакомились года два назад, когда ты была в отпуске?

- Да.

- И он – отец твоих детей?

- Ян!

- Тише, Эйра, тише! – Он поднял вверх обе руки, ладонями вперед. – Я всего лишь хотел убедиться, что не ошибся.

- Откуда ты его знаешь? – отчеканила Эйра.

- Он искал тебя и вышел на кого-то из наших. Хоть убей, не знаю, на кого. Каро попросила меня об услуге.

- И ты не смог ей отказать? – ехидно поинтересовалась она.

- Не захотел, - невозмутимо ответил Ян. – Молодой человек, так настойчиво добивающийся встречи, заслуживает, чтобы его выслушали.

- Каро могла сама привести его в клуб.

- Девочки сказали, что я единственный, кого ты не прибьешь в гневе.

- Девочки?!

- Каро и Чара всегда заодно. Разве нет?

- Он мог встретиться со мной вне клуба, - скрипнула зубами Эйра.

- М-м… Не очень хорошая идея. Он опасался, что ты сбежишь, а я – того, что он узнает о детях раньше, чем ты примешь решение ничего не скрывать. Клуб – безопасное место. Тем более, Матвей пытается понять себя.

- Ни шиша подобного. Он выдает себя за саба, чтобы…

Эйра осеклась, потому что не смогла придумать очевидной причины.

- Чтобы? – переспросил Ян. – И зачем же ему это?

- Потому что он – засранец! – выдала она. – Наверняка, опять поспорил…

- Он спорил на тебя? – помрачнел Ян. – Этого я не знал.

- Ой, забудь, - отмахнулась она. – Все в прошлом, я давно его простила.

- Тогда почему не хочешь выслушать?

- С чего ты взял…

- Мозгоправ у нас ты, но и я не юный мальчик. Даже не припомню, когда видел тебя такой… взвинченной.

- Не надо было вмешиваться, - огрызнулась Эйра.

- Надо было, - улыбнулся Ян. – Теперь я уверен, что поступил правильно.

- Я сама разберусь!

- Даже не сомневаюсь. Обязательно разберись, Эйра. Он разыскал тебя через два года после встречи, его не пугает то, что ты доминатрикс. В конце концов, он – отец двойняшек. Тебе не удастся отмахнуться от него, как от надоедливой мухи.

- Зануда ты, профессор!

Ян рассмеялся, и Эйра, глядя на него, улыбнулась.

- Как думаешь, Матвей – саб? – спросила она.

- Не знаю, мы почти не общались. Не похож?

Эйра отрицательно качнула головой.

- Это главная причина?

- Одна из… Боже, Ян! Ты знаешь, сколько ему лет?

- Ты о разнице в возрасте? Это не так уж страшно, поверь моему опыту.

- Ты – мужчина! И какой из него отец? Он едва учебу закончил!

- Хотя бы поговори с ним, - вздохнул Ян. – Не мне учить тебя, как поступить. Но… подумай… и поговори.

- Поговорю, - пробурчала Эйра. – Если он не испугается стать нижним на один вечер.

- Твоим?

- В клубе.

- Ого! – присвистнул Ян. – Жестко.

- У меня нет ни желания, ни времени нянчиться с великовозрастным дурнем, - сухо возразила Эйра. – Это мое условие. И только попробуй появиться в клубе вместе с ним или предупредить доминатрикс, чтобы не злобствовали!

- Э-э… Сурова ты, мать. Хорошо, договорились. Я молчу. А ты взамен пообещаешь мне не ругать Каро, Чару… и вообще, всех, кто устраивал встречу с Матвеем.

- Всех?! И кто же еще? Ру? Дан? Марта? Кто еще?

- Ты всех перечислила, - хмыкнул Ян.

- Банда! – припечатала Эйра. – Хорошо. Но тогда дополнительное условие. Вы не расскажете Матвею о детях. Я сделаю это сама, когда сочту нужным.

- Договорились, - быстро согласился Ян. – Я позвоню Каречке, ага?

Эйра хмуро наблюдала, как он говорит по телефону, но думала о своем. Все, как она и предполагала – сговорились! Матвею повезло, что он вышел на кого-то из банды. Ничего, свой урок он получит. И после этого навсегда забудет дорогу в БДСМ-клубы!

А если нет… Если она ошиблась, и Матвей… саб? Ведь есть же Руслан, который стал сабом одной-единственной госпожи.

Нет, это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Эйра поежилась. Никакой любви нет, а ей и вовсе не стоит увлекаться мужчиной. У нее дети! Она нужна им, а все остальное…

- Сейчас вернутся, - сообщил Ян, закончив разговор. – И помни, ты обещала!

- Да помню, помню… - проворчала Эйра. – Иди на кухню, чайник ставь. Ведь вы привезли мои любимые пирожные?

- Обижаешь, - развел руками Ян. – Само собой.

Для появления Матвея в клубе Эйра выбрала обычный вечер буднего дня: посетителей немного, и новичок непременно окажется в центре внимания. И ей проще наблюдать за тем, что происходит.

Двойняшек Эйра отвезла за город, к Русановым. Няню она так и не нашла, а все ее добровольные помощники оказались заняты какими-то срочными делами. Эйра подозревала сговор, но допытываться не стала. Так недолго и в параноика превратиться. Алле Викторовне, маме Яна, она доверяла, как самой себе, и та с удовольствием согласилась присмотреть за малышами. Она даже уговаривала Эйру оставить их с ночевкой, мол, отдохни после работы, завтра заберешь.

Эйра согласилась, что везти детей в город, когда им пора спать, не лучшая затея, но сказала, что приедет, как только освободится.

По идее, выход Матвея «в свет» не займет много времени. А Эйра только убедится, что он – лгун, и сразу уедет.

Кто ж знал, что все пойдет наперекосяк…

- Как хорошо, что ты сегодня здесь! – заявил Дан, едва Эйра переступила порог собственного кабинета. – Мне срочно надо уйти. Отпустишь?

- И что у тебя такого срочного? – подозрительно спросила Эйра. – Дом горит или жена рожает?

Когда-то Дан был влюблен в нее, но Эйра сразу отвергла его чувства. Какое-то время они прекрасно существовали, как пара «госпожа и саб», но постепенно увлеченность друг другом сошла на нет, у обоих появились новые партнеры. А еще позже Дан женился на обычной ванильной женщине, но остался работать у Эйры в клубе. Лучшего зама и помощника по всем вопросам она и представить себе не могла. Ян шутил, что Дан – ее правая рука, и левая тоже.

- Соню надо забрать из садика. У жены форс-мажор на работе. Я хотел звонить Чаре, но если ты тут…

- Занята твоя Чара, - буркнула Эйра. – Хорошо, отпущу.

Ее дети под присмотром, а Дан в последнее время днюет и ночует на работе. Пусть отдохнет, побудет с дочкой.

Вечером в клубе нет никаких особенных дел, просто кто-то из администрации должен присутствовать, на всякий случай. Вдруг трубу прорвет или электричество отключат. Или, не дай бог, конфликт в зале.

Правда, сегодня именно Эйре придется представлять новичка.

Матвей явился вовремя. Она ждала его у входа в зал, болтая с Дорой, одной из постоянных посетительниц клуба. Как говорится, на ловца и зверь… Дора в шутку жаловалась на скуку и однообразие.

- Я слышала, ты приняла на работу кого-то новенького? – поинтересовалась она. – Он кто? Случайно не паж? С тех пор, как ушел Ру…

- Приняла, но он еще проходит обучение, - перебила ее Эйра. – А, вот, кстати, познакомься, еще один новичок. Как раз паж. – Она уставилась на Матвея, остановившегося рядом. – Представься.

Надо было узнать у Дана клубное имя засранца или посмотреть в документах. Но Эйра банально об этом забыла.

- Добрый вечер, госпожа Эйра, - произнес Матвей вежливо и повернулся к Доре: - Добрый вечер, госпожа. Я – Мэт.

Весьма оригинально! Никакого воображения. Впрочем, он не задержится здесь надолго.

Эйра мрачно смотрела, как Матвей целует протянутую ему руку. У Доры загорелся взгляд. Кажется, Мэта уже ангажировали.

И почему он так красив? В простой рубашке, заправленной в джинсы, босой, он  выглядел так, как будто только что сошел с картинки модного глянцевого журнала. Одно это Эйра готова вменить ему в преступление!

И все же он нервничает. Говорит тихо, почтительно, но голос дрожит, на щеках – лихорадочный румянец, и пальцы на ногах он поджимает инстинктивно, не привык ходить босиком.

- Дора, я должна показать ему все, - сказала Эйра, прерывая задушевную беседу.

- Я могу сделать это, - тут же вызвалась она. – Если Мэт не против стать моим сабом на сегодняшний вечер.

Вроде бы все складывается удачно – и таскаться с Матвеем нет необходимости, и Дора вполне подходит для замысла Эйры. Она вполне адекватна, не жестока, но спуску новичку не даст.

Так отчего-то так противно сосет под ложечкой?

- Ты не против? – Эйра насмешливо посмотрела на Матвея.

Может, он и не был согласен с таким раскладом, однако возразить не посмел.

- Хорошо, госпожа Дора, - произнес он.

- Эйра, есть свободный приват? – обрадовалась она. – Я бронирую на весь вечер.

Вместе с испугом на лице Матвея промелькнула и досада. Он надеялся иначе провести время в клубе? Неужели думал, что Эйра уделит ему внимание? Ха! Наивный…

- Конечно, Дора. Я отдам распоряжение.

Так еще лучше. Ей не придется наблюдать, как облажается Матвей.

Эйра вернулась в зал и велела одному из дежурных сабов отнести Доре ключ от привата. Потом перекинулась парой слов с барменом, пока он делал ей свежевыжатый апельсиновый сок. Но краем глаза продолжала следить за Матвеем.

Его быстро взяли в оборот. Он стоял на коленях, закусив губу, а Дора застегивала ошейник на его шее. Обычный инструктаж Мэт получил: правила поведения, список прав и обязанностей, алгоритм самых распространенных ситуаций. Например, как правильно принимать ошейник от доминатрикс, которая хочет провести с тобой вечер.

Дора не обидит Мэта? Не должна, она опытная…

Тьфу! Эйра так разозлилась, что расплескала сок. Дора должна проучить Мэта. Да так, чтобы он забыл дорогу в клуб!

Чтобы успокоиться, Эйра умчалась в кабинет и схватилась за телефон. Алла Викторовна не Оля, фотки детей не шлет, однако ей можно позвонить и спросить, все ли в порядке.

Разговор отвлек Эйру от мыслей о Матвее, но едва она отложила телефон, как снова начала нервничать.

«Не чужой же человек… - размышляла она, вышагивая по кабинету. – Отец Мити и Лисы… А вдруг…»

Что таилось за этим «вдруг» Эйра толком не понимала. Вдруг Матвей – саб?  Вдруг Матвей пострадает? Вдруг Матвей проиграет пари?

Или вдруг она ошиблась и поступает слишком жестоко?

Вдобавок ко всему, руки чесались самостоятельно надрать Матвею задницу. Просто потому что хочется! Просто потому, что он – сексуальный сукин сын…

И это тоже гормоны? Эйра остановилась у зеркала и с ненавистью уставилась на собственное отражение. Как хорошо она контролировала все, что касалось других людей! Куда же делись хладнокровие и разум, когда надо взять себя в руки и перестать метаться. Почему она не выслушала Матвея без всяких дурацких условий?!

Прервать приватную встречу Эйра не могла. Разве что вырубить электричество во всем клубе и свалить все на аварию на линии. Но так низко она еще не опустилась.

Просто сидеть и ждать? Или…

Видеокамеры установлены в каждой комнате привата, и члены клуба это знают. Как знают и то, что Эйра никогда не будет использовать записи в личных целях. У нее идеальная репутация.

Но ведь никто не узнает, если она заглянет туда, где уединились Дора и Мэт. Никто… никогда…

Возможно, это даже хуже, чем прервать сессию. Не так честно. Вернее, бесчестно и отвратительно. Но Эйра только убедится, что Мэт в порядке…

Она все же заперлась в операторской и включила монитор.

Лучше бы она этого не делала!

Ошейник давил, мешая дышать: как будто ядовитая змея обернулась вокруг шеи. Матвей старался не думать о том, что добровольно отдал себя в рабство.

«Это временно, - стучало в голове. – Надо потерпеть. Это всего лишь игра».

Матвей понимал, почему Эйра не верит в то, что он – саб. Он и сам сомневался, что способен подчиниться, без разницы, мужчине или женщине. Но он должен, если хочет, чтобы Эйра воспринимала его всерьез.

«Зачем тебе это?» - спросила Чара, откликнувшаяся на его пост о поиске Эйры.

«Я обидел ее. И хочу извиниться», - ответил он тогда.

«Она мне нравится, я хочу ее понять», - пояснил он Яну, услышав аналогичный вопрос.

«Хочу разобраться, что со мной происходит», - сказал он Роберту, единственному другу, которому доверял.

Ответы разные, и каждый из них искренен, как и желание Матвея найти Эйру спустя два года после той памятной поездки на море.

Он был уверен, что забудет эту женщину максимум через неделю после порки, едва с зада сойдут синяки. Он вспоминал о ней весь учебный год, рисуя в конспектах ее профиль. Мысли о ней помогали ему выживать в армии, куда он попал по собственной воле.

Матвей часто задавался вопросом, откуда взялась эта одержимость Эйрой. Он поспорил на нее от скуки. А еще потому, что Робка сказал: «Вау!», заметив ее на террасе кафе.

Матвея Эйра тоже зацепила с первого взгляда. В тот момент он еще не осознал, чем. Ведь красивых девчонок – что рыб в море. Их даже ловить не надо, сами плывут в сети. Это потом, познакомившись с Эйрой ближе, он понял, что повелся на ее взгляд: уверенный, глубокий, спокойный.

На пари Матвей забил еще до того, как получил ремнем по заду. Однако и о серьезных отношениях с Эйрой не размышлял, просто наслаждался легким курортным романом. С ней было интересно, она умела слушать, рассказывать, объяснять. Рядом с ней Матвей чувствовал себя мужчиной, в котором ценят личность, а не размер кошелька.

И о порке не жалел, как ни странно. Жалел о том, что не смог расстаться с Эйрой по-хорошему. И что послушался и не стал трясти администратора, чтобы узнать ее адрес. Тогда он нашел бы ее намного раньше.

Что Эйра – доминатрикс, Матвей сообразил не сразу. Вернее, он не задумывался, откуда у нее навыки обращения с наручниками и ремнем. А потом случайно услышанный разговор натолкнул его на мысль, где искать Эйру.

Чара поверила ему, помогла. Однако предупредила, что Эйру не интересуют ванильные мальчики. Матвей осознавал, что на тематика он не тянет, но отступать, едва добившись цели, не собирался. Не упал же он в обморок от порки? Значит, вполне способен вынести и другие. И служение вполне подходит, угождать женщине не сложно.

Предчувствие не обмануло. Заявись Матвей к Эйре просто так, она не захотела бы его слушать. А план, придуманный Чарой и Каро, сработал. Он получил шанс, который ни за что не упустит.

Вот только Матвей не учел, что служить придется не Эйре, а другой госпоже – незнакомой и непонятной Доре, алчно облизывающей его взглядом. Ее ошейник душил, и от нехватки кислорода перед глазами плыли огненные круги.

- Ты совсем новичок? – поинтересовалась Дора, закрыв дверь в комнату привата. – У тебя это впервые?

 Матвей, застывший столбом, кивнул.

- Похоже, я поспешила, - засмеялась она. – Надо было дождаться, когда тебя обучит кто-то другой.

Он испугался, решив, что его прогонят. Эйра никогда не поверит, что он саб!

- Я буду стараться, госпожа, - произнес он, облизнув пересохшие губы. – Что мне делать?

- Сними рубашку, - велела Дора. – Нет, разденься полностью.

- Я не хочу… заниматься сексом.

Брови Доры поползли вверх. Матвей и сам сообразил, что сморозил глупость, но поздно.

- Служение – десять из десяти, порка – семь из десяти, унижение – пять из десяти, - перечислила Дора пункты из его анкеты. – Все так, малыш?

- Д-да… - согласился Матвей.

- Да, госпожа! – рыкнула она. – Даже если ты ничего не умеешь, мог бы выучить элементарные правила приличия.

- Как будто есть учебник для пажей, - огрызнулся он.

- Ох, как все запущено, - покачала головой Дора. – Нет, малыш, я не намерена заниматься твоим обучением. Но урок преподам. Раздевайся. Полностью. Больше повторять не буду. За каждое лишнее слово – десять дополнительных ударов.

- Ударов…

Он заткнулся, не договорив. Дора расплылась в довольной улыбке.

- Вот видишь, какой ты сообразительный. Я еще не решила, что выберу для порки. Кстати, плюс десять. И да, малыш, ты в любой момент можешь меня остановить. Стоп-слово помнишь? Говори, не бойся. Эти слова лишними не будут.

- Красный, - выдавил Матвей. – Я помню… госпожа.

Стало немного легче. Выдержать порку проще, чем лизать пятки Доре. И ему удастся обмануть Эйру.

«Эйра не выносит ложь», - сказала Чара.

«Да, она ее чувствует, - добавила Каро. – Даже по телефону».

Ерунда. Он как-нибудь выкрутится. В конце концов, Эйра не бесчувственная! И сама лжет, когда притворяется, что ей все безразлично.

Рывком сняв трусы, Матвей снова застыл столбом.

- Взгляд опусти, - посоветовала Дора. – Дырку не прожжешь, а меня разозлишь. Уж больно он у тебя… наглый.

Она несколько раз обошла Матвея по кругу: медленно, очерчивая пальцем то плечи, то соски, то пупок. Ниже палец не опускался, и Матвей терпел, стиснув зубы. Нет худа без добра, теперь он точно знает, что не сможет подчиняться женщине. Возможно, только Эйре, но и то не факт. Вдруг все очарование исчезнет, стоит ей надеть латексный корсет?

Блять! Он вытерпит. Он должен вытерпеть ради гребаного разговора с Эйрой!

Зачем ему это?

Надо! И точка. Потом разберется…

- Иди сюда, малыш.

Что? Матвей хмуро уставился на Дору. И когда она успела поставить на середину комнаты стул? И что это разложено рядом со стулом на полу?

Дора села и дернула подошедшего Матвея за руку, укладывая его животом на колени.

Блять!

Он чуть не выругался вслух, но вовремя сдержался. Дора не выгонит его. И он не уйдет добровольно. Терпеть и изображать покорность!

Разговор с Эйрой стоит унизительной порки?

Дора погладила оттопыренные ягодицы, и Матвей вздрогнул от резкого болезненного шлепка.

Ерзать, пытаясь увернуться от ударов, он начал почти сразу. Рука у Доры тяжелая, и кожа горела, как будто на нее плеснули кипятком.

- Лежи смирно! – прикрикнула Дора.

Матвей старался, но получалось плохо. Стало еще хуже, когда Дора велела ему подать щетку для волос, лежащую на полу. От каждого удара темнело в глазах, и, чтобы не кричать, он закусил губу. Впиться зубами в предплечье не получилось, приходилось упираться руками в пол, чтобы не потерять равновесие.

Зачем ему это?!

К черту Эйру! К черту баб с извращенной психикой!

Стоп-слово – красный!

Когда Дора взяла в руки паддл, щетка для волос показалась Матвею детской игрушкой. Боль уже не накатывала волнами, она полыхала не только в ягодицах, но и во всем теле. Он не сдерживал стоны, и слезы градом катились из глаз.

И все же он терпел… ради Эйры. Он сам – извращенец и безумец.

Закончив порку, Дора позволила ему умыться в ванной комнате.

- На нижнего ты похож, как я на балерину, - сказала Дора. – Не уверена, что обучение может что-то исправить.

Включив воду и наклонившись над раковиной, Матвей ревел, как мальчишка. И не от боли, а от обиды. Даже если Дора не пожалуется на него Эйре, та спросит… и Дора скажет, что он не саб.

Все зря! Он проиграл пари…

Что-то теплое коснулось спины. Матвей дернулся и, обернувшись, увидел Эйру. От стыда мгновенно захотелось провалиться сквозь землю. Пусть он не выдержал испытание, но она не должна видеть его таким жалким!

- На, выпей. – Эйра протянула ему стакан с водой. – Это поможет.

Вода пахла то ли валерьянкой, то ли сердечным каплями. Матвей послушно осушил стакан, и дышать стало легче.

- Дай сюда… - Эйра потянулась к ошейнику и расстегнула пряжку. – Я сама верну его Доре.

Матвей всхлипнул, проведя рукой по шее.

- Все, все… Уже все, - произнесла Эйра и успокаивающе похлопала его по плечу. – Неважно, саб ты или нет. Я выслушаю тебя.

Как он решился обнять ее? Непонятно…

Эйра вздохнула, позволяя наглеть. И только спросила:

- Зачем тебе это?

Эйра могла гордиться собой. Выдержка и хладнокровие – признаки истинной леди. Выключить монитор и сохранять спокойствие нелегко, особенно когда перед глазами – обнаженный Матвей в чужом ошейнике. Эйра – не поклонница этого фетиша, однако саб, принявший от доминатрикс атрибут подчинения – неприкосновенен.

Любопытство кого-то там сгубило? Что ж, Мэт получает свой урок истины, а Эйра получила свой. Больше она не будет утверждать, что Матвей ей безразличен. Просто прибьет засранца, едва до него доберется!

Потому что он – возмутитель спокойствия. А еще – слишком красив и безупречен, чтобы его игнорировать!

Время остановилось. Эйра сидела за рабочим столом, намертво вцепившись пальцами в подлокотники кресла. Кого и когда она так ревновала? И не вспомнить. Даже Ян не удостоился такой чести, а к нему она всегда относилась по-особенному. Одно время даже думала, что это и есть любовь. Но – нет… Когда появилась Каро, Эйра с удовольствием помогла ей завоевать Яна. И до сих пор искренне радуется их счастью.

Так почему Матвей? Мальчишка! Мажор! Ваниль! Балбес!

Неужели все дело в том, что он – отец двойняшек?

И почему он – отец двойняшек?!

Все было бы проще, будь он обычным парнем. Эйра закрутила бы с ним роман, наигралась бы всласть – и они расстались бы без обид и сожалений. Но у них общие дети! Двое! И просто не получится…

Когда раздался звонок, Эйра не сразу поняла, откуда он. Каждая комната привата оборудована «тревожной кнопкой», но пользовались ей очень редко. Мелкие проблемы обычно решали дежурные сабы. Администратора вызывали, как правило, при грубых нарушениях правил клуба или конфликте интересов.

Едва Эйра сообразила, что звонят из привата, где уединились Мэт и Дора, стало страшно. «Убью засранца! – промелькнуло в голове. – Что он еще натворил?! Кроме того, что сунулся, куда не следует…»

- Ничего особенного не произошло, - сказала Дора, взглянув на Эйру. – Но я впервые не знаю, что делать. Ты уверена, что Мэт – нижний?

Плохо, когда эмоции отражаются на лице. Если заметила Дора, заметит и Матвей. Кстати, где он?

- Лично не проверяла, но результат собеседования хороший. И рекомендации тоже, - уклончиво ответила Эйра. – А что случилось?

- Ничего, - вздохнула Дора. – В том то и дело, что ни-че-го. Мэт ведет себя странно, болевой порог низкий. И, главное, никакого взаимодействия нет. Я его не чувствую, а он – меня.

- Он не обучен…

- По-моему, он бесперспективен. Я даже отшлепать его толком не смогла. В ванной он, умывается. А я на грани топдропа.

Дора определенно капризничала. Имела право, это косяк Эйры. Нижние в ее клубе не всегда вели себя безупречно, однако ванили среди них не было.

- Я разберусь, - сказала Эйра решительно. – Приношу искренние извинения, Дора. Тебе необязательно продолжать, возвращайся в зал. А я поговорю с Мэтом.

- Дан – хороший администратор, но без тебя здесь бардак, - неожиданно пожаловалась Дора. – Раньше ты таких ошибок не допускала.

Эйре пришлось проглотить этот упрек. Отчасти Дора права, она забросила дела клуба, посвятив себя детям. Но ведь так правильно. А ванильный мальчик здесь больше не появится.

Эйра не стала ждать, когда Матвей выйдет из ванной комнаты, не стала стучать. Сквозь шум воды она слышала и сдавленные рыдания. У мальчишки определенно истерика. Особенно, если его… отшлепали.

Лекарство немного помогло, а стыд и вовсе привел его в чувство. Эйра понимала, как непросто Матвею стоять перед ней обнаженным, поротым и заплаканным. Это она из упрямства зовет его мальчишкой и засранцем, но он все же мужчина…

Нижний на коленях или в любой другой унизительной позе всегда остается мужчиной, сильным и уверенным в себе. Он так же, как и все мужчины, стыдится слез и ненавидит себя за слабость. А Матвей дезориентирован и не понимает, что его естественное поведение намного приятнее притворства.

- Зачем тебе это? – вздохнула Эйра, когда он заключил ее в объятия.

Она искренне недоумевала, для чего молодому, красивому и, наверняка, успешному парню тратить время на женщину в возрасте, к тому же, с особенными потребностями. Но никак не ожидала услышать то, что услышала.

- Затем, что я люблю тебя, - выдохнул Матвей.

- Что?!

- Люблю, - упрямо повторил он, отстранившись. И, помолчав, добавил: - Других объяснений у меня нет.

Только этого не хватало! И что такого она сделала два года назад, что его до сих пор кроет влюбленностью?

- Нет никакой любви, - проворчала Эйра. – Глупости все это. Ты умылся? Пойдем в комнату, оденешься. Дора ушла.

- А потом мы поговорим? – нахмурился Матвей.

- Потом ты поедешь домой и будешь лечить зад! – рыкнула Эйра. – И заодно думать над своим поведением. Если захочешь, позвони через неделю. Я назначу встречу и выслушаю… весь твой бред.

Он насупился, но возражений не последовало. Есть ли шанс, что остынет через неделю? Сомнительно. Для этого засранца и два года – не срок.

- А как лечить? – Матвей оглянулся через плечо. – Разве надо? Само не пройдет?

Эйра закатила глаза, взяла его за руку и повела в комнату.

- Вот. – Она открыла аптечку и достала тюбик с мазью. – Возьмешь с собой, инструкция внутри. Кожа не повреждена, воспаления нет, только гематомы. Если будет сильно болеть, выпьешь анальгетик. Не надо объяснять, что это?

Он отрицательно качнул головой и закусил губу.

Вот же…

- Ладно, ложись на живот, - скомандовала Эйра.

- Зачем? – тут же спросил Матвей.

- Пороть буду, - зловеще пообещала она. – Если бы ты знал, как хочется!

Вопреки ожиданиям, он, хоть и испугался, но послушно лег на кровать и вытянул руки вперед.

Вот же…

Эйра коснулась покрасневшей кожи, и Матвей вздрогнул всем телом. Болевой порог у него, и правда, низкий. Дора не так уж сильно выдрала засранца. Эйра сделала бы это лучше… красивее…

- Готов? – спросила она. – Вот тебе за вранье! – Она шлепнула его по бедру. – А это – за упрямство!

Матвей напрягся, сжал кулаки, но Эйра уже наносила мазь на пострадавшие места.

И зачем она с ним возится? Только приручает…

- Полежи немного, пусть мазь впитается, - сказала она. – Можешь не спешить, сюда никто не придет.

- Спасибо… госпожа.

Матвей перевернулся на бок и смотрел на Эйру, подперев голову рукой. И чего Дора выдумывает? Необученный, контакта нет… Вежливый, и взгляд туманится…

Стоп! Что?!

- Мэт, давай договоримся сразу. Я тебе не госпожа. И ты не нижний. Прекрати притворяться.

- Я не притворяюсь. С тобой… все иначе. Мне кажется, я могу выполнить любой твой приказ.

- Тебе кажется! – отрезала Эйра. – А если хочешь попробовать, то свой приказ я уже озвучила. Встретимся через неделю, если не передумаешь.

Что такое неделя для того, кто ждал два года? Пустяк.

Так казалось Матвею, когда он уходил из клуба, воодушевленный надеждой, что подарила ему Эйра. Ведь она могла выгнать его взашей за проваленное испытание. Он и тогда не сдался бы – ходил бы за ней по пятам, рискуя попасть в полицию за домогательства.

К счастью, можно обойтись без экстремальных мер. Неделя пролетит быстро: Матвею есть, чем заняться. Его наконец-то пригласили на интервью в три из пяти компаний, куда он пытался устроиться на работу. Без опыта выбор невелик и зарплата смешная, но надо с чего-то начинать.

И над поведением надо подумать, если Эйра велела. Тем более, появилась новая вводная: ему не нравится быть чьим-то сабом. Он хочет подчиняться только Эйре.

Наваждение не прошло, когда Матвей ее увидел. Одержимость не исчезла, вопреки всем доводам рассудка. И тянет его не к доминирующей женщине, не к «мамочке», а к Эйре!

Она не заметила или сделала вид, что не заметила, как в ее присутствии член встал колом. Ничего подобного не случилось рядом с Дорой. Вообще, с потенцией у Матвея все в порядке, монашеский образ жизни после встречи с Эйрой он не вел. Все пытался доказать себе, что она ничего не значит…

Доказал, ага. Обратное. Вот еще один вывод: Матвей одержим не сексуальным влечением. Вернее, не только им. Секс с Эйрой был охренительным, но не самым крышесносным в его практике. Возможно, потому что все произошло именно так, как произошло.

Матвей вспомнил еще кое-что. Что тогда, что теперь боль после ударов Эйры приносила облегчение и предвкушение чего-то хорошего.

В общем, в себе он не разобрался, но окончательно убедился, что его слова о любви к Эйре – не пустой звук.

Настроение ожидания праздника основательно подпортил папаша.

Неудивительно. Он всегда напоминал о себе в «нужный» момент. Как будто зорко следил, чтобы сын не расслаблялся.

- Завтра в семь жду на семейном ужине. Оденься прилично, у Лизы помолвка.

Матвей подавил в зародыше желание сказаться занятым. Не поможет. Тем более, у него с отцом договор.

- Хорошо. Я буду.

В загородном доме отца Матвей появлялся не часто и исключительно по приглашению. Старая семейная история по-прежнему причиняла боль, хотя родственные чувства практически исчезли. Невозможно любить того, кто предал…

Каждый раз, выходя из машины, Матвей задирал голову, чтобы увидеть флюгер, закрепленный на крыше дома. Кот и мышонок – первые, с кем он здоровался, приезжая сюда.

Флюгер – единственная вещь, хранящая память о маме. Если бы мачеха знала, по чьему эскизу он сделан, то выкинула бы и его. Отец не сказал ей… Или забыл, как и все, что связано с первой женой.

А Матвею легче подниматься по ступенькам, осознавая, что дом еще хранит память о маме. И пусть об этом никто, кроме него, не догадывается.

- Привет, сынок! Как я рад, что ты смог приехать.

При гостях папаша всегда так распинается. Особенно при тех, кому надо продемонстрировать образцовую семью Соколовых. Сегодня незнакомых людей немного. Матвей поздоровался с мачехой и Лизой, и отец представил его жениху и его родителям.

- Ждали только тебя, - сказал папаша. – Можно садиться за стол.

- Я же не опоздал? – Матвей посмотрел на часы, нахмурившись.

- Нет, это мы пришли раньше, - улыбнулась мать жениха.

Похоже, у Лизки все серьезно, если отец устроил помолвку в тесном семейном кругу. Ирония судьбы: приемная дочь ближе родного сына. Судя по довольному виду папаши, Лиза выбрала правильного жениха.

Усаживаясь за стол, Матвей представил, как знакомит отца с Эйрой. Интересно, он устроит скандал? Или и слова не вымолвит от шока? Нет, скорее всего, даже на порог не пустит. Впрочем, Матвей не приведет сюда Эйру. Она не согласится.

Матвей вдруг подумал, что, несмотря на одержимость, которую он уже считает любовью, ничего ему с Эйрой не светит. Максимум – необременительный для нее роман. Не выйдет она за него замуж, даже если умолять, стоя на коленях.

А он будет умолять? Хм…

От Матвея ничего особенного не требовалось: изображать послушного старшего сына и поддерживать разговор. К счастью, к нему редко обращались, а улыбаться и кивать несложно, когда все мысли об Эйре.

- Я сказал что-то смешное?

Резкий голос отца прервал мечтательные размышления о предстоящем свидании.

- Э-э… Что? – смутился Матвей. – Прости, я отвлекся.

- Милый, не сердись, он просто задумался. – При посторонних людях мачеха обожала играть роль заботливой матери. – Случайно, не о девушке, Матвей? Выглядишь таким… влюбленным.

- Нет, - ответил он резче, чем следовало.

Вадим, жених Лизки, бросил на него сочувствующий взгляд. С чего бы…

- Слышал, ты недавно вернулся из армии? – спросил отец Вадима.

- Да…

- Матвей получил образование за границей, - перебил его папаша, - но, как видите, патриот своей страны. Он сам принял это решение, и я его поддержал.

Матвею чудом удалось не поперхнуться. Поддержал?! Тот грандиозный скандал, когда от отцовского ора чуть не вылетели оконные стекла, оказывается, был поддержкой?

- А сейчас чем занимаешься? – продолжил допрос отец Вадима.

- Устраиваюсь на работу.

- Уже нашел место?

- Рассматриваю варианты.

- Ты архитектор, верно? Почему не идешь работать к отцу?

- Он считает, что родственные связи мешают карьерному росту, - ядовито вставил папаша.

Надо же! Он запомнил слова Матвея. Это прогресс.

- Хм… А в «Дом мечты» устроиться не пробовал? У нас есть свободная вакансия. С твоим дипломом…

Архитектурное бюро, партнер отца? Ха! Так вот откуда Лизкин женишок!

- «Дом мечты» не рассматривает резюме соискателей без опыта работы, - ответил Матвей, потихоньку зверея. – И да, я не…

- Да что вы к нему привязались? Мы тут собрались из-за нас с Вадиком или из-за Матвея? – капризным голосом протянула Лизка. – Я хочу сказать тост!

Как ни странно, вмешалась она вовремя: Матвей чуть не нагрубил партнеру отца. И не то чтобы он боялся последствий… Просто не хотел в очередной раз выслушивать, какой он плохой сын.

К теме его трудоустройства больше не возвращались, но Матвей не питал иллюзий. Если папаша чего решил, непременно доведет до конца. Неважно, какого… В этом они похожи, как две капли воды, оба упертые. Потому и искры во все стороны летят при каждой встрече.

Чай решили пить на веранде, с самоваром, по-семейному.

- Не спеши уходить, - буркнул папаша, улучив момент. – Мне надо с тобой поговорить. В кабинете, когда гости уедут.

Чтобы заняться хоть чем-нибудь, Матвей вышел в сад. Здесь тоже все изменилось до неузнаваемости после смерти мамы, но деревья не вырубили. Матвей помнил их еще саженцами, а теперь они вымахали и шелестели зеленой кроной, даря прохладу и тень.

- А, вот ты где! Я не помешаю?

Матвей ничуть не удивился «случайному» появлению отца Вадима. Вот только и дальше изображать послушного сына сил не осталось.

- Простите, Алексей Германович… Не возражаете, если скажу так, как есть?

- Дерзай, - кивнул он.

- Вы выполняете просьбу отца, верно? На самом деле вам не нужен никому не известный архитектор, чьих работ вы даже не видели. А я не хочу становиться «блатным». Так, может, договоримся?

- А ты мне нравишься, - внезапно улыбнулся Алексей Германович. – Все так, но работы твои я видел. И вот что скажу… Да, ты прав, Сергей просил. Однако бездарю я не предложил бы работу. Хочешь сам делать карьеру? Вперед! Покажи, чего ты стоишь. Только что плохого в том, что демонстрировать навыки ты будешь там, где их точно оценят?

- Вы пристрастны, - буркнул Матвей.

- Отнюдь. Я дорожу репутацией своего бюро и не трачу время на найм бесперспективных сотрудников. Относиться к тебе будут так же, как к любому стажеру, но для «блатных», как ты говоришь, есть бонусы: гибкий график работы, по желанию – удаленка, плюс приличная зарплата и премии. Подумай, так ли это плохо. – Он протянул ему визитку. – О, кажется, нас зовут?

Со стороны дома донесся зычный голос мачехи:

- Алексе-е-ей! Матве-е-ей! Идите пить чай!

- Спасибо, я подумаю, - пообещал Матвей, пряча визитку.

Может, сказать отцу то же самое, чтобы он отстал хоть ненадолго?

Их отношения испортились не сразу. Матвей рос в хорошей дружной семье. Он видел отца нечасто, тот много работал, но детские воспоминания хранили совместные походы в парк и кино, активные игры, отдых на море.

Когда Матвею исполнилось шесть лет, семья переехала в свой дом. И обустраивали его все вместе. Отец больше занимался строительством, а мама – дизайном.

Через два года мамы не стало. Бизнес у отца шел хорошо, и времени для сына не хватало. Воспитание Матвея он доверил гувернантке.

А позже появилась мачеха…

Матвей тряхнул головой, отгоняя гнетущие воспоминания. Столько лет прошло, а обида не отпускает. И кто придумал, что время лечит?

- Я хочу, чтобы ты принял предложение Алексея.

Матвей поморщился. Любой разговор отец начинал с требования. Никаких «давай обсудим» или «что думаешь». С ходу, в лоб! У Матвея даже рефлекс выработался: возражать, о чем не шла бы речь. Просто потому что он свободный человек, а не чья-то собственность!

- Спасибо, я подумаю, - ответил он, как и собирался.

- Матвей, хватит! Неужели ты еще не наигрался? Я только и делаю, что потакаю твоим капризам! – взорвался отец. – Захотел в школу архитекторов? Пожалуйста! Хотя я надеялся, что ты продолжишь мое дело. Захотел портянки нюхать? Пожалуйста!

- Сейчас нет портянок.      

- Да срать! Главное, акция протеста удалась.

Он так и не понял. Матвей пытался объяснить, что ему нужны передышка и время для адаптации. Он долго жил за границей и хотел вернуться на родину. Год в армии – отличный способ привыкнуть к другой жизни, без ежедневного кофе по утрам и вечного праздника на вечеринках. К тому же Эйра как-то обмолвилась, что мужчина, не служивший в армии – не мужчина.

Папаша решил, что Матвей выпендривается, чтобы его позлить. Что ж, больше нет смысла кого-то переубеждать…

- Теперь ты заявил, что не будешь работать в моей компании. Хрен с тобой! Но «Дом мечты» - как раз твой профиль. Почему опять «нет»?!

- Я не отказался, - возразил Матвей. – Сказал, что подумаю. И визитку взял.

- Как будто я не знаю, что означает это твое «я подумаю»!

- Да ты всегда все про всех знаешь! – не вытерпел он. – Всегда! И все! Что лучше, что хуже, что надо! Ты хоть раз просто спросил бы, а не требовал!

Они могли кричать друг на друга долго. Одинаковые характеры, никто не уступит… Но сегодня отец вдруг сдался.

- Я не хочу ссориться, Матвей, - сказал он тихо. – Ты ненавидишь меня за то, что я женился во второй раз, но ты – мой единственный сын. И мне будет спокойнее, когда ты найдешь свое место в жизни.

Серьезно?! Это он ненавидит?

Матвей так ошалел от неожиданного признания, что лишился дара речи. И кто внушил отцу, что он его ненавидит? Опять мачеха?!

Возражать бесполезно. Стоит только начать – и отец опять  разозлится, начнет поминать маму, а потом и тот случай… Нет. Пусть так…

- У меня интервью на этой неделе, - произнес Матвей, немного успокоившись. – Я посмотрю, что предлагают… И выберу то, что понравится больше.

- Держи меня в курсе, - попросил отец.

Очередной компромисс. Очередная встреча, расстроившая и отца, и сына. И небольшой прогресс: впервые за долгое время Матвей покинул дом спокойно, без хлопанья дверями и отцовского крика, несущегося в спину.

Едва он выехал из поселка, дорогу перегородила красная «мазда» Лизы. Пипец! А мелкой что от него надо? Они уже сто лет не говорили друг другу ничего, кроме слов приветствия и прощания.

Матвей вышел из машины, хлопнув дверью. Лизка тоже вылезла, какая то бледная и перепуганная.

- Тебе чего? – мрачно поинтересовался Матвей, подойдя ближе. – Что-то случилось?

- Нет. – Она мотнула головой. – Так, на два слова.

- Ну?

- Матюш, прости меня, пожалуйста! – выпалила Лизка скороговоркой. – Я не хотела обманывать, но и противостоять матери не могла. Духу не хватило, я трусиха. Знаю, что поздно, уже ничего не исправить. Но прости, если сможешь.

Матвей обалдел. То есть, он, конечно, знал, что Лизка его оговорила, но не надеялся, что правда когда-нибудь всплывет наружу. И уж точно не мог представить, что Лиза попросит прощения.

- Это точно, поздно… - произнес он медленно. – Пятнадцать лет, как поздно.

- Матюш… - всхлипнула она.

Зараза мелкая! Так его уже давно никто не звал.

- Ты мне одно объясни. Почему сейчас, а? Ты ж отцу все равно не признаешься. Зачем извиняться?

- Я Вадима люблю. – Лиза обхватила себя руками за плечи. – По-настоящему, не по расчету. И не хочу тащить в нашу жизнь старые грехи. И еще… Ты не отказывайся от предложения его отца из-за меня. Ну, потому что вроде как родственные связи…

- Ты о себе слишком высокого мнения, - грубовато остановил ее Матвей. – И в мыслях не было. Я сам решаю, где мне работать. А ты, если грехи искупить хочешь, расскажи все отцу. Пусть поздно, но он хотя бы не будет думать, что я его ненавижу.

- А я расскажу, - вдруг пообещала Лизка. – Наберусь смелости – и расскажу. Матюш, ты… простишь?

- Я подумаю, - усмехнулся Матвей.

Когда Матвей позвонил, Эйра металась между орущим Митькой, рыдающей Василисой и сгоревшей на плите кашей. Взглянув на экран телефона, Эйра переложила его на подоконник. Об обещании она помнила, но не собиралась отвечать на звонок, пока не успокоит детей.

Ничего особенного не случилось. Просто Лиса отковыряла крышку у кружки-непроливайки и вылила на себя молоко, пока Эйра помешивала в кастрюльке кашу. Испачкав кофточку, Лиса, как истинная девочка, расстроилась до слез. Митька, само собой, морально поддержал сестру, но, как истинный мужчина, он не плакал, а орал в голосину. Естественно, пока Эйра переодевала Лису и успокаивала обоих, каша сгорела.

Разрывающийся телефон нервировал и двойняшек, и Эйру. В раздражении она выключила звук, а когда все, наконец, замолчали, забыла о звонке Матвея.

Только вечером, уложив детей спать, Эйра обнаружила, какая она растяпа. Несколько неотвеченных вызовов, непрочитанных смс… И всего три входящих от Матвея.

Всего три? Эйра удивилась собственным мыслям. Неужели ждала, что он будет настойчивее? Бред!

Она по очереди ответила всем, кто звонил, оставив Матвея напоследок. Искушение проигнорировать его было велико. Пусть повторит попытку! Однако любопытство победило.

Матвей откликнулся только после второго гудка.

- Привет, - произнесла она как можно небрежнее. – Ты, кажется, звонил?

- Привет, Эйра. Да. Ничего, если я перезвоню минут через десять?

Его голос звучал как-то напряженно. Не один? Десять минут ему хватит, чтобы удовлетворить любовницу?

Фу! Эйра поморщилась. О чем она только думает!

- Да, конечно, - согласилась она. – Только не позже, пожалуйста.

Он уложился в семь минут. Она не пялилась на часы! Просто не знала, чем заняться, пока ждет. Вообще, дел полно: на кухне гора грязной посуды, надо запустить посудомойку. В ванной – куча нестиранных детских вещей. На прогулке двойняшки от души покопались в песке и умудрились найти лужу. А еще надо вымыть пол на кухне, вынести мусор…

- Это я. Извини, был в душе.

Матвей говорил спокойно и немного виновато, и Эйра невольно расплылась в улыбке.

- Ты тоже извини, - великодушно ответила она. – Я была очень занята, когда ты звонил. Вот… недавно освободилась.

- Да, я… так и подумал. Когда мы встретимся?

- Ты уверен?

- Сколько раз ты еще спросишь, Эйра? Именно столько «да» ты получишь в ответ.

- Хорошо, детка. Завтра тебя устроит?

Тишина напрягала. Он отключился или просматривает свой ежедневник, чтобы выяснить, если ли время для встречи?

- Кхм…

Наконец-то!

- Эйра, не обижайся, но если ты не госпожа, то и я не детка.

Упс! У мальчика есть характер. Впрочем, чего это… Точно есть, в этом она уже убедилась.

- И не малыш, - добавил Матвей.

- Список вышли сообщением, - сухо ответила Эйра. – Что там еще? Котик, зайка, рыбка?

Опять тишина. Ох, он еще и обиделся?

- Прости. Обращайся, как сочтешь нужным. – Выдержке Матвея можно позавидовать. – Да, завтра могу. Когда и где?

Конечно, обиделся, но повел себя, как мужчина. Пожалуй, хватит его испытывать, а то сбежит. Эйра зашла достаточно далеко, чтобы оставить свое любопытство неудовлетворенным. Только вот забыла, что у двойняшек так и нет няни.

- Слушай, я только что сообразила, завтра у меня еще одна встреча, - соврала она. – Я уточню, когда, и перезвоню через несколько минут.

Оля и Руслан улетели к деду в Осетию. Каро и Ян собиралась провести выходные с родителями. Каро предложила взять двойняшек с собой, но Эйра отказалась. Она и так злоупотребляет добротой Аллы Викторовны, надо совесть иметь.

- Перестала бы ты гонять Матвея, - сказала Каро. – Вдруг из него получится хороший отец?

- «Вдруг» сама знаешь, что бывает, - проворчала Эйра. – Когда решу его прогнать окончательно, тогда и скажу о детях. Вот пятки и засверкают.

- Зря ты так.

- Ох, да я с ним встретиться должна. Надо же его как-то подготовить… к сногсшибательной новости.

- Ну… - Каро вздохнула. – Я могу посидеть с детьми до четырех. Ян сказал, что мы выезжаем в четыре. Но тебе придется привезти их ко мне. Устраивает?

- Конечно! Спасибо, Каро. Я не на свидание иду, просто обещала его выслушать. Часа нам точно хватит.

К Каро Эйра опоздала на десять минут. Пришлось парковаться далеко от подъезда, а дотащить двоих малышей от машины до квартиры не так уж просто. В каждой руке по ребенку и две сумки на шее – одна с их вещами, другая – обычная женская. Надо было брать прогулочную коляску, тут Эйра сглупила.

К счастью, встречу она назначила в кафе рядом с домом Каро, так что опоздала всего на полчаса. Двадцать минут ушли на уговоры и обещания, что мама скоро вернется, на приглаживание растрепанных волос и бодрый бег трусцой до кафе.

Вообще, двойняшки обычно вели себя покладисто и охотно оставались и с Каро, и с Олей – те легко находили, чем их занять. Но сегодня дети капризничали с самого утра, и Эйра жалела, что не отменила встречу. Все мысли будут только о Мите и Лисе, и опаздывать нельзя, надо забрать их вовремя. В таком состоянии она покусает кого угодно, а уж бедному Матвею и вовсе следует бежать без оглядки.

- Привет. – Он тепло улыбнулся, когда она подошла. – Думал, ты не придешь.

О да! Позвонить и предупредить, что опаздывает, она не догадалась.

- Привет. Я тоже думала, что не приду, - огрызнулась Эйра, недобро косясь на букет, что держал Матвей.

Если его принять, то нести до машины придется в зубах. А выбросить нельзя, это слишком грубо.

- Ты разрешишь? – спросил он, протягивая цветы.

Удивительно, как Матвей избегает опасных фраз. Ляпни он небрежно что-то вроде «это тебе», и Эйра разозлилась бы. Но он так вежлив…

- Спасибо.

Она даже улыбнулась. Ничего, пионы – не розы, можно и в зубах донести. И когда ей в последний раз дарили цветы? Так, чтобы на свидании…

Стоп! Эйра подавила вздох. Это не свидание. Она обещала выслушать Матвея, только и всего.

- Ты что будешь? – спросил он, усадив ее за столик. – Позволь тебя угостить.

- Ничего. У меня мало времени, Матвей. И я внимательно тебя слушаю.

Как назло, жизненный опыт и многолетние наблюдения за поведением людей только мешали. Эйра автоматически отметила, что Матвея огорчил ее резкий отказ. Это легко читалось и по потускневшему взгляду, и по морщинкам на лбу, и по едва заметному движению: он скомкал край салфетки, лежащей на столе, но тут же разжал пальцы.

И это раздражало. Эйре нельзя было приходить на встречу в таком взвинченном состоянии. Матвей вправе упрекнуть ее за спешку.

- Я постараюсь быть кратким и убедительным.

Эйра снова восхитилась его выдержкой. Она привыкла к послушанию и подчинению мужчин в клубе, но от Матвея не ждала ничего подобного. Когда они познакомились, он вел себя и требовательно, и дерзко. Неужели повзрослел? Каких-то два года… Это служба в армии сделала его таким?

- Как я уже говорил, мне стыдно за то пари, - продолжил Матвей. – Я проиграл его раньше, чем ты меня выпорола, но это было заслуженное наказание.

- Что значит «проиграл»? – удивилась Эйра. – Я оставила тебе фотографии.

- Сейчас я понимаю, что влюбился уже тогда. – Он взъерошил волосы знакомым жестом. – Хотя в то время считал, что просто поступаю благородно, отказываясь от пари. Мне не нужны были те фото.

- Ерунда какая… - пробормотала Эйра.

Это  признание ее смутило. Получается, она зря радовалась возмездию? Но Матвей сказал, что не в обиде…

- Я не сразу стал тебя искать. Поначалу дулся, как ребенок. Ты первая, кто поднял на меня руку, - усмехнулся он. – Но ты не шла у меня из головы. И не из-за обиды. Я вспоминал время, которое мы провели вместе. Знаешь… Мне ни с кем не было так хорошо, как с тобой.

- И много у тебя женщин было? – Эйра не удержалась от саркастического замечания.

- Немало, - ответил Матвей, прищурившись.

Вот же… Засранец! Он припомнил ей тот ответ…

- И после тебя… тоже были. – Он посерьезнел. – Но они ничего не значили. Я только хотел убедиться…

А вот это чисто по-мужски! Только глупо. Эйру лишь разозлило такое признание. Сравнивал он… Сопляк! А у нее, между прочим, после него никого не было!

- Ладно, это я уже поняла. – Эйра сделала вид, что ей все безразлично. – Хочешь еще что-то сказать?

Такой прием здорово сбивал настрой. Но Матвей, похоже, основательно подготовился к разговору.

- Да, хочу. Эйра, я не могу без тебя. Называй это одержимостью, если хочешь. Но позволь мне доказать обратное. Позволь быть рядом. Я согласен на любые условия.

Эйра пожалела, что не заказала хотя бы воду, в горле пересохло. Признание Матвея и льстило, и злило одновременно. Как же все некстати!

- Ты согласен на любые условия? – переспросила она, приподнимая бровь. – Например, жениться на мне? Или стать моим рабом?

Матвей сглотнул и коснулся пальцами шеи там, где был ошейник.

- Ты не такая… - выдохнул он.

- С чего ты взял? – Эйра откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. – Мне нравится твое предложение о любых условиях. И мне как раз не хватает раба для бытовых нужд. Согласишься?

В его взгляде появилась тревога. Как же бесит! «Я хочу», «мне надо»…

- Да, - ответил Матвей тихо. – Если ты этого хочешь.

Эйра ждала чего-то другого от встречи. Или в ее паршивом настроении виноват чертов цейтнот? Ох, время! Она взглянула на часы: пора бежать, если она не хочет опоздать к назначенному часу.

- Не хочу, - сказала она жестко. – Матвей, мне жаль, что ты одержим мной. Это… напрягает. Ты тут говорил о своих чувствах и желаниях, но ведь и мои тоже важны, правда?

Он медленно кивнул, не сводя с нее отчаянного взгляда. Кажется, понял, что ничего ему не светит.

- Так вот, ты мне не нравишься, - отрезала Эйра. – И никакие доказательства мне не нужны. Буду очень признательна, если ты перестанешь меня преследовать.

Она не собиралась так поступать. Наоборот, когда думала о предстоящей встрече, то всерьез размышляла, как сказать Матвею о детях. В конце концов, он имеет право знать, а что делать дальше, пусть сам решает. Но Эйра испугалась. Опять! Они такие разные…

Он – романтик. Эйра так и не поняла, чем зацепила Матвея, но он отчего-то решил, что это любовь. Он так бережен, вежлив и предусмотрителен… А Эйра – закостенелый циник, и верит исключительно в науку. Что им делать вместе?! Ага, детей воспитывать…

- Эйра, зачем ты обманываешь?

- Мне лучше знать, чего я хочу, - холодно ответила она.

- Естественно. Ты определенно хочешь, чтобы я исчез. Но почему? Я же тебе нравлюсь.

Лучше бы он этого не говорил! Эйру сегодня подбрасывало, как на качелях.

- Не льсти себе, это не так, - произнесла она и встала. – Все, я тебя выслушала, как и обещала. Прощай.

Можно ли назвать это бегством? О да! Это так. Эйра никогда не пряталась за чью-то спину, и если приходилось трудно, справлялась со всем самостоятельно. А тут не выдержала… Мало того, что вела себя, как истеричка, так еще и сбежала. Причина, конечно, уважительная, но необязательно было грубить Матвею. И отвергать его чувства, пожалуй, тоже.

Он не пытался ее остановить, и, выскочив из кафе, Эйра ни разу не оглянулась. Как же все некстати! Она правильно поступила: встречаться с Матвеем ей некогда. Не в рабы же его брать, в самом деле! Пусть живет, как и жил, а детей она сама…

- Эйра!

У подъезда ее окликнул Ян.

- А?! – Она резко обернулась. – Ой, прости, я опоздала?

- Да если б и опоздала, ничего страшного. – Он смотрел на нее так серьезно, что Эйра поежилась. – Как прошла встреча?

- Тебе Каро проболталась? Потом расскажу.

- Судя по твоему виду, ничего хорошего ты не расскажешь.

- Отстань! – обозлилась Эйра. – А то и тебе попадет.

- Пф… Не спеши, я за хлебом вышел. Мама просила привезти из нашей булочной.

Эйра сообразила, что если бы она не подбросила своих детей Каро, та вышла бы за покупками сама. На самом деле выехать из Москвы перед выходными – большая проблема. Задержишься на десять минут – и простоишь два часа в пробках.

- Ян, прости. Я найду няню.

- Не бери в голову. И подожди меня, помогу донести детей до машины.

Эйра не стала ждать. Двойняшки капризничали, и Каро сказала, что у них, похоже, режутся зубки. Один такой период Эйра уже пережила: температура и плачь в два голоса сутками напролет. Подхватив малышей, она поспешила избавить от шума Каро и ее дочку.

В лифте Эйра вдруг вспомнила, что не взяла цветы, подаренные Матвеем. Чего-то не хватало… в зубах.

- Мама, пи-и-ить… - ныла Лиса в одно ухо.

- Ма-а-а… - басил Митька в другое, как обычно, за компанию.

- Сейчас, мои хорошие, - приговаривала Эйра, бочком спускаясь со ступенек. – Потерпите, котятки.

Дети, и правда, казались горячими. Точно зубы? Да, наверное, Каро в этом разбирается.

Выйти из подъезда с детьми на руках – тот еще квест. Эйра ухитрилась нажать на кнопку… и дверь распахнулась, придерживаемая чьей-то рукой.

- Спасибо, - сказала она, не поворачивая головы.

- Помочь?

Эйра застыла на месте, узнав голос Матвея.

Эйра не пришла в кафе к назначенному времени. Матвей ждал ее, размышляя, сделала ли она это специально, забыла о встрече или опаздывает. В любом случае, она не воспринимает его всерьез, иначе не поступила бы так или предупредила бы, что планы изменились.

Дальше – хуже. Эйра все же появилась, но такая раздраженная, что Матвей понял – разговора не получится. Она спешила, нервничала, смотрела на часы… И, кажется, решила все заранее, не оставив Матвею ни единого шанса.

Ее жестокая отповедь больно ударила по самолюбию. Матвей не строил иллюзий, что Эйра встретит его с распростертыми объятиями, допускал и то, что его чувства не взаимны, однако после вечера в клубе поверил, что Эйре он не безразличен. Он ошибся… Или она по какой-то непонятной причине отвергала даже мысль о том, что они могут быть вместе.

Не может простить пари? Не похоже. Или дело в том, что он младше? Но на море ей это не мешало, а сейчас Матвей и вовсе отпустил бороду, чтобы казаться старше своих лет. У нее кто-то есть? Чара уверила, что это не так, Эйра одна.

Тогда почему?!

Матвей убито смотрел на букет, который Эйра оставила на столе. И это все? Оставить ее в покое, как она хочет? Или завоевывать, наплевав на гордость?

Под букетом что-то сверкнуло и завибрировало. Телефон! Эйра забыла…

Матвей схватил букет и телефон и бросился за ней следом. К счастью, на улице было мало людей, и удалось заметить, как Эйра сворачивает во двор дома. Бегал Матвей быстро, поэтому успел увидеть, к какому подъезду она подошла, и хотел окликнуть, но его опередили.

Ян? Тот самый… Они живут в одном доме?

Матвей и о телефоне забыл, едва в голову закралась нехорошая мысль. Может, Ян – любовник Эйры? Потому Чара и не знает, что она не одна…

Нет, бред. Эйра не такая.

Задумавшись, Матвей пропустил момент, когда Эйра нырнула в подъезд. Войти следом – не проблема, но как искать нужную квартиру?

Он оглянулся. Во дворе почти никого, только на детской площадке верещит малышня под присмотром мамочек. Да и ответят ли, если спросить, где живет Эйра? Сомнительно.

По идее, Эйра сама его разыщет, как только поймет, что забыла телефон в кафе. Или вернется туда. Матвей сел на лавочку рядом с подъездом.

Ждать пришлось недолго. Через большое окно он видел часть холла и ступеньки, ведущие к лифту. Эйра вскоре появилась… но не одна.

Такого Матвей точно не ожидал. Дети?! У Эйры есть дети? Не няней же она подрабатывает! Он рванул к двери, чтобы помочь Эйре спуститься, но войти в подъезд не смог. Пришлось ждать, когда она разблокирует кодовый замок изнутри.

Эйра испугалась так, как будто увидела привидение. Матвей и сам был потрясен не меньше.

- Ма-а-а… - заныли дети на одной ноте, однозначно подтверждая, кто их мама.

- Я помогу. – Матвей подхватил мальца, не задумываясь, что он может испугаться незнакомого человека. – Привет, малыш. Не плачь, маме тяжело. Эйра, сумку отдай.

Он отобрал у нее набитый баул. Тяжелый! Она ненормальная, и так двое на руках…

- Куда нести?

Эйра, наконец-то отмерев, махнула рукой в нужном направлении. Малец уставился на Матвея, округлив глаза и приоткрыв рот. Девчушка тоже притихла: обняв Эйру за шею, поглядывала искоса.

- Машина… в соседнем дворе.

Матвей бодро зашагал вперед, придерживая малыша за спину.

Дети, значит. Близнецы.

У Матвея в семье тоже рождались двойняшки, у прадеда по линии отца.

- А-ых! – выдал малец, дотронувшись до щеки Матвея.

И отдернул руку, видимо, уколовшись о щетину.

- Ых, - согласился Матвей покладисто. – Как тебя зовут?

- И-итя! – Он запрыгал у него на руках. – Ых! Ых! Ма-а-а!

Сообразив, что сейчас начнется рев, Матвей перехватил мальца под живот, положив на руку.

- Полетели!

«Полет» ему понравился, зато девчушка захныкала: то ли переживала за брата, то ли хотела поиграть так же.

- Пришли, - сказала Эйра. – Спасибо, дальше я сама.

Навряд ли малыши поняли, что сказала мама, и причин протестовать у них не было, но оба раскапризничались, едва Эйра поставила их рядом с машиной. Устали, что ли?

Матвей почти ничего не понимал в детях. Сводная сестра появилась в доме уже подростком, совместного ребенка у отца и мачехи не получилось. Этим малышам вроде бы около года. И как Эйра справляется с двумя сразу…

- Я все же помогу, - возразил Матвей.

Детские крики не раздражали, но будили какую-то непонятную тревогу. Он развлекал мальца, пока Эйра усаживала в детское кресло девчушку. Вскоре двойняшки дружно ревели, протестуя против ремней, ограничивших их свободу.

- Может, я поведу машину? – предложил Матвей. – Кто-то же должен их успокоить.

- У них зубки режутся, - вздохнула Эйра. – Они капризничают из-за этого.

- Тем более, садись с ними, а я – за руль.

- Ты на машине?

- Нет.

Он надеялся на прогулку с Эйрой.

- Цветы жалко, - вдруг сказала она. – Помялись.

Букет торчал из баула с детскими вещами.

- Ерунда. Я тебе другой куплю.

Она вздохнула и покачала головой.

- Нет, я сама поведу. У тебя нет разрешения на управление моей машиной. Если остановят, будут проблемы. А ты садись назад, к детям.

Матвей сильно сомневался, что ему по силам успокоить двух ревущих малышей, покрасневших от натуги. Но, похоже, другого выхода нет. Иначе они так и будут плакать всю дорогу.

- Там внутри две бутылочки. По цвету догадаешься, где чья, - подсказала Эйра. – Поговори с ними, они любят слушать.

Матвею о многом хотелось спросить. И, в первую очередь, не дети ли причина холодности Эйры. Она решила, что женщина с детьми ему не нужна? Это неожиданно, конечно. Так неожиданно, что Матвей до сих пор не может осознать, что рассказывает сказку о колобке под бодрое причмокивание. Но Эйра не стала хуже от того, что у нее дети!

Кстати, а где их отец?

- У них уже есть зубы, - сказал Матвей, заметив, что оба, напившись, грызут соски на бутылочках.

- У тебя сколько зубов, дядя? – усмехнулась Эйра. – Передние вылезли, теперь очередь других.

- А сколько им лет?

- Зубам?

- Детям!

- Год и три месяца.

На удивление, Эйра не возражала, когда Матвей взял на руки обоих малышей, когда они припарковались у дома. Они немного привыкли к нему в машине, поэтому почти не капризничали, только девчушка немного стеснялась и вертела головой, ища глазами маму.

- И дальше помогать будешь? – спросила Эйра, когда он донес детей до квартиры.

- Буду, - ответил он.

- Тогда заходи, - пригласила она.

Матвей пытался посчитать в уме, когда Эйра забеременела: до их встречи или после. Вроде бы выходило, что во время отдыха на море она уже…

- Календарь дать? – усмехнулась Эйра, словно прочитав его мысли. – Хотя могу и так сказать. Матвей, это твои дети.

Говорят, один раз – это случайность, два – совпадение, три – закономерность. Эйра уже сбилась со счета, сколько раз Матвей ее удивлял. Похоже, это судьба?

Что следом пошел, как раз неудивительно. Эйра сама виновата, оставила букет, а он воспользовался поводом и проследил за ней. Но потом… Не то чтобы она ждала злости, гнева, скандала, но и на понимание тоже не рассчитывала. Почти все мужчины теряются, сталкиваясь с такими малышами. А дети, кстати, пугаются незнакомцев! И Митя с Лисой – не исключение. Поход с ними в поликлинику до сих пор стресс.

Наблюдая, как Матвей управляется с сыном, Эйра испытывала странные чувства. По идее, она должна волноваться, ведь тайна раскрылась. Но на душе легко и тепло, как будто Матвей избавил ее не только от тяжелой ноши, но и от проблем.

Только это не так… Теперь все еще сложнее.

Эйра не стала откладывать и ждать подходящего момента. По лицу Матвея понятно, что он уже задумался, кто отец двойняшек. Во взгляде то отрешенность, то любопытство, и губы шевелятся, «проговаривая» названия месяцев.

Ничего, у Матвея крепкая психика. Выдержит.

А вот кто поможет ей, когда до него дойдет…

- Мои?!

Он не повысил голос, но хрипло произнесенное слово было похоже на крик, и у Эйры по спине побежали мурашки. Не от испуга, Матвей не злился. Ей больно от шока, который он испытал.

Двойняшки, словно почуяв неладное, дружно расплакались.

- Давай потом, хорошо? – Эйра забрала у Матвея сына. – Если хочешь уйти, уходи сейчас.

Она понесла Митьку в детскую. Матвей вынужденно поплелся следом, тетешкая на руках Лису, заходящуюся криком от ревности. Эйра научилась игнорировать такой плач, иначе можно сойти с ума. Двойняшки хотели одного и того же одновременно.

Мама взяла на ручки? И я хочу! Мама кормит? И мне надо! Мама купает… И так до бесконечности.

Матвей железной нервной системой еще не обзавелся, его раздражал детский крик. К счастью, он не пытался давить на Эйру. Мол, почему они плачут, почему ты ничего не делаешь. Нет, он сам баюкал дочь и ворковал ей что-то на ушко. Лиса потихоньку замолкала, и Эйра уже ничему не удивлялась.

Чем черт не шутит… Если судьба подарила ей сразу двоих детей от этого мужчины, почему бы ему не обладать встроенной опцией «отцовский инстинкт». Есть же такое чудо природы! Даже если его опровергает наука, все равно есть. Вот же оно, склонилось над кроваткой Василисы. И дочка крепко держит его за палец и довольно сопит.

Жаль, навыков пока маловато, памперс не поменяет, кашу не сварит, лекарство не даст.

И все же управляться с детьми, когда Матвей рядом, легче. Эйра быстро переодела двойняшек, померила им температуру, дала лекарство и усадила на кухне пить кефир.

- Эйра, когда ты ела в последний раз?

Это первое, что Матвей произнес, обращаясь к ней после шокирующей новости. И ведь не ошиблась, крепкие у него нервы.

- В обед, - ответила она. – Не переживай, я не голодаю. Сейчас детей уложу, поужинаем и поговорим. Свари мне кофе, пожалуйста.

Эйра немного просчиталась. Надо было пить кофе до того, как она пошла укладывать двойняшек. Обычно она их не баловала: Митя и Лиса засыпали в кроватках. Но сегодня из-за небольшой температуры и режущихся зубов, Эйра вынужденно обнимала обоих. Сделать это проще всего, лежа на кровати.

Покапризничав, дети уснули, а вместе с ними и Эйра.

«Мои дети. Мои. Мои…»

Это вертелось в голове у Матвея, как заевшая пластинка. Отец коллекционировал виниловые диски, и Матвей знал, как может скакать игла проигрывателя, воспроизводя одно и то же.

Он – отец?

Причин не верить Эйре не было, и все же в такое верилось с трудом. Он точно помнил, она позаботилась о защите. И по срокам выходило, что на море Эйра приехала уже беременной.

Но у девочки его глаза! А у мальца – бас, как у деда. И зачем Эйре врать? Ведь сейчас легко можно проверить, отец Матвей или нет.

Так правда или жестокий розыгрыш?

Матвей сидел на кухне в компании остывающего кофе. Из комнаты не доносилось ни звука. Они там все уснули, что ли?

Так и есть. Эйра спала, прижимая к себе малышей, а они облепили ее, раскинув ручки и ножки, и сладко сопели… в четыре дырочки.

Матвей застыл в дверном проеме, прислонившись плечом к косяку.

Его семья? Увы, нет… Эйра не собиралась говорить ему, что у них есть дети. Она не видит его рядом. Не хочет видеть… Не верит в него? Придется постараться, чтобы убедить ее в обратном. Он искал Эйру не просто так, теперь в этом нет никаких сомнений. В глазах темнело, стоило представить, как его дети растут без отца. И, возможно, без матери, ведь у Эйры клуб. Матвей на собственной шкуре испытал, как собственное дело отнимает детей у родителей.

Его семья. Эйре придется смириться.

Матвей вернулся на кухню и подогрел кофе. Уходить не хотелось, спальное место ему никто не предлагал. Можно заняться делами: помыть посуду, прибраться, вынести мусор.

Эйра появилась на кухне часа через два. Она куталась в шаль, отчаянно зевая.

- Прости, я уснула.

- И спала бы, - хмуро отозвался он. – Я все равно не уйду.

Она фыркнула и осмотрелась.

- Где мой кофе?

- Выпил.

- Свари еще.

- Выпей лучше чай из травок. Я заварил.

- Не командуй, ты мне не муж.

Сжав челюсти, Матвей встал, чтобы включить кофемашину. Поставив перед Эйрой чашку с кофе, он сел напротив.

Эйра бросила туда кусок сахара, помешала ложкой… и отставила чашку.

- Давай, спрашивай.

- Как их зовут? Ты так и не сказала.

- Дмитрий и Василиса. Я зову их Митя и Лиса.

В ушах зашумело, в глазах затуманилось. Он не грохнулся в обморок от известия, что у него есть дети, но… Василиса?!

- Почему? – спросил он хрипло, едва переведя дыхание. – Почему Василиса? Тебе нравится это имя?

Эйра хмурилась, видимо, заметила его состояние.

- Не знаю. Просто когда я ее увидела, то подумала, что она вылитая Василиса. Так бывает. Митька тоже… вылитый Митька. А в чем проблема?

- Не проблема, нет. – Он качнул головой. – Мою маму звали… Василиса.

- Это случайность… - пробормотала Эйра растерянно.

Случайность? Нет, это судьба.

- А отчество и фамилия?

- Отчество твое. – Она поежилась, но взгляд не отвела. – Фамилия моя. Матвей, я понятия не имела, где тебя искать. И зачем – тоже.

- Ты не собиралась сообщать мне о детях, даже когда я тебя нашел.

- И нет, и да, - призналась она. – Я сомневалась. Не хотела… портить тебе жизнь.

- Портить? – Матвей посмотрел на нее изумленно. – Дети испортили тебе жизнь?

- Нет, конечно!

- Тогда почему ты решила, что они испортят ее мне? – тихо прорычал он.

У Эйры хватило сил выдержать взгляд, полный отчаяния. Матвей не притворялся и не старался казаться лучше, чем он есть. Он принял детей сразу, без вопросов и колебаний, и имел право злиться из-за ее нерешительности.

- Налей мне того чаю, из травок, - попросила Эйра. – Ты прав, кофе на ночь вреден. Нашел, что поесть?

- Аппетита нет, - буркнул Матвей, наливая чай.

- И у меня нет, - вздохнула она. – Я боялась, что дети испортят тебе жизнь.

В его взгляде промелькнуло недоумение.

- Боялась? – переспросил Матвей. – Боялась… за меня?

«Давай, Эйра. Теперь твоя очередь откровенничать. Ты уже призналась, что он тебе небезразличен».

- Ты изменился, Матвей, - сказала Эйра, грея ладони на чашке с чаем. – Возмужал. Стал уверенным, целеустремленным. Совсем не похож на мальчика-мажора. Но и тогда я не держала на тебя зла. Время, проверенное с тобой, я вспоминаю с теплотой, а за дурные намерения ты наказан.

Он вспыхнул и уставился на свои руки, сцепленные в замок на столешнице.

- Я не планировала беременность. И не переживала, когда порвался презерватив, - продолжила Эйра. – Была уверена, что не забеременею со спиралью. Так получилось. Нет стопроцентной защиты. И я благодарна тебе за детей. Конечно, я не хотела портить тебе жизнь. Мужчины нечасто радуются внезапной беременности, тем более, между нами… не было ничего настоящего.

- Возможно, для тебя… - пробормотал он, нахмурившись.

- Да, Матвей, да. И для тебя тоже. Если и было, ты осознал это позже.

На его лице отражалось все, что он чувствовал. Сейчас – недоверие и протест. Хочет возразить, но боится обидеть.

- Я не знала, где тебя искать, да и не хотела. Мы из разных миров. И дело не только в возрасте…

Матвей одарил ее гневным взглядом.

- Ты же знаешь, какие у меня потребности, - невозмутимо произнесла Эйра. – И, надеюсь, уже убедился, что характер тяжелый, часто просто невыносимый. А ты – обычный ванильный мужчина. Пусть даже необычный, но…

Она замолчала и отпила из чашки.

- Дети тут при чем? – мрачно поинтересовался Матвей. – Ты не веришь, что я тебя люблю, это я уже понял. Но о детях могла бы сказать.

- Я все еще не знаю, какой ты настоящий, - парировала Эйра. – Ты появляешься через два года, и сразу идешь ва-банк. Клуб, сессия… И что это? Очередное пари? Отчаянная попытка понравиться? Розыгрыш? Блажь? Я не знала, как сказать. Не знала, к каким последствиям приведет признание.

Он смотрел хмуро, барабаня пальцами по столешнице.

- Но в итоге я рада, что ты решил проследить…

- Я не следил, - перебил Матвей. – Эйра, ты такая замученная, что даже не заметила…

Он достал из кармана телефон и положил его на стол.

- Ты забыла в кафе.

Даже так? Он все же решил ее отпустить, и если бы не телефон…

Какое счастье, что она - растяпа!

Эйра замерла, осознав, о чем только что подумала. Счастье? Ведь если бы не ее оплошность, Матвей не пошел бы следом, не увидел бы детей, не узнал бы правду. И она не мучилась бы оттого, что они не могут быть вместе.

И он не сидел бы сейчас на ее кухне, подливая теплый чай в чашку. А она не поняла бы, как прекрасно, когда заботу о детях можно делить с их отцом.

Неужели она готова дать шанс?

- Я хочу, чтобы в свидетельствах о рождении в графе «отец» стояло мое имя, - сказал Матвей.

- И только?

Она не испытывала его терпение, просто пыталась разобраться в собственных чувствах. Рациональная женщина сражалась с женщиной влюбленной. На одной чаше весов доводы рассудка – разница в возрасте, ее сексуальные девиации. На другой – взаимная симпатия, общие дети. Эйра не стеснялась своего возраста и выглядела моложе своих лет, но люди жестоки, и Матвей может не справиться с психологическим давлением. Правда, она убедилась, что зря его недооценивает.

Да и с тематическими отношениями все не так уж и безнадежно. Из ванильного мужчины можно воспитать нижнего. Матвея слегка вело в клубе, и если его не пугать…

- Нет, конечно! – возмутился Матвей. – Я хочу заботиться о них, видеть, как они растут. Хочу быть отцом, как и положено.

- Почему? – спросила Эйра. – Потому что так правильно?

- Потому что это наши дети. И потому что я слишком хорошо знаю, что такое расти без родителей.

- В смысле? – удивилась она.

- Уверен, ты хорошая мать. Но ты уже пытаешься совместить воспитание детей и работу. У тебя нет другого выхода, ты должна их содержать. Значит, скоро у детей появится няня, а потом они будут видеть тебя все реже и реже.

Она могла бы оскорбиться, но он прав, Эйре нечего возразить. Пока средства позволяли, она оттягивала поиски няни, но вечно так продолжаться не может.

- Твоя мама…

- Умерла, когда я был ребенком. Отец много работал. Я рос под присмотром воспитателей, а потом учился в частной закрытой школе за границей. Я хочу, чтобы у наших детей была нормальная семья.

- Нормальная из нас навряд ли получится, - хмыкнула Эйра. – Но попытаться можно. Правда, я так и не могу понять, чем тебя зацепила. Когда мы познакомились, ты вполне тянул на плейбоя. Да и сейчас… хорош собой. Мог бы выбрать кого-нибудь посимпатичнее.

- Эйра!

Удивительно, но на то, как Матвей злится, она может смотреть бесконечно. Кажется, он вот-вот вспыхнет и треснет кулаком по столу. Но нет, держит себя в руках, только в глазах полыхает огонь, и голос становится похожим на звериный рык. Такой мягкий, раскатистый…

- Я не о внешности, - усмехнулась она. – Характером посимпатичнее, увлечениями.

- Я был тебе не безразличен.

- Что? – растерялась Эйра.

- Скажи, что это не так, и я, возможно, излечусь от одержимости, - усмехнулся Матвей. – Но ты встречалась со мной не из-за денег и не из-за дурацкого пари. Ты могла проучить меня в тот же день, когда мы познакомились. Но ты была рядом… до конца отпуска. И твое наказание – не месть. Просто я был тебе не безразличен.

Давненько у нее так не отвисала челюсть. Даже при том, что Матвей умел удивлять, сейчас он превзошел самого себя.

Это же надо! Он влюбился в нее из-за порки! Пусть не так буквально, но… Ну да, мальчик, страдающий от отсутствия родительского внимания… Если копнуть глубже, наверняка обнаружится и конфликт с отцом.

О господи… Как там говорят… Мы ответственны за того, кого приручили?

Что ж, тогда это, бесспорно, ее косяк и ее ответственность.

- Я не против того, чтобы ты оформил отцовство. И с детьми видеться не запрещу, - сказала Эйра. – Но сначала я должна убедиться, что тебе можно доверить детей. Так что придется пройти курс молодого отца.

Вместо того чтобы обрадоваться, Матвей нахмурился. Чует подвох, что ли? А ведь он есть.

- И нашим отношениям я готова дать шанс. Но при одном условии. Нет, двух.

- Что за условия?

- Никаких папиных денег.

- Пф… Я почти устроился на работу. И у меня есть собственные сбережения. Второе условие?

- Ты старательный, но не идеальный. И поэтому непременно будешь косячить. А за косяки я буду наказывать.

- Как?

Судя по вспыхнувшему на щеках румянцу, он все понял.

- Пороть, конечно, - ответила Эйра, сладко улыбнувшись.

Неужели получилось? Эйра проглотила наживку!

Этот совет дал Робка, но Матвей не хотел обманывать Эйру. Можно сказать, она его вынудила.

- Она у тебя кто? Психологиня? – поинтересовался Робка, устав от нытья отчаявшегося друга.

- Психотерапевт, - поправил его Матвей. – И что?

- Если ничего не помогает, сыграй на профессиональных чувствах, - посоветовал он. – Чтобы пожалела и захотела помочь.

- Тебе не кажется, что профессионал раскусит обман? – усомнился он.

- Будь убедителен. К тому же, тебе и придумывать ничего не надо. Вспомни, где мы познакомились.

После представления, устроенного Лизкой, и по науськиванию мачехи отец выставил Матвея из дома. Не на улицу, конечно, а в школу-интернат в Швейцарии. Тогда и пришлось целый год посещать сеансы психотерапии, которые, к слову, очень ему помогли. Матвея научили справляться с последствиями «родительской любви». Детская обида на отца осталась, но не мучила Матвея и не влияла на его поведение.

А еще там, у кабинета психотерапевта, Матвей и встретился с Робкой. Роберт Марино, сын итальянца и русской, тоже учился в школе-интернате. Они подружились, потому что увлекались конструированием и рисованием, и позже оба поступили в школу архитекторов в Лондоне.

В общем, это Робка предложил воспользоваться старой проблемой, чтобы заинтересовать Эйру. Матвей не хотел обманывать, да и не верил, что она купится на дешевый трюк, но Эйра не желала давать ему ни единого шанса. Честное и искреннее признание в любви ее не устроило.

Да к черту! Он согласен на все: на курс молодого отца, на порку. Даже если его собираются лечить от «одержимости». Зато он будет рядом с ней и детьми. А дальше… как судьба решит.

- У меня тоже есть условие, - сказал Матвей. – Ты никогда не будешь наказывать меня при детях.

- Я и обидеться могу. – Эйра приподняла бровь. – Никто не занимается таким при детях. Даже намеков не допускает.

- Я не знаю ваших правил…

- Наших правил, - поправила она его. – Наша игра – наши правила. Полагаю, няня все же понадобится, на пару часов один раз в неделю. Будем ездить в клуб для проведения воспитательных мероприятий.

Ее губы дрогнули и расплылись в насмешливой улыбке. Матвей скрипнул зубами, почувствовав зуд чуть пониже спины. Ничего, с этим он как-нибудь справится.

- А какие-нибудь поощрения мне положены? – спросил он. – Или только наказания?

- Как же без поощрений… - Эйра поманила его пальцем. – Подойди ближе.

Матвей обогнул стол и остановился рядом с ней.

- Наклонись. Ниже…

Она обхватила его рукой за шею и поцеловала в губы так, что у обоих перехватило дыхание. Кровь ударила в голову. Находиться рядом с любимой женщиной и не иметь возможности даже дотронуться до нее – пытка. Поцелуй как будто сорвал крышку с кипящего котла, и желание окатило Матвея горячей волной.

- Эйра… - простонал он, падая на колени.

Она запустила пальцы в его волосы и позволила прижаться щекой к бедру. Если бы он был котом, то замурчал бы от удовольствия.

Эйра… Такая желанная и такая недоступная… Милая, любимая, прекрасная…

Он коснулся губами обнаженной кожи, нахально задирая халат.

- Дети, - напомнила Эйра.

Как будто ведром ледяной воды окатила! Матвей не сумел сдержать горький вздох.

Эйра тихо рассмеялась.

- Ты такой голодный! – Она взъерошила ему волосы и, наклонившись, поцеловала в макушку. – Знаешь, я тоже… Хочешь, примем душ вместе?

- А дети? – растерянно спросил он.

- Если бы я не могла оставить их ни на секунду, то не мылась бы, не ела и даже не спала. Но у меня есть вот это…

Она достала из кармана небольшой предмет, похожий на пульт.

- И что… это?

- Радионяня, - объяснила Эйра. – Дети спят в кроватках, оттуда они не выберутся самостоятельно. А если проснутся, захнычут или заплачут, я услышу.

- А в ванной…

- Шум воды приглушит твою страсть, - улыбнулась она. – Ты же будешь любить меня страстно?

- Даже не сомневайся.

Меньше всего Матвей хотел походить на молодого щенка, дорвавшегося до вкусной косточки. Но его вело от одного запаха Эйры, молочного и терпкого одновременно. В ванной комнате, не стесняясь, она сбросила халат. Красивое белье не скрывало последствий беременности: ее тело уже не выглядело идеальным.

- Все еще нравлюсь? – спросила она, хитро улыбнувшись.

- Очень, - искренне ответил Матвей. – Материнство сделало тебя еще красивее.

- Льстец, - не поверила она.

Он промолчал, потому что не знал, как объяснить, что естественная красота женщины, родившей ребенка, намного привлекательнее искусственного глянца. Во всяком случае, в его глазах.

Эйра не поймет. Вернее, не захочет понимать, она отрицает все комплименты, как маленькая упрямая девочка. Может, быстрее поверит поступкам, а не словам?

Матвей разделся и отбросил одежду в сторону.

- Подготовился? – Эйра заметила презерватив.

- Надеялся уболтать тебя на свидании и затащить в постель, - фыркнул он.

- Будем считать, у тебя получилось. Но не спеши.

Она схватила его за руку, толкнула в душевую кабину и включила воду. Теплые струи ударили по спине, и одновременно Эйра впилась в кожу острыми ногтями. Матвея тряхнуло и повело. Смесь боли и удовольствия от прикосновений любимой женщины – адский коктейль. В клубе он не смог оценить это в полной мере.

Матвей попытался обнять Эйру, но она не позволила, рывком развернула лицом к стене.

- Упрись руками. И ноги чуть шире. Да, так.

В этой позе Матвей чувствовал уязвимость. Эйра хочет его выпороть? Но в чем он успел провиниться…

Ее ладони скользнули по спине, пальцы сжали ягодицы.

- Расслабься, - велела она.

И укусила его за плечо.

Вместо того чтобы послушаться, Матвей дернулся и напрягся сильнее.

- Ты же не хочешь, чтобы я сломала зубы? – проворковала Эйра, обхватывая пальцами член. – Расслабься.

Сладкая судорога свела пах, и Матвей застонал, подчиняясь.

- И попробуй только кончить раньше, чем я разрешу, - предупредила Эйра. – Точно выпорю.

Он приготовился терпеть боль, но Эйра царапала и кусала спину, плечи и ягодицы недолго. Острые коготки прошлись и по члену, зацепив чувствительную головку. Неизвестно, что хуже – порка или эта сладкая пытка! Или… что лучше?

Матвей едва сдерживался, изо всех сил цепляясь за гладкий кафель. Развернуться, дернуть Эйру на себя и взять ее, пока не опомнилась… Но он терпел, принимая ее правила игры.

Вода стала горячее. Он не заметил, как Эйра налила на ладони гель, но почувствовал легкий цитрусовый запах и мягкие скользящие прикосновения.

- Эйра… - хрипло выдавил Матвей.

- Тш-ш… Ты такой сладкий, мой мальчик…

Тяжело дыша, он коснулся лбом стены. Это фетиш Эйры? Она вертит им, как игрушкой, наслаждается властью… Он ей нравится? Если это так, Матвей готов ко всему, лишь бы она не останавливалась…

- Повернись.

Хитрый взгляд. Лукавая улыбка. Эйра задумала что-то еще?

- Держи.

Она вложила ему в ладонь бутылочку с гелем.

Эйра и не представляла, как изголодалась по сексу. Беременность далась ей нелегко, а после рождения детей, в редкие свободные минуты, хотелось только спать. На поиски любовника не хватало ни сил, ни времени. Ее иногда накрывало тематическим голодом, но эту потребность она удовлетворяла без проблем. В клубе всегда хватало желающих подставить спину под плеть.

Матвей реагировал на жесткие ласки именно так, как нравилось Эйре: чувственно и сдержанно. Возбужденный член – лучшее доказательство того, что наслаждение сильнее боли. Эйра не сдерживала себя: лучше разобраться во всем сейчас, чем оттягивать неизбежное. Но Матвея вело и от грубости, и от нежности. Он одинаково сладко дрожал, когда ногти оставляли красные дорожки на его спине и когда пальцы гладили нежную кожу под мошонкой.

Эйру и саму потряхивало от нетерпения, но она хотела проверить кое-что еще…

- Держи.

Матвей взял бутылочку, определенно ничего не соображая. Скользнул взглядом по ее лицу, по груди, налил гель на ладонь. Эйра наблюдала за ним, закусив губу. Набросится, как голодный зверь? Ответит ей тем же?

Это не экзамен, просто ей надо знать, как Матвей поведет себя, если выдать ему карт-бланш.

Он поцеловал так ласково, что Эйра почувствовала, как внутри разливается щемящая нежность. Почти одновременно его ладонь огладила плечо, скользнула ниже, накрывая грудь. Пальцы слегка сжались…

Эйра выдохнула, окончательно расслабляясь. В их отношениях только ей позволено быть тигрицей. Она стерпела бы грубость, но в дальнейшем избегала бы близости. Эйру можно только лелеять и нежить. Этого ему никто не мог сказать, значит, это его выбор.

Матвей изнывал от желания, и он мог бы взять ее силой. Рядом с ним Эйра ощущала себя маленькой и хрупкой. Но он заботился о ней и терпел в ожидании, когда ему позволят большее.

Эйра таяла в его руках, наслаждаясь смесью страсти и сдержанности. Матвей не казался робким, наоборот, он смело ласкал соски, стискивал ягодицы, терся членом между ног, выводил языком узоры на шее.

- Можно, - шепнула Эйра, когда пульсирующий жар внизу живота стал невыносимым.

Но и тогда он не набросился на нее: позаботился о защите, а потом подхватил Эйру под ягодицы, позволяя ей обхватить его ногами.

Детский плач раздался одновременно с наступлением долгожданного оргазма. Несмотря на драматизм момента, Эйра чуть не прыснула, заметив потрясенный взгляд своего сладкого мальчика. В отличие от нее, Матвей не успел получить разрядку.

- Ма-а-а! – надрывался Митька.

Разбуженная Василиса присоединилась к концерту.

- Прости, - выдохнула Эйра, выскальзывая из объятий Матвея. – Не жди, успокаивать придется обоих.

Она наспех вытерлась полотенцем, накинула халат и побежала к детям. Матвей так ничего и не сказал: выключив воду, он тяжело дышал, отвернувшись.

Нехорошо получилось… Но Эйра же не специально! Он просто не понимает, как невыносимо больно, когда малыши так плачут. Она давно научилась отличать капризы от настоящей потребности в мамином утешении.

- Тише, тише, мои котятки. Мама здесь…

Эйра взяла на руки Митю, и он уткнулся носом в ее плечо, жалобно поскуливая. Ох уж эти зубки! На ощупь сын не казался горячим, но Эйра все равно потянулась к градуснику, уговаривая Лису потерпеть. Дочь хныкала и, стоя в кроватке, тянула к маме руки.

- Сейчас, Лисонька… Митя, хочешь водички?

Хлопоча вокруг сына, Эйра не заметила, как Матвей вошел в комнату. Просто Лиса вдруг замолчала, и, обернувшись, Эйра увидела, как он берет дочь на руки.

- Тш-ш, моя маленькая…

Лиса доверчиво прижалась к нему, обняла за шею и, как показалось Эйре, торжествующе взглянула на брата. Мол, смотри, какого красавца я отхватила. Глупости, конечно…

А Матвей даже одеться успел. Для него в ванной комнате не припасен халат. Может, купить…

Митька требовал внимания, и Эйра перестала предаваться мечтам. Матвей носил на руках Лису, пока она не уснула, а потом ушел с ней в другую комнату, чтобы Митька не разбудил сестру. Температура у сына все же поднялась, и Эйре пришлось поить его лекарством. Когда она зашла в спальню, Лиса спала, раскинувшись на кровати, а Матвей сидел рядом с ней, подперев голову рукой.

- Любуешься? – шепотом поинтересовалась Эйра.

- Удивляюсь, - ответил он. – Митя уснул? Отнести ее в кроватку?

- Да. Сиди, я сама.

К счастью, Лиса не проснулась. Эйра с минуту постояла в детской, прислушиваясь к ровному дыханию детей, а потом вернулась к Матвею.

- Чему удивляешься? – спросила она, опускаясь рядом.

- Она такая маленькая… моя дочь… И она очень похожа на тебя.

- На тебя она похожа, - возразила Эйра. – А Митька немножко на меня.

Матвей кивнул, отказываясь от спора.

- Не грусти, - сказала Эйра. – Так всегда, когда дети. Ты уже не принадлежишь себе. Беги, пока не поздно, если тебя это пугает.

Она коснулась ладонью его колена, провела ею вверх, к паху, заигрывая. А Матвей неожиданно схватил ее за запястье и отвел руку в сторону.

- Ты обиделся? – удивилась Эйра.

- Нет. Все в порядке. Мне, наверное, пора…

- В порядке? Мне так не кажется. Если не обиделся, то в чем дело?

Матвей смутился. Эйра была уверена, что его щеки окрасил румянец, хоть и не могла этого разглядеть при свете ночника.

- Да ладно! Скажи.

Его губы шевельнулись, как будто проговаривая слово. Эйра чудом разобрала его.

«Больно».

Какая же она идиотка! При неудовлетворенном желании у мужчин могут болеть яички. Но какого черта он терпел? Мог же сам…

Мог. Но спешил одеться и помочь.

Мда…

Ответив на свой же вопрос, Эйра испытала стыд. Это она виновата! Ведь Матвей так старается ей понравиться…

- Подожди, - попросила она, так как он встал. – Не уходи.

Она подошла к нему и расстегнула пуговицу на поясе джинсов. Матвей хотел возразить, но Эйра не позволила – поцеловала его в губы, а потом толкнула к кровати.

- Штаны сними сам. И сядь.

- Эйра…

- Лучше молчи. И считай, что это аванс.

Устроившись между его ног, Эйра коснулась губами члена и с удовольствием провела по нему языком, облизывая.

- Эйра…

- Молчи, - велела она. – И учти, в соседней комнате спят дети.

Он заслужил. За упрямство и стойкость, за доброту и заботу. За невыносимый характер и умение угадывать желания. За то, что сразу принял детей. За старания, в конце концов! И просто так… потому что Эйре очень хотелось попробовать его на вкус.

Одно удовольствие наблюдать, как Матвея кроет от желания. Он изо всех сил старался не стонать, кусал губы и сжимал кулаки. И Эйра снова наслаждалась его силой и его сдержанностью.

К счастью, на этот раз им никто не помешал.

- Куда ты пойдешь, ночь на дворе, - сказала Эйра, когда они оба отдышались. – Оставайся.

Эйра пустила Матвея в свою жизнь так же легко, как до этого игнорировала все попытки сблизиться. Он недолго ломал голову, кому обязан своим счастьем: детям, принявшим его без тени сомнений, или Робке, посоветовавшему сыграть на профессиональных чувствах Эйры. Получилось – и замечательно! Дальше все зависит от Матвея: сумеет ли он стать нужным, незаменимым и… любимым.

В последнее верилось с трудом. Эйра не скрывала своего отношения: «Ты милый мальчик, но навряд ли из тебя выйдет толк». Этого она не говорила, но Матвей чувствовал, что пробить стену, которую она воздвигла вокруг себя, будет нелегко. Да и вообще, дети круто изменили все планы.

Матвей засыпал, обнимая любимую женщину, и думал о том, что ему придется принять предложение Алексея Германовича. В «Доме мечты» платят больше, к тому же он обещают бонусы – гибкий график, удаленку. Это удобно, Матвей сможет работать дома, значит, будет уделять больше времени Эйре и малышам. Это тот случай, когда амбиции и принципы лучше засунуть куда подальше. И отец будет рад…

Отец – отдельная проблема. Матвей не представлял, как сообщить ему новость о детях. Зная характер, легко предсказать, как папаша отреагирует на Эйру. Матвею плевать, он привык, но не желал подставлять под удар свою семью.

Теперь он думал об Эйре и малышах только так: моя семья. Правда, у Эйры на этот счет свое мнение.

- Выходи за меня замуж, - предложил Матвей тем же вечером.

- Куда спешишь? – удивилась она. – Ты со мной и дня не прожил.

- Так будет проще, и с документами тоже.

Он отчаялся говорить Эйре о любви.

- Пусть сложнее, но правильнее, - возразила она. – Ты еще курс молодого отца не прошел. И вообще…

- Ты мне не веришь, - вздохнул Матвей.

- Скажу иначе. Я в тебе не уверена. Я согласилась попробовать, но не надо меня торопить.

Он промолчал, признавая ее правоту. Убеждать надо поступками, а не словами.

- Знаешь… - добавила Эйра, помолчав. – Не обижайся, но я не хочу, чтобы дети называли тебя папой. Они маленькие, и все забудут, если ты сбежишь. Но все же… пока я не уверена…

Матвей обиделся. Сильно. Так, что кровь ударила в голову, и дыхание перехватило. И откуда только силы взялись, чтобы держать себя в руках…

- И как же ты меня представишь? – спросил он, немного успокоившись.

- Дядя? – предложила Эйра. – Или по имени. Как хочешь?

- Как я хочу, ты не позволяешь. – Он не удержался от шпильки. – Если не папа, то все равно, как.

- Права я или нет, но это ради детей, - сказала Эйра. – Я оберегаю их, как умею. Не твоя вина, что мне не на кого было положиться, но в твоих силах это изменить.

Матвей уснул с твердым намерением стать лучшим в мире отцом и мужем. И облажался уже на следующее утро. Он банально проспал!

Эйра разбудила его около полудня, тронув за плечо.

- Мы через полчаса идем на прогулку. Не хотелось бы запирать тебя в квартире.

Пока Матвей ошалело озирался по сторонам, с трудом соображая, где проснулся, она сунула ему в руки кружку с дымящимся кофе и вышла из комнаты.

Кретин – это диагноз.

Одежду Матвей нашел на стуле возле кровати, хотя точно помнил, что бросил ее на пол. В ванной комнате его ждали полотенце и новая зубная щетка, а на столе в кухне – завтрак.

- Да не переживай так, - сказала Эйра. – Тебе вчера прилично досталось, вот организм и компенсировал стресс сном. Какие планы?

- Хорошо бы заскочить домой, чтобы переодеться, но до понедельника я в твоем полном распоряжении. На следующей неделе надо добить вопрос с работой…

- Если хочешь, можешь переехать к нам. – Эйра казалась безмятежной, как будто предлагала не совместное проживание, а прогулку. – Есть свободная комната. Но предупреждаю, что обслуживать тебя не буду, содержать – тем более. И съедешь ты по первому моему требованию.

На такое он и не рассчитывал. Даже украдкой ущипнул себя за ляжку, чтобы убедиться, что это не сон.

- Ма-а-а! Ы-ы-ы!

На кухне появился Митя. Остановившись возле Эйры, он требовательно размахивал руками и тянулся к столешнице возле плиты.

- Митя, словами, - строго сказала Эйра. – Скажи, что ты хочешь.

- Ы-ы-ы! – упрямо повторил сын.

- Я тебя не понимаю.

Она отвернулась. Матвей проследил взгляд Мити и увидел кувшин с водой.

- Он пить хочет? – спросил Матвей у Эйры.

- Угу, - кивнула она. – Но ленится говорить, хотя умеет.

- Ы-ы-ы! – возмутился Митя. И, подойдя к Матвею, дернул его за рукав рубашки. – Дай!

- Что дать?

- Пи-и-и…

- Эйра?

Матвей не знал, как реагировать. С одной стороны, Митя сделал так, как просили, с другой – проигнорировал мать.

Эйра молча поставила перед Матвеем графин и детскую кружку.

Пока Митя шумно хлебал воду, - иначе и не скажешь, так он причмокивал и булькал, - на кухне появилась Василиса. Заметив Матвея, она застеснялась и спряталась за Эйру.

- Так, дети мои! – Эйра отобрала у Мити пустую кружку. – Дядю зовут Матвей, он хороший, и его надо слушаться.

- И-гать? – поинтересовалась Василиса.

- Играть можно, даже нужно, - согласилась Эйра. – Но не сейчас. Сейчас мы идем гулять, а дядя Матвей идет в магазин. Кто первый одеваться?

- Й-а-а-а! – завопили двойняшки хором и наперегонки понеслись в детскую.

- В магазин? – переспросил Матвей. – А что надо купить?

- Ничего, - отмахнулась Эйра. – Им проще сказать то, что они понимают.

Она ушла следом за детьми. Матвей вымыл чашку и тарелку и поспешил к ним.

- Чем помочь?

Эйра тут же вручила ему детские вещи: маечку и комбинезон с котиком на нагрудном кармане.

- Митя! Лиса! – Она хлопнула в ладоши. – Новая игра. Кто быстрее оденется?

Матвей невольно вспомнил армию и подъем по тревоге. Если бы одеться надо было самому, он легко выиграл бы соревнование. Но ребенка он еще никогда не одевал.

- Все бывает впервые, - подмигнула ему Эйра.

Он что, говорил вслух?!

Митя послушно тянул ручки вверх, вертел головой и подпрыгивал, когда Матвей застегивал пуговицы на лямках комбинезона. Василиса тоже старалась, и Эйра шустрее управлялась с одежками. Правда, она сделала так, что закончили они с Матвеем одновременно.

- Победила дружба, - объявила Эйра. – Все, идем гулять.

Матвей помог ей вынести прогулочную коляску, усадить детей и проводил до парка, что находился буквально в двух минутах ходьбы от дома.

- Я могу заехать в магазин, - предложил он. – Разве ничего не надо?

Эйра задумчиво на него посмотрела и вдруг согласилась.

- А давай! – сказала она. – Я список голосовым сообщением пришлю. И вот, держи.

Она вложила ему в ладонь ключи от квартиры.

- Мы будем ждать.

Матвей ехал домой, так и не веря в свое счастье. Понятно, что все будет не так, как он планировал, но, главное, ему дали шанс.

Из вещей он взял только самое необходимое. Эйра непредсказуема, как погода весной. Одни ее условия чего стоят…

Сборы прервал телефонный звонок от отца.

- Подумал? – мрачно спросил папаша.

- Как и обещал, - ответил Матвей.

- И чего надумал? – раздраженно поинтересовался он.

Зря Матвей его дразнит. Чем больше отец злится, тем хуже их отношения.

- Буду работать в «Доме мечты». Если примут, конечно. В понедельник позвоню Алексею Германовичу.

- Серьезно? Или ты опять…

- Серьезно, - вздохнул Матвей. – Спасибо за рекомендацию, папа.

Тишина в трубке пугала. Не в обморок же папаша свалился от нежданного счастья?

- Ну-ну… - наконец выдал он. – Ну-ну… Надеюсь, я не пожалею.

- Совести у тебя нет, - проворчала Марта. – Ты просто используешь парня, как бесплатную няню.

- Не бесплатную, - возразила Эйра. – У него бонус есть, доступ к телу.

- Фу…

- Он сам принял мои условия.

- Ты просто не оставила ему выбора.

Ссориться с подругой не хотелось, да и возразить нечего. По сути, так и есть: уже две недели Матвей живет у Эйры на птичьих правах, выполняет обязанности няни и немножко – домработницы. И неплохо с этим справляется.

Поначалу Эйра боялась оставлять Матвея наедине с детьми. Желание и энтузиазм – это прекрасно, но ничто без определенных знаний и навыков. К счастью, Матвей оказался героем не только на словах. Он на лету схватывал все, чему учила его Эйра, за пару дней проштудировал рекомендованные книги и блестяще сдал экзамен, ответив на все каверзные вопросы.

Однако Эйра не обольщалась. Молодой амбициозный мужчина способен и не на такие подвиги, а лучший  судья – время. Если Матвею не наскучит роль отца, если он будет заниматься детьми с таким же рвением и через месяц, и через год, и через десять лет, если…

Список таких «если» Эйра могла продолжать бесконечно. Она ловила себя на том, что вместо того, чтобы восхищаться достоинствами Матвея, ищет в нем недостатки.  Она скептически относилась к любой его инициативе, запрещала делать подарки и постоянно ждала какого-то подвоха.

Идеальных людей не бывает. Да, Матвей безумно ей нравится. Он хорош в постели, с ним есть о чем поговорить, на него, как выяснилось, можно положиться. А еще он любит детей, в этом нет никаких сомнений. Митя и Лиса чувствовали его слабость и вили из него веревки, а он позволял им все, без тени раздражения и недовольства.

Матвей продал свой пижонский спортивный кар и купил надежный семейный автомобиль с просторным салоном. Эйру это не впечатлило, она относилась к машинам без пиетета, как к средству передвижения, а не к предмету поклонения. Тем не менее, она запомнила, с какой гордостью Матвей показывал новое авто и как хвастался экологичной обивкой салона.

В первую же поездку двойняшки уделали все, до чего дотянулись. Митька пролил черничный кисель, а Лису укачало и вырвало. Эйра даже испугаться успела, когда Матвей резко остановил машину. Думала, устроит скандал из-за испачканного салона. Но нет, он только помог умыть и напоить водой дочь и оттереть от черники сына.

Но идеальных людей не бывает!

И Эйра тихо радовалась, находя в ванной комнате незакрученные тюбики и открытые бутылочки, а на кухне – засохшие куски хлеба на столе. Матвей разбрасывал вещи, хронически опаздывал и не видел разницы между натуральным и «долгоиграющим» молоком. Он вообще не обращал внимания на состав и сроки годности продуктов, когда делал покупки. А еще любил слушать музыку на телефоне без наушников и жрать по ночам. В постели!

Собственно, в своей комнате Матвей мог заниматься чем угодно. И если ему нравятся крошки на простыне – его право. Но ведь он умудрился притащить бутерброд в ее спальню! Эйра решила, что у нее галлюцинации, когда услышала чавканье.

Список «прегрешений» рос, и Эйра вполне могла бы заняться «воспитанием засранца», как и грозилась, однако пороть Матвея за то, что делало его нормальным человеком, без нимба на голове, не хотелось совершенно. Да и потребности в экшне не было. Матвей позволял ей доминировать в постели и в жизни, и из-за его естественного и искреннего поведения внутренний зверь сыто урчал от удовольствия.

Так будет не всегда. Пресыщение и скука заставят Эйру искать «жертву». И, скорее всего, втайне от Матвея.

Будет ли это считаться изменой? Ха! Во-первых, он ей не муж. Во-вторых, это не секс. Матвей не может дать ей то, в чем она нуждается. Но если узнает – попытается. Только Эйра не собирается подвергать его такому испытанию. Это не измена.

Тогда почему же так муторно на душе уже сейчас…

Лучше бы Матвей сбежал до того, как Эйре захочется взять в руки плеть!

Ага, как же… Курс молодого отца успешно пройден. Матвея не испугали ни детские капризы, ни необходимость быть начеку двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Памперсы он менял с удовольствием, кормил с наслаждением, развлекал с завидной выносливостью.

Матвей и работать успевал. Утром он вставал раньше Эйры и занимался двойняшками, пока она спала: умывал, одевал, кормил завтраком. Когда она просыпалась, он или закрывался в своей комнате и медитировал над ноутбуком, или уезжал «на объект».

Эйра не интересовалась, сколько он зарабатывает. Позволяла покупать продукты и необходимые вещи, вроде памперсов, но дорогие подарки делать запретила.

- Мне ничего не надо. Много игрушек – вредно, - выговаривала она. – И вообще, это не твои деньги, ты еще зарплату не получал.

- Мои, - возражал Матвей. – Мама оставила мне в наследство.

- Твои – те, что ты заработаешь сам.

Он смирился и с этим. И даже не напоминал Эйре об обещании официально признать его отцом двойняшек. Он терпеливо ждал…

- Это не навсегда, - сказала Эйра Марте. – У него испытательный срок.

- Срок – вечность? – фыркнула подруга.

По какой-то непонятной причине Марта была на стороне Матвея. Впрочем, как и все остальные. Ян так вообще на днях интересовался, когда свадьба!

- Если захочу, то и вечность, - огрызнулась Эйра.

- Заканчивай дедовщину, - посоветовала Марта. – Пока он от тебя не сбежал. Ты ж потом локти кусать будешь!

Эйра не стала объяснять, что именно этого она и добивается.

- Кстати, ты чего в клуб пришла? – Марта хитро сощурилась. – По  работе или…

- Вообще, Матвеюшка меня в салон отпустил. – Эйра продемонстрировала безупречный маникюр. – Вернее, он предложил, а я не смогла отказаться. Заодно сюда заскочила, проверить, что да как. Тебя вот встретила. И еще кое-кого жду.

- Кого?

- Да так, старого знакомого. Он попросил о встрече, а я решила не отказывать по телефону.

- Ага! – торжествующе воскликнула Марта. – Ага! Ты не хочешь изменять Матвею!

- Я не могу ему изменить, потому что он не мазохист. Марта, это другое…

- Это ты кому-нибудь другому расскажи, - отмахнулась она. – Ладно, мне пора. Рада была повидаться.

Борис никогда не опаздывал. И сегодня он явился вовремя, минута в минуту.

- Я сейчас не практикую, - сказала Эйра после обмена приветствиями. – Совсем.

- Да я не за этим… - Борис опустился в предложенное кресло и закинул ногу за ногу. – По телефону не хотел говорить. Эйра, ты знаешь, как я к тебе отношусь.

- Что-то случилось? – встревожилась она.

Борис работал в органах безопасности, и такое предисловие ничего хорошего не предвещало.

- Не знаю, - честно ответил он. – Надеюсь, что нет. Я случайно узнал, и сейчас нарушаю все мыслимые и немыслимые правила и инструкции. Касалось бы кого другого, промолчал…

- Борь, не томи, - попросила Эйра.

- За тобой следят. Заказ от некоего Сергея Васильевича Соколова. Знаешь его?

Соколов? Так-так, Матвей Сергеевич. А вот и подарочек!

- Лично не знакома. Но догадываюсь, кто это. Спасибо, Борис. Я разберусь.

«Я опаздываю! Опаздываю!»

Голос Кролика из «Алисы в Стране Чудес» звенел в ушах в такт быстрым шагам. Бежать мешал дождь: тротуар превратился в бурлящую реку, и Матвей всерьез опасался упасть. Пару раз он уже поскользнулся, едва не сев в лужу.

Поход на молочную кухню в планах не значился. Эйра собиралась прогуляться туда сама, вместе с детьми, но начался дождь.

- Матвей, ты не мог бы перед работой…

Он не мог отказать Эйре. Слово «нет» напрочь исчезло из лексикона после переезда.

«Ты не мог бы вынести мусор… поиграть с детьми… подогреть суп… пропылесосить… сходить в магазин…»

Матвей соглашался на все, чтобы доказать серьезность намерений. Просьбы не напрягали, чаще он сам соображал, какая помощь нужна. Заботиться о своей семье ему нравилось. Но вот времени не всегда хватало, в сутках всего двадцать четыре часа.

Выручали молодость и выносливость, кофе и энергетики. Но это когда не надо выезжать на объект для консультаций с заказчиком. Например, как сегодня.

«Я опаздываю! Опаздываю!»

- Спасибо, Матюш. – Эйра чмокнула его в щеку, забирая сумку с молочкой. – Ты когда вернешься?

- Без понятия. Если меня уволят за опоздание, то скоро.

Матвей сбросил мокрые кроссовки. Надо переодеться, на светлых джинсах остались грязные разводы от луж.

- Ты не сказал, что опаздываешь...

- Не бери в голову. Успею. А дети где? Что-то тихо, - крикнул Матвей из комнаты.

- Рисуют в детской, - ответила Эйра из кухни. – Я дала им ватман и пальчиковые краски.

Брюки Матвей нашел быстро – на стуле, где он их и оставлял. А светлая рубашка исчезла без следа. Он даже пробежался до ванной комнаты, но и в грязном белье рубашку не обнаружил.

«Я опаздываю! Опаздываю!»

- Эйра, ты мою рубашку не видела?

- Какую из? – поинтересовалась она, выгружая молочку в холодильник.

- Рабочую.

- На кухне не валялась, в спальне – тоже. Может, ты ее в детской бросил?

Последняя фраза прозвучала с нескрываемым ехидством. Эйра постоянно пеняла ему на разбросанные по квартире вещи, но Матвей, привыкший жить один, никак не мог приучить себя к порядку.

В детскую он заглянул. И рубашку нашел. Вернее, едва опознал ее в тряпке, которую двойняшки разукрасили своими ладошками.

Блять! Как же не вовремя!

- Сам виноват, - заметила Эйра, останавливаясь в дверях. – Во-первых, это ты научил их рисовать на одежде. Во-вторых, убирал бы на место…

Слушать нравоучительную лекцию, возможно, полезно, но некогда. Матвей взял с собой мало вещей, все откладывал поездку на квартиру, и теперь поплатился за лень. Единственная приличная рубашка безнадежно испорчена, футболки в стирке.

- Больше нечего надеть? – нахмурилась Эйра, когда он натянул шерстяной пуловер. – Задохнешься же. Сейчас дождь закончится, парилка будет.

- Переживу.

- А с рубашкой что делать…

- Выброси.

Наскоро поцеловав Митю и Лису в макушки, Матвей выскочил из квартиры. Похоже, ехать придется на метро, а потом брать такси. Так есть шанс успеть к назначенному времени. Из-за дождя весь город стоит в пробках.

И ничего он не учил рисовать на одежде… Всего-то купил две белые футболочки, которые дети с удовольствием декорировали разноцветными красками.

На встречу Матвей все же опоздал, но ему повезло, заказчик приехал еще позже, из-за пробок.

Предсказание Эйры сбылось, после дождя выглянуло солнце и вдарило жару под тридцать градусов. В пуловере Матвей ощущал себя рыцарем в железных доспехах. В смысле, таким же потным и неповоротливым. Хотелось быстрее домой и в душ. Или хотя бы избавиться от этой тряпки.

Но не тут-то было… Где-то на полпути к Москве позвонил Алексей Германович и пригласил Матвея «побеседовать». Пришлось менять маршрут и мчаться в офис, гадая, где и когда успел накосячить.

Однако в кабинете начальства Матвея ждал не нагоняй.

- Знакомься, Матвей. Леонтий Иванович. Его холдинг объявил открытый конкурс на проект жилого комплекса в Подмосковье.

- Очень приятно, - вежливо поздоровался Матвей, смутно припоминая, что встречал этого Леонтия в доме отца. – «Дом мечты» будет участвовать в тендере?

- Нет, Матвей. Это авторский конкурс. Мы ищем молодых талантливых архитекторов с нестандартными взглядами, - сказал Леонтий Иванович. – Но будет предварительный этап, к участию допустят не всех соискателей. Алексей рекомендовал тебя, и если ты готов принять участие…

Как там в басне? «В зобу дыханье сперло». Вот-вот, именно так.

- Я готов, - поспешно произнес Матвей. – Что надо делать?

Еще бы он не ухватился за такое предложение! В бизнесе, где все давно поделено, а конкурсы проводятся между компаниями, новичку непросто проявить себя. А тут такой карт-бланш!

Домой Матвей возвращался, как на крыльях, позабыв и о «доспехах», и о тяжелом ноутбуке, оттягивающем плечо.

- Ты чего такой радостный? – спросила Эйра. – Зарплату дали?

- Лучше! Я буду участвовать в конкурсе. Ты сегодня в клуб идешь?

- Нет.

- Ма-а-атей!

Двойняшки спешили к нему наперегонки, подпрыгивая от нетерпения. Матвей по очереди подбросил обоих. Этот ритуал приветствия нравился и ему, и детям.

- Гу-ять! – сказал Митя.

- Да! Да! – присоединилась к брату Лиса.

- Да, сейчас, - согласился Матвей. – Я только переоденусь.

Вечерняя прогулка – его обязанность. После нее дети лучше засыпают. Правда, он позабыл, что переодеваться не во что. Если только выудить из грязного белья какую-нибудь футболку почище.

- Нет, - решительно сказала Эйра, обращаясь к детям. – Сначала Матвей пообедает. Потом вместе пойдем гулять.

Он уже отчаялся услышать, как она называет его папой. По молчаливой договоренности Матвей не напоминал Эйре об обещании. Ей одной решать, когда закончится испытательный срок. И если она считает, что он недостаточно старается…

«Эйра примет меня, если я выиграю тендер, - загадал Матвей. – И выйдет за меня замуж».

Несмотря на грозное предупреждение не обслуживать, еду Эйра готовила на двоих. Говорила, что ей несложно.

- Ты прости за рубашку, - неожиданно произнесла она, когда Матвей доел суп. – Это я не уследила за детьми.

- Да ерунда… - Он удивленно на нее посмотрел. – Я и не думал никого винить.

- И все же. - Она положила на стол коробку с надписью «GUCCI». – Это тебе, вместо испорченной.

- Эйра… - Он окончательно растерялся.

- И одежду я постирала. – Эйра добила его контрольным в голову. – Вернее, я машинку запустила. Там кое-что уже высохло. Я поглажу, пока ты ешь.

Не из-за тендера же это, в самом деле! Всего лишь из-за испорченной рубашки?

- Спасибо, - только и смог вымолвить Матвей.

- Мы с детьми уедем на две недели.

- В смысле? Куда? – нахмурился он.

- Русановы всем семейством отбывают на моря, - вздохнула Эйра. – То есть, абсолютно все, включая бабушку и дедушку. А у них в доме оранжерея, которую нельзя оставлять без присмотра. Меня попросили пожить там. Они очень много для меня сделали, не хочу отказывать. Да и дети воздухом подышат. Там хорошо, закрытая территория, лес.

- Далеко от Москвы? – спросил Матвей.

- Час езды.

- Я могу поехать с вами?

- Можешь. – Эйра усмехнулась. – Ян просил передать тебе отдельное приглашение. Но ведь у тебя работа. И конкурс. В городе же удобнее.

- Нет, я поеду с вами. – Матвей не раздумывал ни секунды. – Ты же там будешь совсем одна. А работать можно везде, где есть интернет.

- Ладно, - согласилась Эйра. – Едем послезавтра.

Поговорить с Матвеем о слежке как-то не получилось. Всерьез подозревать его в злом умысле у Эйры не хватило совести. Если он планировал выкрасть детей, то давно мог осуществить задуманное. Митька и Лиса души в нем не чаяли и поехали бы со своим «Маатеем» хоть на край света.

Откровенно говоря, у Матвея вообще не было повода следить за Эйрой. Он жил в ее квартире и знал о ней практически все: от увлечений до размера бюстгальтера и цвета трусов. Значит, он ни о чем не просил отца, это личная инициатива Соколова-старшего. И о причине несложно догадаться: любимый сын связался с матерью-одиночкой.

Так какой смысл говорить об этом с Матвеем? Эйра не боялась его отца. Если он вздумает угрожать ей и детям, то на него найдется управа. Не так-то просто быть владелицей БДСМ-клуба в Москве, у Эйры своя «крыша» имеется, покруче, чем Матвеев папаша.

- Матюш, мне показалось или ты совсем со своими родными не общаешься? – спросила как-то Эйра, выбрав подходящий момент.

Дети спали, она готовила поздний ужин, а Матвей что-то рисовал в планшете, уютно устроившись на кухонном диванчике.

- С родными? – Он посмотрел на нее как-то удивленно.

- Разве у тебя никого нет?

- А у тебя есть? Ты вроде бы тоже не общаешься.

Матвей, выпустивший колючки – это что-то новенькое.

- Мама рано ушла, - сказала Эйра, воздержавшись от замечания. – Отца я никогда не видела. У маминого старшего брата есть дети, но я с ними не близка. Так… поздравляем друг друга на Новый год и на Пасху. Живут они в другом городе.

Матвей помрачнел сильнее. Своим рассказом Эйра поставила его в неловкую ситуацию, вынуждая объясняться.

- Я вроде говорил, мама умерла, когда я был ребенком, - нехотя произнес он. – Отец женился снова, через несколько лет, у мачехи есть дочь, от другого брака. И мы тоже… не близки.

- У тебя осталась обида на отца?

Матвей вздохнул и отвел взгляд.

- Эйра, я редко о чем-то прошу…

«Практически никогда».

- Пожалуйста, не поднимай больше эту тему. Я не хочу об этом говорить.

- Хорошо, - согласилась она. – Только один вопрос. Он не знает обо мне и детях?

- И чем позже узнает, тем лучше, поверь, - буркнул Матвей.

Исчерпывающий ответ. Он лишь подтвердил догадки Эйры. Так к чему мучить Матвея, рассказывая ему о слежке? Если будет необходимо, Эйра сама справится с Соколовым-старшим.

И переезд из Москвы очень кстати. Эйра тоже подумывала о том, чтобы повезти детей на море, но чуть позже, осенью, в бархатный сезон. Митя и Лиса будут постарше, жара спадет, фрукты-овощи войдут в самый сок. Сидеть все лето в Москве тоже не хотелось, но о том, чтобы снять дачу, надо было побеспокоиться заранее. Так что Русановы предложили отличный вариант, две недели на природе – весьма неплохо. К тому же, Соколов-старший обломится со слежкой. Его детектива попросту не пустят в закрытый поселок, а если он туда проберется, то будет у всех на виду.

Без Матвея переезд превратился бы в мучение. Коварный план сработал с точностью до наоборот: «дедовщина» не изгнала засранца, но сильнее привязала к нему Эйру. Невозможно оставаться равнодушной в ответ на искреннюю заботу. С Матвеем Эйра забыла о недосыпе, вновь почувствовала себя женщиной, а не только мамой, так необходимой двойняшкам.

В первый же день, выгрузив и разобрав вещи, Матвей отправился осматривать поселок. Оказалось, дома здесь строил холдинг, объявивший конкурс.

- Ты хочешь повторить проект? Это же читерство! – возмутилась Эйра.

- Не повторить, а сделать лучше, - возразил Матвей. – Здешний проект, как минимум, устарел. Я буду смотреть и другие дома, построенные холдингом. Как иначе узнать предпочтения заказчика? Те, что не пишут в техническом задании.

И это Эйре тоже нравилось. Матвей серьезно относился к своей работе. Она замечала, как он корпит над чертежами ночами, как глушит энергетики и кофе, чтобы меньше спать. Пару раз она порывалась отругать его за это, но отступала. Матвей может отреагировать непредсказуемо, например, откажется от конкурса, лишь бы ее не расстраивать. А это неправильно. Вместо воспитательных мер Эйра перестала нагружать его домашними делами.

Вернее, попыталась. По привычке Матвей хватался за все подряд, и Эйра все чаще вспоминала о своем обещании пороть его за непослушание.

- Иди, работай. Я сама уберу со стола.

- Ага…

И, стоит отвернуться, как на кухне чистота и порядок. С одной стороны, надо благодарить за помощь. С другой – наказать за самоуправство. Эйра не выносила, когда ее решения игнорировали.

Или это голод? Прошло довольно много времени с последнего экшна. И как только Эйра забыла об усталости, как только появилась возможность думать о порке…

Неужели придется обманывать Матвея? Ведь если сказать, как есть, он предложит себя. И расстроится, когда она ответит отказом. Вот если бы он накосячил всерьез…

Вскоре ее молитвы были услышаны.

Матвей упорно продолжал работать ночами. Он спал два-три часа и вставал по будильнику, чтобы утром уделить время детям. Эйра вырубила будильник исключительно из-за беспокойства о здоровье: так и ноги протянуть недолго, несмотря на молодость и энтузиазм. Пока Матвей отсыпался, не ведая о коварстве Эйры, она переделала все утренние дела и решила съездить на рынок за свежими овощами и фруктами.

К тому часу Матвей проснулся, и Эйра со спокойной совестью оставила его с детьми и завтраком. Вернувшись где-то через час, она обнаружила, что в доме никого нет. Матвей и дети попросту исчезли. Записки она не нашла, телефон молчал.

Не передать словами, что пережила Эйра, когда искала детей. Машину Матвей не взял, что ничуть не успокаивало. В голову лезли нехорошие мысли: детей выкрал отец Матвея, прихватив и его заодно. А куда еще они могли исчезнуть?!

Соседи ничего не заметили, охранник у шлагбаума – тоже. Пока Эйра металась по поселку в поисках тех, у кого установлены видеокамеры, кто-то сказал ей, что мужчину с двумя детьми видели у леса. Эйра рванула туда через поле.

С Матвеем она столкнулась каким-то чудом. В лесу много тропинок, но Эйра выбрала именно ту, по которой он возвращался. Митю он нес на плечах, Василиса устроилась на руках. Оба довольные, с личиками, измазанными ягодным соком. В руках дети держали травинки с нанизанной на них земляникой.

- А вот и мама! – обрадовался Матвей. И сразу осекся, заметив, что она отнюдь не рада встрече. – Эйра, что случилось?

На самом деле она была счастлива, что дети нашлись, но злость оказалась сильнее. Он мог бы и предупредить!

Только страх испугать детей остановил ее от немедленной расправы.

- Я вас потеряла, - произнесла Эйра, стараясь не срываться на крик. – Ты не предупредил, что уйдешь.

Дети все же уловили ее настроение. Лиса первая запросилась к маме на ручки, а за ней и Митька заревел басом, требуя обнимашек. Эйра не смогла удержать обоих, ноги подкосились. Она так и опустилась на травку, крепко прижимая к груди своих малышей.

Матвею и в голову не приходило, что Эйра может так испугаться. Она оставила с ним детей не в первый раз, и он никогда ее не подводил. И на прогулки малышей водил, что в городе с дорогами и сумасшедшими водителями намного опаснее, чем в лесу.

Но Эйра не притворялась. Матвей прекрасно понял, что она едва сдерживается, чтобы не наорать на него. Темный, как ночное небо, взгляд был красноречивее любого выговора. Хотелось обнять ее, успокоить… Только в его утешении она сейчас не нуждалась. Наоборот. Она старалась не смотреть на Матвея и хлопотала вокруг детей, не отпуская их от себя ни на секунду.

Увы, вины он не чувствовал. То есть, она есть: Матвей расстроился из-за того, что Эйра так разнервничалась. Он – причина ее боли. Но что такого он сделал? Взял детей на прогулку без разрешения? Эйра не запрещала гулять в лесу. Матвей позаботился о защите от комаров и клещей, не позволял двойняшкам бегать в высокой траве и садится на коряги, под которыми могли притаиться змеи. Они всего-то нашли заросли земляники у тропинки и немного полакомились ягодами.

Что не так?

Как назло, поговорить при детях не удалось. Они почувствовали что-то неладное и раскапризничались, и Матвей не рискнул злить Эйру. Это все равно, что дергать дракона за усы. Время от времени Матвей ловил на себе ее свирепый взгляд, не сулящий ничего хорошего, и ощущал дискомфорт… пониже спины.

Ну да, Эйра обещала порку. Правда, с тех пор прошло уже три недели, но вместе в клуб они не ездили. Возможно, потому что так и не нашли няню. И сейчас двойняшек тоже не с кем оставить…

- Тебе точно заняться нечем? – поинтересовалась Эйра, усадив детей обедать.

Матвей болтался поодаль, все еще рискуя попасться под горячую руку.

- Есть, - мрачно ответил он, вспомнив о проекте, над которым работал.

Эйра приподняла бровь, словно удивляясь, что он, в таком случае, здесь делает.

«Лучше бы выпорола, - вздыхал Матвей, поднимаясь на второй этаж. – Хоть успокоилась бы».

Работа отвлекла, но ненадолго. Вскоре Эйра позвала его обедать.

Матвей собирался отказаться, сославшись на занятость, однако передумал. После обеда дети обычно спали, самое время объясниться с Эйрой.

- Послушай, я не хотел тебя расстраивать, - сказал он с порога. – Даже не предполагал, что так получится.

- Ты мог бы предупредить. – Эйра отложила ложку, которой помешивала что-то в кастрюле и повернулась к Матвею. – Написать записку или послать сообщение несложно. Вы не к соседке на пять минут забежали, вас не было больше двух часов.

- Правда? – изумился он. – Я не заметил, что прошло столько времени. Но… я взял с собой телефон.

- Который не ловит в лесу! – воскликнула Эйра. – Ты хоть смотрел, сколько у тебя там неотвеченных вызовов, бестолочь?!

Матвей выудил гаджет из заднего кармана джинсов и почувствовал, как кровь приливает к лицу. Эйра права, бестолочь и есть.

- Прости, телефон… разрядился, - признался он. – Прости, пожалуйста.

- Если бы ты знал, как у меня руки чешутся надрать тебе задницу, - пробурчала Эйра, отворачиваясь.

Сердце замерло… и забилось, как у испуганного кролика. Вдоль позвоночника пробежал холодок. Нет-нет, Матвей не фанат боли! Но мысль о том, что Эйра хочет наказать его, не только пугала. В паху как-то странно заныло.

- Если хочется… - Матвей облизнул пересохшие губы. – Ни в чем себе не отказывай.

«Только не при детях! Ты обещала…»

- Да? – Эйра грохнула половником о столешницу и смерила Матвея очередным гневным взглядом. – И то правда. Я же предупреждала.

Он выдержит. Ведь знал же, что Эйре это необходимо. И согласился. Добровольно.

- Иди-ка ты… в баню.

Эйра скрестила на груди руки, прищурилась… и странным образом успокоилась. В ее глазах больше не отражалось черное небо.

- Что? – переспросил Матвей внезапно севшим голосом. – Ты меня прогоняешь?

- Нет. Отправляю в баню. Там удобная лавка. И баня далеко от дома, твои вопли не разбудят детей. Хорошо бы отправить тебя за розгами, но ты ведь притащишь не то, что надо. Так что иди в баню. И жди.

Насмешка в голосе, во взгляде… Сколько еще Матвей будет доказывать, что его слова – не пустой звук? Он повел шеей и отправился туда, куда послали.

В чехарде дней, разрываясь между Эйрой, детьми и работой, Матвей нечасто задумывался, как его будут наказывать. Но иногда вспоминал о том, что Эйра – доминатрикс и садистка, которой необходимо кого-то пороть. Не кого-то, а мужчину. Какого, блять, мужчину, если это он, Матвей, ее мужчина! Хотя бы в собственном воображении…

И, переступив порог бани, он отрезал себе все пути к отступлению.

«Я здесь, потому что я так решил».

Боль и унижение пережить проще, чем равнодушие.

Ждать пришлось недолго. Хлопнула дверь, и Эйра бросила на стол букет из березовых веток.

- Не стой столбом, лавку на середину выдвини, - велела она.

Ослушаться он не мог, да и не хотел. Тело как будто перешло в какое-то иное состояние: оно и слушалось, и существовало отдельно от Матвея.

Эйра очистила ветки от листьев и взмахнула в воздухе пучком розог.

- Хлипко, но тебе подходит, - сказала она. – Штаны снимай и ложись на лавку.

- Не привязывай, - попросил Матвей, заметив в ее руках веревку.

- Привяжу, если не будешь лежать смирно. – Эйра положила веревку на стол. – Руки вперед. Держись за край скамьи.

После порки, полученной в клубе, происходящее не казалось чем-то необычным или нереальным. Матвей даже испытывал нечто вроде томления, ведь пороть его собиралась Эйра.

Она ничего не сказала о количестве положенных ему ударов. Просто взмахнула рукой – и острая жгучая боль разлилась по ягодицам. Матвей стиснул зубы и крепче вцепился в лавку.

- Лучше расслабься, - посоветовала Эйра. – И дыши ровно и глубоко.

Легко ей говорить! Следующий удар выбил воздух из легких.

- Или кричи, если не получается дышать.

Блять! Матвей зашипел и впился зубами в запястье.

Увы, он мог сдержать крик, но не слезы. Они текли по щекам, выдавая его слабость. И вытереть их не получалось: Эйра заметит.

Все закончилось так же внезапно, как и началось. Матвей вдруг заметил, что его зад больше не терзают горячие укусы розог, зато что-то теплое и приятное щекочет кожу между лопаток.

- Бестолочь… - шепнула Эйра на ухо. – Матюш, ну какого черта ты исчез в лесу, не предупредив…

Это Эйра гладила его по спине. Или даже целовала? Матвею казалось, что он ощущает, как влажные губы прокладывают дорожку из поцелуев от шеи к ягодицам. Сердце выпрыгивало из груди от какой-то щенячьей радости, как будто не Матвея только что выдрали розгами.

- Ты не испугалась бы, если бы доверяла мне.

Вот так. И обида никуда не делась. Или он просто устал доказывать… Или все уже доказал…

Матвей  резко поднялся, заставив Эйру отпрянуть, натянул штаны. Она смотрела на него, закусив губу. Такая желанная… и такая недоступная. Он почти отчаялся достучаться до ее сердца.

- Это же все? – уточнил он. – Или хочешь, чтобы я встал в угол на горох?

Эйра подошла ближе и обняла его, прижимаясь так доверчиво, что в груди защемило.

- Я испугалась, потому что твой отец следил за мной, - прошептала она. – Мне показалось, что он украл детей… и тебя тоже…

Эйра и представить не могла, что экшн с ванильным мужчиной может досыта накормить ее зверя. Матвей упорно подчеркивал, что он подчиняется неизбежному, но не испытывает удовольствия от происходящего. И, тем не менее, его живая и искренняя реакция на порку оказалась такой вкусной и возбуждающей, что Эйра с уверенностью могла сказать, что испытала топспейс.

Может, не такой уж Матвей и ванильный? Или он такой сладкий, потому что нравится ей сильнее, чем хотелось бы?

Опытные мазохисты умеют принимать боль. Однако и усилий для того, чтобы отправить их в космос, требуется немало. Эйре всегда нравилось, как напряженные мышцы перекатываются под кожей, как дрожь заставляет мужчину стискивать кулаки и поджимать пальцы на ногах. А рваное дыхание и сдержанные стоны ласкают слух так приятно, что хочется мурчать от удовольствия.

Но пока этого добьешься, семь потов сойдет!

Только не с Матвеем… Его низкий болевой порог – не недостаток, а преимущество. Что там те розги… Прутья разломались быстрее, чем покраснели ягодицы. Но Матвей выдал такую реакцию, что Эйра поплыла, позабыв о переживаниях и злости.

«Мой сладкий мальчик…» И ключевое слово здесь «мой».

И зачем она ляпнула ему об отце? Ах, да… Чтобы он не обижался попусту. Чтобы не думал, что она не доверяет…

Матвей напрягся, и взгляд его как-то нехорошо изменился. Эйра даже поежилась, так повеяло холодом.

- Матюш…

- Ты уверена, что он? – И голос страшный, будто неживой. – Навряд ли папаша следит лично. Как ты узнала?

- Мне сказал человек, которому я доверяю. Ты же понимаешь, что я не смогла бы открыть БДСМ-клуб без нужных связей…

- Понятно.

Он бережно отодвинул ее в сторону и быстро вышел из бани.

- Матвей! – крикнула Эйра ему вслед. – Стой! Куда собрался? Стой, кому говорят!

Она могла звать, сколько угодно. Матвей ее не слышал. Только глупостей не наделал бы в таком состоянии…

Хорошо, что сумка с документами лежала в комнате на втором этаже. Пока Матвей бегал по лестнице, Эйра заперла входную дверь и спрятала в карман ключи от дома и ключи от машины. Даже если выпрыгнет через окно и уйдет пешком, то не сразу. Его надо остановить!

- Эйра! Где ключи? Открой дверь!

Ого! Матвей умеет быть и таким – яростным, безжалостным, грубым. Воистину, его отношения с отцом – больная тема.

- Открою, - согласилась  она. – После того, как ты меня выслушаешь. Иначе тебе придется отнимать их силой.

Если бы взглядом можно было испепелить, от Эйры остались бы только угольки. Матвей шагнул в сторону окна, но остановился.

- Не вмешивайся, - глухо произнес он. – И ничего не бойся. Я разберусь.

- Да я не против, чтобы ты разобрался! – воскликнула она. – Только успокойся! В таком состоянии нельзя вести машину. Или ты хочешь, чтобы дети без отца остались?

Эйра не ошиблась, упоминание о детях отрезвило Матвея. Он сел на ближайший стул и поморщился, едва поротые ягодицы коснулись жесткой поверхности.

- Вот видишь! – упрекнула его Эйра. – А ты за руль сесть хочешь…

- Такси вызову, - упрямо возразил он.

- Матюш… - Она обошла стул и обняла Матвея сзади, прижалась щекой к колючей щетине. – Он ничего плохого не делал, только следил. Наверное, хотел знать, с кем ты… если вы не общаетесь…

- Ты его защищаешь? – горько поинтересовался Матвей. – Он ничего плохого не сделал? Мы общаемся достаточно для того, чтобы просто спросить, с кем я. Или не тебя он напугал так, что ты решила, будто детей похитили?

- Не защищаю, нет. – Эйра успокаивающе погладила его по плечу. – Но не хочу, чтобы ты нарубил дров в гневе. Хочешь поговорить с ним? Съезди завтра, поговори спокойно. Если будешь скандалить, настоящих намерений не выяснишь.

- Намерения? - Он усмехнулся. – Вмешиваться в мою личную жизнь, держать все под контролем – вот его намерения.

- И все же… Ты не хочешь говорить ему обо мне и детях?

Эйра предпочла бы оставаться в тени. Легко предположить, как отец Матвея отреагирует на потенциальную сноху, если у него такие напряженные отношения с сыном. Если бы еще понимать, в чем причина конфликта…

- Не хочу, - мрачно подтвердил Матвей. – Вернее, не хотел. Теперь придется. Но это не потому, что я вас стыжусь. Для отца все, что бы я не делал, плохо. Не хотел, чтобы это коснулось тебя и малышей.

- Ты не смог бы скрывать долго…

- Да. Я хотел оформить отцовство, чтобы он не мог помешать.

- А он может? – удивилась Эйра.

- Он может угрожать, шантажировать и запугивать. Ты согласилась бы принять меня с таким… дерьмом?

- Так вот она какая… обратная сторона медали…

Она не собиралась упрекать Матвея в скрытности, но… Как он мог? Сознательно скрыл от нее такое…

Эйра отошла к окну. Все верно, идеальных людей нет. Но сможет ли она прогнать Матвея из-за отца? Ведь это не его вина… и ничего плохого ни ей, ни детям еще не сделали…

- Эйра?

В голосе Матвея даже отчаяния не было, только глухая тоска.

«Мы ответственны за того, кого приручили».

- Отдай ключи. Пожалуйста…

Вот же упрямец!

- Что ты собираешься делать? – спросила Эйра.

- А чего тебе хотелось бы? – неожиданно поинтересовался он. – Чтобы я исчез из твоей жизни вместе со своими проблемами?

- Если ты готов так просто отказаться от детей…

Она вспылила и тут же пожалела об этом, осеклась. Но и малости хватило, чтобы Матвей пошатнулся, как от удара. Не это он ожидал услышать.

- Я исчезну, - проговорил он, едва шевеля губами. – И откажусь. Если ты считаешь, что так лучше… для тебя и детей. Если ты боишься, что я не сумею вас защитить.

Вот же… бестолочь! Эйра четко осознала, что не готова отпустить Матвея. Но и сказать ему то, что он ждал, не решилась.

- Обними меня, - попросила она.

Он не смог отказать, прижал ее к себе так крепко, что стало нечем дышать.

- Я верю, что ты защитишь. – Эйра погладила его по спине. – И точно знаю, чего не хочу. Не хочу, чтобы ты приспосабливался и страдал из-за меня и детей, даже если это… во имя любви. Особенно во имя…

- Я не страдаю, Эйра. Вы – лучшее, что у меня есть.

- Только не говори, что тебе нравится порка, - фыркнула она, чтобы скрыть смущение.

- Нет, не нравится. – Матвей взял в ладони ее лицо, очерчивая скулы подушечками больших пальцев. – Но мне нравится твое внимание. И то, какой ты становишься после.

- Какой? – нахмурилась Эйра.

- Особенно красивой и желанной.

Она замерла в ожидании поцелуя. И Матвей не разочаровал, впился в губы так жадно, что дыхание опять перехватило.

- Дети скоро проснутся. – Эйра нашарила руками пуговицу на поясе его брюк. – И я убью тебя, если не успеешь… Нет, снова выпорю. Вечером…

Матвей раздевал ее, не обращая внимания на угрозы. Дернул вверх майку, обнажая груди. Припал губами к соску, вобрал его в рот. Эйра млела от таких ласк: тотчас обмякла и позволила усадить себя на стол. Посасывая твердую горошину соска, Матвей тер другую подушечкой большого пальца. Эйра запустила руку ему в штаны и сжала член, натянувший ткань трусов.

Матвей шумно выдохнул и одним движением вытряхнул Эйру из штанов. Она даже не поняла, как это произошло, только охнула, когда ягодицы обожгло холодом столешницы. А потом Матвей наклонился и поцеловал Эйру между ног…

Он и раньше не брезговал кунилингусом, но сегодня вылизывал ее с какой-то особенной страстью. Язык порхал, как бабочка, задевая чувствительную вершинку клитора. Эйра едва сдерживалась, чтобы не закричать от переполнявших ее ощущений.

Сердце колотилось, как бешеное, в глазах туманилось, а на коже выступила испарина.

- Хочу тебя… внутри… - едва вымолвила Эйра, хватая ртом воздух.

Она не заметила, как Матвей разделся, как натянул резинку… Он подхватил ее на руки и опустил на член, позволяя обхватить себя ногами. Эйра все же не выдержала, взвизгнула, как девчонка. Большой… горячий… Член заполнил ее, заставляя извиваться от нетерпения.

- Матюш…

Обоняние обострилось. В нос ударил запах, который Эйра обожала так, что готова была лизать тело Матвея, как леденец. Ее мужчина пах вкусно… очень вкусно… Парфюмом, феромонами, спермой, сексом… Эйра не различала оттенки, она вбирала в себя запах целиком, перекатывала его на языке, глотала огромными порциями. Так потрясающе не пах никто из ее партнеров.

Резкие толчки быстро довели Эйру до пика. Она вцепилась в Матвея, как кошка, привычно прикусывая кожу на его плече. Он кончил почти одновременно с ней, содрогнувшись всем телом. Чудом не упал: пошатнулся, но устоял на ногах, бережно придерживая Эйру.

Да она будет дурой, если откажется от такого мужчины!

- Матюш, ты – лучший, - проворковала Эйра, отдышавшись.

Ответом ей был горький вздох, как будто Матвея разочаровало ее признание.

Эйра не заметила, как Матвей вытащил ключи из кармана ее брюк. Лучший? Она скажет, что он - засранец, когда заметит пропажу. Эйра никогда так к нему не обращалась, но, забывшись, могла пробормотать это прозвище себе под нос, особенно в первые дни их совместной жизни.

Матвей делал вид, что ничего не слышит. Он не притворялся в главном, но в мелочах иначе не получалось. Эйра топталась на его самолюбии с завидным постоянством. А он прощал и делал вид, что ничего не замечает. Она не представляла, каким упрямым он может быть, особенно если разозлить его по-настоящему.

Как это сделал отец…

Матвей поверил Эйре, ей не было смысла обманывать. Слежка – вполне в духе папаши. Решится ли он на откровенную подлость, чтобы разлучить сына с матерью-одиночкой? Матвей не хотел проверять, как далеко отец может зайти.

Записку Эйре Матвей оставил, чтобы она не волновалась понапрасну.

«Срочно вызвали на объект. Позвоню, как освобожусь».

Она поймет, что это ложь, но вмешиваться больше не будет. Эйра достаточно умна, чтобы считать скрытый смысл: «Я сделаю так, как решил, ты меня не остановишь».

Обидится? Захочет наказать? Да пусть… Лишь бы не шарахалась от каждой тени в страхе за детей.

Телефон, поставленный на зарядку в машине, все же брякнул, когда Матвей проезжал шлагбаум.

«Пожалуйста, будь осторожен на дороге».

Через пару минут пришло новое сообщение.

«Мы тебя ждем».

Матвей улыбнулся и сосредоточился на вождении.

Он не предупредил отца о визите, хотел застать врасплох. Где-то в глубине души еще теплилась надежда, что папаша всего лишь удовлетворял любопытство. В конце концов, он не может не понимать, что сын уже не подросток.

- Сергея нет дома!

Мачеха встретила Матвея с возмущением. Как обычно, когда не перед кем изображать любовь и заботу.

- Я подожду, - сказал Матвей. – Он скоро вернется?

- Ты потерял телефон? Я не личный секретарь.

- Спрошу иначе. Можно подождать отца в доме? Он же не в командировке? Если нет, посижу в машине.

Мачеха фыркнула, но пригласила Матвея в дом. Видимо, поняла, что муж не сильно обрадуется, узнав, что старшего сына не пустили на порог. Она даже предложила ему кофе. Матвей согласился, чтобы понаблюдать, как мачеха справится с ролью гостеприимной хозяйки.

- Пожалуй, ты удачно зашел, - заявила она, расставляя перед Матвеем чашку, кофейник и вазочки с печеньем и конфетами. – Я не искала тебя специально, но… так даже лучше.

- И о чем вы хотите со мной поговорить? – поинтересовался он из вежливости.

Что хорошего она может ему сказать? Матвей тщетно пытался подружиться с ней еще ребенком. Возненавидел, когда она перекроила дом по своему вкусу, уничтожив всю память о маме. А после того, что рассказала Лизка, не испытывал к мачехе ничего, кроме брезгливости.

- Ты знаешь, что у нас с Сергеем нет совместных детей… Я была беременна, но потеряла ребенка. И больше… не смогла…

А это новость. Матвей не слышал о том, что мачеха носила ребенка. Похоже, все произошло, когда он уже жил в интернате.

- Но Сергей всегда относился к Лизе, как к родной дочери. И по документам он – ее отец.

И дальше что?

Матвей медленно пил кофе, окончательно потеряв интерес к разговору.

- Сергей говорил тебе о завещании?

Он отрицательно качнул головой. Отец сетовал, что некому передать дело, но… завещание? Он, случайно, не болен?

- Ты не захотел работать в компании, - продолжила мачеха. – И он не хочет, чтобы дело всей его жизни перешло в руки чужих людей.

- Вы хотите сказать, что он оставляет компанию Лизе?

Логично, папаша любит ее сильнее родного сына. Но странно. У Лизы не то образование, чтобы вести бизнес.

- В завещании есть условие. Компания переходит тому из вас, кто первый подарит Сергею внука или внучку. – Мачеха выпрямила спину. – Лиза беременна.

Матвей чуть не подавился кофе. Не от удивления, а едва сдержав смех. Мачеха торжествует, потому что ее дочь беременна, а его детям уже исполнился год. Интересно, если сказать об этом, ее хватит удар?

- Поздравляю, - сказал он, отдышавшись. – Дети – это прекрасно.

- Ты… не будешь оспаривать завещание?

- Позвольте вам напомнить, что мой отец жив. – Матвей отставил чашку. – И, насколько мне известно, здоров. Уверен, на кладбище он не торопится.

- Я не это имела в виду, - смутилась мачеха.

- Что же касается компании, то она мне не нужна. Я сам по себе, если вы еще не заметили.

Разговор оставил неприятный осадок. Если мачеха узнает об Эйре и детях, то вполне может придумать какую-нибудь гадость. Ради своей Лизы она способна на что угодно.

- Ты? – удивился отец, едва войдя в гостиную. – Что-то случилось?

- Нам надо поговорить, - сказал Матвей, поднимаясь навстречу. – Наедине.

В кабинете отец привычно занял место за столом. Матвею всегда казалось, что так он очерчивает пространство вокруг себя. Между ними – непреодолимая преграда.

- Зачем ты следишь за мной?

- Заметил? – Отец хмуро на него посмотрел. – А мне обещали, что поручат это профессионалам.

- И что такого я сделал, что тебе понадобились профессионалы, чтобы следить за мной?

- Ну, знаешь… - Он повел шеей. – Был бы у тебя такой сын, ты бы тоже забеспокоился, когда он вдруг послушал совета.

- Какой «такой», папа?

- Упрямый, как осел!

- Так ты устроил слежку, потому что я согласился работать в «Доме мечты»?

- Нечего мне тут допросы устраивать! Сопля… И правильно сделал! Ты не только осел, ты еще и телок. Что с тобой не так, а? Почему ты выбрал бабу с детьми?

- Эйра – не баба, - отрезал Матвей.

- Все думал, как привести тебя в чувство. Но ты сам пришел! Она старше…

- И что? Нам это не мешает.

- Она содержит притон! Клуб для извращенцев!

- Я знаю.

- У нее дети!

- Ты взял в жены женщину с ребенком и удочерил Лизу, - зло выплюнул Матвей. – С тобой тоже что-то не так?!

- Не смей! - Отец треснул кулаком по столу. – Это другое!

- Это то же самое. Ты любишь свою жену и ее ребенка. Я люблю Эйру и ее детей.

- А, так ты мстишь…

Разговора опять не получилось. От криков уже дрожали оконные стекла.

- Я живу так, как хочу, - отчеканил Матвей. – И люблю того, кого хочу. Мне не нужно ни твое одобрение, ни твое разрешение.

- А, может, ты тоже извращенец? – скривился отец. – Определился бы, кто тебе нравится. В юности совращал девочек, теперь потянуло на старух…

Матвей не понял, как очутился рядом с отцом и едва не совершил непоправимое.

- Нет! – завизжала невесть откуда взявшаяся Лиза.

Это и отрезвило Матвея. Еще мгновение, и он ударил бы отца. Кулак он уже занес.

- Матвей, не надо!

Лиза повисла на нем, пытаясь оттащить в сторону. Он не сопротивлялся, хоть и приходил в себя с трудом.

- Никогда… - прошипел Матвей, не отрывая взгляда от перепуганного отца. – Слышишь? Никогда не говори так об Эйре. И не смей трогать ее и детей!

- Матвей… - заплакала Лиза.

- Не нервничай, тебе нельзя, - сказал он ей, оборачиваясь. – Я уже ухожу.

- Вон! – очнулся папаша. – Вон из моего дома! Ты мне больше не сын!

Матвей усмехнулся и, подмигнув Лизе, покинул дом, который давно уже не считал родным. Может, так даже лучше. Это определенно поставит точку в затянувшейся войне. Мачеха будет довольна. Никто не тронет Эйру и двойняшек.

Свобода!

- Матвей! – Лиза выскочила следом за ним на крыльцо. – Подожди, не уходи. Я расскажу… обещаю, я сейчас все ему расскажу…

- Не надо, Лизка. – Матвей остановился возле своей машины. – Не надо ничего рассказывать. Не порть отношения с родителями. Береги ребенка и мужа.

- Ты меня простил? – недоверчиво спросила она.

- Это так важно?

Матвей задрал голову, чтобы не спалиться. Мужчинам нельзя плакать. Взгляд упал на флюгер, поскрипывающий на ветру.

- Прощу, если ты украдешь для меня одну вещь, - сказал он.

- Какую? – растерялась Лиза.

- Кота с крыши.

- Что? Флюгер?!

- Ага. Сама только не лезь туда. Он тяжелый. И приварен. Найми рабочего с «болгаркой», организуй все, когда родителей не будет дома. Поверь, пропажу они не заметят. Или замени флюгер другим. Но мне нужен этот кот.

- Он что, из золота?

- Он из памяти, - вздохнул Матвей. – Это полностью искупит твой грех.

- Ладно, я сделаю…

Выехав из поселка, Матвей понял, что не хочет возвращаться к Эйре и детям в таком разбитом состоянии. Она начнет расспрашивать, придется рассказывать о скандале… Ей оно надо? Матвей не представлял, как можно грузить проблемами любимую женщину. Она сегодня и так перенервничала.

Он поехал к себе домой, в московскую квартиру, и уже оттуда отправил Эйре сообщение.

«У вас все хорошо? Переночую в Москве, очень устал. Вернусь завтра. Люблю вас. Поцелуй Митьку и Лису».

Матвей дождался ответа и выключил телефон. Эйра написала, что у них все в порядке, значит, можно не волноваться.

Мужчины не имеют права на слабость. Но сейчас Матвей чувствовал себя слабым и беспомощным, совершенно никчемным. Его словно вывернули наизнанку, хотя, казалось бы, ничего необычного не произошло. Очередной скандал, всего-то.

Он налил себе выпить, но алкоголь не лез в горло. Хотел отвлечься фильмом, но поротый зад внезапно напомнил о себе. Странно, он не замечал боли, когда вел машину. Чтобы хоть как-то облегчить страдания, пришлось лечь на живот.

Отвлечься не получилось, в голову постоянно лезли всякие мысли. В основном вспоминалось прошлое… Матвей то ворочался, пытаясь уснуть, то бродил по квартире в поисках обезболивающего, то косился на телефон, как будто выключенный гаджет мог ожить.

Муторно… Давно ему не было так тоскливо, тяжко и тревожно.

И, пожалуй, одиноко.

Матвей почти решился связаться с Робкой, когда в дверь позвонили. Он не хотел открывать. Поздний вечер, почти ночь. Он никого не ждал. Однако гость оказался настойчивым.

Матвей включил экран видеофона и увидел Эйру.

Эйра не сильно удивилась, когда Матвей сбежал. Мужского упрямства в нем предостаточно, а конфликт с отцом, похоже, серьезный. Откровенно говоря, встревожилась она сильнее, чем разозлилась из-за того, что Матвей стащил спрятанные ключи. Держа на руках дочку, Эйра горько вздыхала, глядя вслед выезжающей со двора машине.

Только бы ничего плохого не случилось...

Отчего-то внутри что-то противно ныло, как больной зуб. Занимаясь детьми, Эйра то и дело поглядывала на часы и проверяла телефон, периодически злясь на себя. И чего она волнуется? Не на войну же Матвей отправился, а всего лишь поговорить с отцом.

Получив сообщение, Эйра поняла, что переживала не зря. Если Матвей не торопится возвращаться, значит, хочет что-то скрыть. Такие мужчины, как он, предпочитают не делиться болью. Матвей отлежится в своей «берлоге» и вернется к Эйре и детям, как ни в чем не бывало.

Но страдать в одиночестве намного тяжелее…

К счастью, Оля и Руслан вернулись из отпуска, а двойняшки великодушно отпустили маму, увлекшись подаренными им мячиками.

- Они так все цветы переломают, - вздохнула Эйра.

- Я прослежу, чтобы этого не случилось, - пообещал Руслан.

- Оль, прости. Я злоупотребляю твоей добротой.

- Ай, пустяки. Мне в радость.

- Своих, небось, уже не хочется…

- Наоборот, - засмеялась Оля. – Поезжай, ни о чем не беспокойся.

Эйра беспокоилась, но не о детях, оставленных на даче под присмотром Оли и Руслана.

Матвей выглядел ужасно: воспаленные глаза, потемневшее лицо, потухший взгляд. И ни капли радости при виде Эйры.

- Что-то случилось? – хрипло спросил он, едва открыв дверь. – Что-то с детьми? Где они?

- С детьми все в порядке. Со мной тоже.

- Тогда зачем ты здесь?

- Войти не пригласишь?

Матвей посторонился, хмуро поглядывая на Эйру.

- У меня не прибрано, - пробурчал он. – И угостить нечем. Я не ждал гостей.

- Ага, - кивнула она, сбрасывая босоножки.

Обнять и плакать. Иначе и не скажешь.

Милый колючий ежик…

Эйра вздрогнула, удивившись собственным мыслям. Милый? Она внимательно посмотрела на Матвея. Милый. И колючий.

- Ты как? – спросила она, проходя на кухню.

- Как видишь, жив и здоров. – Матвей вынужденно поплелся следом. – Что со мной сделается…

- Ты уехал отнюдь не в прекрасном состоянии. – Эйра бесцеремонно открыла холодильник. – Выключен?

- И что? Кому какое дело…

- Это ты о холодильнике?

- Холодильник выключен, потому что я тут не живу.

Матвей огрызался, и Эйре это совершенно не нравилось. Не потому что он вдруг посмел так себя вести, а из-за того, что его настроение оказалось паршивее, чем она думала.

- Ты ел? – спросила Эйра, проверяя, что в шкафах.

- Нет. Я не хочу.

На столе она заметила стакан с остатками воды и початую упаковку анальгетика. В мойке стоял грязный бокал. Коньяк? Виски? Да какая разница…

- Матюш… - Эйра подошла к нему и обняла за талию, запрокидывая голову. – Ты мне не рад?

В его взгляде промелькнуло сожаление. Непростой выбор: солгать или сказать правду.

- Нет, - выдохнул он наконец. – Прости, но… нет.

Он осторожно высвободился из объятий.

- Ты зря оставила детей. Я в порядке, а они…

- Прекрасно проводят время с Олей и Русланом, - перебила Эйра. – А я… беспокоилась о тебе.

- Я в порядке, - упрямо повторил Матвей.

- Можешь произнести это хоть сто раз, лучше не станет, - вздохнула Эйра. – Пойдем.

Она взяла его за руку и повела в комнату.

- Эйра, не надо…

- Я уйду, - сказала она. – Дай мне час, а потом я уйду.

- Час? Зачем?

- Всего лишь час, Матвей. Можешь довериться мне?

Он неохотно кивнул. Выхода нет, Эйра загнала его в угол. А ей казалось, что она балансирует на тонкой проволоке, натянутой над бездной: одно неверное движение, и Матвей попросту выставит ее из дома. И предпочтет страдать в одиночестве.

Увы, оставлять Матвея одного нельзя. Порка изменила уровень гормонов в крови, потом был секс, и на чистом адреналине – непростой разговор с отцом. После такого откат неизбежен.

- Штаны спусти и ляг на диван, - велела Эйра.

Лицо Матвея исказилось от возмущения.

- Нет, - жестко сказал он. – Прости, но… Нет, не сейчас. Если хочешь наказать за то, что я украл ключи…

- Матюш, пожалуйста. – Она старалась говорить мягко. – Я не собираюсь наказывать. Ты упрекал меня в недоверии… А сам?

- Если не… Тогда зачем?

Эйра подумала, что он похож на капризного ребенка. Вместо того чтобы получить лекарство и облегчить боль, сопротивляется и ковыряет рану. Она вдруг вспомнила, как Матвей удивлялся любому заботливому жесту. Ей казалось, это из-за того, что она долго держала его в ежовых рукавицах, но, похоже, дело в другом. Он просто не привык, чтобы о нем заботились.

- Вот… - Эйра достала из сумки баночку с лекарством. – Прутья грязные, я должна убедиться, что ничего не воспалилось.

- И ты за этим ехала в такую даль? – усмехнулся Матвей.

- Нет, - ответила она. – Я приехала, потому что ты мне не безразличен. Но, знаешь… Если не хочешь дать мне шанс, я уйду прямо сейчас. И буду ждать тебя на даче.

Эйра все же сорвалась с проволоки. Видимо, потеряла мастерство, посвятив себя детям. Или то, или другое…

- И зачем тебе час? – проворчал Матвей. – Любоваться моим задом?

Он все же протянул ей руку, не позволив упасть: лег, как она просила.

- Твоим задом можно любоваться вечно, - улыбнулась Эйра.

Матвей заметно расслабился, когда она нанесла охлаждающий гель на горячую кожу ягодиц.

- Все хотел спросить…

- Спрашивай, - разрешила она, поглаживая поясницу и бедра.

- В чем кайф? Сначала пороть, потом лечить…

- Это особенное удовольствие, когда мужчина принимает от тебя все – и боль, и ласку.

Он помолчал, а потом произнес:

- Прости, что не могу принять боль так, как тебе нравится.

- Кто сказал, что не можешь? – Эйра закрутила баночку. – У тебя прекрасно получилось. Я кайфанула.

Матвей дернулся, чтобы встать, но она удержала его за плечо.

- Полежи, хорошо? Пусть подсохнет. А я руки помою.

Заодно Эйра заказала продукты в ближайшем круглосуточном магазине, отыскав его по приложению. Вернувшись в комнату, она обнаружила, что Матвей задремал.

- Умаялся, бедный, - прошептала Эйра и отправилась хозяйничать на кухню.

Для кулинарных изысков не было ни времени, ни желания. Как только доставили продукты, Эйра сварила какао и соорудила несколько многослойных бутербродов.

Как она и предполагала, проспал Матвей недолго. Он появился, когда Эйра переливала какао в большую кружку.

- Чем так вкусно пахнет?

- Садись, поешь.

К счастью, он перестал упрямиться.

Оля прислала фото детей с подписью: «Мы спим», и Эйра окончательно выдохнула. Значит, двойняшки не требовали перед сном маму. И Матвей, наконец-то, не напоминал живой труп. Сладкое какао кого хочешь поставит на ноги!

- Спасибо, - сказал Матвей чуть погодя. – Как-то полегче стало.

Эйра пересела к нему на диван и обняла, пристроившись под боком.

- Прости, что заставил беспокоиться.

- Прекрати, - потребовала она. – Не надо благодарить и извиняться. Если люди живут вместе, они заботятся друг о друге, вот и все.

- Наверное…

- Матюш, не хочешь рассказать?

Эйра взяла его за руку.

- О чем? – вздохнул он.

- О чем хочешь. О том, что тревожит.

- Не хочу.

- Но почему? Я же могу помочь.

- Именно поэтому. Мне не нужен психотерапевт.

- Ну… Я просто выслушаю. Это тоже…

- Нет.

- Ладно, не злись, - отступила Эйра. – Так мне уйти?

Матвей легко пересадил ее к себе на колени и обнял, спрятав лицо в ее волосах.

- Останься, - выдохнул он едва слышно. – Пожалуйста, останься.

Матвей ненавидел, когда его жалели, с тех самых пор, как умерла мама. «Бедный мальчик», - вздыхали люди на похоронах, гладили его по голове и отводили взгляд. «Сирота, трудный ребенок», - печалились учителя в школе и заискивающе улыбались, принимая подношения от отца. Гувернантки, сменяя друг друга, передавали из уст в уста, какой непростой характер у того, кто растет в неполной семье. И позже, в интернате, Матвей слышал, как воспитатели обсуждали, что он покинут и никому не нужен.

Жалость делала его жалким, поэтому он предпочитал переживать трудности в одиночестве. Эйра, не зная об этом, вторглась в личное пространство. И Матвей не сумел прогнать ее, потому что боялся обидеть.

Он смирился. Эйре можно все: и пороть, и жалеть. Но, приняв заботу, Матвей почувствовал облегчение.

Тепло Эйры согрело и облегчило боль. И чего он расклеился? У него есть любимая женщина, есть прекрасные дети. Он – богач! А папаша пусть идет… лесом.

Матвей долго не выпускал Эйру из объятий. Говорить ни о чем не хотелось. К счастью, она и не пыталась. Он перебирал ее волосы, гладил ладонь подушечкой большого пальца, вдыхал запах, ставший родным. И жизнь уже не казалась полным дерьмом.

- Может, поедем? – предложил Матвей под утро.

- Так поздно… Вернее, рано.

- Я отдохнул. На дорогах сейчас свободно. Как раз успеем к пробуждению Мити и Лисы.

- Хорошо, - согласилась Эйра. И добавила, вздохнув: - Прости, что напоминаю, но… ты не сказал…

- Ты о чем? – спросил Матвей, потому что она замолчала.

- Твой отец… Почему он устроил слежку?

- Я сказал, Эйра. Ты невнимательно слушала. Он все еще пытается контролировать мою жизнь. – Матвей поморщился. – Пытался. Больше он нас не побеспокоит.

- Ты говоришь так, как будто он мертв, - пробормотала она.

- Так и есть.

Эйра ахнула и уставилась на него, приоткрыв рот.

- Не переживай. – Матвей усмехнулся. – Я не убийца. Физически он жив.

- Ты… так с ним поссорился? – Эйра сделала ударение на слове «так».

- Нет. Он так решил.

Боль вернулась, но уже не такая сильная. В этом нет ничьей вины, забыть о ссоре не удастся. А Эйра имеет право знать, ведь она беспокоится о малышах.

- Он не будет интересоваться детьми. – Это признание далось Матвею с трудом. – Я не сказал ему, что они мои. Он не узнает, ведь нет никаких документов.

- Не сказал? – изумилась Эйра.

- У меня нет иного способа защитить вас.

Не поймет? Наверное, нет. И к черту!

- Я помню, что в любой момент ты можешь указать мне на дверь, - грубовато произнес Матвей. – Воспользуйся этим правом, если считаешь, что я ошибся. И давай закроем эту тему.

- Поступай, как хочешь.

Непонятно, что творится у нее в голове. Обиделась? Расстроилась? Разочаровалась?

- Так мы едем или нет? – улыбнулась Эйра.

Жизнь не наладилась, но и хуже не стала. Может, немного легче. Или привычнее. Матвей все так же носился между столицей и пригородом, занимался работой, детьми и проектом. Эйра все так же не верила в любовь, разве что заботилась теперь не только о том, чтобы Матвей вовремя ел, но и опрятно выглядел и регулярно отдыхал.

Со стороны, пожалуй, казалось, что они – счастливая семья. Только Эйра так ни разу и не назвала его папой при детях.

Русановы вернулись с моря, но Эйру и детей не отпустили в город.

- И не думай! – отрезала Алла Викторовна, едва увидев собранные вещи. – В Москву? В июле? С двумя крошками? Здесь полно места. Жила же ты тут прошлым летом!

- Дети подросли, - сказала Эйра. – Они шумные, за ними глаз да глаз, а у вас еще внучка…

- Вот именно, - хмыкнула Алла Викторовна. – Ян и Каренька в городе, а мне одной с ребенком сложно. Она такая шустрая… Ты будешь за детьми присматривать, я – домашними делами заниматься, готовить. Поможем друг другу.

- Да, но я не одна, - напомнила Эйра. – Матвей…

- Неужели я Матвеюшку выгнала бы? – Алла Викторовна всплеснула руками. – И он в хозяйстве пригодится. Ян только обещает, а он и дверь в бане поправил, и грядки прополол.

Эйра пожалела его самолюбие, не рассказала Алле Викторовне, как он чуть не вогнал гвоздь в палец, чиня чертову дверь.

- Оставайтесь, - сказал Матвей в ответ на вопросительный взгляд Эйры. – Тебе с детьми тут лучше, чем в городе.

А он кто? Он даже не муж…

«Без тебя я тут не останусь», - прозвучало исключительно в голове Матвея. Может, Эйра и хотела что-то сказать, но не успела. Русановы наперебой принялись уговаривать Матвея не уезжать, да так, что ему стало неловко.

- Я буду оставаться в городе… иногда… - сказал он Эйре позже, наедине. – Чтобы не сильно напрягать хозяев.

- Поступай, как хочешь. – Она как-то странно на него посмотрела. – Но это искреннее предложение. Алле Викторовне веселее, когда дом полон гостей. Она чувствует себя нужной, а в ее возрасте это важно.

- Это в любом возрасте важно, - пробурчал он, отворачиваясь.

- Матюш, что происходит? – спросила Эйра. – Ты устал? У тебя неприятности?

Он устал. Вечные пробки на дорогах, капризы заказчиков, приближающийся конкурс… Дети – это его зарядное устройство. Улыбка Василисы, озорной взгляд Митьки… Их шумные игры и чтение сказок перед сном… Лишиться этого? Да ни за что!

- Нет. Я просто подумал, что это неудобно… жить в чужом доме…

С Эйрой все так же сложно. Вроде бы она не злится и относится к нему с заботой и пониманием. Но не слишком ли затянулся испытательный срок? Матвей так и не смог пробить ее защитный кокон. Он чувствовал это интуитивно, несмотря на хорошие отношения, что установились между ним и Эйрой.

Вот сюда можно, а дальше – ни-ни. Стена. Железобетонная.

Может, и не стоит желать большего? Эйра позволяет ему быть рядом, заботиться о детях. Если она не может его полюбить, насильно же не заставишь. А что еще сделать? Как доказать, что его чувства – не сиюминутное желание?

- Поступай, как тебе удобно, - сказала Эйра. – Хочешь ночевать в городе – пожалуйста. Я остаюсь тут ради детей. Если бы у меня был свой загородный дом, мы жили бы там.

Может, построить ей дом? Такой, какой она хочет. Матвей спроектирует дом ее мечты. Если продать квартиру и использовать мамино наследство, то денег вполне хватит.

И флюгеру там нашлось бы место. Ведь Лизка все же притащила ему кота, как и обещала…

И конкурс надо выиграть. Обязательно.

Еще одна попытка?

- Эйра, мне удобно с тобой и детьми, ты же знаешь.

Дети увлеченно играли в кубики на одеяле, расстеленном на траве. Митька строил башню, а после великодушно позволял Лисе ее разрушить. И оба смеялись от удовольствия, когда кубики разлетались в разные стороны. Горыныч, рыжий кот Яна, внимательно следил за игрой, греясь на солнышке.

Разделение труда и полная гармония. Эйра слышала об особенной связи между близнецами, но не переставала удивляться, наблюдая ее проявления у Митьки и Лисы. К тому, что они хотят одно и то же одновременно, она уже привыкла, как и к двухголосому ору на все лады. Но вот недавно Митька гулял во дворе с Аллой Викторовной, а Лису Эйра забрала в дом переодеться, потому что та промочила ноги в траве. Дочка что-то гулила себе под нос, а потом вдруг замерла… и заплакала. Эйра ничего не могла понять, пока не услышала басовитый плач Митьки. Оказалось, он побежал, зацепился ногой за шланг и упал. То есть, сестра почувствовала боль брата? Выходит так…

- Интересная книга?

- А?

Эйра не заметила появление Яна.

- Держи, это тебе. – Он протянул ей молочный коктейль с клубникой. – Книга, говорю, интересная?

- Да черт ее знает… - призналась Эйра.

Она держала открытую книгу на коленях, но так в нее и не заглянула. Ян опустился в соседний шезлонг и глотнул через трубочку свой напиток. Кажется, чай со льдом.

- О чем задумалась?

Эйра оглянулась. Ян явился один и, похоже, неспроста.

- Да так, о разном, - ответила она. – А где Каро?

- С мамой. И Тоня с ними. Тебя напрягает мое общество?

- Меня напрягает, что ты здесь не просто так. О чем хочешь поговорить?

- Если тебе это неприятно, то ни о чем.

Чертов Шико! Использует против нее ее же приемы…

- Нет, говори.

Эйра отпила из стакана и зажмурилась от удовольствия: клубнику Алла Викторовна выращивала сама, молоко покупала в ближайшей деревне.

- Как дела, Эйра?

Интересное вступление.

- Прекрасно, - улыбнулась она. – Я живу в прекрасном доме с прекрасными людьми, которые заботятся обо мне и моих детях.

- Мама счастлива, что вы живете здесь, - сказал Ян. – И папа тоже. А я очень тебе благодарен за то, что они счастливы.

- Рада, если это так.

- А как у тебя с Матвеем?

Что и требовалось доказать. Эйра предполагала, что разговор Ян затеял из-за Матвея. Только почему? Тот жаловался на что-то? Просил поговорить? Или это инициатива Яна?

- Все хорошо.

- Ты так и не приняла его, как отца двойняшек?

- Ян, ты издеваешься? – возмутилась Эйра. – Хотя… вы же редко тут бываете… Лучшего отца для Мити и Лисы и представить сложно. Он заботливый, добрый, терпеливый. Как я могла его не принять?

- Но они зовут его по имени, - напомнил Ян.

- А, это… - Эйра поморщилась. – Это его выбор. Я не осуждаю. Там старый конфликт с отцом…

- Даже так? Он не собирается оформлять отцовство?

- Собирается. Но я его не тороплю. Пусть сам решает, когда и как.

- А что за конфликт? Прости, что пристаю. Но ты сама учила, порой лучше проговорить, чем хранить в себе. Ты же знаешь, я даже Каро ничего не скажу.

- Я толком сама не знаю. – Эйра допила коктейль и вертела в руках пустой стакан. – Матвей не рассказывает. А то, что удалось узнать… так… общие сведения. Если коротко, то его отец устроил за нами слежку, я сдуру ляпнула об этом Матвею, он взбесился и поругался с отцом. Кажется, он сильно против того, что рядом с его сыном мать-одиночка. Матвей решил, что отец быстрее оставит нас в покое, если не будет знать, что двойняшки – его внуки.

- Оставил? – Ян тоже крутил в ладонях стакан, и лед позвякивал, ударяясь о стекло. – В покое?

- Оставил, - кивнула Эйра. – Я попросила кое-кого из старых знакомых узнать. Подтвердили, что оставил.

- Понятно. А досье на Матвея кое-кто из старых знакомых не собрал?

- Ясновидящим не пробовал подрабатывать? – съязвила Эйра. – Вперед, у тебя получится.

- Как на пенсию выйду, - усмехнулся Ян, - так и подумаю над твоим предложением. Что-то интересное узнала?

- Не-а. Мать у него умерла, когда он был ребенком. Но это Матвей и сам рассказал. Отец женился второй раз через несколько лет, на матери-одиночке с дочкой, а где-то через полгода после свадьбы отправил сына учиться за границу.

- Мачеха избавилась от пасынка?

- Похоже. Но что за скелеты хранятся в семейных шкафах, мне узнать не удалось.

- А хочется?

- Хочется, - призналась Эйра. – Может, тогда мне удалось бы лучше понять Матвея. Или даже помочь ему.

- А как у тебя с ним? Ну… вообще?

- И хорошо, и никак.

- Хм…

- Он хороший. Почти идеальный. И он мне нравится.

Эйра и подумать не могла, что будет обсуждать свою личную жизнь с Яном. Однако он спросил… а она словно обрадовалась возможности поговорить о Матвее. Держать все в себе действительно тяжело. А Ян выслушает… и не распустит сплетни.

- Но? Есть же «но», да?

- Ян, я не знаю, что с ним делать.

- В смысле?

- Скажу иначе. Он слишком хорош для меня.

- Тю! Эйра, окстись. С чего такие мысли?

- Таких, как мы с тобой, Ян, называют извращенцами. Матвей другой. И я не хочу его портить.

- Так, погоди. С этого места подробнее. Матвей – не саб? Ты уверена?

- Не знаю.

- Ты – и не знаешь? Поверить не могу…

- Явных признаков нет. Возможно, если надавить… Но я не хочу. Не хочу, понимаешь?!

Ян как-то странно на нее посмотрел и отвернулся. Эйра подумала, что он сейчас уйдет, однако он помолчал, а потом произнес:

- Ты все еще не веришь в любовь?

Она могла отшутиться, могла соврать, но отчего-то ответила честно, как на исповеди:

- Не знаю. Мне страшно…

Однажды Эйра поверила. И обожглась. Она давно излечилась от той болезни, и все же не смогла забыть, как больно, когда тебя отвергают. Если любовь существует, она не только чудо, но и ответственность, и безграничное доверие, и взаимность. Матвей предлагал ей все это, и даже больше. И Эйра с удовольствием приняла бы этот дар, но…

- Сейчас у нас все хорошо. Мне хватает того, что он может дать. Но если когда-нибудь моя тьма не насытится? – Эйра говорила тихо, но была уверена, что Ян слышит каждое слово. – Если я захочу рвать и терзать? Что мне делать? Предать? Не хочу, чтобы он страдал…

- Так ты его любишь…

- Наверное.

- Ты говорила с ним об этом?

- Матвей согласится на все, лишь бы остаться рядом со мной и детьми, - горько сказала Эйра. – Если я скажу ему лечь под плеть – ляжет. Во имя любви. Ты же понимаешь, что это неправильно?

- Пожалуй…

Мите и Лисе наскучили кубики. Теперь они тискали Горыныча, развалившегося поперек одеяла. Кот позволял детям абсолютно все, даже таскать себя за хвост и усы. Правда, тут уже Эйра следила за тем, чтобы они не мучили рыжую няньку.

- Все образуется, - сказал Ян. – Мне нравится Матвей. Он настоящий.

- Конечно, - улыбнулась ему Эйра.

Слабое утешение, но ей стало немного легче. Если Ян понял, значит, она ничего не надумывает. Может, и правда, собраться с духом и поговорить с Матвеем? Но он так устает… и этот конкурс… и невозможно остаться наедине…

Значит, позже? При первом же удобном случае.

Макет жилого комплекса доставили на дачу к Русановым. Матвей заказывал его в мастерской, по собственным чертежам. На подмакетнике разместился целый поселок: двухэтажные домики, окруженные садами, почта, магазины, детские игровые площадки,  фельдшерский пункт.

От защитного стекла Матвей отказался, чтобы инвесторы могли рассмотреть его проект с подробностями, но без бликов.

Леонтий Иванович выбрал современный способ проведения конкурса – питчинг. Максимум за десять минут нужно представить проект и заинтересовать потенциальных инвесторов, доказать, что именно твое детище – самое выгодное и прибыльное вложение денег в строительство. Потому Леонтий Иванович и помогал каждому конкурсанту лично: кроме материалов, необходимых для работы над проектом, он рассказывал об инвесторах и их предпочтениях. Для такого короткого доклада очень важна форма подачи, и нужно понимать, кто твои слушатели.

Матвей считал, что хорошо подготовился к выступлению, но накануне питчинга его, как говорится, накрыло. Уверенность улетучилась, он сомневался во всем: в воздушности форм, в геометрии пространства, в цветовом решении, в сохранении экологии. В его проекте нет изюминки! А ведь Матвей еще загадал, что если он выиграет, то Эйра выйдет за него замуж. Он не может проиграть. Не имеет права.

- Чем занят? – спросила Эйра, заглядывая в «кабинет».

В доме Русановых им отвели большую комнату. Здесь стояла и двуспальная кровать для Эйры и Матвея, и две складных детских кроватки для Мити и Лисы. А смежную с комнатой кладовку Матвей превратил в рабочее пространство, поставив там стол, лампу и ноутбук. Кульман и чертежные принадлежности остались дома, чтобы не захламлять чужой дом вещами. Да и работать с чертежами Матвей предпочитал в тишине и покое.

- Чахну, - честно ответил Матвей. – Как Кощей над златом.

Он вынул макет из коробки и играл кнопками освещения, подсвечивая окна домиков и улицы будущего поселка.

- Ого! – восхитилась Эйра. – Как красиво!

Она впервые увидела проект целиком. Матвей показывал ей фото, что присылали из мастерской, но в готовом виде макет, безусловно, выглядел иначе.

- Думаешь?

- Уверена.

- Ты хотела бы тут жить?

- Конечно.

- А в каком доме?

- М-м… Надо подумать… Эй! Безобразники! Вы почему встали?

Матвей оглянулся. Митя и Лиса недавно научились вылезать из кроваток, и пришлось убирать высокие бортики. Эйра укладывала их спать после обеда, но отвлеклась, заглянув к Матвею, и двойняшки прибежали за мамой.

- Ма-а-а! – Митька, подпрыгивая потянул руки к матери.

Лиса, оценив ситуацию, стала карабкаться на колени к Матвею. Он посадил дочку на колени, и она, конечно же, увидела макет.

- До-о-ик!

- Домик, - согласился Матвей, перехватывая ручку дочери. – Нельзя. Я тебе другой сделаю.

- Дай! Дай! – потребовал Митька.

- Нельзя, - строго повторил он. – Это не игрушка. Спать, живо!

- Пусть посмотрят, им же интересно, - возразила Эйра.

- Сначала они посмотрят, потом захотят потрогать, потом потянут в рот, - раздраженно ответил Матвей. – Завтра презентация, и без макета я не представлю свой проект. Можешь сразу отдать его детям, если не хочешь, чтобы я…

- Все, все! – оборвала его Эйра. – Успокойся.

Она понесла Митю в кроватку, и Матвей поплелся следом, с Лисой на руках. Дети дружно ревели, требуя отдать им «игрушку».

- Прости, - пробурчал Матвей, укачивая дочку. – Мне не надо было вынимать макет из коробки.

- Ничего, они забудут. – Эйра присела на кровать. – Я лягу вместе с ними, почитаю сказку. Кстати… Там Оля и Руслан приехали, и Ян тебя зовет. Иди, я тут сама справлюсь.

И это… все? Спокойная всепрощающая Эйра пугала Матвея сильнее Эйры с пучком розог в руках. Он не нарывался специально, но ведь… нагрубил?

- Что такое? – спросила Эйра, заметив его взгляд.

- Ничего, - ответил он, отворачиваясь.

- Тогда иди, тебя ждут.

Похоже, Эйра потеряла к нему интерес. Матвей почти не разбирался в женском доминировании, тем более, в садизме, но знал наверняка, что потребность пороть не может исчезнуть. Эйра удовлетворяет свои желания с кем-то другим? Но она ездила в город всего пару раз… Собственно, Матвей не следил, чем она там занималась.

Глупо надеяться на выигрыш в конкурсе, когда отношения трещат по швам. Надо быть реалистом. Однако когда Матвей задумывался о том, чтобы оставить Эйру, его охватывал какой-то смертельный холод. Он не представлял, как будет жить без нее и детей. Ему даже «приходящим папой» не стать! И что делать?

Матвей убрал макет в коробку и, покидая комнату, оглянулся. Эйра и малыши лежали на кровати, почти как тогда, в первую ночь в ее доме. Только теперь Эйра не спала, а читала сказку. Митя и Лиса обхватили ее, как обезьянки, и уже клевали носами.

Эйра права, они быстро забывают печали. И «маатея» забудут так же быстро, как и игрушку.

Матвей быстро спустился по лестнице. И почему именно сегодня? Он ничего не имел против гостей, тем более, когда сам на птичьих правах. Но из-за волнения раздражало абсолютно все. Ему надо повторить текст, проверить слайды для презентации…

- О, Мэт! – Ян и Руслан сразу же оттащили его в сторону от жен. – Сегодня у нас мальчишник.

- Кто-то женится? – удивился Матвей.

- Пока нет. – Ян хмыкнул. – Это просто мальчишник. Баня, пиво и никаких девочек.

- Не, я пас, - отказался Матвей. – Мне пить нельзя, у меня завтра конкурс.

- Можно, конечно, и валерьянкой заправиться, - усмехнулся Руслан. – Но лучше по пивку. Мы ж понемногу, чисто расслабиться. Если хорошо попариться, то наутро никаких последствий.

- А как же… - Матвей кивнул на лестницу. Каро только что увела дочку наверх, и Оля ушла вместе с ними. – Они же здесь будут.

- И что? – Ян приподнял бровь. – У них девичник уже был. Помнишь, как баня ходуном ходила? А мы с детьми возились. Теперь наша очередь кутить. Давай, Мэт, не отлынивай. Завтра родители возвращаются, уже не тот антураж.

Вот с Яном Матвей никогда не испытывал трудностей в общении, хоть тот и старше Эйры. В компании профессор всегда был на равных с молодежью, и это не выглядело глупо или нелепо.

- Что делать надо? – спросил Матвей.

Все равно не отвяжутся, а идея действительно хорошая.

- Пойдем баню топить, - хлопнул его по плечу Руслан.

- Ага, идите, - согласился Ян. – А я мясом займусь.

К вечеру все было готово: баня, шашлык, пиво, закуска. Шашлыком мальчики щедро поделились с девочками, которые собирались поужинать в беседке, когда уложат детей спать.

- Отдохни, - сказала Эйра Матвею. – Мне Оля поможет.

- Я недолго, - пообещал он. – Завтра рано вставать.

Питчинг назначен на вторую половину дня, но Матвей боялся опоздать из-за пробок на дорогах.

- Мы с детьми поедем с тобой, - «обрадовала» Эйра. – Прививку пора делать, у нас запись.

- Но я же не смогу с вами, - растерялся Матвей.

- Можешь. Запись на десять, поликлиника рядом с домом. У тебя начало в два?

- В два, - подтвердил он.

- Так лучше, чем чахнуть и нервничать. Но если не хочешь, я могу сама…

Худшей фразы и представить нельзя. В последнее время Эйра слишком часто ее повторяла, и Матвей едва сдержал гнев.

- Я помогу, - перебил он. – Хотя ты могла бы и предупредить заранее.

И не назначать прием в день конкурса!

- Честно говоря, я хочу вернуться домой, - призналась Эйра. – Мы тут загостились.

- Так надо вещи собирать…

- Я почти все собрала. За вещами потом съездишь, хорошо? Я скажу, что надо остаться в городе под каким-нибудь предлогом.

- Но детям тут хорошо, - возразил Матвей.

- Это не мой дом, - вздохнула Эйра. – И я соскучилась по своему. Потом поговорим, договорились? Иди, тебя ждут.

Они и раньше ходили в баню вместе, но расширенным составом. Оттого наготу прикрывали простынями, а в парилку посещали парочками. Сейчас же, едва все разделись, Матвею в глаза бросились багровые полосы на спине Яна.

Под ложечкой как-то странно заныло. Тут объяснения не нужны, Матвей прекрасно понимал, какие следы может оставить порка. Однако собственная реакция пугала: он испытал зависть.

- Матвейка, ты как-то странно смотришь, - заметил Ян. – Ты у нас случайно… не это самое? Может, мы с Русом зря с тобой в бане закрылись?

- А? – Матвей ничего не понял.

- У-у-у… - протянул Ян под хохот Руслана. – Как все запущено. Рус, наливай.

- Да я… - Матвей смутился. – Так, подумал… Это что, кнут?

- Плеть. – Ян посерьезнел. – А ты почему спросил?

- Прости. – Он смутился сильнее. – Наверное, об этом нельзя…

- Нет, можно, - перебил его Ян. – Но мне интересно, с чего такие вопросы… у ванильного мужчины?

Если бы Матвей мог объяснить!

- У меня тоже есть отметины, - неожиданно похвастался Руслан. – От паддла.

Блять! Получается, он тут один такой? Не меченный…

Матвей осушил половину кружки пива прежде, чем ответил.

- Я завидую.

- Чему? – хором спросили Ян и Руслан.

- Не знаю, - признался он. – Вниманию?

- Оп-па… - Ян закинул в рот кусок мяса и, прожевав, поинтересовался: - Мэт, ты точно не нижний?

- Не знаю, - мрачно произнес Матвей. – В клубе… мне не понравилось. С Эйрой – другое дело.

Ян и Руслан переглянулись.

- Мэт, так тоже бывает, - сказал Руслан осторожно. – Меня называют сабом одной госпожи. Я могу только с Олей, только ей позволяю все.

- Мне не нравится боль, - возразил Матвей.

- Мне тоже, - кивнул Руслан. – Но ее можно перетерпеть… ради всего остального.

И правда, можно. Самый лучший секс у них с Эйрой был, когда она доминировала.

- А ты не завидуй, - сказал Ян, наполняя кружки. – Каро и Оля – ученицы Эйры. Все в твоих руках.

- Все? – обозлился Матвей. – Я не нужен Эйре.

- Мне кажется, ты ошибаешься, - возразил Руслан.

- Определенно, - кивнул Ян. – Эйра уверена, что ты – ваниль. Мэт, ты пробовал убедить ее в обратном?

- Как?! Если я сам не знаю, кто я…

- Не попробуешь – не узнаешь. – Ян протянул Матвею кусок мяса, завернув его в лепешку. – Ты закусывай, закусывай. Эйра не будет навязывать тебе свою философию. Хочешь попробовать – прояви инициативу.

- Как? Я называл ее госпожой… вставал на колени… Она запретила мне это делать.

- Предложи ей карт-бланш. – Ян усмехнулся. – Уверен, она тебя удивит. И вообще… Ты не знаешь, что ли? Если женщина говорит «нет», это означает «да, но позже».

- Ха-ха! Точно! – рассмеялся Руслан. – С Олей всегда так.

- Так! Родился тост! – Ян поднял кружку. – Только тс-с-с… - Он понизил голос до шепота. – За баб!

И сказано это было с таким уважением, что совершенно не хотелось возражать. Они чокнулись кружками, выпили и закусили.

- Мужики! - Матвей окончательно расслабился и осмелел. – Давно хотел спросить… Боль, эндорфины, адреналин… Это я еще понимаю. Но какой кайф в подчинении? Я вот за равные отношения…

- У-у-у… - протянули Ян и Руслан хором.

- Передать власть женщине – особенный кайф, - сказал Руслан, мечтательно прищурившись. – В рамках игры между нами двумя.

- В жизни роли распределены иначе, - добавил Ян. – Только навряд ли тебе кто-то сможет объяснить. Попробуй… И узнаешь сам, каково это, довериться женщине.

- Любимой женщине, - уточнил Руслан.

- У меня тоже есть тост, - сказал Матвей. – За любовь!

Банька удалась на славу. И по душам побеседовали, и пива наклюкались, и веничками друг друга отхлестали от всей души. Домой вернулись поздно: протрезвевшие, но разморенные.

Эйра о чем-то болтала с девочками, устроившись в гостиной. Ян и Руслан отправились к женам, а Матвей сразу поднялся на второй этаж. Спать хотелось так, что все, о чем он мечтал – добраться до кровати.

Матвей осторожно открыл дверь в комнату, чтобы не разбудить детей. И застыл на пороге. Сонливость как рукой сняло, когда он увидел Митю и Лису на полу. Двойняшки увлеченно строили башню из кубиков на обломках разбитого макета.

Эйра так и не поговорила с Матвеем по душам. Во-первых, уединиться в доме Русановых совершенно нереально. Во-вторых, Матвей работал над проектом, как проклятый, и не хотелось ему мешать. Так что о возвращении домой Эйра почти что мечтала.

Да, детям хорошо на природе. Но у них есть свой дом. Эйра соскучилась по привычным вещам, по клубу. И по Матвею, в конце концов, тоже! Даже сильнее…

Он, конечно, рядом, но уставший и нервный – из-за работы, из-за проекта, из-за времени, что вынужден проводить в дороге. Эйра с удовольствием закрылась бы с ним в привате клуба. Не для того, чтобы выпороть, нет. Может, только самую малость, для эротического разогрева. Она помогла бы ему расслабиться и забыть о проблемах. И насладилась бы чистой естественной реакцией на доминирование…

В такие моменты Эйре хотелось надавать себе по щекам за подобные мысли. Ведь решила же не ломать Матвея под себя! Им нужно серьезно поговорить, а потом уже мечтать… если будет о чем.

С возвращением домой Эйра, конечно, припозднилась. Опять же, не хотелось отрывать Матвея от дел. Он бросил бы все, чтобы помочь ей переехать. А вот прием в поликлинике Эйра подгадала ко дню конкурса специально. Она же не слепая. Когда долго живешь с мужчиной, все его привычки – как на ладони. Если отпустить Матвея в Москву одного, он уедет рано утром и до начала конкурса будет изводить себя сомнениями. Дети прекрасно его отвлекут, а Эйра проследит, чтобы он не опоздал к началу питчинга.

Идеальный план. И Ян задумал мальчишник как нельзя кстати. Эйра знала, что у Матвея все готово, даже речь выучена наизусть. Самое время расслабиться в баньке.

Жаль, двойняшки раскапризничались к вечеру. И хорошо бы просто предчувствовали скорый отъезд домой или визит к врачу… Так нет, они упорно вели Эйру к каморке Матвея, где хранился макет поселка, так неудачно попавшийся им на глаза.

Умучившись ловить двойняшек на полпути к цели, Эйра пошла на компромисс. Она достала макет из коробки и поставила его на стол, подальше от цепких детских пальчиков.

- Можно только смотреть, - строго сказала она. – Руками не трогать! Папа будет сердиться. И я тоже.

В последнее время она все чаще называла Матвея папой, когда разговаривала с детьми. Предвкушала момент, когда они обратятся к нему так, как положено. Правда, двойняшки привыкли к «маатею» и не спешили радовать отца.

Чтобы не посадить батарейки, Эйра не включила подсветку домов и улиц на макете. Но Митька и Лиса и так, как завороженные, не спускали глаз с заветной «игрушки», а Эйра рассказывала им сказку о маленьких человечках, которые живут в домиках.

Она спустилась к девочкам, когда убедилась, что дети крепко спят. И не убрала макет в коробку, чтобы не шуметь. На столе с ним ничего не случится, даже если Митя и Лиса проснутся.

Каро и Оля болтали то о практике в роддоме, то о фотосессии на природе, а Эйра едва прислушивалась к их разговору. Как-то неспокойно было на душе, муторно. И вроде бы нет повода для волнений… Наверное, ей передалось настроение Матвея. Быстрее бы уже все закончилось!

Как говорится, не желай, а то может исполниться. И не так, как хотелось.

После бани Матвей поднялся на второй этаж. Эйра отправилась следом и нагнала его на пороге комнаты. Матвей стоял столбом, загораживая проход, и как-то странно хрипел.

- Что там? – шепотом спросила Эйра. – Что случилось?

Сердце тревожно забилось. Что-то с детьми? Пока сидели в беседке, Эйра слышала то ли удар, то ли хлопок, но девочки убедили ее, что странный звук раздался не из радионяни, а от соседей.

Матвей не шевелился. Эйра с трудом оттолкнула его в сторону… и дыхание перехватило от увиденного.

Митя и Лиса все же добрались до макета и столкнули его на пол. Макет поломался, и они играли с обломками и кубиками. В голове образовалась леденящая пустота.

Дети могли пораниться!

Эйра рванула к малышам, но Матвей ее опередил. Он схватил Лису…

- Не смей! – заорала Эйра. – Не трожь!

Во взгляде Матвея не отражалось ничего. Зрачок полностью затопил радужку, отчего глаза казались черными, как небо перед бурей. Двойняшки, перепугавшись, ревели так громко, что закладывало уши.

- Отдай! – потребовала Эйра, подхватывая Митьку.

- Блять… - прохрипел Матвей. – Мелкие детали… они могли…

На шум сбежались все. Матвей отдал Василису Каро, и она быстро осмотрела обоих детей.

- Внешних повреждений нет, - сообщила она. – Ни шишек, ни царапин. Навряд ли они что-то проглотили, но…

Каро оглянулась на Яна.

- Отвезем в больницу, - кивнул он. – Чтобы точно убедиться.

Эйра суетливо переодевала детей, Оля ей помогала. Ян заявил, что никого не пустит за руль. Мол, родители перенервничали, у него с Русом пиво не выветрилось, а у девочек нет опыта вождения, особенно ночью.

- Тут рядом живет водитель отца, - сказал Ян. – Я ему позвоню.

Митька и Лиса орали на все лады. Оля убежала на кухню, чтобы налить воду в бутылочки, Каро ушла к дочке, которую разбудили крики. Ян с Русом отправились встречать водителя и готовить машину.

Отчаявшись успокоить детей, Эйра оглянулась. Матвей сидел на стуле, уставившись на обломки макета, и не шевелился. Сейчас, когда стало понятно, что малыши не пострадали, Эйра вдруг осознала, что произошло.

Самое страшное – не сломанный макет. Разбилась мечта Матвея. Вдребезги. Без шанса на восстановление. И она, Эйра, в этом виновата.

- Матвей… - окликнула она его.

Он медленно повернул голову. Увы, все та же тьма во взгляде.

- Не поможешь? – спросила Эйра. – На руках они быстрее успокоятся. Возьми Лису, ей нравится твой голос.

- Да ты что? – грубовато отозвался он. – Уже не боишься, что я ее ударю?

- Матвей…

- Только не говори, что ты не этого испугалась, - жестко произнес он.

- Эйра! – В комнату заглянул Руслан. – Вы готовы? Машина ждет.

- Ты поедешь с нами? – спросила Эйра Матвея.

- Ты прекрасно справишься без меня, - ответил он. – Помощников у тебя хватает.

В машину с Эйрой сел Ян. Дети наконец-то успокоились, даже задремали.

В глазах щипало. Непривычное состояние… Эйра не верила в силу слез так же свято, как и в любовь. Но сейчас хотелось плакать.

Не выдержав, она всхлипнула.

- Ты чего? – нахмурился Ян. – С детьми все в порядке. Мы едем в больницу, чтобы ты не нервничала.

- Он уйдет… - едва слышно прошептала она.

- Кто? Матвей? Ты же этого хотела.

- Нет… - Она беззвучно заплакала, закрывая рот ладонью.

- Да ладно… Из-за чего ему уходить? В жизни и не такое случается. Дети добрались до запретной вещи. Хорошо, что не пострадали. Все живы, это главное.

- Это я виновата, - выдохнула Эйра. – Я достала макет, оставила его на столе. Не знала, что Митька и Лиса научились забираться на стул. И они никогда не молчали, проснувшись… Это моя вина…

- Уверен, он переживет. Не последний конкурс в его жизни.

Наверное, Ян имел право так говорить. Он точно знал, какой может быть по-настоящему страшная потеря.

- Я в нем усомнилась…

- Знаешь, всякое могло случиться, - возразил Ян. – Я вот не уверен, что не прибил бы кого, если бы мои труды пошли прахом. А ты радуйся, у твоего Матвея железные нервы.

- Нет, - возразила Эйра. – Он все переживает в себе, а это гораздо хуже.

- Ничего. Вот вернешься, поговорите…

Да, только время назад не отмотать. И макет невозможно починить к завтрашнему питчингу. А Матвей такой гордый! Или откажется от участия в конкурсе, или не признается, почему нет макета…

Эйра вдруг вспомнила, кто курирует конкурс.

- Ты чего вертишься? – удивился Ян.

- Телефон ищу. Но я его, кажется, забыла, - ответила она.

- Возьми мой.

- А у тебя там есть контакты Лео?

- Какого Лео?

- Того самого. Ты что, Лео и Динь не знаешь?

- Э-э-э… Зачем он тебе понадобился?

- Он курирует конкурс, в котором участвует Матвей. Я расскажу ему о макете.

- Нет, Эйра. Не делай этого.

- Почему?

- Понимаешь… - Ян вздохнул. – За макет Матвей тебя простит. За ходатайство – нет.

- Почему?!

- Мужик он, потому что. Молодой и гордый. Ну… хочешь, попробуй. Но я тебя предупредил.

Ян прав. Навряд ли Матвею понравится такое вмешательство. Даже если скрыть, он все равно узнает. По закону подлости!

Но что же делать…

Как и предполагали, дети не наглотались мелких деталей от макета. Эйра наконец-то выдохнула и всю обратную дорогу ворчала на притихших после неприятных процедур детей. Ян дипломатично молчал.

Теперь Эйра больше всего боялась, что Матвей уехал, пока их не было. Учитывая его сдержанность и привычку переживать беды в одиночку, это вполне вероятно.

Однако Матвей подошел к машине, едва Эйра открыла дверцу.

- Все в порядке? – спросил он.

- Да.

Эйра передала ему сонного Митьку, вынуждая взять сына на руки. Матвей не спорил, послушно понес того наверх. И такое поведение пугало до чертиков. Как будто Матвей уже что-то решил, и любой разговор будет бесполезен. Лучше бы истерил, ругался матом и требовал извинений!

В комнате было прибрано. И никаких следов макета.

- Матюш…

Эйра шагнула к нему, едва они уложили детей в кроватки.

- Я лягу в гостиной, - сказал он, останавливая ее жестом. – Планы не поменялись, мне рано вставать. Если хочешь ехать в город со мной, будь готова к семи.

Жизнь, безусловно, не закончилась. Матвею хотелось блеснуть на конкурсе: макет, построенный по собственным чертежам, – солидный бонус к презентации. Но участвовать можно и без него, хоть и меньше шансов на победу. Только горечь от главного поражения ничем не скрасить.

Матвей ошибся. Лед в сердце Эйры растопить невозможно. А, может, его там и нет вовсе, потому как нет между ними взаимной любви.

Как будто что-то сгорело внутри… Последняя надежда?

Когда Эйра повезла детей в больницу, девчонки засуетились вокруг Матвея. Предлагали выпить то какие-то капли, то чего покрепче… А он едва сдерживался, чтобы не послать всех в пешую прогулку, желательно лесом. Хотелось остаться одному, но в него вцепились мертвой хваткой.

Наконец Матвей догадался отдать Руслану ключи от своей машины. Только тогда все выдохнули. Похоже, ждали побега… На Эйру нарычал, отказался ехать с детьми в больницу… Матвею должно быть стыдно за такое поведение, но он не чувствовал ничего кроме усталости.

Проигрывать нелегко.

Откровенно говоря, Матвея посетила мысль уехать, не попрощавшись. Однако он посчитал это трусостью. Когда-то он набрался смелости и заявился в БДСМ-клуб, чтобы завоевать Эйру. Значит, должен так же мужественно признать, что она оказалась права.

Ох, как же Эйра была права… Матвей думал лишь о своих желаниях, а она сразу сказала, что отношения с ним ее напрягают. И согласилась терпеть его рядом только из-за детей. Наверное, уже тогда Эйра знала, что рано или поздно он сорвется. А он не замечал очевидного и верил в чудо.

К возвращению Эйры и детей Матвей выбросил сломанный макет и собрал свои вещи. Здесь их оказалось немного.

Самое трудное – оставить детей. Он любит их так же сильно, как и Эйра. Но… она не сможет стать счастливой, если Матвей будет мелькать перед глазами. А он не сможет спокойно наблюдать, как она проводит время с другими мужчинами. Детям нужен отец? Не ценой спокойствия их матери…

Матвей сказал, что будет спать внизу, но ушел не сразу. Он стоял и смотрел на сына и дочь, не в силах сдвинуться с места. Еще недавно его настоящее и будущее были заполнены простыми отцовскими радостями, а теперь в голове сплошное «никогда».

«Я никогда не научу их кататься на велосипеде… не поведу в парк… не куплю мороженое… не поиграю в футбол… не отдам в школу…»

- Матвей. – Эйра тронула его за плечо. – Нам надо поговорить.

- Надо, - согласился он, отводя взгляд от детских кроваток. – Не сейчас. Завтра, после конкурса.

- Пожалуйста, прости меня…

Эйра скользнула ладонью по спине, попыталась обнять, но Матвей шагнул в сторону двери. Прикосновения обжигали. Нутро выворачивалось наизнанку. Матвей ненавидел, когда его жалели.

- Это ты прости, - произнес он, сглотнув тугой комок, образовавшийся в горле. – Прости…

Больше Эйра не настаивала, отступила. Матвей провел бессонную ночь, то глуша кофе на кухне, то бродя вокруг дома. С рассветом пришлось взбодриться: принять душ, привести себя в относительно адекватный вид.

Митя и Лиса обычно поднимались рано утром, лишая родителей возможности нормально выспаться, но сегодня их пришлось будить. Матвей услышал капризное хныканье, и хотел помочь Эйре в сборах, однако сделал только хуже. Дети расплакались, едва он приблизился.

- Что, стыдно? – проворчала Эйра, обращаясь к ним. – Безобразники…

Рев усилился, больно ударив по обнаженным нервам. Навряд ли малыши стыдились содеянного. Скорее всего, боятся Матвея после вчерашнего.

Он молча вышел. И ждал у машины, облокотившись о капот.

Еще одна неудача. Еще одна потеря. Матвей, запрокинув голову, следил за проплывающими по небу облаками.

«А облака… белогривые лошадки…»

Митя и Лиса любили слушать детские песенки.

Маму забрала болезнь, но все остальное…

«Мы помчимся в заоблачную даль…»

Может, уехать к Робке? Здесь его больше ничего не держит.

- Матвей! – окликнула Эйра, выйдя на крыльцо. – Помоги вынести вещи.

- Вещи? – переспросил он, подходя. – Ты же хотела забрать их потом.

- Я уже сказала Яну, что мы уезжаем. А где твоя сумка? Я не нашла.

- В машине.

Она поджала губы, но промолчала.

- Эйра, если дети так меня боятся…

- Они не боятся! – перебила она. – Я отругала их за макет, им стыдно.

- Может, тогда вам лучше поехать с Яном или Русланом? – продолжил Матвей. – Я переживаю, что они будут плакать всю дорогу.

- Не будут. – Эйра вручила ему две сумки с вещами. – Отнеси это. Мы скоро придем.

Поездка, и правда, получилась тихой. Эйра усадила детей в машину и вручила каждому по бутылочке с жидкой кашей. Они поели и задремали.

Дорога, поликлиника, дом…

- Матвей, ты же вернешься?

- Конечно.

- Удачи на конкурсе.

- Спасибо, Эйра.

Чуда, конечно же, не произошло. Да и вообще, собственный проект перестал казаться Матвею гениальным. Он определенно не был лучшим. Вопросы задавали, но заинтересованности инвесторов он не заметил.

После питчинга к Матвею подошел Леонтий Иванович.

- И где макет? – спросил он. – Ты же показывал чертежи и фото.

- Сгинул, - коротко ответил Матвей.

- Хм… А подробнее?

Как-то неловко валить все на детей, но отшутиться не получилось.

- Не усмотрел за детьми, - сказал он. – А что в детские лапки попало, то пропало.

- Дети? – Леонтий Иванович как-то странно прищурился. – Что за дети? Я думал, ты живешь один.

- Мои дети, - неожиданно признался Матвей. – Только, пожалуйста… Это между нами, хорошо?

- Скрываешь детей? – Леонтий Иванович вздернул бровь. – Вроде ты не юная барышня. С чего бы?

- Там все сложно… с их матерью… Не хочу, чтобы дошло до отца.

- Хм… Ладно, не мое дело. А детям сколько?

- Полтора года. Двойняшки. Мальчик и девочка.

- Правда? – неожиданно обрадовался он. – У меня тоже старшенькие двойняшки. Уже в школу ходят. Эти могут… Слаженной командой проще действовать.

- Ну да… - Матвей даже улыбнулся. – Спасибо за возможность участвовать в интересном конкурсе.

- Э, погоди, - отмахнулся Леонтий Иванович. – Для тебя есть особенное предложение. Хочу переманить тебя в свою команду.

- Что…

Матвей растерялся. С одной стороны, после такой фразы ему полагается прыгать от радости. Холдинг, что возглавлял Леонтий Иванович, один из крупнейших игроков на рынке строительства, и не только в Москве и области. С другой, Матвей еще не решил, стоит ли ему оставаться в России.

- Знаешь, сейчас не самый подходящий момент для такой беседы, - сказал Леонтий Иванович. – Мой секретарь позвонит на днях, назначит встречу, тогда и поговорим. Хочу подключить тебя к работе над одним интересным проектом. Мне понравилось… - Он взмахнул рукой. – Твое видение. Подробнее – при встрече.

Что ж, у него есть время, чтобы все обдумать.

Ехать к Эйре не хотелось. Матвей должен поставить точку в их больных отношениях, так почему бы не отложить этот момент? Хотя бы до завтра.

«Как все прошло? Как ты?»

Сообщение от Эйры застало Матвея на пути к собственной квартире.

«Норм», - ответил он кратко на оба вопроса, припарковавшись на минус первом этаже дома.

«Ты скоро?»

Нет, но откладывать разговор – малодушно.

«Приеду после 11».

Дети точно будут спать, Эйра придерживается режима.

«Ждем».

Ага… С любовью и нетерпением.

Матвей раздраженно хлопнул дверцей машины.

Едва он поднялся к себе, как по видеосвязи позвонил Робка.

- Хотел сюрпризом, - сообщил друг, - но потом подумал, что ты, как многодетный отец, этого не оценишь. В смысле, ты же не по адресу живешь?

- Уже по адресу, - мрачно произнес Матвей.

- Ого! А что так? Не, при встрече расскажешь, - затарахтел Робка. – Блин! Надо было сюрпризом!

- Ты вообще о чем?

- Возрадуйся! Завтра прилетаю в Москву! Ненадолго. Можно сказать, по работе. Но устроить тарарам мы успеем!

- Когда рейс? – улыбнулся Матвей. – Я встречу.

Как вовремя… Можно обсудить с другом перспективы возвращения в Лондон. Да и вообще…

Эйра ждала. Матвей не стал звонить, чтобы не разбудить детей, и ключами не воспользовался. Написал ей сообщение, что стоит на площадке. И Эйра почти сразу открыла дверь.

- Все в порядке? – спросила она, всматриваясь в его лицо.

Соврать не получилось.

- Эйра, я пришел за вещами, - сказал Матвей, едва переступив порог. – Ты была права. Я ухожу.

Предчувствие не обмануло. Эйра заметила, что свои вещи Матвей оставил в машине, да и его поведение не оставляло шанса на иной исход. Похоже, сломанный макет стал последней каплей в переполненной чаше терпения.

Эйра не осуждала Матвея. В произошедшем виноват не он, а она. И зачем согласилась на эту авантюру? Ведь знала же, что ее стервозный характер ни один мужик не выдержит. Куда уж Матвею… молодому… чувственному… влюбленному…

Поначалу именно этого Эйра и добивалась: чтобы не выдержал, сбежал, отказался от навязчивой идеи. Для своего же блага! Однако теперь такой расклад ее не устраивал.

- И в чем же я была права? – хмуро спросила она.

- Во всем, - кротко ответил Матвей. – Ты позволишь пройти?

- Туда. – Эйра кивнула в сторону кухни. – Расскажешь подробнее.

Похоже, от идеи совместного ужина придется отказаться. Судя по угрюмому взгляду и выпяченному подбородку, Матвей настроен решительно. Его право… Но от разговора ему не отвертеться.

- Как прошел конкурс? – поинтересовалась Эйра, усаживаясь у окна.

- Нормально.

Матвей вынужденно опустился на ближайший табурет.

- Я не заслужила подробностей. – Эйра усмехнулась. – Но все же переживаю… Из-за меня ты упустил свой шанс.

- Не стоит переживать. – Он положил руки на стол, сцепив пальцы. И ноги скрестил. Типичная закрытая поза. – Да, я не выиграл. Ты это хотела услышать? Но получил интересное предложение. Вроде бы… Не уверен, что приму его, но… это приятно.

- Почему не примешь?

Матвей вздохнул.

- Эйра, зачем? Разве об этом ты хочешь спросить?

- А ты, похоже, лучше меня знаешь, чего я хочу, - огрызнулась она.

- Нет. – Он отрицательно качнул головой. – Я вообще ничего о тебе не знаю. Даже имени.

- В смысле…

- Услышал случайно в разговоре, что Эйра – это псевдоним.

- От Яна?

Он кивнул.

- И не спросил его…

- Да как-то стыдно было признаваться, что живу с женщиной, имени которой не знаю.

- Я просто привыкла… к Эйре. Меня зовут…

- Не надо, - перебил он. – Теперь это неважно.

Тревожный знак. Эйра была уверена, что сможет удержать Матвея, но, кажется, он уже подвел черту в их отношениях.

- Ты уходишь из-за макета? – не выдержала Эйра. – Матвей, прости. Я виновата. Это я достала его, потому что дети капризничали. Я не должна была…

- Пожалуйста, прекрати, - попросил он. – Ты не должна оправдываться. Это всего лишь вещь.

- Вещь, в которую вложен труд! И твои мечты и надежды…

- Я ухожу не из-за макета.

Он как-то странно на нее посмотрел. Сожаление? Грусть? Эйра нервничала и сомневалась в том, что правильно считывает эмоции.

- Тогда почему?

- Потому что люблю тебя.

Такого ответа она не ожидала.

- Любишь… и бросаешь?

- Я не очень умный, да? – Матвей смотрел на Эйру без тени улыбки. – Может, это называется как-то иначе, не любовью. Я не могу объяснить, почему, но очень хочу, чтобы ты была счастлива. Прости, что навязывался. Мне, правда, казалось, что я тебе нравлюсь. И что ты сможешь полюбить.

Шах и мат!

- Матвей, что ты несешь…

Впервые в жизни Эйра не знала, что сказать. Так не бывает! А если бывает, то только в сказках.

А Матвей опять понял все по-своему!

- Тебе необязательно в это верить, - сказал он. – Пусть будет так, как привычнее. Я сбегаю, как ты и предсказывала. Бросаю тебя и детей, наигравшись в семью, потому что… засранец.

Он… слышал?

- Детей тоже? – прошептала Эйра.

Матвей отвернулся и медленно кивнул.

- Но я тебя не гоню…

- Не гонишь, - согласился он неожиданно покладисто. – Ты меня терпишь. А теперь еще и жалеешь.

- Неправда, - возразила Эйра. – Я ценю тебя, уважаю…

«Люблю», - отчаянно подсказывало сердце. Но произнести это вслух не хватало смелости. Она так часто повторяла, что не верит в любовь…

- Матвей, пожалуйста, останься. Ты прекрасный отец, и я… мне будет тяжело без тебя.

- Я помогу найти хорошую няню. И буду переводить деньги для Мити и Лисы, если ты не против.

- Я против! Ты нужен детям. Ты, а не деньги!

- Возможно. Но счастливая и спокойная мама… нужнее. А я не смогу сделать тебя счастливой.

Эйра забыла, когда чувствовала себя такой беспомощной. И ведь сама во всем виновата! Она так часто шпыняла Матвея, предрекая недолговечность его любви, что он в это поверил. Теперь можно говорить, что угодно, он не услышит. Вернее, перевернет… поймет иначе…

- Ты просто устал. – Эйра сделала еще одну попытку. – Ты ел сегодня? Давай поужинаем и ляжем спать. А утром…

- Эйра, я не бесчувственный. – Матвей взглянул на нее так, что сердце защемило. – Может, так кажется, но… мне сложно… - Он сглотнул и продолжил: - Мне больно оставлять тебя и детей. Невыносимо осознавать, что никогда вас не увижу. Утром проснутся дети. Предлагаешь попрощаться с ними?

- Я не хочу, чтобы ты прощался. Не хочу, чтобы уходил.

- А я не хочу, чтобы меня жалели.

Эйра чуть не взвыла от отчаяния. Порой мужчины так упрямы!

- Я пойду собираться, а то уже поздно. Или прийти за вещами позже?

- Позже. – Эйра ухватилась за возможность отложить разговор. – Я сама привезу вещи. Завтра вечером.

- Не уверен, что вечером буду дома. Может, утром? Послезавтра. Но с кем ты оставишь…

- Не твоя проблема. Найду с кем оставить детей, к тебе не притащу, не бойся.

Ей самой надо успокоиться. И хорошенько подумать, как вернуть Матвея. К сожалению, он ушел до того, как объявил об этом. Она не заметила, когда это произошло, упустила момент. Но ведь еще не поздно все исправить?

С нижними проще… Эйра знает, что им нужно. Она умеет отправлять в космос, умеет доставить удовольствие, знает подход. А как доказать, что любишь, ванильному мужчине? Что надо сделать, чтобы он поверил? Слова не помогают, значит, нужно показать… Но как?!

- Созвонимся завтра вечером, - сказал Матвей, поднимаясь.

- Подожди! – Эйра бросилась вперед, едва он повернулся к ней спиной. – Я… я люблю тебя…

Он замер, и она осторожно обняла его, прижимаясь к спине.

- И доверяешь?

Хриплый голос Матвея прозвучал как-то обреченно.

- Конечно, - ответила Эйра.

Он мягко высвободился из ее объятий и достал из сумки, висящей через плечо, какую-то папку, бросил ее на стол.

- Случайно прихватил, когда собирался, - сказал Матвей. – Думал, там спецификации, цвет папки тот же.

- Это что?

Эйра открыла папку, и фотографии рассыпались по столу.

Отчет детектива! Какая же она дура… Как могла забыть…

- Матвей, это не то, о чем ты подумал!

Эйра обернулась, но Матвей исчез. Через секунду тихо хлопнула входная дверь.

- Ну нет… - прошептала Эйра, сжимая кулаки. – Теперь я тебя никуда не отпущу!

Робка появился вовремя. Здесь, в России, у Матвея настоящих друзей не было. Руслан – классный парень, но жаловаться ему на личную жизнь… полный зашквар. У Руса особенное отношение к Эйре.

Матвей и Робке не собирался жаловаться, но друг может выслушать. А такой друг, как Робка, и мозги вправит, и поддержит, если надо.

Еще сутки не прошли, а Матвей уже сомневался, что поступил правильно. Эйра… тут, пожалуй, да. Невозможно жить вместе без надежды на взаимные чувства. То есть, реально, но у Матвея не хватило сил на такое самопожертвование. Но дети…

Как можно отказаться от сына и дочери? Ведь он, по сути, повторяет ошибку своего отца. Матвей даже согласен на «маатея» вместо «папы», лишь бы видеть детей. Вроде бы Эйра не против?

- Да все ты сделал правильно, - сказал Робка, внимательно его выслушав. – Насильно мил не будешь. У тебя воистину ангельское терпение, я ушел бы раньше.

Они завтракали в кафе, потому что дома у Матвея еды не было.

- Я люблю ее, - вздохнул Матвей.

- Верю! – Обычно веселый Робка сейчас не шутил. – Но к этому можно привыкнуть. Безответная любовь, знаешь ли, вполне обычное дело.

- Угу…

- Меня больше беспокоит другое. Не знаю, осознаешь ли ты, как часто смотришь на экран смартфона.

- Время проверяю, - буркнул Матвей. – У меня сегодня встреча с заказчиком.

- Время на заставке есть. И на часах, которые ты носишь на руке. А ты снимаешь блокировку. Что там? Фото детей? Я прав?

Блять… Робке надо было учиться на психолога, а не на архитектора.

Матвей молча показал ему экран. На фото Митька и Лиса уплетали клубнику, измазавшись ею по уши.

- С этим-то что делать будешь? – спросил Робка.

- Оформлю отцовство и потребую совместную опеку над детьми.

В конце концов, почему нет? Эйра признает, что он – отец двойняшек. Если понадобится, то можно и генетическую экспертизу провести. У него приличный доход, своя квартира… И с детьми он прекрасно ладит. Ему не откажут. А Эйра пусть отжигает в клубе со своими…

- Э-э… - протянул Робка. – Чего это тебя так перекосило?

- Ничего особенного.

Всего лишь представил другого мужчину рядом с Эйрой. Безответная любовь, значит? Можно привыкнуть? Блять…

- У меня днем тоже дела, - сказал Робка. – А вечером закатимся в какой-нибудь клуб? Покажешь мне, как развлекаются местные.

- Легко, - пообещал Матвей.

Вообще-то, он понятия не имел, куда вести друга. Как оказалось, Руслан тоже не шлялся по клубам. И Оля. И Каро. Яну Матвей звонить не рискнул. Зато на глаза попался номер Лизки.

- О, привет! – обрадовалась она. – Клуб? Ну да, знаю парочку. Ты не против, если мы с Вадимом к вам присоединимся?

Лизка не оставляла попыток наладить отношения. Условие она выполнила, флюгер притащила. Как Матвей и подозревал, никто не заметил пропажи. У него не нашлось причины для отказа.

- Сестра? Та самая? – У Робки загорелись глаза. – Черт, да! Хочу!

- Она беременна от жениха, - сказал Матвей. – И я ее простил.

- Да не собираюсь я ей вредить. Хотя надо бы! Просто интересно… Ведь она – причина твоих бед.

Если бы! Лизку заставили солгать. Малую легко запугать. Мачеха, конечно, постаралась… Но виноват во всем отец. Это он не захотел разбираться, он поверил жене и падчерице, а не сыну.

Оторваться в клубе не удалось. Беременная Лизка, естественно, алкоголь не употребляла. Вадим ее поддержал. Матвею пьянеть не хотелось совершенно. Он выпил один коктейль, за встречу, и перешел на сок со льдом.

- Фу, какие вы скучные! – возмущался Робка. – Ладно, Лизка в положении. А ты, бро, какого хрена не отметишь вновь обретенную свободу?

- Свободу? – Лизка тут же навострила уши. – Матюш, ты расстался со своей девушкой? Той самой, из-за которой поссорился с папой?

Матвей закатил глаза и укоризненно посмотрел на Робку. Но тот уже хорошо поддал и не мог остановиться.

- Не хочешь от радости, с горя напейся, папаша!

- Папаша? – Лизка округлила глаза. – Кто? Матвей?!

- Все сказал? – мрачно поинтересовался он у Робки.

- А есть что-то еще?

Болтун! Матвей и забыл, что у пьяного друга развязывается язык.

- Иди вон… на танцпол! – посоветовал Матвей. – Девчонки давно тебе глазки строят.

- Где? – оживился Робка. – Ау, красавицы! Уже иду!

- Забавный у тебя друг, - усмехнулся Вадим, когда Робка ушел.

- Ага. Когда выпьет, - пробурчал Матвей.

- Мне показалось, он не так уж и пьян.

- Матвей! – не отставала Лизка. – Что он сказал? Почему «папаша»?

Ой, да к черту! Ему надоело все скрывать. Он не преступник.

- Потому что у меня есть дети, Лиза, - ответил Матвей, осушив очередной стакан с соком. – Сын и дочь.

- Правда? – ахнула она. – Рили? Родные, не приемные?

- Родные. Но говорить об этом отцу не обязательно, так что о наследстве…

- Ура! – взвизгнула Лиза и порывисто обняла Вадима. – Вадик! Какое счастье!

Да что ж такое! Это он должен любоваться отвисшими челюстями, а не наоборот! Лизка попискивала от радости и подпрыгивала на месте, Вадим улыбался, как будто ему подарили миллион.

- Не знаю, почему ты скрывал детей, - сказал Вадим, - но это лучшая новость с тех пор, как я узнал, что Лиза беременна.

- И почему же? – хмуро поинтересовался Матвей. – Мне сказали, что отец составил завещание…

- Да! – закивала Лизка. – Но нам с Вадиком компания не нужна. Я не спорила с папой, потому что очень перед ним виновата. Не хотела расстраивать. Ты же понимаешь, что я в бизнесе ни бум-бум?

- И Вадим тоже? Ни бум-бум?

- У меня другие планы, - ответил Вадим. – Отцовскую компанию наследует мой старший брат, и кто б меня спросил, хочу ли я заниматься строительством.

- И ты тоже… - невольно засмеялся Матвей. – Похоже, все родители одинаковы.

- Их можно понять. – Вадим повел плечом. – Они всю жизнь строили… строили… капиталы наживали… А нам это неинтересно.

- Точно, - кивнул он. – Мне нравится проектировать дома, а не продавать их.

- А я вообще занимаюсь разработкой игровых приложений для смартфонов, - сказал Вадим.

- Вы не радуйтесь раньше времени, - фыркнул Матвей. – Папаша от меня отрекся, так что легко перепишет завещание в пользу Лизки, без всяких условий.

- Э, нет, - возразила Лиза. – Теперь я ему точно все расскажу.

- Почему до сих пор не рассказала? – нахмурился Вадим.

- Так Матвей был против!

- Я и сейчас против, - подтвердил он.

- Матвей, вы заканчивали бы эту «санта-барбару», - поморщился Вадим. – Я вот, например, хочу видеть тебя на свадьбе.

- Да, - закивала Лизка. – И я.

- Так что миритесь уже с отцом, лады?

- Это не от меня зависит, - возразил Матвей. – Тем более, он таким внукам навряд ли обрадуется. Ему не нравится их мать.

- А ты с ней… поссорился? – вспомнила Лизка.

- Расстался, - отрезал Матвей.

- Хм…

- Лизок, нам пора, - вдруг заторопился Вадим. – Режим соблюдать надо.

Матвей моргнуть не успел, как они сбежали, прощаясь буквально на ходу. Может, он и заподозрил бы подвох, но тут появился Робка в обнимку с двумя девицами. После быстрых переговоров Матвей разрешил им продолжить веселье в своей квартире.

- Одна, вообще-то, для тебя, - шепнул Робка перед тем, как они сели в такси.

- Забирай обеих, - отказался Матвей. – Спальня в вашем распоряжении. Я в кабинете переночую. Только без воплей, ага? У меня соседи чуткие.

Уснуть удалось с трудом, только под утро. Матвей скрипел зубами, прислушиваясь к оргии за стеной. Неужели когда-то он тоже был таким… развратным?

Чтобы отвлечься, он схватил блокнот и карандаш. Хотел сделать набросок по новому техническому заданию, но не заметил, как увлекся, вырисовывая знакомый профиль, пушистую косу и оголенное плечо со спущенной бретелькой сарафана.

Эйра… Везде и всегда – Эйра. Его страсть… его наваждение… его одержимость…

Блокнот полетел на пол. Матвей выключил свет и рухнул на диван.

А, может, клин клином? Робка не будет против, если он присоединится…

Внутренности скрутило, стоило представить на месте Эйры развратную девицу. Похоже, он вляпался. Если Эйра – его единственная, то как жить… без нее?

Матвей не заметил, как провалился в сон. А проснулся по будильнику, и спросонья долго не мог понять, какого черта поставил его на девять утра, если собирался работать дома. К тому же, из соседней комнаты доносился голос Эйры…

Матвей на цыпочках подошел к двери и прислушался.

- …спит, - сообщил Робка. – Разбудить?

- Нет, не надо, - сказала Эйра.

- Что-нибудь передать?

- Ро-о-оберт, - протянул сонный женский голос. – Где у вас кофе?

Очевидно, одна из девиц вышла из спальни. А то и обе…

- Нет, не стоит, - ответила Эйра.

Наступила тишина. На кухне зажужжала кофемолка. Дверь в комнату распахнулась так резко, что Матвей едва успел отскочить в сторону.

- Подслушиваешь? – прищурился Робка. – И чего не вышел?

- Она подумала, что я сплю в спальне? – спросил Матвей.

- Я мысли читать не умею. Но… похоже, да.

- Отлично, - пробормотал он. – Пусть так и думает.

Эйра выскочила из дома и бодро застучала каблучками по улице, вымощенной тротуарной плиткой.

Вот и поговорили! Мер-р-рзавец! И это – любовь? Быстро же он прыгнул в койку с другой! И подгадал специально, чтобы продемонстрировать…

Рваные мысли скакали в голове в такт быстрым шагам. Если бы Эйра была огнедышащим драконом, то испепелила бы пару домов, а то и улиц. Когда-то давно ее научный руководитель, пожилая дама, как принято говорить, из старой интеллигенции, рассказывала ей историю о замужестве своей тетки.

Эйра уже не помнила, с чего начался разговор, подробности забылись, но суть в том, что встретился тетке идеальный мужчина. Он красиво ухаживал, сдувал с нее пылинки, не имел вредных привычек и работал, не покладая рук. Тетка мариновала его года два или три, потому как категорически не хотела выходить замуж за пьяницу или игрока. И все же избранник вел себя так порядочно, что она приняла предложение руки и сердца.

Сразу же после свадьбы идеальный мужчина вдрызг нажрался. И на теткино изумление выдал весьма прозаичный ответ:

- А иначе ты за меня замуж не вышла бы. Теперь отстань, женщина! Я и так долго терпел.

Да, у тетки наследство имелось, по тем временам немалое. Ради него идеальный мужчина и старался.

Наследство это он пропил быстро. Тетку бил и держал в черном теле. Дошло до того, что воровал у нее чулки, чтобы продать их и купить водки.

Выходит, и Матвей такой же?!

Притворялся идеальным, терпел… И едва вырвался на свободу, как тут же подцепил девку!

Добежав до конца улицы, Эйра резко остановилась. Что-то не сходилось… Во-первых, у той тетки было наследство, а у нее – двое детей. Безусловно, они дороже всех сокровищ мира, но навряд ли могут интересовать Матвея в корыстных целях. Во-вторых, поспешные выводы еще никого не доводили до добра.

Эйра видела Матвея с другой женщиной? Нет. Она поверила словам его друга, который, впрочем, не говорил, что Матвей спит в комнате, откуда вышли девицы. Эйра вспомнила, что в кабинете стоит диван.

И вообще! Сколько раз она сама играла с чувствами других, заставляя их ревновать без причины? Вспомнить того же Яна…

А Матвей мог так поступить. В благородных целях! Чтобы Эйра ненавидела его, а не жалела. Вот же…

- Выпороть бы его за такое, - проворчала Эйра, осматриваясь, чтобы понять, куда ее занесло.

Как все сложно! По идее, она должна думать, как вернуть Матвея, а ее ведет от одной мысли о наказании несносного мальчишки. Но с ним так нельзя…

Ничего, рано или поздно Матвей сам объявится. Эйра не привезла ему вещи, как обещала, значит, он приедет, чтобы их забрать. Или позвонит.

Детей пришлось везти обратно на дачу. Каро наконец-то взяла отпуск и уехала за город, а оставить малышей на ночь Эйра могла только с ней или с Аллой Викторовной.

- Это в последний раз, - клятвенно пообещала она Каро.

- Не переживай, Матвей вернется, - сказала она. – Если ты этого хочешь.

Хочет ли Эйра? Наверное, да, если так переживает из-за расставания. Определенно, да! Потому что не может думать ни о чем ином. Ее настроение меняется чаще, чем погода весной. И всегда – из-за Матвея.

«Как он мог нас оставить!»

Это когда дети устроили истерику, требуя папу. Они уже привыкли, что по утрам с ними возится Матвей. Эйра убедила их, что «маатей» - папа, но, к сожалению, он этого пока не знал.

«Мне тебя не хватает…»

А это – со слезами на глазах, на обратном пути в город. При детях Эйра не позволяла себе слабину.

И, конечно же… «А, может, правильнее отпустить?»

Хорошо, вернет она Матвея. Подарит надежду. Даже выйдет за него замуж. А потом… будет изменять, когда почувствует голод?

Сориентировавшись, Эйра зашла в кафе и оттуда позвонила Яну.

- Выпей со мной.

- Прям щас? – уточнил Ян. – Не рановато?

- Ладно, без тебя справлюсь, - вздохнула Эйра.

- Все так плохо?

- Пока, Шико.

- Э, нет. Погоди! Я на работе, но освобожусь после семи. Дождешься?

- Да куда я денусь…

И вообще… «Соберись, тряпка!» - приказала себе Эйра.

Она доедала второе пирожное, когда позвонил Матвей. Хотелось ответить сразу, но хватило выдержки проигнорировать вызов. Через несколько минут пришло сообщение:

«Почему ты не привезла вещи?»

Эйра фыркнула и приступила к третьему эклеру.

«Мне приехать самому?»

Она открывала сообщения, демонстрируя, что читает, но не отвечает.

«Когда?»

«Не ответишь?»

«Эйра, что за детский сад!»

И, наконец…

«Прости, я проспал. Ночью не мог уснуть. Как мне забрать вещи?»

Эйра довольно улыбнулась. Все же Матвею совести не хватило врать про бурно проведенную ночь с девицами, отделался нейтральным объяснением.

Она набрала его номер.

- Привет. Пригласи меня на свидание.

- Что? – ошалело переспросил Матвей.

- Ты спрашивал, как забрать вещи, - пояснила Эйра. – Отдам после свидания.

- Не смешно.

- Я не шучу.

- Эйра, зачем?

- У тебя есть шанс узнать. Если пригласишь.

- Блин…

Она не ожидала, что он обрадуется приглашению. Но и принуждать не хотелось.

- Ладно, за…

«Забей», - хотела сказать Эйра.

- Завтра, - перебил ее Матвей. – Завтра в шесть. Куда ты хочешь пойти?

- Пусть будет сюрприз. Удивлять необязательно. Просто сходи со мной туда, куда хотел бы.

- А дети?

- Они у Русановых.

- Ладно. Я позвоню, скажу, где встречаемся.

Что ж, возможно, Матвей сменит гнев на милость. Или Эйра отпустит его с миром. Хотя нет, с миром не получится. Она еще поборется за то, чтобы он не бросал детей. Он обижен, это понятно. И она действительно виновата. Но детям нужен отец. Именно такой, как Матвей – настоящий, любящий, заботливый.

Воспользовавшись тем, что дети остались на даче, Эйра занялась генеральной уборкой. Где-то между стиркой и мытьем полов в дверь позвонили.

Эйра подумала, что это Матвей. Он мог поступить по-своему, сделав вид, что прислушался к просьбе. Однако за дверью стояла незнакомая девушка.

- Вам кого? – спросила Эйра.

- Карину Серову, - испуганно пискнула девушка. – Эйру.

- А вы кто?

Она открыла дверь и уставилась на незваную гостью.

- Елизавета, - представилась девушка. – Сестра Матвея. Сводная...

- Кхм… - Вот так сюрприз! – И чем обязана?

Эйра не спешила приглашать ее в дом. Мало ли, зачем та явилась.

- Это правда, что вы с Матвеем расстались?

По-хорошему, следовало бы захлопнуть дверь у нее перед носом. Но любопытство оказалось сильнее здравого смысла.

- Допустим, - ответила она. – И что?

- Из-за его отца? – спросила девчонка. – Это он вас заставил?

Все чудесатее и чудесатее.

- А такое возможно? – осторожно поинтересовалась Эйра.

Похоже, появился шанс выведать семейные тайны.

- Из-за вас Матвей поругался с отцом, - сказала Лиза. – И чуть его не ударил. Я знаю, как вы дороги брату. И хочу помочь вам… помириться.

- Кофе хочешь? – спросила Эйра.

- Я беременна…

- Тогда чаю. Заходи.

- Вы любите Матвея?

Эйра аккуратно поставила на стол чашки, сахарницу, вазочку с печеньем и отвернулась, чтобы достать пакетики с чаем.

Чудо чудное, а не девица! И почему Матвей ее скрывал? Лиза понравилась Эйре с первого взгляда, несмотря на всю абсурдность ситуации. Надо же, пришла мирить ее с братом… И вопросы задает, мягко говоря, нетактичные.

Только взгляд у нее хороший, открытый, хоть и испуганный немного. И подбородок упрямо выдвинут вперед, почти как у Матвея. Внешнего сходства нет, но ведь они не родные брат и сестра. Лиза светлая, немного в рыжину. Щечки круглые. Интересно, она из-за беременности поправилась или всегда была такой?

- Давай на «ты», - предложила Эйра, поставив перед Лизой чашку. – Люблю. Но почему ты спрашиваешь?

- Понимаете… - Лиза вздохнула. – Понимаешь, я собираюсь трясти скелеты в семейном шкафу, чтобы доказать тебе, какой Матвей хороший. Но если ты его не любишь, не стоит и начинать. Я же не знаю, почему вы расстались.

- Матвей не сказал? – усмехнулась Эйра.

- Шутишь?! – воскликнула Лиза. – Да он меня проклянет, если узнает, что я…

Она смутилась и замолчала.

Интересно… Значит, она пришла не по просьбе брата. Впрочем, это было понятно с самого начала. Матвею не нужно присылать сестру для примирения, это он оставил Эйру, а не наоборот.

- Так, может, не надо? – предложила Эйра. – Я же скажу Матвею, что ты приходила.

- Надо. – Лиза снова вздохнула. – Если не расскажу, точно себе не прощу. Я и так… очень виновата…

- Так ты свои грехи искупаешь?

- Можно и так сказать. Матвей говорит, что простил, но…

Что ж, стало понятнее. Лиза надеется помочь брату, чтобы снять с души какой-то груз. Или хочет навредить? Бывают такие актрисы… Эйра внимательно посмотрела на сидящую напротив девушку. Если актриса, то раскусить ее игру будет сложно. Испуг и смущение не прячет, а взгляд доверчивый, как у щенка.

- Как ты меня нашла?

Все же удержаться от проверки сложно. Да и интересно – как. Матвей утверждал, что не знает настоящего имени.

- Так… - Лиза покраснела. – В кабинет залезла к папе… А он…

- Досье собрал? – подсказала Эйра, сжалившись.

- Да, - кивнула она. – А ты знаешь?

- Знаю. Ты чай пей. Он ромашковый, беременным полезно.

- У вас с Матвеем есть дети? – выдала Лиза, сделав глоток.

- Ты рассказывать пришла или расспрашивать? – прищурилась Эйра. – Начинай, я внимательно слушаю.

- Кое-что я знаю со слов мамы, но у меня нет причин ей не верить, - сказала Лиза. – Хотя может показаться, что она все придумала. Я читала письма, они не поддельные. Ты только не перебивай. Эти детали важны, чтобы все понять.

История старая, как мир… Мальчик с девочкой дружил, мальчик дружбой дорожил. Они вместе учились в школе, а после девочка поступила в институт, а мальчика забрали в армию. Были письма… Те самые, что читала Лиза. Была любовь: первая, светлая, юношеская. Мальчик вернулся из армии, и девочка познакомила его со своей новой подругой.

Подруга, натура творческая, безответно влюбилась в мальчика. Вернее, в красивого перспективного парня, выбравшего путь инженера-строителя. И так влюбилась, что в ход пошли грязные методы соблазнения – тайно, исподтишка. Вроде бы, даже приворот-отворот был опробован. Но в итоге сработала простая женская хитрость: напоить, уложить, забеременеть.

- Ну да, ну да… - пробормотала Эйра. – Это ж сколько надо выпить, чтобы член в штанах не удержать…

- Он совсем не умеет пить, - сказала Лиза. – До сих пор. Если выпьет больше бокала, то наутро ничего не помнит.

- Это не оправдание, - возразила Эйра.

- Согласна…

Короче, парень, он же отец Матвея, оказался порядочным, беременную девушку не бросил. Тем более, ее родители обещали помочь зятю с начальным капиталом. В то время многие пытались заняться бизнесом, а отцу Матвея повезло – строительство приносило хорошие доходы.

- Не знаю, как было на самом деле, - рассказывала Лиза, - но мама говорила, что он пытался полюбить мать Матвея, ради сына. И жили они… как дружная семья. Дом построили…

- Не стерпелось, не слюбилось?

- Не знаю. Она умерла… И он снова стал встречаться с моей мамой. Не сразу…

- Но ты – не его дочь?

- Нет. Мама тогда психанула, вышла замуж, можно сказать, за первого встречного. Но ушла от него даже раньше, чем я родилась. Понимаешь, они любили друг друга. Папа Матвея и моя мама.

- Понимаю, - кивнула Эйра. – Не понимаю, почему ты пытаешься их оправдать.

- Мама поступила подло, - прошептала Лиза. – И я тоже. Но ты права, я пытаюсь ее оправдать…

Так тоже бывает. Разлучница умерла, а месть не состоялась. Злобу и ненависть мать Лизы перенесла на сына бывшей подруги. Надо было избавиться от всего, что напоминало о предательнице. В том числе, и от ее ребенка.

- Матвей обрадовался, когда папа привел в дом мою маму, - продолжила рассказ Лиза. – Он пытался подружиться… с мачехой. Она не захотела. И меня настраивала против него. А я сопротивлялась. Мне понравился старший брат. И он вел себя, как старший брат! Заботился, играл, защищал…

В это легко поверить. У Матвея встроенная функция, защищать и оберегать. Потому он так легко принял детей. Потому сумел завоевать сердце Эйры.

- Мама заставила меня оговорить Матвея, - убито призналась Лиза. – Я пожаловалась папе, что он ко мне пристает. Ну… ты понимаешь…

- И он поверил? – нахмурилась Эйра. – Словам?

Лиза отрицательно качнула головой.

- Нет. Мама все подстроила. Мы играли, я упала с качелей и заплакала. Матвей, конечно же, бросился поднимать и утешать. Я стала сопротивляться…

- А потом сказала, что он лез к тебе в трусы, - жестко произнесла Эйра.

- Да. И еще… что это не впервые…

Это даже подлостью не назовешь. Это просто за гранью добра и зла! Эйра и предположить не могла, что Матвей пережил такое предательство.

- Как мать тебя заставила? Запугала?

Лиза кивнула.

- Как?

- Неважно, - пробормотала она.

- Важно. Я хочу знать.

- Мама сказала, что Матвея отправят учиться за границу. А если я не послушаюсь, то она отдаст меня в детский дом.

Эйра пожалела о том, что спросила. Лиза побелела, как стенка, вспоминая материнскую угрозу. А ей нельзя нервничать, ведь она ждет ребенка. У нее не мать, а исчадие ада!

- И Матвея отправили в интернат?

- Да… И с тех пор их отношения с папой только портились.

- Еще бы… Он ведь не знает?

- Матвей знает. Папа – нет. Я долго боялась признаться, а потом Матвей запретил. И это, собственно, то, ради чего я пришла.

Так это всего лишь прелюдия? Вероятно, для того, чтобы Эйра осознала… Только что? Что Лиза пытается сказать? Как несчастен Матвей? Как несчастна она сама?

- Когда Матвей узнал, что папа следит за ним и за тобой, случился грандиозный скандал. Тогда же мама рассказала ему о завещании…

Так, так… Наследство все же есть, но с другой стороны. Неужели все так… примитивно?

- Ты же не поэтому от него ушла? – спросила Лиза, намертво вцепившись в пустую чашку. – Не подумала, что Матвей с тобой из-за наследства? Это не так! Он не сказал отцу, что у него дети…

- Так, стоп! – остановила ее Эйра. – С этого места поподробнее. И с чего ты решила, что я от него ушла, а не наоборот?

- Но он не мог, - растерялась Лиза. – Он чуть не ударил папу, когда услышал, как плохо тот о тебе отзывается. Матвей тебя любит.

- Плохо… - Эйра усмехнулась. – Потому что я старая?

- А еще, потому что у тебя дети. И ты – извращенка, - не моргнув глазом выдала Лиза. – Матвей не сказал, что дети – и его тоже. Я сама узнала недавно.

- Да при чем тут наши дети? – не выдержала Эйра. – Что за завещание? И почему я должна из-за него уйти?

- Папа всегда пытался управлять Матвеем. И хотел, чтобы сын унаследовал компанию. А Матвей хочет по-своему…

- Вполне нормальное желание для мужчины.

- Да, но я тоже так хочу! Мне не нужен этот бизнес, и мужу не нужен. Мы тоже сами…

- Я все еще ничего не понимаю.

- Папа устал бодаться с Матвеем. И составил завещание, по которому компания переходит первому внуку. А я забеременела!

- И тут выяснилось, что у Матвея уже есть дети, - догадалась Эйра.

- Нет же! Нет! – Лиза разнервничалась. – Не выяснилось! Я только вчера узнала. Папа не знает. Мама – тоже! Матвей решил скрыть это, потому что не хочет никакого наследства!

Как там говорят… Картина маслом?

Эйра наконец-то все поняла. А ведь Лиза права, именно так и выглядела бы любовь Матвея, если бы он не решил уйти. Дети в обмен на компанию…

- Матвей запретил мне рассказывать папе о той подставе. Запретил говорить о детях. И с тобой расстался!

- А ты такая послушная дочь! Да, Лиза? – неожиданно обозлилась Эйра. – То предала брата, то готова выполнять любое его требование…

- Я не знаю, как правильно поступить. Боюсь, если мама узнает о детях, будет только хуже. Но и молчать нельзя.

Ее голос дрожал, а на ресницах повисли слезинки.

«Молодец! – похвалила себя Эйра. – Довела беременную девчонку!»

Она отобрала у Лизы чашку, чтобы долить чаю.

- Прости. Это все… не радует, - сказала Эйра. – Думаю, только тебе решать, узнает отец об обмане или нет. Поступай, как считаешь нужным. Но о детях ему должен рассказать Матвей. И не для того, чтобы избавить вас с мужем от бремени наследства, а потому что сам захочет.

- Так вы поссорились не из-за этого? – всхлипнула Лиза. – А из-за чего? Я могу помочь?

- Мы не ссорились. Я обидела его, а он ушел… потому что думает, что я его не люблю. Но это не так… Лиза, ты уже помогла. Теперь я понимаю его лучше.

Пожалуй, если Матвей узнает о визите сестры, то еще сильнее поверит в то, что Эйра его жалеет. А ведь она им восхищается. Матвея не сломило страшное предательство. Он перерос его, повзрослел, возмужал… Простил и отца, и мачеху, и глупую Лизу. Точно простил, иначе он был бы отравлен мыслью о мести. Однако, похоже все, о чем мечтает Матвей – своя собственная семья. По-настоящему родная, если уж с отцом не повезло.

Вот только сколько в этом всем любви, а сколько эффекта замещения? Матвей убедил себя, что Эйра – любимая женщина, но что, если он видит в ней мать? Его лишили семьи… лишили заботы… Он пытался привлечь внимание отца хулиганскими выходками, но и это не помогало. А Эйра взяла в руки ремень… Матвей так и сказал: «Я был тебе не безразличен».

Лиза помогла лучше понять Матвея, но Эйра окончательно перестала понимать себя.

- Ты о чем хотела поговорить? – спросил Ян вечером, в баре.

- Ни о чем. – Эйра держала в руках бокал с коньяком, но пить уже расхотелось. – Любые разговоры меня только запутывают.

- Помочь распутаться? – предложил он.

- Попробуй.

- Ты представь, что его не стало. И все поймешь.

- Его? – Эйра нахмурилась.

- Да, его. Матвея. Ты же о нем думаешь? Так вот, представь, что он умер. И он больше никогда не придет к тебе, не возьмет за руку, не скажет…

- Все, остановись! – воскликнула она. – Не надо.

Мороз пробежал по коже, стоило представить, что Матвея нет. Это… Как это?! Да к черту сомнения! Эйра любит его. И будет любить, даже если когда-нибудь он разобьет ей сердце.

- Вижу, совет помог, - заметил Ян, поднимая свой бокал. – За любовь?

- За любовь, - ответила Эйра.

Робка улетел на следующий день, оставив после себя хаос и разрушения. Матвей вполне осознавал, что недавно и сам был таким, однако возвращаться к прежней безумной и бездумной жизни не хотелось.

Эйра порядком озадачила, напросившись на свидание. Матвей предполагал, что она обрадуется его уходу, но, похоже, ошибся. Это могло бы быть какой-то изощренной игрой, если бы Эйра мечтала отомстить. Только ведь не за что.

В глубине души робко приподняла голову надежда. Эйра могла язвить, шпынять или игнорировать, однако никогда не опускалась до подлости. Значит, это свидание… попытка примирения?

Как назло, ничего путного в голову не приходило. Не вести же Эйру в ресторан! Прогулка по парку? Поездка на теплоходе? Все остальное требовало подготовки: покупать билеты в театр надо заранее. Кино? Это тоже казалось примитивным.

Матвей толком не знал, как развлекаются парочки в Москве. Организовать свидание в Лондоне было бы проще. Опять попросить помощи у Лизки? Так с нее станется напроситься на двойное свидание…

Этим же днем Леонтий Иванович назначил встречу. Его предложение повергло Матвея в шок: экспериментальная творческая лаборатория, полная свобода действий, фантастическая зарплата.

- Я заметил, что тебе тесно в рамках техзадания, - сказал Леонтий Иванович. – Таких специалистов я и ищу. Ты молод, открыт для всего нового. И школа, которую ты закончил… Я знаю, как там преподают.

- У меня ощущение, что я продаю душу дьяволу, - честно ответил Матвей. – О таком предложении можно только мечтать.

- А и продаешь, - прищурился Леонтий Иванович. – Я ж и отдачи потребую полной, двадцать четыре на семь.

Матвей не смог сдержать горестный вздох. Вот и подвох!

- Что так? – насторожился Леонтий Иванович.

- Я вынужден отказаться от вашего предложения, - твердо произнес Матвей.

- Послушай, это несерьезно. Хоть сделай вид, что подумаешь.

- Тут не о чем думать. У меня маленькие дети, и я хочу не просто смотреть, как они растут, но и принимать активное участие в их воспитании. С таким графиком работы это невозможно.

- Рад, что я в тебе не ошибся.

- В смысле? – нахмурился Матвей.

- Это была проверка, - пояснил довольный Леонтий Иванович. – В моей команде люди, разделяющие мои жизненные ценности. Есть время для работы, есть время для семьи. Это прекрасно, что дети для тебя важнее.

- Так график работы свободный? Тогда я подумаю, - съязвил Матвей, чем здорово насмешил своего нового начальника.

- С «Домом мечты» дела улаживай сам. Сколько тебе понадобится времени?

- У меня два проекта в работе. Один нужно довести до конца, осталось немного. Другой только начат… Возможно, его передадут другому архитектору. В любом случае, не меньше двух недель. Точнее буду знать после того, как поговорю с начальством.

- Замечательно.

- Но мне нужно еще две недели сверху.

- Зачем?

- Хочу свозить детей к морю. Они маленькие, Эйра одна не справится.

- Эйра? – переспросил Леонтий Иванович. – Редкое имя.

- Так и женщина редкая, - улыбнулся Матвей. – Единственная. Другой такой нет.

- Хорошо, это решаемо. Кстати… У меня два билета пропадают. На квест. Младшая дочка заболела…

Видимо, у Матвея был слишком ошалелый вид, потому что Леонтий Иванович вдруг рассмеялся.

- Квесты только для молодых? Да это вроде игры, на органы чувств. Комнаты в подземелье с разными заданиями. Я нашим уже предлагал, всем некогда. Может, и вам не с кем детей оставить?

- Есть… с кем, - наконец выдавил Матвей. – А вы, случайно, крестным феем не подрабатываете?

Он сам испугался своей дерзости. Немного, но все же…

- Да как сказать. - Леонтий Иванович задумчиво почесал подбородок. – Говорят, это за мной водится.

Билеты на то ли квест, то ли игру оказались как нельзя кстати. Если бы Матвей искал место, куда повести Эйру, то выбрал бы именно это. Организаторы обещали, что помогут заново открыть мир чувств, дадут возможность прислушаться к себе. Это ли не то, что так необходимо им с Эйрой? Они погрязли в сомнениях, но сейчас так важно отбросить все лишнее и понять, что на самом деле важно.

Эйра пришла вовремя. Матвей порадовался, что успел заскочить домой, принять душ и переодеться. Легкая, воздушная… Эйра как будто светилась изнутри. И, конечно же, хотелось ей соответствовать.

- Ты прекрасно выглядишь, - сказал Матвей, протягивая ей букет.

Какое же свидание без цветов?

- Спасибо, - ответила она, тепло улыбнувшись.

Если бы Матвей не любил Эйру, то сегодня определенно влюбился бы. Они как будто вернулись в то время, когда познакомились, между тем дурацким пари и поркой.

Просто мужчина и просто женщина… Легкий флирт. Непринужденная беседа. Полное понимание с полужеста, с полуслова.

Атмосферная игра понравилась им обоим. В полной темноте они угадывали запахи и предметы, извлекали необычные звуки, прислушивались к интуиции. Мастер игры направлял их, но чаще Матвей и Эйра оставались наедине друг с другом, вместе выполняя задания.

Когда им предложили нарисовать картину из песка, выводя любые узоры, Эйра отступила в сторону.

- У тебя лучше получится, - шепнула она.

Матвей упрямо качнул головой и взял ее за руку. Он рисовал сам, но пальцем Эйры. И она полностью доверилась ему, только охала от удивления, когда на подсвеченном стекле появлялись знакомые образы.

Дети. Конечно же, их любимые двойняшки. Мальчик с торчащими вихрами и девочка с забавными косичками. Они качались на доске с перекладиной, и вверх летела Василиса, взмахивая руками, как крыльями. Взрослые стояли поодаль, у дома, вокруг которого росли цветы и деревья.

- Это твоя мечта? – тихо спросила Эйра.

- Хочешь, нарисуем твою? – предложил Матвей.

- Так уже… - призналась она.

Из подземелья они вышли, крепко держась за руки. Город оглушил шумом машин, разноцветными вывесками, смесью бытовых запахов.

- Спасибо, - сказала Эйра. – Ты меня удивил.

- Ты голодна? – спросил Матвей, лишь улыбнувшись похвале. – Какую кухню хочешь…

- Домашнюю, - перебила его Эйра.

- Боюсь, у меня дома… - Он скривился, вспомнив бардак, оставленный Робкой. – Есть нечего.

- Догадываюсь, - фыркнула Эйра. – Приглашаю тебя к себе. На ужин.

- Ты тоже… удивляешь, - признался Матвей. – Разве ты не хотела, чтобы я исчез из твоей жизни?

- Никогда, - выдохнула Эйра. – Но было время, когда я этого не понимала.

- Но что изменилось?

- Я поверила в любовь. И поняла, что жизнь без тебя… будет скучной и серой.

- Как пафосно… - проворчал Матвей.

- Зато искренне, - парировала она. – Нельзя любить из жалости. А я люблю тебя. Я хочу за тебя замуж. Хочу настоящую семью, с тобой.

- Эй, остановись! – потребовал он. – Не лишай меня права сделать тебе предложение.

- Считай, что я уже ответила согласием.

Матвей убедился, что приглашение на ужин не было спонтанным, едва переступил порог знакомой квартиры. Пахло выпечкой, и стол Эйра накрыла в комнате.

- Поможешь? – попросила она. – Я разогрею мясо, а ты отнеси это…

Он не дал ей договорить: прижал спиной к холодильнику и поцеловал, сминая губы.

- Я голоден, - выдохнул он, едва отстранившись.

- Так дай же разогреть…

- Я голоден, - повторил Матвей упрямо.

И, задрав подол ее платья, дернул вниз трусики.

Матвей играл с огнем, танцуя над пропастью. Одно неосторожное движение, один неверный шаг – и хрупкое доверие будет потеряно.

Эйра – доминатрикс. Она привыкла командовать. Она всегда сама решала, когда и как. Матвей слегка отстранился, опершись руками о холодильник, позволяя Эйре залепить пощечину, если он перешел границы дозволенного.

Легкая улыбка промелькнула на губах Эйры. Она шевельнула бедрами, и трусики соскользнули к лодыжкам. Переступила, подцепила носком и отбросила в сторону.

Позволила.

Платье мешало. Матвей торопливо потянул его вверх, ткань затрещала.

- Ерунда, - прошептала Эйра.

- Я куплю тебе новое.

- Ерунда, - повторила она.

Ее грудь поднималась и опускалась в такт дыханию. Матвей с сомнением посмотрел на тонкое кружево бюстгальтера и потянулся к крючкам.

- Здесь удобно? – спросила Эйра, определенно намекая на спальню.

- Абсолютно, - заверил Матвей, облизывая взглядом ее обнаженное тело.

Эйра потянулась к пуговицам на рубашке, но Матвей поймал руки и сжал запястья, не позволяя своевольничать. Он поднял их вверх и перехватил одной рукой, прижимая кисти к поверхности холодильника.

Эйра любила целовать жестко, почти агрессивно, и Матвей специально нежничал, играл языком. Дразнил, распаляя. Свободной рукой он ласкал сосок, растирая его подушечками пальцев. И другой, такой же твердый, тоже. Эйра вздрагивала, касаясь лопатками прохладного металла. И трепетала в руках Матвея, как бабочка.

Он огладил ладонью изгиб бедра, смял упругую ягодицу. Пальцы скользнули между ног, погрузились во влажные складочки.

- М-м…

Матвей усилил давление, проникая пальцами глубже. Влажно и горячо… Члену давно тесно в штанах, однако терпеть еще можно. Эйра должна сдаться первой.

- Матвей… Матв… м-м… - Ее стоны приятно ласкали слух. – Мэ-э-эт…

Подушечкой большого пальца он очерчивал клитор по кругу, периодически надавливая на вершинку. Эйра укусила его за губу, распалившись, и он убрал руку.

Эйра чуть не задохнулась от негодования, даже набрала в грудь воздуха, чтобы выдать что-то едкое, однако передумала.

- Возьми меня, - выдохнула она.

- Что?

- Возьми меня. Пожалуйста.

«Иначе пожалеешь», - прочитал Матвей в ее взгляде.

Какое счастье, что стол Эйра накрыла в комнате, а не на кухне! Было бы жаль разбившейся посуды.

Матвей усадил Эйру на столешницу и медленно… очень медленно расстегнул штаны. Достал резинку. Раскатал ее по каменному члену.

«Нарываешься?»

«И как ты догадалась!»

Ее терпение воистину бесконечно. Задыхаясь от желания, Матвей провоцировал доминатрикс, но она подчинялась ему, как обычная женщина.

Он встал между разведенных ног и, помогая себе рукой, водил членом по набухшим половым губам, усиливая давление.

- Пожа-а-алуйста… - повторила Эйра, обхватывая руками его плечи.

Матвей наклонился к ее лицу, жадно забирая дыхание. Член скользнул внутрь, сразу глубоко, на всю длину, так, что заныли яйца, зажатые между распаленных тел.

Непонятно, как в таком положении Эйра умудрилась качнуть бедрами навстречу. Это движение пробудило в Матвее первобытного неандертальца. Он почти не контролировал себя, вбиваясь так сильно и быстро, что сводило мышцы. Только боль от ногтей, впившихся в плечи, удерживала его на грани сознания.

Эйра словно пила его дыхание, а он – ее. Матвей не понимал, чьи стоны он слышит, чей жар ощущает. Ее? Свои? Все смешалось в пьянящий коктейль. Их чувства смешались, и души парили где-то между временем и пространством.

Матвей остановился, когда Эйра замерла и выгнулась, натянулась, как струна. Ногти впились еще глубже. Он дал ей время прийти в себя, любуясь ошалелым, затуманенным взглядом. И начал двигаться снова, еще острее ощущая сжатие и горячую влагу. Голова кружилась от нехватки кислорода. Матвей не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть, пока в голове не взорвались фейерверки.

Остатка сил хватило лишь на то, чтобы сползти на пол. Матвей опасался, что Эйре будет больно, если он навалится сверху.

Говорить не хотелось. Да и о чем, когда страсть так красноречива?

- Ты как? – все же спросила Эйра чуть погодя.

- Прекрасно, - отозвался Матвей. – А ты?

- Прекрасно, - ответила она эхом. – Насытился?

- Нет, - честно признался он.

- После такого горячего уж и не знаю, чем тебя удивить. – Эйра подобрала с пола одежду. – Разве что десертом?

Матвей заинтересованно вскинул бровь.

- Только в спальне, - добавила Эйра. – Иначе ты кухню разнесешь.

Он лишился дара речи, когда она, усадив его на кровать, опустилась на колени между его ног. Нежные пальчики пробежались по стволу члена, сдернули презерватив. Мягкие губы коснулись головки.

- Эйра… - выдавил Матвей хрипло.

- Карина, - сказала она, подняв взгляд. – Мое настоящее имя – Карина.

Карина… Айрин… Эйра… Похоже, именно так.

- У тебя прекрасное имя, - произнес Матвей. И добавил: - Риша.

Ему показалось, что ее глаза заблестели. Эйра опустила голову и лизнула член.

Не то чтобы Матвей стеснялся, не то чтобы не знал, что такое минет. Тем более, между ними такое уже было. Однако сейчас Эйра у его ног… скорее, смущала, чем радовала. Прикосновения к члену сводили с ума. И напрягали.

Матвей не мог ничего сказать, слова застревали в горле, но инстинктивно отпрянул, когда Эйра насадилась на член ртом.

Она нахмурилась, отстранившись.

- Что не так?

- Не знаю. – Невозможно врать, когда крепкие зубки так близко к уязвимому органу. – Мне кажется, это неправильно.

- Почему?

- Ты же… доминатрикс.

- Странно. - Эйра гладила нежную кожу в паху, отчего у Матвея темнело в глазах. – Раньше тебя это не смущало.

- Раньше я не осознавал, - возразил он.

- Он красивый. – Она провела пальцем по набухшим венкам. – Я же говорила, да?

- Д-да…

- Приятный на ощупь. Вкусный, - ворковала Эйра. – Он мой?

- Ну-у… - растерялся Матвей.

- Только не говори, что ты позволил кому-то еще касаться его.

В ее взгляде плясали смешинки. Это очередная проверка? Да сколько можно!

- Никому, с тех пор, как встретил тебя, - буркнул Матвей.

- Врать нехорошо, - пожурила Эйра.

- Это правда.

- Ты сам говорил, что встречался с женщинами после того, как понял, что одержим мной, - напомнила она.

- Встречался, но не трахался! – возмутился он.

Эйра замерла, уставившись на него, как на привидение. Боже! Она думала, что он тестировал девок в постели? Да хватало одного свидания, чтобы понять, что лучше Эйры никого нет!

- Значит, мой, - заключила она, облизав губы. – Ты – мой. Забыл?

Матвей отрицательно качнул головой, подтверждая, что с памятью у него все в порядке.

- И я делаю то, что хочу, - добавила Эйра мягко. – И я хочу свой десерт. Если ты не против, конечно.

- Продолжай, - прошептал он.

Мягко, влажно, тепло… Когда Эйра смотрела на него, волны блаженства, растекающиеся по телу, превращались в цунами. Ее взгляд – отдельное удовольствие. Губы, скользящие вверх и вниз… Язык, щекочущий мошонку…

В какой-то момент в голове не осталось ни единой мысли. Только блаженство… полет… эйфория… И опять фейерверки!

И озарение. Приходя в себя после оргазма, беспомощный и уязвимый, Матвей понял, что минет не унижает женщину. Наоборот, мужчина в полной ее власти. Он – подчиненный, а не та, которая стоит на коленях.

Они долго лежали, обнявшись. Матвей прислушивался к ровному дыханию Эйры, перебирал ее волосы и наслаждался моментом. Он уже не настолько наивен, чтобы верить в то, что так будет всегда. Во-первых, у них дети. И чем они старше, тем сложнее уединиться. Во-вторых, и у Эйры, и у него сложный характер, а совместная жизнь – это труд, а не блаженство. В-третьих, Эйра все же… доминатрикс.

- Там не хватало одной комнаты, - произнес Матвей вслух.

- М-м? – Эйра сонно на него посмотрела. – Где?

- Там, в игре. Нам нужна еще одна комната.

- Какая?

- С ноцицепцией.

- Чего?

Эйра подскочила. Сонливость как рукой сняло.

- Ты же знаешь, что это, - усмехнулся Матвей.

- Конечно, знаю. Восприятие боли. Но… ты…

- С кем поведешься, у того и наберешься, - парировал Матвей. – Риша, научи меня.

- Нет…

- Почему?

- Это не твое желание.

- А чье же? – удивился он. – Я хочу научиться воспринимать боль.

- Ради меня?

- И что в этом плохого? Я не хочу терпеть и притворяться. Хочу научиться. Ты же сможешь?

- Я попробую, - ответила Эйра после небольшой паузы.

Эйра редко ошибалась в людях. Однако в отношении Матвея все встроенные «датчики» дали сбой. Так, может, не такой уж он и ванильный?

Откровенно говоря, они и не пробовали… по-настоящему. Эйра то запугивала, то наказывала, а это совсем не то же самое, что полноценная сессия. А ведь Матвея немного вело от порки… Возможно, он просто особенный подчиненный. Саб одной госпожи.

Игра в подземелье подсказала сценарий. И чем дольше Эйра о нем думала, тем сильнее хотелось поставить эксперимент. Она принципиально не хранила дома ничего тематического, так что они с Матвеем договорились провести следующий вечер в клубе.

Вообще, Матвей порывался поехать к детям, но тут Эйра проявила твердость характера.

- Хватит мотаться туда-сюда посреди рабочей недели, - заявила она. – Ты сильный, но не всемогущий. Если я заберу детей сейчас, опять придется искать няню. Поедем за ними в субботу.

- А они не скучают по маме? – бурчал Матвей.

- Они там из Аллы Викторовны веревки вьют, - заверила его Эйра. – Им некогда. Кстати, хорошо бы как-то ее отблагодарить… Но я не знаю, как лучше.

- Я знаю, - хмыкнул он. – Она мечтает об одном редком сорте орхидей. Постараюсь достать. Да, и няня…

Он выписал номер из телефона и положил бумажку перед Эйрой.

- Вот. Эта женщина когда-то заботилась обо мне. Правда, тогда она была моложе. Зовут Татьяна. Татьяна Ильинична. Я разговаривал с ней, она на пенсии, но полна сил и энергии. И от подработки не откажется. Если понравится тебе, конечно.

- Ты хранил телефон своей няни? – спросила Эйра.

- Нет, не догадался. Лизка помогла ее найти.

- Она… добрая?

- Добрая, порядочная, веселая, - перечислил Матвей. – Она пыталась помочь, но тогда я этого не понимал. И немало нервов ей попортил.

- Не няня. Лиза. Твоя сестра.

Эйра чуть не пожалела, что задала такой вопрос. Лицо у Матвея застыло, как будто его облили воском. Правда, ненадолго.

- Думаю, да, - сказал он, отмерев. – Я долго считал ее предательницей, но она… добрая. Жаль, что нам не удалось стать ближе.

- Почему предательница? Какая-то старая история?

Эйре не хотелось портить Матвею аппетит, они завтракали, но и отказаться от возможности кое-что прояснить не удержалась.

- Действительно, старая. – Он усмехнулся. – Ее давно пора похоронить. Риша, ты не обидишься, если я оставлю это в прошлом?

- Не обижусь.

Губы расплылись в улыбке. Эйра не могла ее сдержать, слыша, как Матвей переиначил ее имя. Ее клубный псевдоним звучит, как удар хлыста. А Риша – так мягко, нежно… по-домашнему.

И Матвей – умница! Эйра ненавидела мужчин, жалующихся на судьбу. По ее мнению, настоящая мужская сила – не в умении мстить обидчику, а в умении прощать.

После разговора с Лизой Эйра сомневалась, стоит ли Матвею знать правду о своей матери. С одной стороны, он понял бы, отчего отец так к нему относится. С другой, отравило бы память о маме. Сейчас Эйра окончательно поняла, что ничего не расскажет. Матвей отпустил прошлое, вот и не надо его ворошить.

Дети и завещание – это другое. Они еще обсудят это позже. Хорошо бы у Лизы все же хватило мужества признаться отчиму в содеянном.

- У меня есть просьба, - сказал Матвей прежде, чем уйти на работу. – Вернее, поручение.

- Да? – Удивление может быть и приятным. Раньше он ни о чем не просил. – И что же это?

- Найди тур на море, где можно отдохнуть с детьми. Хотел сам, но ты лучше знаешь, что подойдет. Я сегодня узнаю дату, когда мы сможем…

- Матвей! – перебила его Эйра возмущенно.

- Это не обсуждается, - прищурился он.

- Вот-вот! Я именно об этом! Такое надо обсуждать.

- А, может, не надо, Риш? – спросил он как-то устало. – Ты же не против вывезти детей на море? Им не противопоказано? Вот и замечательно. Страну и место можем обсудить, если хочешь. Я уже договорился насчет отпуска.

- Ты же недавно начал работать…

Матвей, выбивающий почву из-под ног – это потрясающе! Эйра спорила с ним исключительно из вредности. Характер, формировавшийся годами, за один день не переделать.

- А я работу сменил, - почти беспечно ответил Матвей. – Помнишь, я говорил об интересном предложении?

- Помню, - кивнула Эйра. – Так ты его принял? От кого?

- Куратор конкурса пригласил меня в свой холдинг. Я смогу делать нетиповые проекты, зарплата выше, а график работы такой же свободный.

- Куратор? Лео? – удивилась она.

И поняла, что прокололась.

- Лео? – повторил Матвей. – Ты знаешь Леонтия Ивановича?

Эйра чуть не застонала от досады. И соврать не получится, и попробуй теперь докажи, что никого ни о чем не просила!

- Знаю, - ответила она честно. – Лео – довольно известная личность в наших узких кругах. Не уверена, что поступаю правильно, ведь ты теперь его подчиненный, но надеюсь на твое благоразумие. Он доминант, садист и один из владельцев клуба, похожего на мой.

Матвей только что зубами не скрипел, однако у него хватило здравого смысла ни в чем не обвинять Эйру. Это правильно, иначе она могла и обидеться.

- Лицо попроще сделай, - попросила она. – Я Лео не видела пару лет, если не больше. И уж точно ни о чем не просила. И вообще, ты на работу не опоздаешь?

- Прости, - выдохнул Матвей. – До вечера, Риша.

Вечера Эйра ждала с нетерпением ребенка, предвкушающего появление подарков под елкой. Может, это и неправильно, ведь лучше приятная неожиданность, чем горькое разочарование. Однако Матвей сам попросил урок боли. А он ничего не делал просто так, бездумно и спонтанно. Значит, он морально готов.

Вообще, Эйра уже подумывала о том, чтобы закрыть клуб. Лучше, конечно, передать кому-то, ведь для Дана и остальных работников это еще и хорошо оплачиваемая работа. Но тот же Дан, хоть и справляется с управлением, во главе клуба доминатрикс встать не может. Оле и Каро этот бизнес неинтересен. А кто еще? Достойных кандидатов нет.

Впрочем, с решением можно не спешить, еще есть время на раздумья.

Матвей явился вовремя, и Эйра с облегчением убедилась, что страха он не испытывает. Может, немного волнуется, но и только. Любопытства в его взгляде гораздо больше.

- Мэт, я не собираюсь делать ничего экстремального, но не могу не спросить о твоих табу. Если…

- Их нет, - ответил Матвей, не дав ей договорить.

- Не торопись. У всех они есть.

- У меня было время подумать. Для тебя их нет. Полный карт-бланш.

- Это опрометчиво…

- Это доверие, Риша. Я готов идти с тобой по пути боли.

- Эйра, - поправила она. – Не хочу, чтобы ты вставал на колени и звал меня госпожой. Но в клубе я для тебя Эйра.

- Принято.

- Тогда… раздевайся.

Если бы Эйра хотела проучить Матвея за самоуверенность, то легко сделала бы это. Полный карт-бланш? Не может быть, чтобы он не слышал, к примеру, о золотом дожде. Однако он доверил ей себя, потому что знал, что она бережно отнесется к его неопытности. И это невероятно льстило.

- Встань здесь. – Эйра вывела Матвея на середину комнаты. – Прими удобную позу.

- Стоя? – уточнил он.

- Да, стоя. Встань так, как тебе комфортно.

Матвей потоптался на месте, качнулся с пятки на носок, слегка расставил ноги. Потряс руками, словно соображая, куда бы их деть, а потом скрестил за спиной.

Эйра шумно выдохнула носом и потерла висок. Воистину, ее хотели наказать, иначе не сделали бы слепой и глухой.

- Что-то не так? – спросил Матвей.

- Ты, наверное, слышал про язык тела? В Теме у него немного другие оттенки. Ты встал в позу, открытого человека, готового подчиняться.

- Так и есть, - хмыкнул он. – Ты все еще проверяешь меня.

- Правил немного, но они есть, - сказала Эйра, обходя его по кругу. – Я говорю – ты выполняешь. Беспрекословное подчинение – это несложно. Никаких шуток. Если я захочу тебя услышать, то задам вопрос. Понятно?

- Да… Эйра.

- Обязательное условие. Ты ничего не делаешь через силу. Если чувствуешь отвращение, страх или невыносимую боль, сразу говоришь мне об этом.

- Хорошо, - быстро согласился он.

Слишком быстро.

- Я все равно пойму. И буду разочарована недоверием.

Едва заметный вздох.

- Хорошо, Эйра. Я понял.

Она не спешила. Хотелось вдоволь налюбоваться безупречным телосложением: широкими плечами, крепким прессом, подтянутыми ягодицами. Да и небольшая вступительная лекция не помешает.

- Ты уже испытывал боль. Твоя главная ошибка в том, что ты ее отторгаешь. Правда, не всегда…

Эйра подошла ближе и ущипнула его за сосок, оттягивая кожу. Матвей зашипел сквозь зубы и слегка пошатнулся.

- Отторжение, - прокомментировала Эйра.

И поцеловала другой сосок, прикусывая его зубами.

У Матвея вырвался стон.

- Принятие. Ты почувствовал разницу?

- Первое – больно. Второе – приятно, - ответил он.

- Больно и то, и другое, - улыбнулась Эйра. – Но ты видел, что я делаю, и заранее выставил щит, потому что знаешь – щипки болезненны, особенно в нежных местах. Во второй раз ты готовился к поцелую и принял боль, которая его сопровождала, пропустил ее через себя. Воздействия могут быть слабыми и сильными, но психологический барьер вот здесь, в твоей голове.

Она легонько постучала пальцем по его виску.

- Есть вопрос, - произнес Матвей.

Эйра кивнула, позволяя ему спрашивать.

- И что мне делать, когда ты порешь? Представлять, что это ласка?

- Я порола тебя в наказание. Это… другое. Во время наказания должно быть больно, стыдно и неуютно, - пояснила Эйра. – Опытный мазохист может почувствовать разницу между поркой в удовольствие и наказанием. Тебе не надо представлять боль, как ласку. Просто принимай ее, пропускай через себя, позволяй разливаться по всему телу. И дыши: ровно, глубоко, как будто по счету. Остальное… моя забота.

Матвей сглотнул, запрокинув голову. Его кадык плавно двинулся вверх, а потом вниз.

- Если вопросов больше нет, начнем. – Эйра провела пальцем по дорожке волос от пупка – вниз, к паху. – Руки протяни.

Кожаные наручи с металлическими кольцами легли на запястья. Такие же поножи обхватили щиколотки.

- Фиксация для твоей безопасности, - пояснила Эйра, цепляя наручи к цепи, прикрепленной к потолочной балке. – Положение безопасное. Если вдруг захочешь упасть и повиснешь, суставы не вывихнешь.

К кольцам поножей она прикрепила распорку: палку небольшой длины, не позволяющую Матвею поставить ноги вместе.

- Удобно? – спросила Эйра, отойдя на шаг.

- Н-нет… - признался он. – Но не страшно и не противно.

- Я ограничила твои движения. – Она взяла в руки повязку. – Теперь лишу зрения. По-хорошему, надо бы и слуха, и речи, но не сегодня. Хочу, чтобы ты меня слышал и отвечал.

Завязав Матвею глаза, Эйра откинула салфетку со столика с приготовленными к сессии предметами.

- Угадывать не надо, - сказала Эйра. – Принимай…

Она взяла щипчиками кусочек подтаявшего льда и провела им по плечу. Матвей вздрогнул. Эйра улыбнулась и коснулась льдом спины. Капли воды побежали вдоль позвоночника. Матвей шумно перевел дыхание.

- Не терпи, принимай, - напомнила Эйра. – Ты же понял, что это всего лишь лед.

Росчерк по животу – и Матвей, наконец, начал ровно дышать. Эйра поиграла со льдом, меняя тающие кусочки, и рискнула провести им по стволу члена.

- Блять! – выдал Матвей.

Она фыркнула, улыбаясь произведенному эффекту, но произнесла вслух:

- За такое рот с мылом вымою. Ты даже не представляешь, как это противно.

- Прости…

Больше он не матерился, да и вообще не произнес ни слова. Эйра использовала колесо Вартенберга – небольшое колесико с острыми шипами, закрепленное на ручке. После него прикосновение мягкого перышка Матвей воспринял, как боль.

Повязка на глазах обостряла чувства, сбивала с толку. Матвей не мог оценить заранее, чего ждать от следующего прикосновения, и это заставляло его воспринимать воздействие иначе. Тупое лезвие холодного ножа имитировало порез. А зажимы, которыми Эйра щедро украсила его грудь и спину, казались безобидными щипками.

К тому времени, как она взяла в руки флоггер, Матвей научился ритмично дышать и перестал вздрагивать от каждого прикосновения. Его тело покрылось бисеринками пота, а кожа покраснела.

Эйра не собиралась пороть всерьез. Первый урок получился вполне удачным и, как она надеялась, запоминающимся. Всего несколько обжигающих ударов – легких, по сравнению с предыдущими воздействиями, - и она сняла повязку.

Матвей не щурился от света, Эйра заранее убавила освещение. Однако он посмотрел на нее таким мутным взглядом, что мороз пробежал по коже. И Эйра решила рискнуть.

- Ты меня слышишь? – спросила она у Матвея.

Он медленно кивнул.

- Видишь?

- Д-да…

- Слушай музыку. Дыши в такт.

Она включила ритмичную композицию, которую часто использовала при порке. Тихая музыка поплыла по комнате. Эйра крепче обхватила рукоять флоггера.

«И р-раз… и два…»

- Что чувствуешь? – спросила она чуть позже.

- Тепло…

Кожа на плечах покраснела сильнее. Эйра порола по спине, не трогая ягодицы.

Знакомая музыка привычно уносила в топспейс. Это уже что-то вроде условного рефлекса. Правда, срабатывал он только в сочетании с приятным партнером. А Матвей – более чем…

Эйра сбросила дрему, плеснув в лицо воду из чашки, где был лед.

- Матвей, скажи что-нибудь.

- Ч-что?

- Да хоть считалочку, которой ты учил детей.

- Раз, два, три, четы-ы-ыре… пять, я иду-у-у…

- Искать, - закончила за него Эйра. – Все, хватит.

Язык у Матвея заплетался, а взгляд туманился, хоть он еще и держался на ногах. Ему как раз хватило сил дойти до кровати, опираясь на плечо Эйры.

- С первым сабспейсом, Мэт, - сказала Эйра, едва он отключился.

Молодость у Матвея протекала весело и бурно, и довелось ему в то время испытать всякое. В том числе и эйфорию от запрещенных к употреблению веществ. Баловались они с Робкой травкой – к счастью, недолго и без последствий. Ума хватило не пробовать что-то более забористое.

Ощущения, которые Матвей испытал во время урока боли, в чем-то похожи на помутнение рассудка от пары крепких затяжек плана. Особенно к финалу, когда Эйра включила музыку. Те же легкость, эйфория, полет… Разве что его не пробило на «ха-ха», да обошлось без галлюцинаций. И то, похоже, благодаря потере сознания.

Однако пробуждение Матвею понравилось. Он чувствовал умиротворение, сопоставимое с той же эйфорией. Вместо головной боли и мерзкого привкуса во рту – спокойствие и легкость.

Лба коснулось что-то прохладное, и Матвей открыл глаза.

- Как  ты? – спросила Эйра, убирая руку.

Он поймал ее за кисть и поцеловал ладонь.

- Прости…

Голос звучал сипло, оттого что во рту пересохло. Эйра протянула стакан, и Матвей, приподнявшись на локте, осушил его в два глотка.

- Еще?

Он кивнул, морщась от боли в спине.

- Придется потерпеть, мой хороший. – Эйра наполнила стакан из кувшина. – Я обработала спину, скоро станет легче.

Теперь Матвей пил медленнее, ощущая на языке что-то кисло-сладкое. Лимонад?

- Спасибо, Эйра.

Она улыбнулась и взлохматила ему челку.

- А извинялся за что?

- Ну… - Матвей смутился. – Я же отключился. Но я не испытывал ничего мерзкого, честное слово.

Эйра фыркнула и лукаво прищурилась.

- Ты отключился от сабспейса.

- Э-э?

- Я тебя обожаю! – Она рассмеялась и чмокнула его в щеку. – Матвей, ты первый, кто просит у меня прощения за сабспейс.

«Хоть в чем-то я у тебя первый…» - чуть не сорвалось с губ. Однако хватило ума промолчать. Не дело упрекать женщину в том, что было до него. Понятно же, Эйра не в монастыре жила. Да и он сам – тоже. Прошлое надо оставлять в прошлом.

- А ты? – спросил Матвей. – Как ты?

- И это тоже никого не интересовало, - призналась Эйра.

- К черту тех, других, - сказал он. – Ты ждала меня. Сама говорила, что я – твой. Это так?

- Так. Ты создан для меня, Матвей.

Он лежал на боку, и Эйра свернулась рядом клубочком, как кошка, уткнулась лбом в плечо. Матвей гладил ее по волосам и млел от переполнявшего его счастья. Мечты сбываются.

- Ты не сказала, как ты, - напомнил он.

- Я помурчала тебе на ушко, - пошутила Эйра.

И, повозившись, прижалась теснее.

- А конкретнее? – не отставал Матвей.

- Устала. Но это приятная усталость. Я сытая, довольная и счастливая.

- Хочешь массаж? Ложись на живот. Только… разденься.

- И ты первый, кто командует мной в клубе, - шепнула Эйра, потянувшись к его губам.

Матвею показалось, что никогда еще их поцелуй не был таким сладким.

- И первый, кому я подчиняюсь, - добавила она, едва переведя дыхание. – Помоги раздеться.

Боль в плечах… не так уж и мучила. Пекло, как будто кожа обгорела на солнце. Матвей расстегнул молнию на платье Эйры. Быстро справился с застежками бюстгальтера.

Она легла на спину и кокетливо протянула ему ножку, обтянутую черным чулком. Сняв его, Матвей покрыл ступню поцелуями. Эйра затихла, наблюдая за ним из-под полуопущенных ресниц.

Исходя из принципа «не возражает, значит, нравится», он продолжил ласкать ее ноги, подбираясь к кружевным трусикам. Снимать их не стал, поцеловал чувствительное местечко через ткань, пользуясь неоднозначным разрешением – Эйра развела ноги.

Она ничего не говорила: ни приказывала, ни просила. Но почувствовать ее одобрение легко. Грудь поднималась и опускалась от тяжелого прерывистого дыхания. Матвей отвел ткань трусиков в сторону и лизнул половые губы.

Запах Эйры сводил его с ума. Так было всегда, с их самой первой встречи. Он не разбирался, чем она пахнет, но знал наверняка – это самый чудесный аромат в мире. Не духи, нет. Их Эйра меняла в зависимости от настроения. Чаще всего она пахла чем-то терпким и цитрусовым. Но кроме этого запаха есть иной – животный, манящий.

Может, это ему только казалось… Эйра пахла уютом и теплом. Немного солнцем и совершенно точно – домом.

Матвей слизывал запахи, и не мог насытиться ими. Он вбирал в себя легкую дрожь и сладкую негу. Он жадно пил возбуждение и стоны. Эйра извивалась и умоляла… без слов. Теперь он держал ее в своих руках – уязвимую и беззащитную.

Презервативы здесь определенно есть, однако не хотелось тратить время на поиски. Матвей вошел в нее без защиты и несколькими сильными толчками довел до пика. Эйра захлебнулась в крике, выгибаясь дугой. А он кончил, выплескивая семя ей на живот. Довольный, как самец, пометивший свою самку. Запахом.

Не иначе, как урок боли пробудил в нем зверя…

Впрочем, Эйра казалась довольной и счастливой, как она и утверждала. Матвей все же сделал ей массаж, но уже дома, после совместного душа.

Вода не щипала кожу, хоть плечи и спину пекло так же сильно.

- Да нет там ничего, только гематомы, - сказала Эйра, заметив, как он вертится перед зеркалом, пытаясь рассмотреть спину. – Кожа не повреждена. У меня есть хорошее лекарство, к утру все пройдет. Только с обнаженным торсом ходить не советую.

- Почему? – тут же поинтересовался Матвей. – И вообще, почему не…

Он замялся, но Эйра верно его поняла.

- Чтобы сидел комфортно, - ехидно ответила она. – А торс не оголяй, чтобы вопросов ненужных не задавали.

- Да где я его оголять буду? – пробурчал он. – На работе, что ли?

- Бука, - упрекнула его Эйра. – Иди ко мне, пожалею.

Еще недавно Матвей, пожалуй, возмутился бы такому обращению. Однако теперь оно казалось ему естественным. Он перестал искать подвох в словах и поступках Эйры. Он доверил ей себя, после такого обижаться на искреннюю заботу невозможно.

Да и нравилось ему принимать эту ласку. Эйра осторожно втирала прохладный гель в воспаленную кожу, гладила по волосам, мурчала что-то тихо на ухо.

Но Матвей все же спросил о том, что его волновало. Следующим утром, после очередного семейного завтрака.

- Риша… Тебе понравилось?

- Шутишь?!

Она округлила глаза, определенно удивляясь вопросу. Но сразу поняла, о чем речь.

- Ну… Может, это не так здорово, как с настоящим… мазохистом?

- Укушу, - пообещала Эйра. – За сомнения. Во-первых, ты – настоящий. Уж не знаю, спало ли оно в тебе крепким сном, или это я спровоцировала… еще тогда, на море… Во-вторых, ты – мое личное чудо. Я даже скажу, почему. Один раз. Больше повторять не буду.

- Сразу будешь кусать на поражение? – усмехнулся Матвей.

- Молодец! Схватываешь на лету. Так вот… Ты чувственный. Твой низкий болевой порог – твоя изюминка. Поверь, нет особого кайфа пороть «бревно». Ты реагируешь так искренне, что меня охватывает сладкая дрожь от макушки до кончиков пальцев. И я уверена, что еще долго не почувствую голод.

- То есть, это будет нечасто?

- Посмотрим… От нас зависит, верно? И еще от того, подойдет ли детям твоя няня.

- И что, никаких наказаний?

- Тебе придется постараться, чтобы меня разозлить, - рассмеялась Эйра. – Лучше просто попроси, если захочешь. Договорились?

- Ла-а-адно… - протянул Матвей. – И ты тоже. Хорошо?

- У меня есть еще одна просьба. Нет, две.

- Хоть миллион, Риша.

- Тебе не понравятся обе. Первая… Если не можешь помириться с отцом, хотя бы скажи ему о детях. Не хочу, чтобы он узнал о них случайно. Не хочу неожиданностей.

- Да, я… собирался это сделать, - кивнул Матвей. – Правда, тебе лучше приготовиться… к неожиданностям. Хотя… возможно, он перепишет завещание.

- Завещание?

Если бы он мог, то стер бы это из памяти – своей, отца, мачехи… Но Эйра все равно узнает. И чем раньше…

- Папа решил оставить бизнес старшему внуку. Кто у нас старший? Василиса?

- На десять минут, - улыбнулась Эйра. – А ты, вроде, не рад?

- Да в гробу я видел это наследство! – вспылил Матвей. – Не нужно мне…

- Эй, тише, - осадила его Эйра. – Оно и не твое вовсе. А вдруг детям пригодится? Ты не пойми меня неправильно, мне оно тоже без надобности. Но это не повод для ссоры с отцом, как минимум.

- Да, согласен, - вздохнул он. – А вторая просьба?

- Если я когда-нибудь тебе разонравлюсь…

- Риша!

- А я предупреждала… Так вот, если это случится, не надо оставаться со мной из жалости.

Матвей сгреб Эйру в объятия.

- А доминатрикс можно пороть? – шепотом поинтересовался он.

- Даже не мечтай! – всхлипнула она.

Вот же дурочка… Сама придумала глупость, теперь глаза на мокром месте.

- Жаль, - продолжил дразнить ее Матвей. – Но я… выполню твою просьбу. Обе. И все последующие – тоже. С одним условием.

- Каким?

Эйра обвила руки вокруг его талии, стараясь не задевать верх спины.

- Ты выйдешь за меня замуж.

- Да.

- Да? – переспросил он.

- А ты думал, я откажусь?! – возмутилась Эйра.

- Нет, я уточняю. Дай руку.

Матвей достал кольцо. Он носил его в кармане уже давно, ждал подходящего случая. Романтичное предложение, увы, не для Эйры. Она проникнется моментом и начнет сомневаться, с нее станется. А вот так, застать врасплох… то, что надо. Это и запомнится обоим лучше, чем фейерверк под окном или полет на воздушном шаре. Хотя… и то, и другое еще можно устроить. У них вся жизнь впереди.

- Ты на работу не опоздаешь? – поинтересовалась Эйра, любуясь кольцом на пальце.

- Нет, я сегодня работаю дома. А у тебя какие планы?

- Съезжу в магазин, завтра же детей забираем.

- Позвони, когда будешь возвращаться. Спущусь, чтобы ты не таскала сумки.

Увы, мирным планам не суждено было сбыться. Матвей только начал чертеж, разметил лист ватмана, как зазвонил телефон.

- Привет, Лизок, - ответил он, взглянув на экран смартфона. – Как дела?

И почти сразу внутри все перевернулось. Лиза рыдала и почти не могла говорить.

- Да что случилось? Лиза… Лиза, успокойся. Я ничего не понимаю!

Видимо, он кричал громко, потому что в комнату заглянула Эйра.

- Папа… Виновата… Это я… Прости…

- Где Вадим? – наконец догадался спросить Матвей. – Дай ему…

До Вадима, видимо, тоже дошло, что Лиза ничего не может объяснить, потому как Матвей вдруг услышал его голос.

- Твой отец в больнице, - сообщил он. – Вроде бы инфаркт. Приедешь?

- Куда?!

- Я сброшу адрес в сообщении.

- Но… почему? Он же… был здоров?

- Похоже, нет. Лиза рассказала ему правду. О тебе… Все, прости, мне пора.

- Глупая девчонка… - прошептал Матвей, опуская руку с телефоном.

- Что такое?

Эйра подошла незаметно, и в ее голосе слышалась тревога.

- Отец в больнице. – Он провел ладонью по лицу, как будто смахивая невидимую паутину. – Я же просил ее молчать!

Эйра не колебалась ни секунды.

- Ты едешь? Я с тобой. Сама поведу машину.

Простил и отпустил? Как бы ни так… Одного взгляда на потемневшее лицо Матвея достаточно, чтобы понять – он любит отца, несмотря на предательство и отсутствие взаимопонимания. Да, он его простил. Но отпустить прошлое не так просто. Он любит и страдает… Иначе не испугался бы известию о болезни, не смирился бы так легко с тем, что Эйра не позволила вести машину.

И эта дурацкая привычка переживать молча! Эйра со страхом представляла, что творится в голове у Матвея. И спросить ни о чем нельзя, и выдать себя – тоже. Из-за того, что Эйра скрыла визит Лизы, отношения с Матвеем опять под угрозой. Если он поймет, что Эйра знает о сути конфликта…

- Матюш, не переживай, - мягко произнесла Эйра, остановив машину на парковке у больницы. – Сейчас инфаркт – не приговор. Все лечится…

- Ты поезжай, - сказал Матвей, не поворачивая головы. – Займись… чем ты там хотела. Не надо… сопровождать.

Правда, выходить из машины он не спешил, и Эйра сочла это добрым знаком. Для такого мужчины, как Матвей, это шаг навстречу. Ведь он медлил, потому что нуждался в помощи, только упертый характер не позволял о ней попросить.

- А ты за меня не переживай, - ответила Эйра. – Я не боюсь встречи с твоими родственниками. И тебя не оставлю, и не проси.

Матвей все же взглянул на нее, кротко и смиренно. И кивнул в знак благодарности.

Сергея Васильевича поместили в частную клинику, так что к его палате они попали без проблем. Родственникам тут отводилась комната для ожидания, и семейство Соколовых, включая жениха Лизы, с комфортом расположилось на мягких диванах.

Лиза уже не плакала. Видимо, какое-то успокоительное ей все же дали. Она сидела, вцепившись в Вадима, а он тихо говорил ей что-то на ухо. Мачеха Матвея, морщась, пила кофе из пластикового стаканчика. Эйра вдруг поняла, что не знает ее имени. Ни Матвей, ни Лиза его не упоминали.

- Матвей! – Лиза дернулась, увидев брата.

Вадим удержал ее на месте и сам встал навстречу Матвею. Мачеха поперхнулась кофе. Если бы Эйра была ведьмой, она опрокинула бы на нее стакан. Просто так, из вредности. Именно эта женщина виновата в бедах семьи Соколовых.

- Я говорил с врачом. Это не инфаркт. У Сергея Васильевича аритмия, а новости спровоцировали приступ. Он не в реанимации, в палате, но пока к нему нельзя. Там дежурит медсестра, врач им занимается…

- Но что не в порядке? – сипло спросил Матвей, едва Вадим запнулся. – Что за аритмия? Какой прогноз?

- Честно говоря, я в этом не разбираюсь, - признался Вадим. – Понял только, что нужна операция. То ли здесь, то ли в Германии… Вроде бы он знал о диагнозе.

- Знал, - подтвердила мачеха, подходя. – Потому и завещание составил. Ведь операции… по-разному заканчиваются. А вы, собственно, кто?

Вопрос она задала, в упор уставившись на Эйру.

- Это моя жена, - ответил Матвей. – Карина. Риша… Лиза, моя сводная сестра. Ее будущий муж Вадим. И Валентина, мать Лизы.

- Жена… - фыркнула мачеха. – Та самая, с детьми? Матвей, как у тебя вообще совести хватило прийти? Ведь это ты во всем виноват! Еще и извращенку свою притащил…

- Мама! – воскликнула Лиза.

- Прекратите! – одновременно с ней произнес Вадим.

Эйра набрала в грудь воздуха, чтобы поставить на место заносчивую дуру, но Матвей крепко сжал ее руку и, взглянув, отрицательно качнул головой. Мол, не надо, я сам.

«Хорошо, милый, - ответила ему Эйра мысленно. – Но я рядом, я с тобой».

- Вадим, не хочешь прогуляться с Лизой? – спросил Матвей. – Я видел, тут парк рядом.

- Я никуда не пойду, - заявила Лиза.

Матвей перевел на нее тяжелый взгляд.

- Хватит с тебя нервных потрясений. О ребенке подумай, - сказал он.

- Думаешь, не слыша, я не буду нервничать?!

- Не гони ее, - вмешалась мачеха. – Тут же все свои, верно?

Эйра с трудом выдержала ее презрительный взгляд.

- Свои – это родные, - отчеканил Матвей. – Вадим, зажми ей уши, что ли!

Тот быстро сообразил, о чем его просят, и закрыл ладонями уши Лизы.

- Вы – мразь, отравляющая жизнь собственной дочери, - произнес Матвей быстро. – И если я еще раз услышу, как вы оскорбляете мою жену…

- То что? – перебила его мачеха, не дрогнув. – Ой, напугал. Да что ты можешь? Ударишь? Пожалуешься папе? Думаешь, теперь он тебе поверит?

- Убью, - пообещал Матвей.

И Эйра вздрогнула от угрозы, прозвучавшей в его голосе. Только этого еще не хватало! Ведь он… может.

- И почему бы ему не поверить мне теперь? – продолжил Матвей.

- Да потому что он никогда тебя не любил, - прошипела мачеха. – Так же, как не любил твою мать.

- Мама, не надо! – взмолилась Лиза, отталкивая Вадима.

- Пусть знает! – бросила она зло. – Может, после этого уберется навсегда.

Эйре пришлось подавить желание вцепиться ей в волосы. Привязать бы ее к столбу, да снять кнутом кожу. Чтобы не смела обижать Матвея!

Но скелетам в семейном шкафу определенно стало тесно.

«Может, и к лучшему… - подумала Эйра. – Я помогу Матвею справиться, а он… перестанет винить себя».

- Сергей всегда любил только меня, - сказала мачеха, одаривая Матвея торжествующим взглядом. – Мы вместе со школы. Это я познакомила его с Василисой, а она… переспала с ним, чтобы забеременеть. И заставила жениться.

- Женщинам, которых любят, не изменяют, - тихо ответил Матвей.

Эйра мысленно ему зааплодировала.

- Да что ты понимаешь…

- Потише, пожалуйста. – В комнату заглянула медсестра. – Здесь же больные.

- Простите, - обратился к ней Матвей. – Когда я смогу поговорить с врачом? Я сын Сергея Соколова.

- Сын? – переспросила та. – Матвей?

- Да…

- Пойдемте, он вас ждет.

- Как это его? – возмутилась мачеха. – Я – жена. Мне сказали, что к нему нельзя.

- Вам – нельзя. Ему – можно, - пожала плечами медсестра. – Это просьба пациента. Матвей Сергеевич, вы идете?

- Да, конечно, - ответил Матвей. – Дайте мне пару минут.

- Жду вас за дверью.

- Риша, пожалуйста, подожди меня в машине, - попросил Матвей. – Не хочу оставлять тебя рядом… с ней.

- Не переживай. Я ей не по зубам, - улыбнулась Эйра. – Ты со всем справишься. Не забывай, что я – рядом.

- Я этого так не оставлю! – Мачеха направилась к двери, цокая каблуками. – Где кабинет врача?

- Не советую… - Матвей перегородил ей дорогу. – Не советую тревожить папу. В ваших интересах, чтобы он жил долго и успел переписать завещание.

- Это еще почему?!

- А иначе все достанется моим детям, - усмехнулся он. – Им полтора года, и любая экспертиза подтвердит мое отцовство.

Эйра залюбовалась отвисшей челюстью мачехи и не заметила, как Матвей вышел.

Все к лучшему. Если отец хочет видеть сына, значит, им есть о чем поговорить. А Матвей умница, он очень правильно себя ведет.

- На вашем месте я не рассчитывала бы, что и дальше удастся шантажировать отца Матвея чувством вины, - произнесла Эйра, обращаясь к мачехе. – Может, он вас и любит, но сына вам не простит.

- А вы знакомы, чтобы утверждать такое? – огрызнулась мачеха.

- Я достаточно хорошо знаю Матвея. Базовые принципы поведения закладываются в детстве. Насколько я слышала, тогда он жил с родителями. В семье, где отец не любит мать, не может вырасти такой добрый, заботливый и мудрый мужчина.

- Да вы… да ты… - задохнулась от негодования мачеха.

Эйра улыбнулась и помахала рукой Лизе и Вадиму.

- Я, пожалуй, подожду снаружи. Если хотите прогуляться, можете составить мне компанию.

- Не переживайте, я не дам Лизу в обиду, - сказал Вадим.

Понятливый парень. Что ж, если так, Эйре здесь больше делать нечего. Надо бы выяснить, на что способна эта ведьма. Не похоже, что она сдастся без боя. Но это еще успеется.

Эйра вышла из больницы и набрала номер Каро: узнать, как там дети, да заодно выяснить, если ли у нее знакомые среди кардиологов. Частная клиника – это прекрасно… но, возможно, понадобится дополнительная консультация специалиста.

Матвей не обольщался и не ждал от встречи с отцом ничего сказочного. Странно, что тот вообще захотел его видеть, ведь расстались они, мягко говоря, нехорошо. К примеру, отец мог не поверить признанию Лизы. И теперь хочет напомнить сыну, чтобы он держался подальше от его семьи.

Правда, и надежда тоже была. Вдруг папа перестал видеть в нем врага номер один?

Став отцом, Матвей все пытался понять, почему испортились их отношения. С приходом в дом мачехи? Или раньше, когда умерла мама? Он и себя винил. Мог бы быть добрее, отзывчивее… не требовать постоянного внимания… Может, тогда мачехе и не удалось бы настроить их с отцом друг против друга. Глядя на собственных детей, Матвей не представлял, как можно всерьез ненавидеть своего ребенка. Значит, все еще можно исправить?

- Привет, пап. Как ты себя чувствуешь?

По лицу видно, что не очень хорошо. От груди тянутся провода, от руки – капельница. Но им разрешили поговорить, значит, все не так уж и плохо.

- Нормально все, - ответил отец, не сводя с Матвея внимательного взгляда. – Скоро выпишут.

- Не знал, что ты болен. Нужна операция? Когда…

- Я позвал тебя не болячки обсуждать, - оборвал его отец. – Матвей… ты…

Он замолчал, уставившись куда-то в сторону. И глаза как-то подозрительно заблестели.

Хочет попросить прощения? И не может…

- Пап, ты не злись на Лизу. – Матвей сделал вид, что не заметил заминки. – Она маленькая была, глупая. Я на ее месте тоже не смог бы ослушаться матери.

- Так ты ее простил? Давно узнал?

- Недавно. Простил, конечно. И тебе просил не говорить.

- Почему?

- Интуиция? – Матвей приподнял бровь. – Не хотел, чтобы ты переживал. Это в прошлом.

- Ты ослушался бы, - произнес отец, помолчав. – И до последнего отстаивал бы правду. Лиза боялась матери… Но я не считал себя ни маленьким, ни глупым.

- Пап, не надо, - поморщился Матвей. – Тебе нельзя нервничать.

- Не переживай. Меня так накачали лекарствами, что… - Он махнул свободной рукой. – Ничего мне не сделается. Матвей, прости меня. Пожалуйста. Знаю, что этого недостаточно, что вернуть ничего нельзя…

Он все же произнес эти слова!

В глазах у Матвея защипало, и как будто тяжелый груз свалился с плеч.

- Даже если ненавидишь, это лучше, чем равнодушие…

- Не ненавижу я тебя, пап! С чего ты взял? – не выдержал он. – Я никогда такого не говорил.

- Не говорил, но писал…

- Я?!

Матвей даже в пылу ссоры старался не оскорблять отца.

- Брось, я не упрекаю… В каждом письме…

- Но я не писал тебе писем, - возразил Матвей.

- По электронной почте…

- Никогда.

Лицо у отца посерело. Матвей испугался и бросил взгляд на приборы. Вроде бы на дисплее все те же цифры. Или лучше позвать врача…

- Ничего, ничего. – Отец перевел дыхание. – Точно не писал? Ни одного?

Матвей отрицательно качнул головой. Неужели и тут мачеха постаралась? Это не так уж и сложно.

- Я попросил поискать твой мейл в комнате. Ведь ты мог записать…

Точно, она. Он никогда не записывал даже пароли от аккаунтов. Кто еще мог притащить отцу фальшивый мейл?

- Я не писал, пап. И не ненавидел. Может, я и не самый лучший сын, но… давай забудем прошлое? Хочешь? Я не обещаю жить по твоей указке, но мы можем… хотя бы иногда… просто встречаться, как отец и сын.

- Упрямством ты в меня, - сказал отец. – А великодушием – в мать.

На языке вертелся вопрос, но Матвей не рискнул его задать. Наверняка, отцу нельзя долго разговаривать и, тем более, нельзя нервничать.

- Не собирался тебе рассказывать, но чую, что надо. – Отец завозился на подушке. – Помоги подняться повыше.

- Может, не надо?

Матвей не хотел, чтобы он утомлялся, но прозвучало двояко.

- Надо. Спина устала.

Он не стал спорить, взял пульт от кровати, поднял изголовье, а потом наклонился, чтобы поправить подушку. Отец приобнял его свободной рукой, похлопал по спине. На глаза опять навернулись слезы. Матвей сморгнул, прежде чем выпрямил спину.

- Получается, я не знаю, что творится за спиной. – Отец вздохнул. – Так что лучше ты услышишь это от меня, особенно, если кое-кто уже успел выдать тебе собственную версию. С Валентиной мы знакомы со школы. Она, как говорили в наше время, по мне сохла. Ну, и мне она нравилась. Перед тем, как я ушел в армию, мы переспали. Я пообещал жениться на ней после дембеля. А потом я встретил твою маму…

«Она переспала с ним, чтобы забеременеть… и заставила жениться…»

- И влюбился так, что потерял голову, - продолжил отец. – Она вела себя порядочно, хоть и заметно было, что и я ей нравлюсь. Ведь Валентина, ее подруга, уже выбирала свадебное платье. А я напоил Василису и соблазнил. И она забеременела.

Матвей забыл, как дышать. Навряд ли отец рассказывал ему это, чтобы оправдать маму. Вот она, настоящая история их любви!

- В те времена, знаешь ли, беременность – серьезный аргумент для женитьбы. Я сказал Валентине, что выбираю мать моего ребенка. А Василиса… она меня простила…

- Так ты любил маму? – вырвалось у Матвея.

- Конечно. И ее, и тебя. Ты же… должен помнить? Мы жили дружно…

- Я помню, пап. Помню. Просто потом…

- И Валентину я привел в дом не сразу, - сказал отец. – Через несколько лет. Это… моя ошибка…

- Ты всегда был на ее стороне, - возразил Матвей.

- Валентина вышла замуж вскоре после того, как ты родился. За нелюбимого, чтобы не чувствовать себя брошенной. И Лизу родила по тем же соображениям. Мы не общались. Встретились случайно, когда Василисы уже не стало…

«Ага, случайно… У этой женщины не бывает случайностей».

- Я узнал, что она одна воспитывает дочь. Увидел, что она ее не любит. Появилось чувство вины перед этой девочкой. Ее родили назло, не по любви. И с тобой тогда вовсю шла война… Валентина убедила меня, что тебе нужна мать, и она станет ею, ведь они с Василисой все же были подругами. Господи, какой я идиот…

- Нет, пап. Ты просто не знал, как лучше. И рядом не оказалось никого, кто мог бы помочь.

- Говорю же, весь в мать. Валентина держала меня чувством вины, но я не жалею, что удочерил Лизу. Жаль, что потерял тебя…

- Не потерял, - возразил Матвей. – Вот же он я, здесь. И, знаешь, давай на этом закончим вечер воспоминаний. Я все понял, не надо больше ничего объяснять. Не надо сожалеть.

- Но я чувствую вину…

- Хочешь ее искупить? – улыбнулся Матвей. – Живи. Сделай операцию. Я найду лучших врачей, деньги… что угодно. Просто живи. И будь отцом. И дедом.

- И от тебя внуков дождусь? – Отец скептически приподнял бровь. Матвей словно посмотрел в зеркало. – Ты только не затягивай.

- Не знаю, обрадуешься ли ты или огорчишься… Та женщина, что так тебе не понравилась… Я люблю ее, и скоро мы поженимся. Эти дети… твои внуки.

- Ну… Я принял Лизу, приму и твоих приемных детей.

- Нет, папа, ты не понял. Они твои родные внуки. Мои сын и дочь.

Аппарат все же запиликал, перепугав Матвея. Примчалась медсестра, потом врач. Оказалось, у отца участился пульс и поднялось давление.

- Да отстаньте! – отмахивался он от шприца. – Это от радости! От радости, понятно?

Матвея почти вытолкали за дверь, когда отец гаркнул на всю палату:

- Стой! Скажи хоть, как их зовут?

- Дмитрий и Василиса, пап. Ты выздоравливай, скоро я вас познакомлю.

- Фото мне на телефон скинь. Фото!

- Хорошо.

Странный человек… Досье на Эйру собирал, а фото детей не видел? И имен не запомнил? Впрочем, это мелочи.

Матвей дождался врача, узнал у него все, что хотел, и позвонил Эйре.

- Я жду у машины, - коротко ответила она.

Он не стал заходить в комнату ожидания, сразу спустился к парковке. И первым делом обнял Эйру.

- Прости, - шепнул он ей на ухо. – Риша, пожалуйста, прости.

- А что ты успел натворить? – поинтересовалась она.

- Ты же слышала. Использовал детей, чтобы насолить мачехе.

- Я тебя умоляю, - фыркнула Эйра. – Я б ей еще и не такое ввернула. Но как там твой отец? Вы поговорили? Удалось что-то узнать у врача? Я тут с Каро поговорила, есть к кому обратиться за консультацией.

- Спасибо. – Матвей обнял Эйру еще крепче. – Поедем за детьми? Прямо сейчас. Я так соскучился… Расскажу все по дороге.

- М-м… Хорошо, давай. Только придется заехать в магазин.

Вроде бы проблем меньше не стало, но Матвей чувствовал какую-то удивительную легкость. Все решаемо. Папе сделают операцию, они с Эйрой поженятся, и он наконец-то оформит отцовство. У него есть руки, ноги и голова. Есть работа. И, главное, есть семья: Риша и дети. Его надежный тыл. А еще папа… и даже Лизка…

Все не так уж и плохо. Нет, не так. Все хорошо.

- Я не буду заезжать во двор, - сказала Эйра, останавливая машину у дома Русановых. – Мы же сразу обратно.

Они вместе шли по дорожке, огибающей дом, когда Эйра вдруг вспомнила, что забыла что-то в машине.

- Ты иди, я сейчас, - сказала она.

Дети играли на заднем дворе. Матвей остановился, наблюдая, как двойняшки пинают друг другу мяч, игнорируя дочку Каро. Сплоченная команда!

Василиса заметила его первой. И побежала навстречу, смешно переваливаясь, как уточка. Матвей присел на корточки, широко распахнув объятия.

- Папа! Папа! – радостно закричала дочь.

- Папа Маатей! – присоединился к ней сын.

Матвей подхватил на руки обоих. И в тот момент на всем белом свете не было отца счастливее, чем он.

- Эйра, может, не надо? – спросил Матвей, заглушив двигатель машины.

- Надо, - решительно ответила она. – Тем более, мы уже тут.

Он вздохнул и покинул салон, громко хлопнув дверью. Эйра усмехнулась. Вредина! Время идет, но это неизменно. Матвей признается, что получает кайф от порки только после сабспейса. А до приезда в клуб ведет себя, как обиженный ребенок перед несправедливым наказанием. Это часть игры, которая нравится им обоим.

Иногда Матвей намекает, что пора «разогнать кровь», иногда предлагает «размяться», но чаще инициатор походов в клуб все же Эйра. Но не из-за того, что ее мучает голод. Матвей не покоряет горные вершины, не прыгает с парашютом, не стреляет в тире. Он сидит за кульманом или за планшетом или возится с детьми, и порой ему нужна настоящая встряска, чтобы избавиться от накопившейся усталости.

- Раздевайся, - скомандовала Эйра, едва заперев дверь. – И марш в ванную! Что делать, ты знаешь.

- За что? – возмутился Матвей.

- За капризы, - отрезала она. – У тебя пятнадцать минут. Время пошло.

Они многое успели перепробовать. Эйра выяснила, что Матвею не нравятся унижения, связанные с гениталиями, однако анальные игры возбуждают, несмотря на протесты и дикое смущение.

Прислушиваясь к шуму воды, она достала из ящика пробку со встроенным вибратором и лубрикант. Проверила крепления на цепях, тянущихся от двух невысоких столбиков. Не спеша выбрала трость, добавила к ней любимую плеть.

Эйра никогда не наказывала Матвея по-настоящему. Порой он косячил, в мелочах, но всегда мило просил прощения и искренне расстраивался, что огорчил свою любимую Ришу, и Эйра попросту не могла на него злиться. Поэтому они играли в наказания, чтобы разнообразить сексуальную жизнь.

Когда Матвей вернулся из ванной комнаты, Эйра успела переодеться в «наряд госпожи» и сидела на подлокотнике кресла, болтая ногой, обтянутой лаковой кожей. Матвей как-то признался ей, что дуреет от восторга, когда на женщине сапоги-ботфорты в сочетании с короткими шортами, обтягивающими попу. Радовать его Эйра обожала, фигура позволяла, так что «наряд госпожи» состоял из ботфортов, шортов и корсета.

Матвей застыл посередине комнаты, прикрывая руками пах.

- Так, так… - протянула Эйра, поднимаясь. – Руки опусти.

Он стеснялся эрекции исключительно в сочетании с анальными процедурами. А Эйра млела от смущенного взгляда, розовеющих щек и пылающих ушей. Все же власть над мужчиной – это так сладко! Особенно когда он вручил ее тебе по доброй воле и собственному желанию.

Обход «наказуемого» по кругу – уже традиция. Эйра облизывала взглядом обнаженное тело, наслаждалась запахом, трепетала от легких прикосновений. Проводила ногтями по спине и животу, заставляя Матвея вздрагивать. Украшала зажимами соски.

- Наклонись и разведи ягодицы.

- Эйра… - умоляюще прошептал Матвей.

- Повторить?!

Легкий укус трости, точно поперек ягодиц, напомнил ему, что ее приказы должны исполняться мгновенно и беспрекословно. Матвей повиновался. Эйре чудилось, что она слышит скрип его зубов, когда смазывала анус лубрикантом. Пробка не без сопротивления скользнула внутрь. Матвей зашипел, едва Эйра включила вибратор.

- Больно? – обманчиво ласково поинтересовалась она.

- Н-нет…

Врать Матвей не умел. Когда хотел что-то скрыть, просто уходил от ответа или отмалчивался.

- Сейчас будет, - пообещала Эйра. – Руки!

Кожаные наручи, личные Матвеевы, плотно обхватили запястья. Эту комнату в клубе Эйра давно забрала в сообственное пользование. Здесь они хранили все, связанное с «темной стороной» их семьи.

Она сцепила наручи друг с другом, заставив Матвея завести руки за спину, а потом подтолкнула его в сторону кресла.

- Животом на подлокотник.

Унизительная порка «в наказание» что-то вроде разогрева, для лучшего настроя. Они пробовали без этого, но тогда Матвей хуже воспринимал «чистую» боль. Десять-пятнадцать ударов тростью по ягодицам – полное погружение в нужную атмосферу. К тому же, ему нравилось, садясь, испытывать легкий дискомфорт, напоминающий о порке.

- Считай. – Эйра похлопала по ягодице кончиком трости. – До десяти.

- Ай! – Матвей взвыл после первого же удара. – Один…

После десятого Эйра отложила трость и погладила вспухшие полоски.

- М-м… - застонал Матвей.

Он дышал рвано, но не столько от боли, сколько от возбуждения. Вибратор в анусе добавлял ему острых ощущений.

Эйра избавила его от пытки, сняла зажимы с сосков. И обхватила член пальцами.

- Эйра-а-а…

- Хочешь кончить?

- Да. Да-а-а… пожалуйста…

Уязвимый и беззащитный. Привстающий на цыпочки. Умоляющий.

Ее мужчина.

Оргазм испытал Матвей, но и Эйру повело от удовольствия. Она даже позволила себя поцеловать, на короткое мгновение разрешая Матвею доминировать. А после поставила его между столбиками, заставив опуститься на колени. И эта поза уже не для того, чтобы унизить. Ей так удобнее работать с плетью, а ему – принимать боль.

Руки, разведенные в стороны, натягивали цепи. Удары ложились на плечи и верхнюю часть спины.

Раз… и… два… и…

Перед сабспейсом мышцы Матвея начинали сокращаться, его охватывала дрожь. Эйра точно знала, сколько ударов еще можно нанести до того, как он отключится. На пару меньше – и до кровати он добирался сам, опираясь на ее плечо. А после забывался на несколько минут, улетая в свой космос.

Эйра обрабатывала спину, доставала припасенный лимонад и шоколадку и ложилась рядом с Матвеем, ожидая его пробуждения.

За время, проведенное вместе с Матвеем, она окончательно избавилась от чувства вины. Он, конечно же, стал мазохистом ради нее, но это был его выбор. Не блажь, не одержимость, как она считала… Это то, что называют любовью.

Не все можно объяснить формулами и описать химическими реакциями. Та же жизнь – это совокупность химических и физических процессов, но невозможно воспроизвести их и получить жизнеспособный организм. Любой, а уж человеческий – тем более. Есть таинственная составляющая, не поддающаяся научному объяснению – душа.

И с любовью так же. Формулами можно объяснить влечение, похоть, страсть, но любовь – это нечто большее… необъяснимое. Это драгоценный дар свыше.

Это безграничное доверие, понимание с полуслова и с полувзгляда, это бессонные ночи и жаркие дни, заполненные и радостями, и бедами. Это ссоры и расставания, примирения и встречи.

Сколько лет прошло с тех пор, как Эйра решила, что любви нет? Кажется, около двадцати… Ей понадобилось двадцать лет, чтобы понять, как она ошибалась! Хотя нет… Она просто ждала своего мужчину. Ведь своя, идеальная половинка только одна, и не каждому суждено с ней встретиться. Она ждала и мечтала о любви… Мечтала втайне, даже от себя.

Эйра протянула руку и погладила Матвея по волосам, чтобы в очередной раз убедиться – это не сон. Вот она, ее мечта, живая и настоящая.

Их жизнь – не сказка, но и жаловаться не на что. Дети здоровы. Все трое, ведь спустя год после свадьбы Эйра родила дочь. Назвали ее Еленой, и теперь в их семье есть Василиса Премудрая и Елена Прекрасная. Митька страшно горд сестренками, этакий падишах в гареме. Правда, Лиса не забывает напоминать ему, кто старше, а Аленка в принципе не позволяет никому ею командовать, искренне считая, что в семье она – главная королевишна.

Вся в маму.

А сын – в деда. Сергей Васильевич после удачной операции воспрянул духом, аннулировал завещание и нанял управляющего компанией. Он и сам продолжает работать, но уже меньше. Много времени проводит с внуками, и Митька радует его интересом к строительству. Его любимые игрушки – конструкторы зданий, сделанные по папиным чертежам. Этакие макеты… но разборные, с крупными деталями из дерева. И Матвею не жаль времени, потраченного для того, чтобы развлечь сына. А дед радуется, что передаст внуку семейный бизнес.

Василиса – та в отца. Творческая личность со стальным характером. Папина дочка. Она рисует, умело подбирает цвета, придумывает причудливые узоры.

У Лизы родился сын. Вадим увез их обоих в Данию, получив там работу. Да и к лучшему, как говорится. Отец Матвея выгнал Валентину, и та непременно портила бы жизнь дочери, если бы могла до нее добраться.

Правда, Сергей Васильевич как-то сказал, что Валентина никого больше не тронет. Он откупился от нее, определив содержание, но с условием, что она забудет о семье Соколовых раз и навсегда. И заставил подписать соглашение, в котором упоминались и санкции за нарушение договора.

 В голове у Эйры хранится личный фотоальбом, и ей нравится «перелистывать» его страницы, вспоминая яркие события их с Матвеем жизни.

Первый утренник в детском саду у Мити и Лисы. Зайчик? Лисичка? Ха-ха! Дети потребовали костюмы Труляля и Траляля. Потому что они близнецы!

Матвей, встречающий из роддома ее и Аленку. Каким трогательно-нежным он был, впервые беря на руки дочь!

День, когда Матвей привез семью в новый дом, который сам спроектировал. Он купил землю неподалеку от поселка, где живет отец. Продал свою квартиру, потратил наследство матери…

- Так вот кто спер флюгер! – сказал Сергей Васильевич, заметив на крыше дома кота и мышь. – А я думал, его на металлолом увели. Даже искал по пунктам приемки, хотел выкупить.

А Эйре забросить клуб Матвей не позволил. И она продолжала вести дела, подумывая о преемнице. Недавно Каро притащила коллегу из института, молоденькую аспирантку «с зачатками госпожи». Чем дольше Эйра к ней присматривалась, тем сильнее она ей нравилась. Главное, отгонять от нее шустрых сабов! А то выскочит замуж раньше, чем получит клуб…

Матвей зашевелился и открыл глаза.

- Риша…

- Как ты, мой хороший? Отпустило?

- Ага, - согласился он, переворачиваясь на бок. – Спасибо, что настояла.

Перед тем, как дать напиться, Эйра наклонилась и поцеловала его в губы, сладко и жадно.

- Тебе спасибо, - сказала она. – За то, что исполнил мечту.